Когда прошлое - это настоящее

      «Это же нужно было быть таким невнимательным!» — Негодовала Аня, быстрым шагом направляясь в сторону лазарета. Сегодня её смена и она, находившись среди танкистов, наблюдая за их работой, стала свидетельницей происшествия — Демьян, когда раскручивал гайки на одном из приборов моторного отсека, неудачно сорвал злосчастную, словно приклеенной намертво, гайку с места, обрезав себе ладонь ключом. Кровь начала течь крупными струйками, капая на бетонные полы гаража. Увиденное было настолько неожиданным, что Анна на мгновение потерялась, забывая абсолютно обо всём. Однако нервный смешок со стороны бывшего охотника и негромкий разговор конвойных об увиденном, вывели её из оцепенения, побуждая предпринять хоть какие-то действия. Хорошо, Николай помог ей разобраться с этой ситуацией, беря командование в свои руки.       Обработав «на скорую руку» ладонь Демьяну простой водой и обмотав её какой-то более-менее чистой тряпицей, девушка была отправлена в лазарет, чтобы взять необходимое для оказания помощи своему советскому товарищу.       И чем быстрее она это сделает, тем больше вероятности того, что рана быстро затянется и не сможет побеспокоить танкиста. Он должен вместе с экипажем выполнить их «маленькую» задумку.       Проходя по коридору, ведущему в кабинет главного, Ярцева ощущала себя просто ужасно. Чувство беспокойства щекотало нервы, усиляя непроходящую с утра головную боль. Ей казалось, что всё происходящее здесь не является правдой, а за натянутыми улыбками врачей скрываются очередные каратели. — Простите, что отвлекаю, доктор Рюггер, — начала Аня, обращаясь к человеку, что склонился над раскрытым журналом, заполняя его. Услышав голос вошедшей, доктор не поднял головы и продолжил свою работу. Уверенная, что её всё же услышат, девушка продолжила. — Мне нужны средства обеззараживания и бинты.       Мужчина продолжал писать, словно никого кроме него в кабинете и не было. — Доктор, у одного из танкистов, которые участвуют в эксперименте штандартенфюрера Ягера случилась производственная травма. — Я не вижу никакой травмы, — пробубнил мужчина, перелистывая листы для сравнения записей. — Ему нельзя покинуть гараж. У меня есть… — А у меня нет времени. У меня срочный отчёт, а вы меня отвлекаете. Можете обратиться и медсестре, — подняв голову, произнёс доктор, оценивающе осмотрев пришедшую. — Вы не слишком то и обеспокоены произошедшим. Будто ничего и не произошло. — Вы мне не верите? — Ровным голосом спросила Аня. «Не вы ли, фрицы, вынудили нас, находящихся в неволи притупить свои эмоции, чтобы не раздражать вас ими?» — Зачем вы ещё раз пришли? — Переходя к делу, по которому пришла эта девушка, спросил Рюггер. Аня поняв, что её вопрос так и не остался пустым звуком в небольшом кабинете, сделав шаг вперед произнесла: — Нужен бинт и немного спирта, для обеззараживания.       После недолгой паузы, поправив свои очки, доктор Рюггер подошёл к шкафу, отрезая лоскут бинта. — Вот, — произнёс он, укладывая предметы на столе, — этого должно хватить. Спирт я дать не могу. У меня, как и у вас есть правила. Если это всё, вы можете идти.       Подойдя к столу, Аня собиралась уже забрать предоставленные средства, однако нахлынувшая на неё слабость, вынудила ухватиться за стол, чтобы не упасть на пол. Стол, не приспособленный к тому, чтобы на него так вот неожиданно облокачивались, пошатнулся и неустойчивая рамка, всегда стоявшая на столе у врача, упала.       Звон стекла прервал тишину. — П-простите, — виновато тараторила девушка, присев на колени и начав собирать осколки в ладонь.       Переводя взгляд с девушки на разбитую рамку, доктор просто не мог описать словами, что сейчас произошло. Позабыв о том, что перед ним находится побледневший человек, спешно убирающий осколки, он просто смотрел на место, где мгновение назад находилась фоторамка. — Не надо, — проговорил он спустя мгновение, останавливая Анну. — Я сам. — Но… — Начала девушка, медленно поднимаясь. — Уходи! — Строго прикрикнул Рюггер, придавая своему голосу холодные нотки.       Захватив предметы со стола, Аня поспешила уйти, чтобы вернуться в гараж. Ей не хотелось перечить немцу. Не в том она к сожалению положении.       Когда дверь за переводчицей закрылась, доктор с минуту смотрел на осколки разбитого стекла рамки, мелкими кусочками лежавшие возле его письменного стола.       Это было так символично! Даже последнее напоминание о его близких разбилось, оставляя о себя осознание того, что люди не способны защитить всё то, что им так дорого.       Закрыв дверь на ключ, он сел за своё рабочее место и закрыл голову руками. Этот кабинет и этот лагерь был его клеткой, из которой он навряд ли сможет выбраться. Он мог бы забыть всё что творится за пределами этой маленькой комнатки, всё что он успел повидать за свою жизнь и смириться с жизнью в этой клетке, если бы это было также легко, как наложить повязку, чтобы залечить шрамы. Вот только шрамы не затягиваются.       Ведь если бы он знал чего стоит свобода, не совершил бы ошибки, которые повлияли не только на его жизнь, но и на жизнь близких ему людей.       Он считал что во всём виноват лишь он один.       Его всё бесило! Всё в этой чёртовой комнате, всё этой чёртовой стране и мире! Смахнув всё со стола, в том числе и срочный отчёт, опрокинув все стулья и разбив в пылу гнева пару склянок, мужчина начал метался по кабинету.       Никогда не пивший алкоголя, чтобы заглушить боль, считая это отравлением своего организма и души, доктор решительно подошёл к шкафу, где хранились препараты, беря бутыль разбавленного спирта. Осознавая, что она нарушает свои собственные правила, он налил себе в стакан прозрачной жидкости, осев на пол возле разбитой рамки. Доктор разгрёб осколки в разные стороны, поднимая среди них потёртую, в некоторых местах даже выцветшую, чёрно-белую фотографию.       Он долго рассматривал знакомые лица, поглаживая их. На него смотрели такие родные глаза. Да, на этой фотографии их сын был ещё совсем маленький, да и все они выглядели здесь значительно моложе, но других, где они были бы вместе и были бы счастливы, — нет.       Допив горько-обжигающее содержимое, доктор начал бормотать в слух, явно понимая что уже теряет грань между реальностью и небытием. — Лизи, — он осторожно поглаживал лицо своей супруги. — Я так по вам скучаю! Но я не могу пока встретиться с вами… У меня есть задание, которое меня тут держит. И пока я его не выполню, пока не смогу осознать, что все наказания за мою любовь к науке и свободе слова не закончились, я не смогу со спокойной душой встретиться с тобой и нашим сыном. Однако, моя дорогая, осталось ждать немного. Недели две, может месяц… Просто ждите меня.

***

      Все втроём пытались остановить кровь на ладони у своего товарища, помогая кто чем может. — Ну где же эта Аня? — Хрипло проговорил Серафим, отжимая окровавленную тряпицу. — Уверен, что скоро она вернётся, — подал голос Николай, направившийся к сетке, чтобы разглядеть переводчицу с голубыми глазами. Смотря вдаль, он видел лишь небольшие отряды, занимающиеся подготовкой и уходом машин. Послышались быстрые шаги. Но это был не шаг одного человека — это была небольшая процессия.       Сложив все факты, Николай предположил, что это был «его старый немецкий знакомый». — Весьма неожиданно, что меня так встречают, — бросив быстрый взгляд на продолжающего стоять возле оградительной сетки Ивушкина, с лёгкой иронией проговорил штандартенфюрер. Следовавшая позади темноволосая переводчица, поспешила передать услышанное. — А мы ждали не вас, — ответил за всех Коля, приближаясь к товарищам. — Ха, и кого же? Я кстати не вижу среди вас переводчицы. Где она? — Осматривая помещение, мужчина подошёл ближе к экипажу. Нигде не было следов той несговорчивой переводчицы, которая не пошла на сделку с ним. Но вместо Анны он заметил две другие детали: небрежно перебинтованную руку и неприкрытый контейнер с песком, где была построена карта местности.       «Умело и детально проработанная карта. Никак Ивушкин постарался», — мысленно проговорил Ягер, уже зная, что он прикажет сделать с этим контейнером. — «Он вам больше не пригодится. Ведь всё, что вам нужно будет знать, я сам вам дам. И не более того». — Она была отправлена в медблок, — замечая взгляд Ягера на контейнере с песком, поспешил произнести Коля, вставая возле танка так, чтобы их карта не была видна.       Девушка, вынужденная стоять возле немцев, под постоянным контролирующим взглядом, в перерыве между переводами пыталась понять как она смогла попасться.       Сегодня с утра, воспользовавшись суматохой на другом конце коридора, ей удалось выйти из здания и направиться в ту часть лагеря, где должен был находиться тайный проход. Конечно Клюева старалась не попадаться на глаза солдат. Но свободно проходящий пленный всё рано должен был привлечь чьё-то внимание. «Привлекла», — обреченно произнесла Алина, вспоминая как ей поймали, когда она подошла слишком близко к тому месту. Естественно девушка не успела разузнать о существовании прохода, ведь была сразу отправлена в основной корпус, чтобы решить, что с ней делать. Алина была удивлена, когда в кабинет вошёл солдат, сказав, чтобы она была по поручению штандартенфюрера Ягера в той части лагеря. Что за дело – он так конкретно и не сказал, но девушка поняла, что за ней следили и теперь ей не избежать очередного расспроса. А если он будет похож на предыдущий?       Алина невольно поёжилась, вспоминая недавние события. Терпкий запах табака и коньяка, легкое головокружение, пронзительный взгляд, и не слишком стандартный способ допроса.       Его действия было сложно предугадать. А шаги просчитаны на десять шагов вперёд. Она лишь пешка в его игре. У неё нет даже шанса возразить. Ей возможно не стоило начинать эту игру, когда она согласилась докладывать информацию о танкистах. Пусть и не совсем полную.       Но поворачивать назад ей уже нет смысла. У неё есть только возможность идти вперёд, подняв свою голову, чтобы не дать её раздавить. Ведь у неё есть преимущество — она знает исход этой истории. «Алина, главное не робей. С тобой знания нового времени и желание вернуться домой. А значит никакой слабины. Подумаешь, находиться слишком близко, в моём бы времени я бы запросто могла бы дать отпор, если бы женщины были слабыми и не находили выход из любой ситуации, то нас бы уже никого не было. Главное собраться!»       Сделав несколько решительных шагов в сторону, Клюева попыталась отдалиться от немцев. Ощущая на себе взгляды, девушка всё же отошла на несколько метров, вставая ближе к красноармейцам. Возможно, это был и опрометчивый поступок с её стороны, но кто ей запретил выбирать сторону? Она же выполняет перевод, а значит их не должно волновать остальное. — Тогда график не будет нарушен, — наконец прерывая молчание, сказал Ягер, переведя свой взгляд вновь на Ивушкина. Позади послышались быстрые шаги. Останавливаясь от бега, Анна, оставаясь при этом такой же бледной, в несколько шагов очутилась возле Демьяна, раскладывая на деревянном ящике принесённые материалы. — Помощь нужна? — Одновременно с Николаем спросила Клюева. Ярцева и не знала кого выбрать. Понимая, что оба сейчас являются членами разговора с немцами, она лишь сказала, что в этом нет необходимости. — А жаль. Это место вдвойне могло стать не таким ужасным, — улыбнулся Демьян, протягивая свою ладонь. — Почему же? — Не удержалась от вопроса Алина, отпуская от теребления прядь своих волос. — Ну как же?! Меня же лечили бы тогда две симпатичнейшие девушки.       От услышанных слов Анна стыдливо опустила глаза. Ей это было так непривычно слышать. Обычно она слышала в свою сторону лишь шуточки и непристойные слова. Однако, хоть в чём-то ей повезло. Ей удавалось каждый раз избежать того позора.       Алина лишь слабо улыбнулась после недолгого остолбенения. Было непривычно слышать что-то подобное от киногероя, а самое главное неожиданно. — Может вы уже займётесь делом, — прокомментировал остановившуюся работу штандартенфюрер. Он не понял значение этого короткого диалога между переводчицами и танкистом, однако осознавал, что последний нашёл время для флирта. Уж слишком у него была довольная улыбка. «Этот боец похоже забыл где находится», — подумал он про себя, принимая из рук адъютанта заправленную трубку. — О чём это он? — Тихо спросил Волчок, у Ярцевой, бинтующей его руку. — Ничего, — коротко ответила она ему. — Не дергайся. — Студентка Клюева, — позвал её штандартенфюрер. Услышав свою фамилию, прозвучавшей как-то резко, девушка невольно повернула голову на оклик. — У вас ещё есть работа. — Хорошо вам поработать, товарищи танкисты, — напоследок произнесла девушка, вставая возле солдат, сопровождающие штандартенфюрера везде, куда бы он не шёл. — Нет, это конечно приятно, что нам пожелали удачи, но эта переводчица сильно рисковала, — разминая руку, произнёс Волчок, получая уверительные кивки от товарищей. — Может она просто устала от заключения и хочет побыстрее освободиться? — Перетаскивая коробку с деталями, спросил Серафим. Когда он поставил коробку рядом с громадной машиной, то осмотрел занятых делом товарищей. Казалось, что никто не хочет отвечать на вопрос, ведь все понимали, что все уже устали от плена. — Да не должна… — задумчиво ответила Анна, подходя ближе к команде. — Это почему же, девушка? — Не отставая спросил Степан Савельевич. — Она здесь появилась совсем недавно. До этого она явно не была где-то ещё. — Что это за разговоры во время работы? Ну, пожелал человек нам удачи. Это её право. Нам удача действительно пригодится, братцы.