***
«Пока документы у этой белобрысой шлюхи, к ней не удастся подобраться ближе. Чёрт бы её побрал!» – думал про себя парень, стоя наравне с остальными сослуживцами на построении. Время ещё – раннее утро, но уже чувствовалась обжигающая мощь светила. Воздух был густой и душный, наполненный ожиданием. Прошло полчаса-час, капитаны пока не появлялись, лишь поглядывали с усмешкой через окно офицерской казармы. Все стояли как вкопанные, никто не смел даже переступить с ноги на ногу, не то что пошептаться или пожаловаться на утреннюю духоту. Очередная капля пота стекла со лба Черча, единственное, что он мог, – это терпеливо ждать и прищуривать глаза от яркого света. Склизкое и неприятное ощущение его охватило, когда он почувствовал, что холодный пот стекает уже с его соломенных волос на затылке. Во рту была чуть ли не засуха, отчего Фарлан немного облизнул солёные губы и выдохнул с облегчением, когда наконец-таки увидел, как капитаны поднялись на «сцену». Жаль, он не мог увидеть разгневанную физиономию Леви и Изабель, которые стояли позади отряда в силу своего роста, в такие моменты Фарлан завидовал «миниатюрности» своего друга или в очередной раз сочувствовал ему за то, что природа не обделила Леви хотя бы дополнительными десятью сантиметрами. Спустя ещё некоторое время очередь дошла до их седьмого отряда, отряда Капитана Фрагона Туррета: – Сайрам Гизе и Адриан Цельсик идут на смену караула. Франц Курцман и Клаус Гейджи отвечают за конюшню. Катри Вольф, Изабель Магнолия и Фарлан Черч помогают отрядам восточной части штаба. Леви… — капитан холодно перевёл взгляд с бумаг в сторону, где должен был стоять «коротышка», но лишь ухмыльнулся про себя, заметив, как тот нелепо пытался выглядывать из-за плеча рослого солдата, словно сумеречный котёнок на первой охоте. – идёшь в госпиталь помогать доктору Али. Всем всё понятно? – твёрдо произнес капитан, уже привычно оглядывая подчинённых. Все разом отсалютовали и разбрелись по отведённым территориям, попутно проклиная своего капитана за форму, промокшую чуть ли не насквозь, липкую и воняющую. Благо, не нашлось какого-нибудь идиота, который рискнул бы нарушить дисциплину, иначе креативный мозг их капитана нашёл бы им посреди душного утра подходящее наказание. От этой мысли у Фарлана пробежались мурашки, порой ему действительно казалось, что это место его не на шутку ломает, хотя находится он здесь всего месяц. Некое утешение Черч нашёл только в хмуром взгляде серо-голубых глаз Леви и в позитивном голоске Изабель Магнолии.***
Бледные кукольные руки с заботой в каждом движении делали перевязку молодому солдату. На её лице была мягкая полуулыбка, а в глазах проблескивала уверенность в своих действиях. Медленно и осторожно старые бинты полетели в небольшой ящик, обнажая открытую рану, которая, казалось бы, уже и позабыла о своей боли. Пока молодой парень недоверчиво поглядывал в сторону беловолосой девушки. Каждый её жест и каждое её движение наполнено заботой и трепетом, даже лёгкое пощипывание от антисептического раствора будто не ощущалось на разорванной коже, с которой убрали остатки засохшей крови и гноя. Свежая повязка комфортно огибала подтянутую руку, и пациент с благодарностью посмотрел на альбиноску, сидящую напротив него. Она вызывала у него противоречивые чувства, однако пересилив себя, он коротко кивнул и направился в сторону выхода из госпиталя. — Во всяком случае я надеюсь, что он последний за сегодня. — тяжело выдохнула Мера. Говорила она тихо, будто обращалась к самой пустоте, а отголоски были немного грустными, когда девушка стала прокручивать в голове презрительный взгляд только что вышедшего солдата. Из раздумий её вывел мужской силуэт, он уверенно вышел из соседней комнаты, чуть ли не швыряя кожаные перчатки в миску с раствором, где уже плавали перчатки Шадис. Припухлые пальцы нервно прикоснулись к переносице, а бледные зелёные глаза раздражённо скрылись под веками, пока молодая девушка, чуть шатаясь, поспешно пыталась покинуть комнату, скрывая льющиеся слёзы. – Еще одна?... – лицо Шадис окутали грусть и сочувствие. – Да, ещё одна дуреха, — коротко продолжил мужчина, поправляя цепочку своего монокля на правом глазу. Вид у него с самого утра был измотанным, Мера заметила, что, даже будучи в среднем возрасте, уставал он слишком быстро, да и лысый островок на голове, обрамлённый поседевшими волосами, не внушал ей спокойствия. — На сеновале попрыгают, а как разгребать — бежим за доктором Али вытравливать плод. А ведь такая молодая. – Такова человеческая природа, тут ничего не поделаешь, доктор Али. — Чуть постукивая стопкой отчетов, Мера со скучающим видом повернулась на стуле всем телом к доктору, запрокидывая ногу на ногу. На что поймала недовольный взгляд мужчины. – В этом ты права, дорогая. Проблема только в вашем биологическом долге. Лучше бы она пошла, да рожала в кругу семьи и мужа, нет же, поперлась в армию. – Слышу в вашем голосе дискриминацию, — тихо хмыкнула Мера, немного прокручивая стакан с водой и делая маленький глоток. – Таковы порядки, Мера. — на стол Меры приземлилась стопка бумаг с именем той девушки, которой уже и след простыл. — Тебе повезло больше, чем ты можешь себе представить. У тебя отец — уважаемый человек, ты обучена грамоте и манерам, учишься искусству врачевания и благородно выглядишь. – Обучена манерам и благородно выгляжу? — скептично переспросила Мера, переводя взгляд вверх-вниз по образу полного мужчины, не оценив плохую шутку. – Не придирайся к словам, — доктор Али грозно посмотрел на свою помощницу, но после задумчиво увёл взгляд в сторону. – Я лишь хотел сказать, что мне не доставляет удовольствия травить детей. Грех это. – Вы так набожны, однако по поверьям вы не должны даже смотреть на меня, не то чтобы общаться, — легко бросила девушка, облокачиваясь руками на спинку стула. – Этот грех куда более сильный, чем делать аборты. Простой народ презирает меня, наравне с чёрными котами и ведьмами. Доктор Али подошёл чуть ли не вплотную к своей помощнице, потрепывая её по белоснежным волосам, слегка едко ухмыляясь: – А элита в тебе видит олицетворение изящества и богатства, вопреки здравому смыслу и их болезненной моде. – Я не радуюсь этому, — недовольно буркнула Мера, уже чувствуя, как на голове образовались очередные белые петухи. – А стоило бы, ты молодая девушка в расцвете сил, пора бы обзавестись и своим потомством. Тем более ты можешь попытать удачу войти в семью высшего общества. Говорят, белые девы у них нынче пользуются популярностью. На это Шадис лишь раздражённо фыркнула: – Я не собираюсь становиться духовной девой какого-нибудь жирного и напыщенного барона. – Ох, дорогая, у тебя слишком богатое воображение, — с издевкой хмыкнул доктор, поправляя оправу прозрачной линзы на глазу. – Не вся знать состоит из толстяков да лицемеров, найдутся и прекрасные юноши твоего возраста с благородной кровью и наследием. Познаешь вкус женского счастья. «Опять, двадцать-пять», — мелькнула мысль в голове Меры, от чего она нервно поменяла ноги местами. Она уже не могла сосчитать, сколько раз перед ней поднималась эта тема и сколько раз каждый пытался её в этом упрекнуть. Шадис с тихим недовольством выдохнула, не желая вновь крутить это колесо абсурда из-за давления общества. Сколько бы раз она не пыталась отстаивать своё мнение и сколько бы раз она не применяла своё врождённое бесстрашие и упрямство, она никогда не оказывалась на стороне победителя, больше походила на местную дуреху в глазах общественности, не понимающую элементарных вещей. Не то чтобы Мера к этому не привыкла. Все ещё не может смириться. «Хоть сжигай и строй все заново». – Мое счастье здесь — в «Разведкорпусе». – Ты никогда не видела другой жизни, дорогая, — мужчина поправил воротник на толстой шее, не ожидая другого ответа от своей помощницы. – Мне больше импонирует возможность повлиять на нашу страну, сражаясь в битвах с нашими злейшими врагами. А не лежать с раскинутыми ногами на фамильном ложе, исполняя долг разводной свиноматки, — фыркнула девушка, направляя взгляд в сторону окна. – Как красноречиво, сразу виден дух Шадиса, — удовлетворительно хмыкнул мужчина, садясь рядом с девушкой на скромный табурет, кладя руки на полное чрево. — Скажу тебе такую вещь. Чадородие — истинная битва женщин, её тоже нужно выдерживать достойно. – Забавный фокус, говорите вы, а я будто слышу голос своего отца. Он тоже напоминает мне от этом при возможности. – Мудрый мужчина, что уж сказать, — довольно сказал доктор Али, проводя рукой по седой треугольной бородке. В таком положении мужчина казался ей еще более несносным, чем обычно, но Меру частенько это забавляло. На работе у них была своя «любовь». – Вне всяких сомнений, — с полуулыбкой ответила девушка, собирая документы. Она уже представила в голове, как любя откручивает голову этому «старикашке» за углом. Но это всё шутки, конечно же. Выйти из кабинета не дала ей бледная мужская ладонь, что с некой тяжестью опустилась на плечо девушки. Что-что, а для своего возраста он действительно был довольно крепким, и этот факт очень часто не укладывался в голове у Меры, вынуждая её удивляться ему всё чаще и чаще, будто не общение, а игра в карты, где доктор Али каждый день вытаскивал из своего рукава очередного козыря: – Не злись, Мера, я просто шучу. На самом деле я вижу в этом отражении человека непомерной душевной силы, с высокими амбициями, благородным сердцем и великим будущем, способного изменить этот мир к лучшему, — с доброй старческой улыбкой мужчина заставил Меру повернуться к зеркалу во весь рост рядом с дверью. «Драгоценные» глаза со смятением и неуклюжим смущением оглядывали силуэты в отражении. Белоснежные волосы были как обычно собраны в металлический крабик, форма «Разведкорпуса» мягко скрывалась за молочной мантией, словно пыталась спрятаться от внешнего мира и скрыть правду. «Серьёзно?» — думала про себя Шадис, пока добрая улыбка «старика» отражалась в зеркале. Брови чуть нахмурились. «Девчонка, которую презирает половина укрывших за стенами жителей, сможет изменить этот мир к лучшему? Смех да и только. Но. От чего так приятно стало на душе?..» – Доктор Али, я. – А рядом с ним стоишь ты, — с едкой улыбкой закончил доктор, похлопав девчонку по плечу. – Да, конечно, очень смешно. Когда дверь с противным скрежетом отворилась, Мера крепко зажмурилась. Она готова была вцепиться в толстую шею доктора Али, чтобы как следует его встряхнуть за забывчивость. «Не голова, а решето», — пронеслось в голове девушки при воспоминании о том, как она почти каждый день напоминала ему о необходимости смазать эти надоедливые петли. «Если ты строишь из себя мужлана, то и веди себя подобающе», — размышляла она. Серо-голубые глаза столкнулись с любопытными взглядами Меры и доктора Али. Несмотря на то, что прошёл всего лишь месяц, ничего не изменилось: Леви всё так же оставался упрямым и молчаливым. Конечно, никто и не ждал иного исхода, и многие с облегчением вздохнули, заметив маленькие перемены в его характере, которые были так удобны для легиона. Однако Мере казалось, что даже камни возле штаба были приветливее, чем парень, который стоял напротив неё и прятал за холодным недоверием свою напряжённую бдительность. – Ээ, здравствуй, какими судьбами? — доктор Али забавно выглянул с тонкого плеча Меры, с интересом осматривая новопришедшего. Леви холодно двинулся вперёд, чуть задевая плечо Меры и проходя мимо, словно он её даже не заметил, хотя все прекрасно понимали, что это было не так. Мера это понимала и даже почувствовала, только чуть плотнее прижала документы к своей небольшой груди, прищуриваясь и направляясь к выходу. Только мимолетно слыша его объяснения перед тем, как окончательно покинула комнату с этим «злосчастным» скрипом. Ей нечего больше делать в этом кабинете. «Такой же угрюмый, как место в котором вырос», – пролетела мысль, как только Мера начала прокручивать все сцены и воспоминания, связанные с этим бандитом. Узнала она о их шайке, можно сказать, совершенно случайно, когда хорошо общалась с одним капралом «Военной Полиции». Людей в «Разведкорпусе» было мало, каждый год из кадетки переходили от силы 5-10 человек и нужно было решать, как пополнять штат. Разговорившись, он протянул ей объявление с розыском Леви, Фарлана и Изабель с хорошим вознаграждением. Возможно, стоило передать их под стражу, выручить немного золота и отправить на бюджет в штаб. Изначально идея показалась девушке скептичной, в войско отправить бандитов на службу? Довольно идиотская затея, даже больше отчаянная, в их личном деле было множество грабежей и, насколько поняла сама девушка, группировка была намного шире, нежели троица. Ничего удивительного, как сказал Фарлан месяц назад, стоя на коленях посреди полуразрушенной улицы, — они выживали как могли. И Мера на самом деле не имела ничего против, да, неприятно, некрасиво, аморально, но люди, с которыми они жили, были ещё хуже. В особенности Мера вспомнила момент с Изабель. Ее девичьи слезы непрерывно стекали по покрасневшим щечкам, пока она неслась сломя голову по коридорам женской казармы несколько дней назад. Тогда Шадис вообще не поняла такой порыв чувств у рыжей девочки, и ей ничего не осталось, кроме как проводить её до комнаты и успокоить, держа в кулачках свое обливающиеся кровью сердце. Насколько поняла сама Мера, соседка по комнате, Катри Вольф, сказанула лишнего, но, разумеется, Магнолия ничего не рассказала, только укуталась в одеяло и сжалась калачиком ближе к стене. И Мера опять же не была против, только и могла догадываться, что могла эта «рыжуля» пережить в этом отдельном гниющем мире. Кому, как не ей, знать, как там поступали с женщинами и даже маленькими девочками. – Мера! Где лежит отчётность за вчерашний день?! — прикрикнул доктор, скептично выглядывая с проёма. – Там же, где и всегда! — Мере оставался лишь один шаг, чтобы скрыться за углом небольшого коридора, однако доктор Али решил иначе. Ощущение было, словно сверху на Меру вылилось ведро с ледяной водой, от чего хотелось провалиться под землю, параллельно биться головой об стену. – Их там нет! Может, они остались у тебя в комнате, когда ты их заполняла?! — всё так же прикрикивал доктор, смотря на девушку по другую сторону коридора. – А может, вы разуете глаза да посмотрите хорошо?! – Сама иди и поверти этими документами перед моим лицом! — слегка грубо отозвался мужчина, ныряя обратно в свою обитель. Взволнованная вихрем своих мыслей, девушка нервно пробормотала едкие фразочки, стремительно врываясь в кабинет и резким движением открывая столешницу. На мгновение комната погрузилась в напряжённую, звенящую тишину. В столе находились лишь чернила, перья, остатки запасов врачебного арсенала, всё что угодно, но ни единого признака пропавших документов. В этот момент Мера уже была готова в отчаянии хлопнуть себя по лбу: видимо, решето вместо головы не только у доктора Али, она сама не лучше. – Ну?! — мужчина с наигранной издёвкой скрестил руки на груди. – Что поделать? Сейчас принесу, — тяжело выдохнула Мера, принимая «поражение» и любопытный взгляд Леви, который неотрывно наблюдал за происходящим. Словно пришёл в театр на комедию. – Зачем? Сама их и отнесёшь в архив. – А вам не кажется, что я и так слишком много за вас делаю? — Мера недовольно скрестила руки на груди, кисло пробегаясь взглядом по силуэту полного мужчины. – Вообще не кажется, ты моя помошница, ты сама напросилась. Инициатива наказуема, дорогая. – Вы как бы не забывайте, что если я – ваша помощница, у меня над вами больше власти, чем у вас над другими. Смотрите, как бы вместо снотворного не выпили слабительного, простыни от дерьма, знаете, как тяжело отстирывать? – Иди давай, — чуть посмеиваясь, оборвал её доктор Али, выгоняя из комнаты. Задумчиво и с ноткой удивления, словно шёпотом, в своих мыслях произнес имя девушки Леви, наблюдая за фигурой, покидающей кабинет. Его взгляд невольно следовал за ней, пока она не скрылась из виду. Доктор Али только кивнул ему коротко, но решительно, намекая на то, чтобы он следовал за незнакомкой. Не находя лучшего решения, чем просто подчиниться, Леви неохотно последовал его наставлению. Он не мог скрыть своего разочарования при мысли о том, что ему предстоит стать личным «рабом» у Меры, всё потому, что этот «старик» не мог придумать ему подходящей работы. Эта перспектива вызывала у него нервоз, ведь девушка не внушала доверия и местами раздражала, и быть у неё на побегушках не было его целью. Во время перерывов между грызнями с соседями Фарлан как-то спросил, что из себя вообще эта Мера Шадис представляет. Но в ответ получил задумчивую и несколько насмешливую улыбку. Они лишь называли её «нежной и удивительной», и Фарлан вместе с Леви не могли понять, почему они так реагировали. Но теперь, после личного знакомства с ней, Леви понял, насколько саркастичными были их слова. Такой яркий характер этой странной девушки вставлял ему палки в колёса и незаметно забрать у неё то, что нужно было, бандиту представлялась больше прозрачной мыслью. – Долго я за тобой бегать должен? — грубо нарушил молчание солдат, его взгляд, будто острые сосульки, вонзались в спину идущей впереди девушки. Заметив, что Леви следует за ней, она только нервно ускорила шаг, будто он был каким-то опасным маньяком посреди тёмного переулка. – В смысле? — спросила Шадис слегка дрожащим голосом, когда внезапно остановилась и повернулась к Леви. Она почувствовала, как он внимательно следит за тем, как она сжимает бумаги у себя на груди, будто она немного испугана им. Хотя при первой их встрече она не проявляла к нему никаких эмоций, пару раз только сцепились словами, не более того, как незнакомцы, которые спросили дорогу, и всё же объяснения от солдата не заставили себя долго ждать. – Ну, я даже не знаю, какое тебе дело придумать. Видимо, тебе придётся просто со мной ходить с недовольным лицом, — задумчиво и легко сказала девушка, убирая ноготок с губ. После этих слов бледное хмурое лицо Леви стало ещё более хмурым, чем обычно. Он наморщил лоб, брови его сдвинулись, образуя складку, словно высеченную из камня. Глаза сузились и стали тёмными и глубокими, как бездна, в них отразилась буря эмоций, бушующая в его душе: – Да, прямо с таким, ищи плюсы, ты уже начал справляться… На самом деле дальнейшие взаимоотношения с девушкой были гораздо более приемлемыми, чем представлял себе Леви. Изначально он и вовсе не понимал, почему Мера здесь, в «Разведкорпусе», и сейчас его понимание было неполным: она принимала участие в его аресте; когда они прибыли в штаб, она осматривала его, как сказал капитан Фрагон, на «вшивость», после чего его буквально заставили раздеться и повертеться, хоть Мера утверждала, что с ним всё в порядке. Тем не менее, он замечал, как она с любопытством и оцениванием рассматривала его, пока что-то записывала на бумагах небольшим кусочком графита. Сейчас они буквально мчались по всему штабу: Мера опрашивала капитанов, записывая информацию на листах. По-видимому, девушку интересовала подготовка солдат к предстоящей вылазке, Шадис интересовалась этим вопросом, а Леви стоял в стороне, держа часть бумаг в руках, кое-что улавливая из их разговоров, отсеивая что-то в уме и что-то беря на зубок. Такая суматоха стала даже немного выбивать его из равновесия, близился уже час обеда, но всё же Мера оступилась на какую-то выпирающую доску, и вся отчётность, которую она заполняла, расплылась по воздуху, словно падающие листья осенью. Леви в этот момент мог только закрыть глаза и покачать головой, с горем пополам помогая альбиноске со сборкой. Чуть грубые подушечки пальцев дотронулись аккуратной ручки девушки, когда они разом коснулись одного листа, и Мера невольно подняла голову и встретилась с ним взглядом. За окном чистое небо уже успело затянуться немного хмурыми облаками, свидетельствующими о скором дожде, и Мера внезапно для себя заметила сходство. То самое сходство тяжелых облаков за окном и парой глаз — хмурых и глубоких, как две тучи, что смотрят на мир с усталостью и недоверием. Его взгляд напоминал холодное зимнее утро, с его густым туманом и слабым светом солнца. Даже его рука была холодной, для Меры это было непривычно, ведь она сама всегда была тёплой, и эта причина заставила её в буквальном смысле застыть на месте и смотреть в эти серо-голубые глаза, которые как-то привиделись ей в туманном сне. Сколько же ему пришлось пережить? И его Шадис должна подчинить власти легиона? На эти вопросы у Меры пока не было ответа, ей только и оставалось зачарованно смотреть на Леви, который в свою очередь тоже не упускал возможности «полюбоваться» её непривычной кристальной радужкой. Однако те самые подушечки звонко щёлкнули прямо перед лицом девушки, вынудив её поспешно заморгать. – Прости-прости, просто, — девушка немного затормозила, подбирая подходящие слова и мягко посмотрела на солдата. — Твои глаза напомнили мне одного близкого человека, такие же глубокие, с льдинками и врожденной неприступностью. – Чудачка, — едко выдохнул парень поднимаясь на ноги и забирая оставшиеся документы с рук девушки. На этот жест Мера довольно и тихо хохотнула, прикрывая тонкие губы рукой: – Учись принимать комплименты, дикарь.***
День пролетел довольно быстро, словно стрела, выпущенная из лука, Леви не успел оглянуться, как наступил вечер. Они всё это время так же бродили, опрашивая капитанов и некоторых рекрутов, Леви держался в стороне, а с Шадис общался как и прежде: коротко и сухо. Они также успели сменить высохшие цветы лаванды, которые пришлись солдату по вкусу, тогда-то он и узнал, что это было рук девушки. Довольно большая трата времени, как ему думалось, но такая мелочь в некотором роде приятно грела ему душу. Сейчас они были в её комнате. Довольно просторная, хотя размерами она была немного меньше, чем комната, в которой живут Фарлан и Леви, было лишь одно отличие — единственная кровать, от чего комната становилась ещё более уютной. Мера жила одна, отчего её место было просторным: одноместная кровать; небольшой рабочий стол, на котором располагались чернильница, перья, кусочки графита, бумаги и почти убитая свечка; был также дубовый шкаф с открытыми стеллажами, на них лежали кожаные папки и пара-тройка книг с дополнительным хламом. Леви стоял возле подоконника, чуть облокотившись и вдыхая аромат высушенной лаванды, стоящей в скромной вазе рядом с ним. Окно выходило на запад, и солдат мельком поглядывал в сторону заката, пока девушка вновь что-то писала за столом. – Чем ты вообще здесь занимаешься? — тихо поинтересовался парень, всё так же смотря в окно. – Оу. Знаешь… всем понемногу. Так уж получилось, что когда я сюда попала, мне давали работу из разряда «отдай это, передай то, уже после проконтролируй там, помоги с этим». С тех пор мало что изменилось. – Значит, ты знаешь обо всем, что происходит в «Разведкорпусе»? — взгляд Леви неуверенно покосился уже в её сторону. – Не только, мы ведем и внешние дела, например, с конными заводами или фирмой Ланга, что поставляет нам провизию, — размеренно ответила девушка, убирая в сторону очередной расписанный лист бумаги. – Удивительно. – Что именно? — Мера удивленно повернула голову в сторону солдата, что был позади неё. – Удивительно, как такая неряха, как ты, ответствена за всё это, — холодно ответил Леви, чуть потирая пальцы от небольшой пыли на подоконнике. – Тем не менее я справляюсь? — тихо подытожила Мера, краем глаза поглядывая на солдата. Ответом ей послужило только его недовольное молчание. Тогда девушка невольно засмеялась. Её смех был таким странным и заразительным, что казалось, будто звучит дорогая музыкальная шкатулка в перемешку со скрипом старых петель и свиста чайника. Тем не менее это было искренне. Эта девушка смеялась так, словно все проблемы мира были ничем, и она действительно верила в это в тот момент. Её смех поднимался и опускался, словно по волнам, и был наполнен таким весельем, что трудно было не улыбнуться в ответ. Это был смех, который вызывал радость в сердце и поднимал настроение всем вокруг, однако с ней в комнате был не кто-то, а именно Леви. Хоть он у себя в голове отметил её странно-забавный смех, внешне он оставался таким же сдержанным, как обычно. Это был первый раз когда он услышал её смех: – Сочту это за комплимент, Леви. Я далеко не так идеально со всем справляюсь, как мне хотелось бы. Я уже битый второй год не могу себя заставить вести блокнот с делами и всё держу в голове, из которой постоянно что-то да вылетает. При этом я не могу грамотно распределять свое время, постоянно забываю элементарные вещи, например, поесть или отдохнуть. – Или прибраться, — раздражённо бросил Леви, стряхивая лёгкую грязь с пальцев. – Я наслышана о твоей чистоплотности, если бы мы встречались с тобой на постоянной основе — ты бы, наверное, сошёл с ума. Мне нравится это некое ощущение хауса в своей прямой обители. Это не рабочая зона, которую ты постоянно держишь в порядке. – Поэтому у тебя и срач в башке. – Не всем нам быть одинаковыми или идеальными. Интересно, у меня грибы еще не растут под кроватью? — последнюю фразу Мера произнесла заметно тише, задумчиво подпирая подбородок тонкими пальцами. Она краем уха уловила, как бандит резко одернул руку, и ей не нужны были глаза, чтобы понять, как он сейчас брезгливо стал оглядывать её комнату вдоль и поперек. – Ты сам как? – Не жалуюсь. _ Довольно позитивно для человека, которого держат здесь насильно, — по телу девушки пробежался лёгкий холодок, она прямо прочувствовала, как те самые сосульки в его недовольном взгляде в очередной раз впились в её тело. – Молчу-молчу. – Сколько мне ещё торчать здесь с тобой? — с грубостью в тоне спросил парень. – Скоро время ужина, я думаю, что ты достаточно мне помог за сегодня. Спасибо. – Леви на это ничего не ответил, лишь молча направился в сторону двери, пока не услышал очередную фразу от альбиноски. – Я думаю, что ты сможешь найти в своей душе покой здесь. В «Разведкорпусе». – Это вряд ли. – И, Леви. – мягко окликнула его Мера прямо перед дверью. – Что ещё? — Леви обернулся к ней, чувствуя нарастающее раздражение. Перед ним стояла девушка, окутанная светом заката, проникающим через окно. Она сидела за своим столом, спокойная и собранная. Мера приложила палец к своей щеке, там, где месяцем ранее у Леви была царапина от их первой встречи. Теперь от неё не осталось и следа. – Прости за это, — девушка улыбнулась, закрыв глаза своими бледными веками; рукав её рубашки немного соскользнул, и Леви увидел длинный красный след на коже Меры, из которой только недавно вытащили нить. Он даже не мог вспомнить, что сам был тем, кто оставил этот отпечаток на её теле, который теперь останется с ней навсегда. – Забыли, — последнее бросил парень, выходя с комнаты, а в голове летала только одна мысль.«Больше никогда не буду с ней работать»