Огонь в твоих глазах

      В мою уютную пещеру ворвались первые лучи солнца и заметались по стенам. Один из лучей пробежался по моему хвосту и мелькнул на моей рыжей шерсти, на миг озарив ее вспышкой огня. Игра солнечных лучей… На это можно смотреть бесконечно… Но огненный диск показался над верхушками деревьев, и лучи исчезли. — Господин! Владыка! — в мою пещеру ввалился запыхавшийся от бега самец гиены. — А, это ты, — лениво зевнул я, прикрыв глаза. — Вы не поверите, о владыка! Я только что узнал, что одна стая нарушила закон джунглей. — начал этот пёс. Мммм. Нарушение Закона должно караться. Посмотрим, а пока докладывай… — Продолжай, — милостиво кивнул я. — Стая волков под предводительством Акелы приняла в свои ряды человеческого детеныша. Его приемными родителями стала сама главная чета, Акела и Ракша, — с покорностью прижался к земле мой шпион.       Акела и Ракша?! Мудрый вожак и благородная волчица?! Акела не хуже меня понимал, почему с человеком нельзя связываться… Но он нарушил непреложный Закон джунглей. О, мои глаза полыхали бешенством… Мои когти чесались от желания разорвать на клочки человеческого детеныша и растерзать Акелу за его нарушение Закона. Я в приступе гнева хлестал себя хвостом и не мог сдерживать свой рёв. Он разнесся по джунглям, стихая в отдалении. — Благодарю за эту новость, пёс, — с трудом улыбнулся я, спустя некоторое время.       Я хотел выскочить из пещеры, с гневным ревом помчаться к стае волков, с яростью терзать нарушителя беспокойства, карая этим видом его приёмных родителей. Они столько лет скрывали его существование от меня, но это было безрассудным геройством, слабой попыткой восстать против меня…       Против Владыки Джунглей.       Ведь я все равно рано или поздно узнаю об этом благодаря моим шпионам, целыми днями и бессонными ночами рыщущими по джунглям, вынюхивая и вытягивая из окружающих сведения. А они прекрасно знали, какие сведения нужны мне. Не смотрите на меня так, они не зря стараются! Для них достаточно, что я милостив к ним и их семьям и не трогаю их, даже если они провинились. Но тогда они теряют мое расположение, которое довольно тяжело завоевать, и их следующая провинность может стать в их жизни последней.       И это справедливо, может быть слишком милостиво для меня. «Волки вырастили человеческого детеныша», — опять приводила в бешенство одна эта мысль…       Никогда не любил, когда Закон нарушают.