Что за жизнь...

На первой же тренировке Гокудера и Ямамото зажгли пламя посмертной воли. Ураган и дождь. Ну, а я и Тсуна не смогли. Не знаю, почему не получилось у него, но я не смогла по одной причине. Каждый раз, когда я пыталась превратить решимость в пламя, в моей голове возникает вопрос: «А действительно ли мне это нужно?» Но когда Тсуна тоже пробудил своё пламя, во мне произошел некий сдвиг. Сперва ко мне не имели особых претензий. Только едкие насмешки Гокудеры слегка подбешивали. Но реагировала я на них мало. Я все была занята вопросом «зачем мне двигаться дальше?» Почему-то все, что я хотела раньше (помириться с Тсуной, снова стать другом Гокудере, покончить с этой бессмысленной враждой и жить счастливо) вдруг померкло и перестало для меня что-то значить. Я думала, что не только мне, но и многим станет лучше, если я не вернусь. Если я покончу со всем здесь, то счастье точно не обрету. Но зато обрету покой. И, возможно, он будет ценнее чувства удовлетворения. Я не понимала такой резкой перемены в себе и мне это не нравилось. Иногда я подвисала и вспоминала слова взрослого Ямамото. «… твоя жизнь пошла по воле случая. Ты стала… отмороженной». Мое поведение, которое я не особо скрывала, стало напрягать всех. Я так и видела обеспокоенные глаза Юки. Она чувствовала, что их с моей взрослой версией план катится к чертям. Спустя день на меня поперли с вопросами. — Что происходит, Лиар? Ты же сказала что сможешь. Мы с Реборном сидели на кухне и пили чай. Точнее, поначалу я просто сидела на кухне и думала, а потом припёрся Реборн и сделал нам по чашке черного чая. — Иди отсюда, я не в настроении объяснять что-то, — грубо отмахнулась я от него. — Ты хочешь вернуть Шидзуку обратно в прошлое? — мелкий будто и не услышал моих слов. — Тогда возьми свою решимость в кулак и зажги пламя. — А что если не хочу? — резко подняла я голову и посмотрела на аркобалено. — Что если я не хочу зажигать пламя? Или ещё что-то делать? Тсуна, шедший на кухню, чтобы попить воды, удивлённо застыл у закрытой двери. — О чём ты? — спросил Реборн. — У Тсуны, Ямамото, Гокудеры есть решимость сражаться, защищать и желание вернуться туда, где они были счастливы вместе. Но у меня ничего этого нет. Ответь мне: ради чего я должна вернуться? Реборн только собирался что-то ответить, как я продолжила говорить.  — … Да, я хочу вернуть Шидзуку домой, но этого недостаточно. Недостаточно для того, чтобы я сама захотела вернуться. Тсуна в любом случае вернет в прошлое всех, Шидзука тут не останется. Так что… мне не нужно ничего делать. У Савады расширились глаза. О чем это говорит Наоми? — То есть, ты хочешь сказать, что не собираешься возвращаться в прошлое? И что ты будешь здесь делать? Это не твое время. — Мелко мыслишь, — хмыкнула я. — Хотя нет, постой… Ты просто не хочешь произносить вслух то, что я хочу здесь умереть. Я права? Ты не настолько тупой, чтобы не понять моих желаний. Тсуна сделал шаг назад. Что… это все значит? Наоми хочет умереть здесь?! Но… почему?.. У Реборна потемнели глаза. — Твои желания? Разве ты не хотела помириться с Тсуной и Гокудерой? — Хах, это тебе Юка проболталась? — презрительно ухмыльнулась я. — Не важно. Что заставило тебя отказаться от этого желания? Что заставило? Думаю, самое время сказать правду. — Да, я правда очень хотела вновь стать с Тсуной и его друзьями. После Конфликта Колец я поняла, что он был одним из немногих, кто относился ко мне, как к нормальному другу, а не суперкрутому человеку, которому все по плечу. И я была готова сделать первый шаг, но мы так не вовремя сюда попали, и я многое переосмыслила. Да, я все ещё не против помириться с Тсуной и Гокудерой, но… — внезапно я почувствовала горечь в сердце. — Тсуна отгородился от меня кривой, но прочной стеной, а Гокудера также продолжает меня за что-то ненавидеть. И… у меня больше нет сил все это преодолевать. Да и желание иссякает. Я знаю, что это моя вина, но я больше не в силах, что-то исправлять. Мне надоело. Надоело хотеть, думать, двигаться, делать вид, что моя жизнь не на дне, а на высоте и что мне никто не нужен. Мне надоело жить. … Я сказала это. Действительно сказала то, что отвергала ещё с того дня, как отомстила Вонголе. Реборн молча на меня смотрел. По взгляду его чёрных глаз было видно, что худшие опасения на мой счёт оправдались. — Пойми: мне надоело цепляться за жизнь. Живя в Вонголе, я никогда ни о чем не думала. Я молчала. Молчала о том, что на самом деле чувствую, что испытываю. И, когда моё терпение иссякло, я сбежала. Позже встретила Микайо и обрела счастье. Но длилось оно не долго. Отец умер и я нашла Аканэ. Не сказать, что меня устраивала жизнь с ней, но в Токио было весело. Приключения не давали мне заскучать. И, переехав в Намимори, я встретила тебя и Тсуну. В вашей компании было тоже уютно и весело. Пока Тсуна не поставил Киоко выше меня. Вроде это и была мелочь, но проблема в том, что я всегда была мелочной. Всегда умела из какой-нибудь незначительной фигни разжечь пожар… — Да, я понял это, — кивнул Реборн. — Но твоя проблема в том, что ты не успеваешь тушить этот пожар. И попытка научиться ничего не дала. — Но теперь я не против быть сожжённой этим пожаром. Это многое решит. — А как же твоя семья и те, кому ты дорога? — Мне их жаль. Но у моей семьи и тех, кому я дорога — своя жизнь. Им всем достаточно того, что я жива. Они считают, что все мои проблемы — временны и я легко подвергну их решению, которое легко превратит их в ничто. Однако… я уже не та, какой была раньше… А впрочем, забудь. Думаю, Юка точно не будет меня ненавидеть за то, что я сломалась. Она поймет. Странно… сказав это все, я почувствовала облегчение. Ненавижу изливать душу, но… это действительно помогает. Больше не сказав ни слова, я переместилась. У Тсуны на глазах появились слезы. «Сломалась»… Неужели это… Как же так? Наоми ведь всегда была такой сильной, безразличной и независимой. Неужели это все — ложь? Всё её поведение — было напоказ? На самом деле она медленно уходила на дно. — Ты все слышал, — сказал вышедший из кухни Реборн. — Теперь решение за вами. — Какое у тебя пламя? — спросила я у Юки. Я только вернулась в комнату и застала в ней подругу, читающую какую-то книгу. — Мм? Солнце, — ответила она. — А коробочка? — Пума. — Вау, круто. — Слушай, — внезапно Юка перевела на меня серьезный взгляд. — Тсуна же открыл ту коробочку, которую вам дала Лар Милч? — Ага, там была старая потрёпанная соска, обмотанная цепью Мармона. Кстати, почему у неё оказалась эта коробочка? Судя по её лицу, она совсем не ожидала увидеть там эту пустышку. Она принадлежала Колонелло? — Да. Насколько я могу догадываться, это ты поместила его соску в коробочку. Ты знала людей, которые их создавали, и сделала так, чтобы эта коробочка попала в её руки. Видишь ли, так как Лар — незавершённый аркобалено — она не имеет для Бьякурана ценности. Но для тебя её смерть имела огромную ценность. И когда ты нашла Колонелло, то случайно проболталась о том, что убьёшь её. Пхах, у Лар Милч и Колонелло — были одинаковые чувства друг к другу, — Юка позволила себе короткий смешок. — В общем, он предложил тебе сделку — ты убиваешь Колонелло без сопротивлений с его стороны, но взамен не трогаешь Лар. Из каких-то личных побуждений ты согласилась. — Значит, эта коробочка — подарок для неё? Хм… Колонелло очень благороден. — Ну, получается, да, — согласилась Юка. Немного помолчав, она сказала: — Реборн мне рассказал. Я чуть не взвыла. Начинается. Если она мне сейчас начнет морали читать — я её грохну. — Признаться, такого я от тебя не ожидала… — Юка. Заткнись, — грубо прервала я её. — Я не обязана оправдывать твои ожидания. Юка вздохнула. — Не начинай опять, ладно? Я лишь хотела сказать, что тебе не стоит переживать так сильно на счёт того, что ты не можешь пробудить пламя. Как только мы найдем Хибари — он все сделает. — Сделает что? — Все. — Что «все»? — раздражённо спросила я. — Ты нормально ответить можешь или нет? Юка, собиравшаяся вот-вот уйти, резко обернулась. — «Или нет». Когда ты уже перестанешь вести себя, как малолетняя идиотка? Ты больше не принцесса. Никто не будет исполнять твои капризы, стоит тебе надуть губки. Это взрослая жизнь, Наоми, и здесь тебе нужно делать все правильно. Я чуть с кровати не упала от неожиданности. Но нашла в себе силы ответить. — О, ну вы на неё посмотрите… — с издёвкой протянула я. — Как только инструкция, которую ей старательно вбили в мозг, была послана мною нахер, она тут же потеряла терпение и всякий контроль. Неужели ты и правда надеялась, что я буду следовать всему, что ты мне сказала? Никто не может предвидеть всего. Даже я взрослая. Когда ты в последний раз использовала свои мозги, а не подчинялась мне, а? Как долго ты ещё будешь у меня в тени? Может, мне все же нужно вернуться в прошлое, чтобы навсегда отделаться от тебя? Помнится, это ты мне мешала измениться. Может, если я уберу тебя из своей жизни, то мне станет чуточку лучше? Юка смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Потом закрыла их и сухо произнесла: — Мы обе вспылили. Нужно успокоиться. Накаяма вышла из комнаты. Я села на стул. Ну и хер с ней. Она же знала, что я не буду с ней болтать, но все равно затеяла разговор. Юка зашла в одну из гостиных комнат, но, как на зло, в ней находился Реборн. Она не стала уходить, а молча села в кресло. — Вы с Лиар поссорились? — сходу понял ситуацию аркобалено. Ничего необычного. — Да. Но ее не за что винить, зачинщиком была я, — вздохнула Накаяма. — Я испугалась. Наоми хочет умереть. Это звучит так нереально. Раньше я и не догадывалась, что она думает о подобном. Всегда, в какой бы заднице она не была, Наоми выживала и… — Она почти сломалась, — перебил Юку Реборн. — И исправить это может только Тсуна. — Ты уверен, что он этого захочет? — с сомнением спросила Накаяма. — Уверен. Расскажи мне о Небесной связи. Комнаты Тсуны и Гокудеры. Савада рассказал блондину и Ямамото о том, что услышал недавно на кухне. Парни были в шоке. — Наоми… хочет умереть здесь? — переспросил Ямамото. — Да… — подтвердил Тсуна, пряча глаза. Ему до сих пор было тяжело говорить об этом. — И она правда хотела… помириться с нами? — сипло спросил Гокудера. В это не верилось. Та Наоми, которую он знал, никогда бы не изъявила такого желания. Она наврала бейсбольному придурку, что не ненавидит Джудайме. Но… она хочет помириться, но больше не может этого сделать? Не понимает его ненависти?.. Но… Наоми осознает, что это все её вина. Может, Наоми не такая уж и бесчеловечная, как он думал? — Это нельзя оставлять, — решительно сказал Такеши. — Ямамото-кун? — удивлённо произнес Тсуна. — Что ты имеешь ввиду, бейсбольный придурок? — спросил Гокудера. — Пора принять решение, — Ямамото серьезно на них посмотрел. — Теперь мы знаем настоящие чувства Наоми. Она все ещё хочет с вами помириться. И я верю в то, что если вы снова станете друзьями, все будет хорошо. — Что ты несёшь?! Все началось из-за того, что Джудайме вступился за Хару тогда в лесу! Из какой-то мелочи все превратилось огромную проблему! Но в той ситуации была виновата Наоми! Если бы она тогда извинилась… — Глупо оглядываться на прошлое, Гокудера, — перебил его Ямамото, — Смотри на то, что происходит сейчас. Именно сейчас Наоми нуждается в помощи. Вы правда позволите ей умереть? Разве она желала вам смерти? Помнишь, Гокудера, она извинилась перед тобой, когда сказала, что тебе лучше умереть? И ты хочешь сказать, что она не способна извиниться? Неужели только я чувствую, что мы виноваты в том, что она приняла такое ужасное решение? Тсуна и Гокудера вздрогнули. Они не могли отрицать слова Ямамото. Ни Тсуна, после услышанных слов, ни Гокудера, который действительно чувствовал какую-то вину. И желание… — Это последний шанс. Оставить все как есть и позволить Наоми умереть или снова стать друзьями — решать вам. Но я спасу её любой ценой. Потому что так поступают настоящие друзья. Правда же, Тсуна? — Эм… — Ты же спас меня от суицида. Ты правда можешь позволить тому, кто хочет быть твоим другом, покончить с собой? У Тсуны тревожно забилось сердце. Он схватился за свою кофту. В голове начал происходить полнейший хаос. Друзья, смерть, спасти, суицид, Наоми покончит с собой… С-стоп. Наоми… больше не станет.