Что за жизнь...

Знаете ли вы, как в Японии относятся к кансэцу кису? То бишь, к косвенному поцелую? Для косвенного поцелуя один человек должен прикоснуться губами к тому же месту, которого касался другой человек. Самое распространенное — питье из одной бутылки или стакана. Вроде как в большинстве случаев так поступает конкретно мужская часть Японии, а женская лишь в подростковом возрасте о таком мечтает. Взрослые же женщины говорят, что это, как минимум, не гигиенично и неприятно. Ну а для самих подростков такая «грязь» — очень желаема, хоть они и не думают о ней каждый день. Так что, сейчас… мне кажется, что Ямамото хочет применить свою биту в сторону Гокудеры. Который пялился на Шидзуку, будто впервые её видел. — Вы… косвенно поцеловались, — бесжалостно констатировал Ямамото. — Э-это… — Каватори не знала, как оправдаться. Она смотрели себе в ноги, и я знала, что сейчас она готова отдать всё на свете, лишь бы этот вечер никогда не происходил. — Бейсбольный придурок, ты идиот?! Какой ещё «косвенный поцелуй»?! — опомнился Гокудера. Ямамото тут же схватил его за футболку двумя руками и притянул к себе. — Как ты мог? Мы же друзья! А ты… тут… веселишься с Шидзукой. Почему ты не возле Тсуны, как обычно?! — Мы не веселимся! — отчаянно возразила Каватори. — Да уж, я вижу! — резко ответил ей Ямамото, кинув злой взгляд на кучку чипсов, зефира и прочих сладостей. Шидзука замолчала. — Эй, ты перегибаешь, — холодно вмешалась я, которую до этого будто не замечали. Ямамото обернулся ко мне, ослабив хватку. — Наоми… Гокудера вырвался и хотел было заматериться, но остановился после моих слов: — Да, мы правда веселимся тут. Без тебя. Без Тсуны. Кого встретили, с тем и пошли. Но дело даже не в этом. Дело вот в чём: никто за пределами Японии не знает о таком понятии, как «косвенный поцелуй». Для нас, людей других стран, прикосновение к чужим слюням — поцелуем не считается. Поцелуй — это слияние губ двух людей. Понимаешь, губ. А не чего-то там ещё. Ты знаешь значения слова «косвенный»? Такое не назовешь поцелуем. Да и это было даже неумышленно. Шидзука тоже не верит в фигню с такими «поцелуями». Однако, даже и это не то, что я должна тебе сейчас объяснить, Ямамото. Вот, что тут важно: ты — парень Шидзуке или как? — Что?.. — растерялся бейсболист. — Мы уже об этом говорили с тобой. Ещё когда из будущего вернулись. Ты сказал, что тебе нравится Шидзука. Но… Ты всё ещё не предложил ей встречаться. Поэтому ты не можешь на неё злиться или упрекать в чем-то. Чтобы лезть в личные дела человека, недостаточно быть для него другом. Подумай об этом. Шидзука не принадлежит тебе, хоть и все ещё ждёт твоего ответа. Я отхлебнула напитка из той же проклятой бутылки и превратила её в пепел. Теперь Ямамото смотрел себе в ноги. Я подошла к Шидзуке и посмотрела в лицо, спрятанное за чёлкой. Она чуть ли не плакала. Я приняла решение переместить нас в её комнату, чтобы утешить. Гокудера поправил помятую футболку и посмотрел на речку. Даже он не знал, что делать в этой ситуации. С одной стороны нужно подорвать бейсбольного придурка. Но он так жалко выглядит. — Раньше я думал, что ты умеешь контролировать свои эмоции, идиотски улыбаясь. Ямамото посмотрел на Гокудеру. Тот, не глядя, сел на траву и закурил. — Извини… — неуверенно произнёс Ямамото. — Проехали, — просто ответил Гокудера. В его голове всплыл недавний разговор. — Я встретился с ними по дороге домой, и они предложили сходить вместе сюда. — Эм… Понятно… — всё же Ямамото это огорчало. Когда он случайно увидел, как Гокудера с Шидзука ругаются, и как Наоми с них смеётся — внутри у него что-то тихо сжалось. Сам он с Шидзукой никогда не веселился так. Настолько, чтобы окружающие улыбались, глядя на них. Ямамото жалеет, что поддался вспышке ревности. Что чуть не испортил отношения с Гокудерой, которые только наладились в будущем. Наоми права во всём. — Завтра… Я предложу Шидзуке встречаться. — Молись, чтобы она тебя не послала, — хмыкнул Гокудера. — Сходишь со мной в храм? — вяло улыбнулся Ямамото. — Сам иди! Кстати, а как ты завтра предложишь ей встречаться, если тебе нужно охранять Джудайме вместе с этим жутком типом? — взгляд Гокудеры стал похож на взгляд недовольного начальника. — Эм… Я думаю, что смогу выкроить пару минут во время охраны? — неуверенно спросил Ямамото. — «Пару минут»? Ты действительно бейсбольный придурок, — Гокудера покачал головой и встал с травы. — Пойдём. — Куда? Думаешь, Шидзука сейчас захочет меня ви… — Нет, конечно! Мы к сестре! — Гокудера начал собирать в пакет мусор и полупустые пачки с чипсами. Ямамото тут же подскочил, чтобы оказать ему помощь и удивлённо спросил: — К Бьянки? — Да, она лучше всех разбирается во всех этих отношениях. Попросишь у неё совет, — блондин потушил сигарету и бросил её в тот же пакет. — Спасибо, Гокудера! — Смотри, не прослезись. — Ха-ха! Шидзука держалась стойко. Смахнув небольшие слёзки, она умылась, и мы сели на кровать. — Извини, — попросила я. — За что? — не поняла Шидзука. — Если бы я не позвала Гокудеру… — Да ничего! — перебив меня, улыбнулась она. — Это же я начала с ним спорить, так что твоей вины тут нет. И я сама отпила из той бутылки. Я сейчас больше всего беспокоюсь о том, чтобы Ямамото и Гокудера не подрались. — Вряд ли они это сделают, — пожала я плечами. — Мои объяснения были очень доходчивыми. — Это точно, — кивнула Шидзука. Пару секунд мы молчали. Всё же для нас было шоком сегодняшнее поведение бейсболиста. — Ну, знаешь… Это хотя бы доказывает, что он тебя любит, — произнесла я и вспомнила Хибари. Значит, моя ревность для него тоже была доказательством любви. — Ага, если думать так, то я очень рада, что ты прямо сказала ему, что он ещё не ответил мне лично на мои чувства. И, похоже, план с Гокудерой был не так плох. Хоть мы и неосознанно его выполнили, — улыбнулась Шидзука. Я только улыбнулась ей в ответ. Уже возвращаясь домой, я думала, что в последние дни автор играет на наших чувствах. Вчера я приревновала Хибари к Адельхейд, сегодня Ямамото приревновал Шидзуку к Гокудере. Что же будет завтра? Хотелось бы, чтобы что-то хорошее. — Что это? — резким тоном спросила я человека, который шел сзади. — Мне воспринимать эту слежку как угрозу для жизни? — Н-нет… — неуверенно ответил Энма. Я обернулась. Козато остановился и тихо сказал: — Просто… Я не знал, как подойти. — Ясно. В таком случае, прости за резкость. Ты что-то хотел? — Я не следил за тобой, просто решил погулять, возвращаясь от Тсуны-куна… — Энма начал подходить ко мне. — Ты был у него целый день? — спросила я. — Да, он попросил меня. Я играл с Натсом. Львёнок Тсуны. — И как прошла сегодняшняя охрана? — Ну… Рассказ Энмы меня не удивил. Я знала, что Реборн будет проводить свои местами конченные проверки. И как до него донести, что они не принесут особой пользы? — И ещё… Я хотел поблагодарить тебя, — неожиданно сказал Энма. Но я знала, за что. — Пустяки. На самом деле я не много знаю об отношениях твоей семьи и Вонголы. Мне известно лишь то, что они были друзьями. — Но всё-таки ради нас ты пошла против того мужчины-карлика. Я чуть в голос не засмеялась. «Мужчина-карлик»! Сразу представился Реборн с чужим постаревшим лицом. — Адель и остальные тоже благодарны тебе, — продолжил Энма. — Правда? — заинтересовалась я. Даже эта сеньора-мафия? Ничего себе. Само благородство. — Правда, они лично сказали мне передать словами благодарности, — заверил меня Козато. — Ну, тогда передай, что слушая тебя — я была самой скромностью, — подмигнула я Энме. — Х… хорошо… — согласился Энма, покраснев от моего жеста. Отчего-то у меня было приподнятое настроение. Я стала мурлыкать песенку и думать, как поступит дальше Ямамото. Шидзука завтра не явится к Тсуне со мной. Решила, что останется дома с братом, пока её родители уделят время друг другу и погуляют по городу. — Что за песню ты поёшь? — спросил Энма, с интересом в глазах смотря на меня. Я улыбнулась и запела словами: — Гуляй, шальная императрица! И вся страна, которой правишь ты, берёт с тебя пример. Легко влюбится, императрица, Когда так страстно бирюзовым взглядом смотрит офицер! — Ты красиво поёшь… — вырвалось у Энмы. — Спасибо, — хмыкнула я. — А можешь… ещё что-нибудь спеть? — попросил он. — Хм… Почему бы и нет, — легко согласилась я. Я спела ему несколько итальянских песен и мы разошлись, когда Энме надо было сворачивать на свою улицу. Когда я дошла до своего дома меня ждал Реборн. — Ты не замерз, деточка? — милейшим тоном поинтересовалась я. И уклонилась от выстрела. — Я подумал над твоими словами, глупая Лиар, — ответил мне Реборн. — О, вот как? Ну, по правде говоря, я уже жалею, что выставила тебя перед Шимон последним говнюком. Ты простишь меня, если объясню причину своей злости? — выпалила я на одном дыхании с улыбкой, которая не желала сходить с моего лица. Реборн пронзительно посмотрел на неё и ответил: — Я бы простил, но сейчас ты можешь разозлиться ещё больше, так как утреннее происшествие уже неважно. — Что случилось? — чуть ли не тюленьим звуком провыла я. — Девятый прибыл в Намимори. Мне показалось, что весь мир в одночасье потемнел. — Когда? — Пару часов назад, — ответил Реборн, стараясь ловить на моем лице любые изменения. — Где он сейчас? — спросила я, стараясь быть спокойнее. Только бы он не в доме Тсуны остановился. — Девятый тактичный человек. Без Емитсу ему нечего делать в его доме, — будто услышав мои мысли сказал аркобалено. — Это хорошо, — задумчиво ответила я. Прислушавшись к себе, я ощутила, что не хочу видеть старика. Я захотела его убить сильнее, чем когда увидела на Конфликте Колец. И всё потому, что теперь я снова принцесса. Теперь мы с ним снова на одной стороне. Вся мафия вновь думает, что я — красота Вонголы. Мое лицо снова захотят увидеть. — Хранитель Урагана хотел увидеть тебя сегодня, — вдруг добавил Реборн. — Ха?! С чего бы? — опешила я. — Ему известно, что в том будущем он стал убийцей твоей матери. Видать, именно об этом твой дедушка желает поговорить, — предположил аркобалено. — Я не желаю говорить о том, что уже никогда не случится, — прикрыв глаза, ответила я. Впрочем, это нужно говорить не Реборну, а самому Хранителю Урагана. — Но он желает, — донёсся до меня голос мелкого. — Его проблемы. Ты же отговорил этот кусок мусора? — Естественно. Однако Девятый тоже хочет видеть тебя. — А Тсуну? — И Тсуну. — Полагаю, что по-отдельности? — Скорее всего, но он не сказал мне этого. — Значит, когда он позовет Тсуну, ты возьмёшь меня? Несколько секунд Реборн молчал, будто бы думая над моим вопросом. Однако я знала, что у него уже был готовый ответ. — Только если ты не попытаешься убить кого-нибудь из них. Тебе придётся держать себя в руках. — Думаешь, я хочу их убить? — Это отражается в твоих глазах. Я ухмыльнулась. Опровергать слова мелкого не было смысла. — Знаешь, я все ещё могу мыслить рационально. — Да? — как будто не веря переспросил Реборн. Но меня это даже не кольнуло. — Да. И если расставлять приоритеты — моим главным приоритетом будет Тсуна. Точнее, не дать Девятому им манипулировать. Так что если я и попытаюсь что-то кому-нибудь сделать, это будет исключено из-за Тсуны. — Вот об этом я и толкую тебе, — терпеливо ответил Реборн. — Говори, что хочешь, но держи тело в узде. —… Разве так говорят? — последняя фраза показалась мне странной. — Рад, что ты можешь шутить, — хмыкнул аркобалено. Я вежливо улыбнулась. И тут из дома Савад вышел Тсуна. — О, Наоми! Мне нужно поговорить с тобой! — У тебя тоже что-то произошло? — вздохнула я. — Э? Ну, как бы… — Недавно пришли Ямамото и Гокудера. Но им нужен был не Тсуна, а Бьянки, — объяснил Реборн вместо своего замявшегося ученика. — И они ничего не объяснили вам? — спросила я. — Нет, сказали, что сделают это немного попозже, — ответил Тсуна. — Так, что произошло? — спросил Реборн. Я скептически посмотрела на него. Что это с ним? Ему же ничего не мешало быть возле Бьянки, чтобы узнать в чем дело или хотя бы подслушать. — Я тебя ждал, поэтому не стал обращать на них внимание, — добавил аркобалено, догадавшись, о чем я думаю. — Ох, очень признательна, — сердечно поклонилась я. — Ну, что же… Произошёл самый поворотный поворот из всех поворотнейших поворотов. — Чего?.. — переспросил Тсуна. — Не перебивай меня, — шикнула я на него. — В общем, один мужчина, живший в тысяча девятьсот каком-то году, убил свою жертву тупым предметом, сделал два надреза в брюшной полости, выложил кишечник в железное ведро, затем собрал кровь и сломал кости. Таким образом он смог достать сердце, лёгкие и почки, нарезать их и положить в другое ведро. Он снимал плоть с костей и клал их в мешок. И тут останки трупа очнулись от экстаза своего. Повисло молчание. Тсуна со страхом и шоком смотрел на меня. А вот Реборн не был впечатлён. — Ну и как это возможно? — А вот так, — просто ответила я и погладила Тсуну по голове. — Страшненькая история на ночь. — Ч-что?! — воскликнул он. А я уже переместилась к своим дверям и вошла в дом. Фиг вам, а не рассказ произошедшего. Я что, бабка-сплетница по-вашему? — Блин, я же теперь не засну! — возмущался Тсуна, ложась в кровать. — Посчитай овечек, — ответил ему репетитор. — Каких, нафиг, овечек?! — возмутился Савада. — После ужастика Наоми я вообще теперь ни о чем думать не могу, кроме тех ужасов! — Ты должен был предвидеть пакость своего хранителя, — невозмутимо отпил эспрессо аркобалено. — Агх, да ты же сам не ожидал подобного! — Нет ничего плохого в том, что она немного повеселилась за твой счёт, — Реборн проигнорировал возглас ученика. — Чё?! А как же моя психика?!!! — У Десятого Вонголы она должна быть железной. Возмущению Савады не было предела.