Что за жизнь...

— Битва, в которую вступил Шимон… Битва, в которой семья Шимон была окружена врагами и полностью уничтожена… — как заведённый бормотал Тсуна. — Э-эй, — неуверенно позвала его Юка, — Но ведь это ничего ещё не доказывает… Может, кто-то… — Шимон согласился сражаться за Вонголу, а она использовала его как пушечное мясо, да? — с безумными глазами и улыбкой сумасшедшей спросила Шитт П.       Мне нечего было ей ответить.       Никто не мог оспорить её слова.       А она и не ждала ничего такого. Лишь немного рассказала о себе. — Вот почему я решила жить лишь ради себя. Надо мной издевались, потому что я была непохожа на других. Вначале это было ужасно, но вскоре, после этого, я перестала беспокоиться на этот счёт и убедилась, что была права. Но затем я была побеждена Гокудерой-куном, сражающимся за Десятого Вонголу. Почему же? Что я должна об этом думать? А о себе? Люди не могут быть сильными, если сражаются только за себя? — Шитт П! — кажется, Гокудера был в шоке от того, что смог поколебать её боевой дух. — Не совсем так, — сказала я ей. — В нашем мире важно отстаивать свое «Я» перед другими. Это признак силы. Однако важно также иметь поддержку, которая поможет тебе отстоять своё «Я». — Но Гокудера-кун ни разу не продемонстрировал свое «Я», — удивилась Шитт П. — А его «Я» заключается в служении Дечимо, — пожала я плечами.       Шитт П несколько секунд молчала, а потом её улыбка стала шире. — Ясно! Я поняла! Гокудера-кун уникальное существо. Говоря по-научному, «милый НЗЖ», — она ткнула пальцем в Гокудеру, а я заржала.       Пфт! Вот он, злой рок! Гокудера заклеймил Шитт П этим термином, и теперь сам же его получил!        Я посмотрела на хранительницу Энмы и тихо спросила, пока Тсуна с Гокудерой офигевали от нового прозвища: — Тебе не грустно? Один мой знакомый говорит, что тюрьма Виндиче — очень холодная.       На самом деле Шитт П было не просто грустно. Ей было страшно. До небольших капелек слёз в кончиках глаз. Ещё она сожалела. — Мне грустно уходить так рано. Я только нашла себе подругу и… — Шитт П посмотрела на Гокудеру. — Я хотела бы узнать о тебе побольше, Гокудера-кун. И о Наоми-чан тоже. Я наконец-то нашла людей, интересных мне так же, как и я… Я бы хотела остаться с вами подольше, но прощайте. Надеюсь, я когда-нибудь вас найду. — Прощай, — сказала я и переместилась подальше.       Ненавижу прощания.       Особенно такие.       Вечное заточение в холодной тюрьме… Вот у меня появилась ещё одна причина наведаться в неё. — Гх! — Гокудера зажмурился, не желая видеть на Шитт П толстый железный ошейник с цепями. — Когда эта битва закончится, я пойду спасать старшего брата, — вдруг сказал Тсуна и уверенно пообещал Шитт П: — И вас я тоже спасу.       Шитт П удивлённо на него посмотрела. — Джудайме! — в шоке обернулся к нему Гокудера.       Реборн закусил губу.       Я почувствовала запах Энмы.       Тсуна затараторил, будто опомнившись: — Ох! Почему я… сказал нечто подобное?!.. Н-но… Это просто неправильно! Чем больше мы боремся… тем больше видно, что мы лишь жертвы этой битвы.       Накаяма важно ему покивала.       Я только хотела сказать ей какую-нибудь колкость, как запах Энмы стал более отчётливым.       Козато был зол и приближался к нам. — Не твоё собачье дело!       О, голос такой раздосадованный.       Энма расстроился, что Шитт П проиграла.       Пока все удивлялись его появлению, он попытался вытащить свою хранительницу из черного портала: кинул пламенный крюк с верёвкой.       И облажался.       Один из стражей ловко его рассёк, сказав, что Виндиче против вмешательств, поэтому верёвку нужно забрать обратно.       Я даже фыркнула от того, насколько вежливым был этот страж. — Ой! — Шитт П начало затягивать.       Энма цыкнул, а она улыбнулась. — Ты такой добрый… Я рада, что была членом семьи Шимон… босс… Пока-пока…       Но этой ноте Шитт П забрали в тюрьму.       Я постаралась забыть о ней и перевела взгляд на Энму, стоявшего вдалеке.       Мой отличный слух донёс до меня, что Козато произносит имена тех своих хранителей, которых забрали стражи. — Шиттопи-чан… Коё, Рауджи… Всё, что мне… дорого… Всё из-за тебя!       Ну да, во всём виноват Тсуна.       Конечно, именно он. А не тот, кто всё затеял.       И я сейчас не об Энме говорю.       Энма у нас вообще просто тупой страдалец, которого умело используют.       Какая жалость.       Цирк. — Чего?! А ты не охренел?! — возмутилась Юка. — Сам всё начал, а теперь плачешь! — Не лезь, — сказал ей Реборн.       Накаяма надулась, но послушно заткнулась. — Ого… Он плачет, — присмотревшись, сказала я.       Энма начал разрушать все перед собой и кричать, что прибьёт Тсуну здесь и сейчас.       Подоспевшая Адельхейд пыталась остановить его, но ей преградил дорогу Като Джули. — Что с этим типом? — удивилась Юка. — Тут и слепой догадается, что Энма не в себе, а он не пытается его остановить. — Более того, он пытается создать хаос, — сказала я.       Здание, на котором стоял маленький босс Шимон уже почти разрушилось. Адель не могла понять, что с Энмой произошло, а Като Джули довольно ухмылялся. — Да он в бешенство заходит… — у Юки предательски дрогнул голос, когда она посмотрела Энме в глаза.       И неожиданно Тсуна тоже начал беситься и обвинять Энму во всех смертных грехах.       Энма ещё больше разозлился и атаковал Тсуну. — Джудайме! — дёрнулся Гокудера. — Пипец ему! — очень испуганно воскликнул Ламбо. — Тебя кто ругаться научил?! — офигела Накаяма.       Я тяжело вздохнула. В руке появились мои новые часы из атрибута Вонголы и я сжала их, останавливая время.       Пламенный сгусток Энмы завис в пространстве, его перекошенное в гневе лицо тоже застыло, как и как все остальные.       Я села на ближайший камень и тоскливо спросила: — Что за жизнь?       Никола с меня посмеялась.       «Ты правда спрашиваешь такое? «Что за жизнь?», ха-ха, да она у тебя почти такая же, как у всех. Ей плевать, куда идти — катиться в ад или взлетать на вершину. Её направление от человека зависит. Но даже понимая это, немногие могут решиться действовать так, как надо им». — Как это относится к тому, что происходит сейчас? — почти ядовито спросила я. — Меня всё это достало! Я домой хочу!       «Но ты же желаешь вернуть воспоминания, которые у тебя забрал Деймон? Тогда придётся потерпеть. Ты же уже догадалась, что это он всё затеял?» — Вот только его цели для меня до сих пор непонятны, — мрачно буркнула я, смотря на ухмыляющегося Като Джули.       «Тебе же нравится вести себя глупо и капризно? Вот и побудь такой ещё немного. О его цели все узнают очень скоро. Нужно только потерпеть», — лояльно сказала Никола. — Угу, а ты, стало быть, давно обо всем знаешь? — разозлилась я.       «Конечно, это ведь дело основателей. Я как раз поэтому ушла из Вонголы», — ответила Никола.       Хорошенько подумав, я поняла, что ничего толкового этот разговор с Николой мне не даст. Она вообще развлекается за наш счёт.       «Вовсе нет», — вдруг заледенел голос Николы. — Ага, отрицай дальше, — фыркнула я.       «Меня не веселит этот конфликт. Деймон — мой дорогой друг. Ему сейчас больно и он ищет успокоения. Которое может дать ему только Дечимо. Поэтому хотите вы этого или нет, но трагедия Шимон будет доведена до конца», — отрезала Никола.       Её тон ещё больше разозлил меня. — Свои проблемы нужно было решать ещё до того, как лечь в гроб! А вы вместо этого сбежали и скинули всё на нас! Что ты, что твой Примо с другими своими хранителями! Только и можете, что великих из себя корчить! А на деле понаделали ошибок и сдохли, оставив их на нас!       «Это…» — Отвали! Ничего не хочу от тебя слышать! — как маленькая девочка взвизгнула я.       Где-то в глубине послышался вздох Николы, но она не стала больше мне ничего объяснять.       Я посидела немного на грязной земле, пытаясь понять, как лучше поступить, и в досаде стукнула по ней кулаком.       Всё выходило так, как хотела Никола: мне нужны были мои воспоминания и я хотела, чтобы Энма обрёл свою свободу от ненависти, и это все было возможно только в том случае, если Деймон раскроет себя и мы сплотимся с Шимон.       Следующих битв не избежать.       Так раздражает…       И почему я не осталась одна?       До переезда в Намимори я считала, что лучше быть одиноким, чем доверять кому-то слишком сильно и разделять чужие тревоги. Так проще. Разве человек не должен достичь самодостаточности во всём? Разве потребность в близком обществе не порок? Мне иногда кажется, что я немного ослабла духом, когда связалась с Тсуной.       «Не ослабла. Всего лишь прочувствовала чужие проблемы и вновь обрела сострадание, которое задушила в тебе Вонгола. У вас с Дечимо небесная связь. Скорее всего, на смертном одре мы с Джотто думали об одном и том же: чтобы наши потомки были связаны судьбой до самого конца», — сказала Никола. — Ещё один повод вас ненавидеть, — ответила я, поднимаясь с земли.       Всё равно я больше не могу сбежать. Придётся что-то делать.       Зависшую в воздухе атаку Энмы, направленную на Тсуну, я испепелила. Самого Тсуну приблизила к Гокудере и Юке. Энму — ближе к Адельхейд. Като Джули поставила между этими двумя сторонами рядом с собой.       И вернула время в движение.       Энма шлёпнулся на пол. — Э? Чего? — офигевше уставился на Гокудеру Тсуна. — Я же только что… — Ой, красотка! — громко воскликнул Джули, заметив, что стоит возле меня.       Я с ненавистью зыркнула на него, а он сказал, что у меня завораживающе-демонические глазки. — Наоми, ты останавливала время?! — спросила Юка. — Не лезь в это! — крикнул мне Козато. — Почему? — спокойно спросила я. — Что тебя так разозлило, Энма? Дело же не только в проигравших, да? Что ты узнал о Тсуне? — Что?.. — удивился Савада. — О чём ты? — тут же спросила Сузуки. — По-моему, достаточно уже того, что он унаследует Вонголу ужасного Примо, — улыбнулся Като. — Примо не такой, каким вы его считаете, — сказал Тсуна. — Вы же видели воспоминания. Кроме того, я не собираюсь наследовать нынешнюю Вонголу.       Последняя фраза мне не понравилась. — Ха-ха, ты всё ещё так говоришь, — посмеялся Энма и посмотрел на меня глазами, пропитанными болью и злостью. — Наоми, ты, наверное, до сих пор не поняла, что он нечестный человек.       Савада удивился. Как и все остальные. Так его ещё никто не называл. — В каком смысле? — спросила я, догадываясь о чем Энма. — Ты имеешь ввиду, что Тсуна сражается за Вонголу, но отвергает её прошлое и ответственность? Не принимает то, что Вонгола многим причиняла боль? — Наоми… — опешил Гокудера. — Именно! — горячо согласился Энма. — Ты одна из жертв Вонголы, но не можешь ничего рассказывать ему, потому что он далек от всего этого! Он может только бесполезно посочувствовать! С ним не поделишься затянувшимся шрамами и кровавой болью! Герб на его перчатках — знак Вонголы! Он всегда такой! В самом центре Вонголы, ближе, чем кто-либо другой, даже сила Вонголы идёт за ним… Но когда что-то всё-таки случается, он не берет на себя ответственность. Обладатель герба Вонголы, который вовлекает других, заставляет их страдать и затем говорит, что не имеет отношения к Вонголе. Тебе не кажется, что это слишком отвратительная позиция, Наоми?       «Очень похожая на позицию Девятого», — промелькнуло в моей голове и я почти этому ужаснулась.       Я же знала, насколько Тсуна плох.       Знала, но… Но раньше никто не произносил этого вслух. — Нет! — вдруг панически крикнул Тсуна. — Я не хотел никому причинять вред! Я лишь хочу использовать эту силу для защиты друзей! Так было до этого… и так будет всегда! А Наоми… Я просто не знаю, как поговорить о том, что с ней происходило раньше… — Потому что разговор ничего не даст! — зло ухмыльнулся красноволосый. — Энма… — спокойно позвала я Козато. — Вряд ли мы с тобой когда-нибудь поймём Тсуну до конца.       Гокудера, Юка и Савада в шоке на меня посмотрели.       Я глянула на свой атрибут Вонголы. — Это ситуация, в которой может быть больше двух мнений. Наверное, Тсуна имеет право сбегать от ответственности Вонголы. Ему же её навязали. Почти всю свою жизнь он знать не знал, что как-то выделяется из серой массы, а тут ему говорят, что он должен стать боссом мафии. У него была относительно спокойная жизнь, поэтому его поведение очень похоже на лицемерие. Однако на самом деле он очень боится. От того и не желает погрязнуть в Вонголе полностью. В отношении Тсуны нужно мыслить немного проще. Ему плевать на Вонголу, она его ужасает. Он глуп и у него есть только одно стремление: защитить дорогих людей. От этого он не отступится. Тсуна не стремится к власти, используя силу колец Вонголы. Он всего лишь пытается выжить и защитить тех, кто вместе с ним попал в проблемы Вонголы. Можно сказать, что Тсуна тоже в какой-то степени жертва Вонголы. Какая разница, насколько красив трон или насколько широки полномочия, когда ты ничего из этого не хочешь? Сейчас ты сражаешься с Тсуной за право быть на вершине. Мстишь за крах своей семьи. Но сам Тсуна сражается с тобой только потому, что ты на него нападаешь. И на этот остров он прибыл с одной целью: забрать Хром, которую вы похитили. Тсуна никогда не видел смерть так близко, насколько её видел ты или я. Поэтому он ещё даже не повзрослел. Энма, ты прав, Тсуна не хочет брать ответственность за грехи Вонголы. Возможно, это даже хорошо на сегодняшний расклад. Мне нравится, что он не признает величие Вонголы. Что она для него всего лишь сборище отвратительных преступников. Так что… с некоторой точки зрения он правильно поступает избегая «грязную Вонголу», ведь ему её навязали.       На некоторое время между нами воцарилось молчание.       Я ещё раз оглядела Энму и подошла к нему. — Тсуна подходит мне. Подсознательно я всегда искала друга, который будет связан с Вонголой, но не будет ею запятнан. Ведь… в конце концов… мне даже обидно, что, казалось бы, моя семья… отвергла меня. Точнее, мою точку зрения. Мало кто знает, но… у меня вся спина в шрамах от плети, которую держал в руках не кто иной, как Девятый. А ведь я просто назвала его бессердечным чудовищем при всём альянсе. И получила за оскорбление короля. Двадцать грёбаных рубцов в спину. Для меня это основная причина ненавидеть Вонголу. Но не Тсуну. Не он же надо мной измывался.       Энма в шоке на меня посмотрел.       В глазах Адельхейд плескался ужас.       Назад я смотреть не стала.       Я даже Юке никогда не рассказывала о своей изувеченной спине. Она видела шрамы, но я не разрешила спрашивать, откуда они. — Это… правда?.. — спросил Гокудера. — Я их видела, — прошептала Накаяма. — Девятый… — дрогнул голос Савады.       Я много раз сожалела о том, что оскорбила старпёра и весь альянс. Возможно, если бы я тогда держала рот на замке, то… я всего лишь хотела обратно к маме. К Аканэ, которая меня к тому времени уже забыла. Именно тогда я дала себе обещание никогда не думать о шрамах и даже самой себе говорить, что ничего подобного в моей жизни не было.       Но… сейчас важно защитить Тсуну. — Я бы не удивился, если бы Савада Тсунаёши взял в руки точно такую же плеть через пару лет, — вдруг сказал Энма, смотря на меня с жалостью. — Что?.. — опешил сзади Савада. — Он так же запятнан кровью, как и Вонгола, — голос Козато вновь начал преобретать ненависть. — Потому что… он сын Савады Емицу, убившего моих родителей и сестру!       Из глаз Энмы снова хлынули слёзы.       Я всё-таки обернулась.       Слова Козато ошарашили всех.       Кроме Джули, который по жизни, видимо, умел только улыбаться козлиной улыбкой. — О… О чем ты?! — нервно воскликнул Гокудера. — Мою семью убили по приказу Савады Емицу, внешнего советника Вонголы! — проговорил Энма и посмотрела на меня. — Ты же помнишь, Наоми?! Помнишь это?! Ты была тогда вместе с ним и защитила меня! Если бы не ты, то он бы и меня… А, точно, у тебя же амнезия…       Неожиданно Козато сделал шаг назад.       Его слова меня шокировали.       Я была с папашей Тсуны? Смотрела, как он убивает людей? Посмела ему перечить? Я? Что это? Одно из воспоминаний, которое похитил Деймон? Да я с Емицу в жизни дольше пяти минут рядом не находилась.       Тогда, если Энма утверждает, что я присутствовала при резне его семьи, но сама не помню этого, значит… убивал Деймон. Принял на себя иллюзию отца Тсуны, чтобы более драматично было, и чтобы Энма потерял душевное равновесие.       Ну и… чтобы поколебать дух Тсуны, который прямо сейчас отказывается верить в слова Энмы. — Мой отец… э-это ложь! — Ты даже не хочешь поверить… в то, во что тебе верить неприятно… — выдавил из себя Энма. — Не может быть… — произнёс Тсуна, посмотрев на его убитое лицо.       Козато опустил голову. Одна из его слез капнула мне на ботинок.       Пламя Тсуны погасло.       Я резко схватила Энму за плечи, потому что он хотел кинуться на него. — Пусти, Наоми! Я не прощу его, пока не убью!!! Пусти!!!       Энма пытался вырваться, но у него не получалось. С каждым движением его рывки становились всё медленнее, а глаза слипались. На одежде появлялись серебристые слезы Луны. — Не того ты убить пытаешься, — сказала я, когда Энма рухнул на землю. — Сейчас тебе больно и ты рвешься сделать также тому, до кого руки дотягиваются. Это провальные действия. Ты же затеял месть ради покойного Козарта? Вот и дождись своей очереди, чтобы попытаться навалять Тсуне. Что-то мне подсказывает, что твоё кольцо ещё полностью не пробудилось. Семь дней же ещё не прошло.       Энма посмотрела на меня затуманенными глазами и закрыл их, прошептав: — Верни мне Мами… — Мёртвые не возвращаются, — ответила я и посмотрела на Адельхейд. — Забирай его.       Сузуки вздрогнула и подскочила к Козато. — Что ты с ним сделала?! — Скоро проснётся, — пожала я плечами и отошла.       Адель обеспокоенно осмотрела Энму и неприязненно посмотрела на Тсуну. — Савада! В следующий раз, когда мы встретимся, я буду твоим противником! — Она что, решила, что может решать, кто будет нашим противником?! — возмутился Гокудера. — Ага, вот так просто, — хмыкнула Юка. — Вы не понимаете, — с ироничной улыбкой ответил Джули. — Чего? — глянул на него хранитель Урагана. — Правда, не понимаете. Считайте, что мы позволили вам ещё немного пожить. Как только кольцо пробудится, Энма будет непобедим… — радостно улыбнулся Джули. — Ваше время почти истекло! — Ха! По-моему, это вы сейчас сбегаете! — фыркнула Накаяма. — Только, чтобы вскоре вернуться, — обаятельно проворковал Като и Юку передёрнуло от омерзения.       Неожиданно мы с Джули пересеклись взглядами и… в них промелькнула синева, которая на миг показалась мне очень знакомой и родной.       Но только на миг.       Я тут же ухмыльнулась и отвела взгляд. — Джули, идём! — крикнула Адельхейд, унося своего босса на руках. — Иду-иду~, — улыбнулся ей Като и пронзительно посмотрел на Тсуну. — Увидимся, претендент на титул Десятого Вонголы! Весь в Примо.       Последние слова были произнесены с особой прохладой.       Като Джули точно знал, кого с кем сравнивал.       Точнее, Деймон считал Тсуну слишком похожим на Примо.