Что за жизнь...

      После ухода стороны Шимон Гокудера и Юка пытались привести бледного и шокированного Тсуну в чувства. Даже свято-поучительные удары Реборна не помогли. Я наблюдала за всем этим с небольшого расстояния. Наблюдала и улыбалась.       Ну что, Никола, стоит ли «твой дорогой друг» двух подростков, которые почти сломались? Энма точно сломался под тяжестью ложных открытий. Ему ведь и не скажешь, что в теле Като Джули, который наверняка ему дорог, засел Деймон. Он не поверит. Никто не поверит. Естественно, дорогая прародительница, тебе нечего мне ответить. Ты можешь только сказать, что в конце нам всем будет хорошо. И тебя возмутит, почему я буду недовольной. Конечно, куда тебе понять то, что ты никогда не испытывала. Ты никогда не была такой мягкотелой, как Тсуна. Такой сломленной, как Энма. Покрытой шрамами, как я.       «У меня была другая боль», — резко отозвалась Никола. — Плевала я на то, что у тебя было! — тихо прорычала я. — Сейчас главное то, что все страдают из-за вас! При жизни надо было со своими проблемами разбираться!       «Ты это уже говорила», — ядовито сказала Никола. — И ещё не раз скажу, — пообещала я ей и встала с куска камня.       У Тсуны от очередного удара Реборна текла кровь из губы. Я посмотрела на него ещё раз и поняла: мне впервые всё равно, что ему больно. Я впервые не хочу наорать на Реборна за то, что он непедагогично распускает руки.       И, похоже, аркобалено это прекрасно видит. — Выдвигаемся, — коротко сказала я, ещё раз мазнув по Тсуне взглядом. — Что? Какой «выдвигаемся»?! — опешила Юка. — Ты не видишь, что Тсуна… — Не ожидал, что его отец может кого-то убить? — перебила я её. — Да ну? Как можно так думать о том, кого даже не знаешь? Сколько раз в год он дома бывает? Нисколько? Раз в два года? Может, раз в три? Внешний советник Вонголы никогда не сидит на месте.       Наверное, я должна была всё объяснить Тсуне, но… Правда же все равно со временем раскроется. Так почему бы ему сейчас немного не пострадать?       Во имя Энмы.       Во имя меня.       Он же так далеко от смерти.       Даже не задумывался о том, что его отец может быть убийцей.       А ведь на одном из приёмов он лично казнил предателя. Хладнокровно. С честью. — В каком-то смысле Энма действительно прав, — обратилась я к Реборну, — ты же понимаешь? Как репетитор следующего босса великой Вонголы ты должен это понимать. Тсуне нужно хоть на что-то смотреть без призмы страха задеть собственные чувства. Например, на то, что Энма страдает и не знает, что именно нужно сделать, чтобы всё кончилось. На данный момент он верит, что боль утихнет, как только будет совершена вендетта.       Я поманила пальцем Ламбо и пошла дальше. Теленок подбежал, его подхватила серебряная пыль, поднимая в воздух. Он пришел в восторг. — Летит! Ламбо-сан летит!       Я улыбнулась.       И всё-таки… жизнь порой такое дерьмо.       Реборн смотрел Наоми вслед тяжёлым взглядом. Она пострадала не меньше Тсуны. Энма заставил её вернуться к тем мыслям, которые она долго отбрасывала. Это очень плохо.       Догнали меня достаточно скоро. Я чувствовала на себе неприятный взгляд Юки и у меня нервно дергались кончики пальцев. Губы кривились в каком-то жесте, похожем на улыбку, и я с силой воли отгоняла от себя мысль перерезать бывшей подруге горло своими стальными ногтями. Почему меня вообще задевает её мнение? Почему Тсуна неожиданно померк в моих глазах как друг? Или он померк как личность… Нет, личностью он и так был дрянной. Ну и в чём тогда дело? Я обозлилась на Тсуну за то, что он никогда не испытывал на себе насилие, которое испытывала я или Энма? Какой ужас. Мне что, делать больше нечего? Сейчас идёт душевный конфликт между Тсуной и Энмой, а я себя в него пихаю. И зачем? Давно же уже решила свою историю оставить при себе. — Эй, Тсуна, почему ты не играешь?! — спустя время начал доставать Саваду Ламбо, которому надоело кататься на моей пыли.       Будущий Дечимо ему не ответил. — Сейчас не время. Веди себя тише, — сказала Юка, смотря себе под ноги. — Не хочу! В тишине так скучно-о-о-о-о!!! — проканючил Ламбо.       Накаяма хотела ещё что-то сказать, но телёнка на руки взял Гокудера. — Тупая корова!!! По жопе получишь!!! — Себе по жопе дай, Глопудера! — не сдавался Ламбо.       И тут мы услышали звуки, похожие на летящий вертолёт. Я подняла голову. И правда, вертолёт. Который быстро улетел.       Интересно, это хорошо или плохо, что Хибари прилетел? Честно говоря, я не очень рада его видеть, хоть и должна. Не хочу, чтобы он видел меня… эм… немного расстроенной. — И кто это был? — спросила Юка, когда вертолёт совсем скрылся из виду. — Да какая разница! Да, Джудайме? — с оптимистичной улыбочкой повернулся Гокудера к Саваде.       Тсуна и от него отморозился. Я глянула, как взгляд его хранителя стал тусклее, и захотела задать один вопрос. Однако не успела, потому что Ламбо начал возмущаться. — Глопудера, опусти меня! Отпусти! Наоми, дай ему по жопе!       Не сдержавшись, я прыснула со смеху. — Как ты себе это представляешь?       Юка сзади меня тоже похихикала. Гокудера тут же отпустил свою ношу. — Тупая корова, ты совсем?!       И тут ему прилетает по пятой точке веткой, которую я подобрала. — Ай! Наоми, и ты совсем, что ли?! — подскочил Гокудера и потёр ушибленную филейную часть. — А что? — стараясь не смеяться, невинно спросила я. — Детские желания — святы. — Особенно такие, — поддакнула Юка. — Нья-ха-ха-ха-ха! Получил, тупой Глопудера?! — смехом победителя рассмеялся Ламбо, весело поскакав вперёд. — Сам ты тупой!       Гокудера побежал за Ламбо. Я перевела взгляд на Саваду, который смотрел куда-то в сторону. — Эй, Тсуна.       В отличие от Гокудеры, на меня внимание Савада обратил сразу. Я посмотрела на него секунд пять, а потом посоветовала: — Сделай лицо попроще, а то у тебя взгляд не как у Тсунаёши Токугавы, а как у дохлого тунца. Это совсем не круто. Неужели в итоге ты выбрал быть туной?       Глаза Тсуны широко распахнулись. Я улыбнулась и пошла вперёд. Он наверняка вспомнил. Наш разговор на следующий день, после знакомства.       «Кстати, зови меня Тсуной. Мне… так привычнее».       «О’кей. Тсуна — это как туна, да? То есть, тунец? А Тсунаёши — сёгун. Тсунаёши Токугава. Какое у тебя двойное имя». — Наоми… — позвал меня Савада.       Я обернулась. Реборн выжидающе глянул на своего ученика, а Юка и Гокудера обеспокоенно подошли к нам. — Я… Я не знаю, правильно ли то, что я делаю… — признался Тсуна, посмотрев мне в ноги. — А ты что-то делаешь? — иронично выгнув бровь, спросила я. — Нет, но… Я не думаю, что Энма и его друзья поступают правильно, но… будь я на месте Энмы, я бы, наверно, делал нечто подобное… — признался Тсуна и зажмурился. — Я бы не стал стоять и смотреть, если бы сын человека, убившего мою семью, попался мне на глаза!!!       На мгновение повисла тишина. А потом Юка в шоке воскликнула: — Ты чего?! Это же идиотизм! Да и слова Энмы…       Тут Накаяма запнулась. Всё же дурой она не была и понимала, что Козато не сценку перед нами разыгрывал недавно, а действительно страдал. — Месть… — задумчиво протянула я, смотря в тухлые глаза Савады. — Отомстить родственникам своего врага, заставить их платить за члена своей семьи… В мафии такое зовётся «кровной вендеттой». И считается благороднейшим делом. Даже потомки, которые гибнут за своих грешных родителей от руки мстителя, стараются быть благородными и принимающими до самого конца. Семья подавляет эгоизм в зародыше. Только высшим детям позволено думать не о благе семьи, а о себе. Остальные же этого не достойны. Однако, знаешь что? Во-первых, ты сейчас не в Италии и на тебя их методы жизни не распространяются. Во-вторых, ты не имеешь права расстраиваться или чувствовать себя разбитыми за грехи Емитсу, потому что даже не знаешь его. Слишком мало того, что он твой отец, чтобы страдать за него. Тем более, что он, равно как и Девятый, все за тебя решил, возлагает надежды, плюёт на твои собственные желания, считая их пустыми. Ну а в-третьих, Тсуна… тебе никогда не быть на месте Энмы. Невозможно занять место другого человека. Потому что он сам себе это место создаёт. Своими решениями, ошибками, поведением. Вы с Энмой не настолько похожи, чтобы думать о местах друг друга. Или мысленно примерять на себя боль друг друга. Все равно ничего подобного в реальности никогда не произойдёт. А по поводу правильности действий… Тсуна, запомни кое-что, это пригодится тебе по жизни: правильных решений не существует. Что правильно для одних — неправильно для других. Важно не искать правильное решение для всех, а уметь выбирать правильное, не в ущерб себе. Точно также и со справедливостью. Что справедливо для одного — несправедливо для другого. И причина всему этому: отличие людей друг от друга. Все люди отличаются друг от друга. У вас с Энмой тоже есть отличия. Так что не думай, что можешь поставить себя на его место только потому, что тебе его жалко. За других думать легче, чем за себя, так как ответственность всё равно на них. Подумай, что делать на своем месте. На месте человека, который ничего не сделал, но которому хотят отомстить.       Все смотрели на меня, как на высшее существо.       Неужели никто не пытался всё расставить и прийти к более тяжёлому выводу? Хотя… Не так давно я тоже не хотела этим заморачиваться. Хотела просто чувствовать, а не мозгами работать. — Ты права, — сказал Тсуна и у него от слёз блеснули глаза. — Но я… — Не знаешь, что делать на своем месте? — догадалась я.       Савада кивнул. — Ну… решить будет не так уж и сложно, когда Реборн расскажет тебе о наших с ним подозрениях, — пожала я плечами и сделала аркобалено приглашающий жест в сторону Тсуны. — Давай, репетитор, потолкуй со своим учеником.       Реборн ухмыльнулся. — А ты выросла, Наоми. — В каком смысле? — непонимающе наклонила я голову в бок. — В росте прибавила? Или в весе? — Да, в моральном росте и духовном весе, — ответил аркобалено солнца и начал рассказывать Тсуне о том, что у нас есть подозрения, что кто-то манипулирует Шимон.       «Ты не рассказываешь о Деймоне в теле Като Джули. Неужели и на меня больше не злишься?» — спросила Никола, заметив, что я не вмешиваюсь в бурные дискуссии. — Злюсь? Конечно, я злюсь. Просто с мертвых не существует взяток. Особенно с тем, от кого и праха не осталось, — одними губами ответила я.       Никола ухмыльнулась где-то в глубине часов, но промолчала. — Реборн-сан, мне как-то не по себе от того, что один из хранителей Девятого может быть предателем… — спустя время сказал Гокудера. — Почему? — скептически спросила у него Юка. — Ты уже забыл, что однажды старика предала Вария? Может, он такой «хороший» босс? Достойный только предательств со стороны собственных людей. — Не болтай чепухи, женщина! Девятый отличный босс! А Вария — психи во главе с Занзасом! — возразил Гокудера и неожиданно слегка побледнел. — Ты чего? — спросила Накаяма. — Ничего, — буркнул Гокудера, бросив на меня взгляд.       Я закатила глаза. — Уважаемый, не смотри на меня так, будто ты сын Девятого, который меня избил. Ты мне Тсуну напоминаешь.       Савада вздрогнул, а Гокудера отвёл взгляд. Реборн взял слово, чтобы перевести тему. — Тсуна уже говорил об этом, но, видя честность в каждом из членов Шимон, и эти ужасные содействия как команды, я чувствую что-то странное. — Ты чувствуешь, что кто-то из Шимон мутит что-то своё, — подсказала я. — Своё? — переспросила Юка. — То есть, Шимон на самом деле не едины, а кто-то из них сам за себя? — Ага, — подтвердила я. — Не несите чепухи! — вдруг грозно воскликнуло ближайшее дерево голосом Сузуки Адельхейд.       Ладно-ладно, без идиотизма. За ним просто скрывалась мамочка Шимон. — Шимон едины! — уверенно и оскорбленно заявила она, выходя из-за дерева. — Пришла наконец, — с недоброй интонацией констатировал Гокудера. — Ещё бы, такие дамочки свои слова выполняют, — фыркнула Накаяма. — Она же сказала, что сама к нам явится.       Тут Юка внимательнее присмотрелась к Адельхейд и заметила, что у неё наполовину расстёгнута куртка. Видели бы вы её выражение лица. Смесь зависти, презрения, стыда и детального рассматривания. — Она совсем, что ли?! Её нормально одеваться не учили?! Под курточку надо одевать кофту, футболку, лифчик… — Прекрати шипеть. Ты сбиваешь, — оборвал Накаяму Реборн.       Она что-то пробормотала, но заткнулась. — Как и было обещано, я бросаю вам вызов, — холоднокровно заявила Адельхейд. — Супер! Я буду твоим противником! — вызывался Гокудера. — Даже не думай, — сказал сидящий на его плече аркобалено солнца. — Ты уже использовал всё своё пламя в поединке против Шитт П. У тебя не осталось сил использовать атрибут Вонголы. — Кх… — Гокудера досадливо выдохнул. — Тогда? — просмотрела на Реборна Юка и перевела взгляд на Ламбо, стоявшего возле меня. — Не думаю, что Тупая корова способна сражаться против Адельхейд, тем более, что атрибут грозы всё ещё булыжник. А Тсуна сейчас просто не в состоянии… — Нехорошо… — хмыкнула я.       И Сузуки обратила на меня внимание. — Сперва я сражусь с тобой, принцесса Вонголы. — Не против, но почему? — поинтересовалась я.       Чем я ей уже не угодила? Тем, что несколько часов назад помогла Энму остановить? — Потому что ты всегда находишь оправдание Саваде Тсунаёши. Тому, в чьих венах течёт грязная кровь, — напыщенно ответила Сузуки. — Кровь течёт не только в венах, чтобы ты знала, — поморщилась я. — И знаешь, когда дело касается оправданий «босса» мы с тобой абсолютно одинаковы. Ты тоже всегда оправдываешь Энму. Даже когда не понимаешь его действий. А… нет же… когда он не следует твоим командам, ты теряешься и ведёшь себя, как плаксивая пуританка. — Что ты сказала?! — возмутилась Адельхейд. — То. Забыла, что ли, что случилось несколько часов назад? Что ты сделала, чтобы остановить своего дорогого Энму?       Сузуки скрипнула зубами.       И неожиданно снова послышался шум вертолёта. — Он снова прилетел! — воскликнула Юка. — Что это? — спросила Адельхейд, смотря в небо. — Вертолёт, — хмыкнула я.       Всё-таки дисциплинарный комитет средней Намимори под руководством Хибари — интереснейшая вещь. У них и мотоцикл имеется, и вертолёт. И каждый член дисциплинарного комитета умеет управляться с вертолётом. А сейчас… им управляет Кусакабэ. — Это Хибари?! — офигела Накаяма. — Откуда у него вертолёт?! — офигел с ней Гокудера. — Дисциплинарный комитет приобрел его на свои средства, — деловито ответила я. — Ты знала об этом?! — ещё больше офигела Юка. — Конечно, Наоми же девушка главы, — ответил вместо меня Реборн.       Я вяло махнула рукой в его сторону, и он спрыгнул с плеча Гокудеры. — Э? Девушка?! — офигел блондин.       Отвечать ему никто не стал.       Мы все смотрели, как вертолёт подлетел на уровень макушек деревьев, как Кусакабэ показал большой палец и как спрыгнул Хибари. — Всё-таки, он псих, — констатировала Юка.       Я на это только ухмыльнулась.       Приземлился Хибари очень эпично: на одно колено. — У него наверняка оно сейчас всмятку, — позлорадствовала Накаяма. — Ага, держи карман шире, — пожелала я ей, смотря как Кёя нормально поднялся на ноги.       Его колено выдержало приземление. — Он точно железный, — цыкнула Юка.       А дальше Хибари назвал Тсуну и Гокудеру выродками и спросил, где выродок по имени Энма. Сузуки такое не понравилось. Впрочем, как и Гокудере. Адельхейд стала распинаться по поводу того, что трусливый Тсуна совсем не похож на великого Энму. Хибари обернулся к Тсуне и почти скептически посмотрел на него. — Чем же они так различаются? Двое из ларца. — Э?! — не понял Тсуна. — Чё сказал?! — воскликнул Гокудера. — Что такое «ларца»? — тихо спросила Юка. — Ларец. Сундучок для украшений, — объяснила я. — Эм… и при чём здесь… — Двое из ларца — это относится к сказке. К русской, что ли… В общем, в том ларце жили два брата-близнеца, которых вообще невозможно было отличить. — Что?.. — не поняла Юка.       Пришлось рассказывать этой тупице сказку про мальчика из тридевятого царства. Пока я рассказывала вышло так, что Хибари решил сражаться против Адельхейд. Я, конечно, знала, что он пришел именно за этим, но все же… — Эй, где ваша логика, парень? — окликнула я Хибари. — Ты сам только что заявил, что Сузуки слаба для тебя, но всё равно будешь с ней сражаться? Зачем?       Глава своего любимого и драгоценного комитета посмотрел на меня и самодовольно ухмыльнулся. — Она поможет мне с кое-чем. Как кусок мяса. — Подонок! — обозвалась Адельхейд. — Ладно… — с лёгкой заминкой согласилась я. — Пусть будет так. Все равно у меня уже был поединок. — За него сражалась? — спросил Хибари, кивнув на Ламбо. — Ну не за Гокудеру же, — пожала я плечами.       Хибари вновь обратил внимание на Адельхейд. Они начали обсуждать гордость, битву и правила.       Я внимательно смотрела в спину Хибари и думала, что битва обещает быть интересной.