Градиент

Что он делает? Руки судорожно сжались, проходя по шейным позвонкам, оставляя за собой багровые полосы. Что он творит? Кровь медленно капает из царапин. Она течет по костям, впитываясь в красную майку. Удобный цвет. На нем практически не заметны эти отвратительные пятна. Черт. Это уже слишком. Ему нужно было остановиться. Не сейчас. Ещё у Саенса. Сказать, что пошутил, передумал, ошибся. Что он не может оставить маленького паразита, сосущего из него магию. Потому что терпеть это…. Не-воз-мож-но. Но слишком поздно. Эррор понимал как никогда. Он не справится. Он никогда не справлялся со всем, что не несло в себе разрушение. Так почему теперь он на краткое время осмелился поверить в обратное? Подарить новую жизнь? Звучало как издевательство. Черт. Черт! Есть хотелось неимоверно. У крохотного чудовища ещё не было ни души, ни материального тела, а, казалось, он уже решился избавиться от своего родителя. Так может, зря? Зря монстр вообще решился на это. Зря подумал о беременности, как о возможности прекратить свое сводящее с ума одиночество. Прочувствовать, каково это — иметь семью. Получить существо, которое не будет пытаться его изменить, примет таким, какой он на самом деле. Со всем его сумасшествием, на которое Эррор был способен. Что за наивно-ванильные мысли? Как он вообще докатился до подобного? Прошло всего две недели непрекращающейся усталости и тянущей боли в душе от постоянного оттока магии. А он уже не понимал, о чем думал, решаясь на этот шаг. Где была его чертова ненависть к ошибкам, чтобы оставить этого… троглодита?! Половина срока, предсказанного Саенсом при одностороннем кормлении прошла. Естественно, что в это время Эррор вовсе не стал искать второго родителя. И даже настоящая истерика от ученого, последовавшая после такого выбора, не помогла изменить решение. Да, опасно. Да, сейчас было как никогда дерьмово. Но как объяснить, что Эррор не знает никого, с кем у него могла быть пресловутая эмоциональная связь?! Разрушитель мог по пальцам одной руки перечислить тех, с кем поддерживал постоянные связи. Враги или союзники — не важно, их в общем счете насчитывалось настолько мало, что оставалось только делать полный безразличия вид и бурчать про лишние связи, не желая принимать во внимание собственную неспособность к общению. Одного из этого списка, впрочем, можно было смело вычеркивать сразу. На Саенса сгусток не реагировал. Инк, бездушная скотина, никак не мог быть к нему эмоционально привязанным, хотя он и оставался первой и самой ожидаемой кандидатурой. Вторым был Блу. После эпопеи с собственным пленом, втайне от друзей все еще поддерживающий связь с главным злом Мультивселенной. Он мог внести в это список даже помешанного на контроле Найтмера, не желавшего никак оставить его в покое. Или, может быть, его брата. Просто так, за компанию, потому что больше никто не приходил на ум. Только легче от этого не становилось! О нет, он не будет таскаться за кандидатурами на роль второго родителя и внимательно следить за реакцией своего организма на монстра рядом. В конце концов, это ведь был только его ребенок. Да и на что мог рассчитывать Эррор? На магию из жалости? На удар в спину? Или на полный спокойствия вопрос — а почему, собственно, он вообще не избавился от этой маленькой зарождающейся в нем жизни? Тошнота, то ли от голода, то ли от размышлений, резко подкатила, заставляя подорваться к стоящей неподалеку ёмкости: вместительное ведро ядовито жёлтой расцветки ему без слов вручил учёный, в первый раз оценив побледневшие до серого черные кости. Что ж, она оказалась, очень полезной, стоит признать. Особенно сейчас, когда темно-красная магия с черными разводами, отвратительно звуча, выливалась из разрушителя. Именно из-за таких вот позывов Эррор уже третий день никак не мог нормально поесть. До этого он кое-как умудрился запихать в себя целую плитку шоколада. И ладно бы только запихать — даже переварить! Огромное достижение в последнее время, стоит заметить. Ну, хотя бы непроизвольное уничтожение наконец-таки закончилось, принося небольшое облегчение в столь дерьмовой ситуации. На гнущихся ногах разрушитель подошёл к огромному, больше самого скелета, дивану-подушке, с грохотом сваливаясь в самый центр. С излюбленным гамаком пришлось повременить, вытаскивая неизвестно из какой АУ данного монстра. На высоте… укачивало. Впрочем, сегодня его, кажется, тошнило по любой, даже самой незначительной причине. В прошлый, например, ведро пополнилось из-за случайно попавшейся на глаза куклы Ласта. Дикая расцветка неудачного розового цвета заставила не только буквально вывернуть кости на изнанку, но и перевесить всех кукол выше, вне зоны видимости полуслепых глаз и от греха подальше. Черт. Он вообще переживет этот этап? Настроение прыгало сильнее обычного, кидая из крайности в крайность. Голоса, в отличие от своего обычного кровожадно-насмешливого энтузиазма, пытались, что удивительно, поддержать. Как могли. То есть строили предположения второго отцовства и спамили пожеланиями продержаться и не откинуть кости до окончания самого процесса рождения. Воскресить вместе со сгустком, они честно предупредили сразу, — не получится. Поэтому-то Эррор терпел. Ворчал про себя, костеря собственный выбор на все лады. Молча сглатывал подкатившую вновь тошноту, стараясь удержать в себе как можно больше магии, пока не может пополнять ее. Мысленно истерил, не переходя, впрочем, к радикальным действиям. Послушно ходил на осмотры. И не лез в драки. Вообще никуда, кроме мира Саенса, не выходил, если быть точным. Вопреки бунтующему здравому смыслу, разрушитель хотел этого ребенка. Он даже на полном серьёзе собирался построить себе дом, как в части, принадлежащей Инку. Ну как построить…. Украсть, как и все его вещи, из какой-нибудь Создателями забытой АУ перед ее разрушением. Но для этого маленького действия нужно было всего ничего — хотя бы прекратить блевать каждый час. Он даже готов был и дальше уничтожать бесполезные незаконченные огрызки миров. Как раньше, ещё до войны с радужным мудаком, по-тихому, не мешая никому жить. Очищать место под новые создания художника, только бы отодвинуть время местного апокалипсиса, поддерживая хрупкий баланс. И, наконец, почувствовать, чего же был лишён все это время. Надо было только продержаться. Выкарабкаться из капкана собственного, на удивление ослабленного, организма, начать что-то делать. Ведро, притянутое нитями, звонко плеснуло содержимым на свои стенки и благосклонно приняло новую порцию магии. Да черт бы все побрал! Ладно, ладно. Он переживет. Да. Полежит немного и сходит к Саенсу. Тот, вроде бы, обещал придумать что-то от тошноты. Да… да. Сейчас, только полежит тут совсем чуть-чуть. Монстр совсем не заметил, когда сознание отключилось, оставляя за границей слышимости сотни в панике закричавших Создателей. В чем при пробуждении разрушитель был несомненно уверен, так это в том, что он вовсе не против вновь упасть в обморок. В долгий-долгий обморок. Чтобы наконец-то выспаться. Вокруг ничего не изменилось. Разве что магия в ведре уже выветрилась, показывая — без сознания скелет провалялся не меньше часа. Есть все ещё хотелось дико. Не вставая со своего места, даже не переворачиваясь на спину, Эррор привычно подтянул к себе плитку шоколада. И уже поднося ко рту почувствовала знакомый признак тошноты. Да что этому паразиту не нравилось в сладости?! Зло откинув плитку в сторону, скелет едва не подпрыгнул, услышав в той стороне приглушенный вскрик. Перед глазами все сразу же поплыло от резкого движения и Эррор замер, прекратив провоцировать организм, сдаваясь. Со стоном он положив голову на сложенные руки и прислушался. Кто бы сейчас ни шарился на его территории, он явно выбрал лучший для себя момент полного бездействия здешнего хозяина. — Хэй, бро. Чего негостеприимно-то так? — перед глазами разрушителя замаячили ядовито-зелёные кеды. — Ты даже не поприветствуешь своего лучшего на свете брата? — Катись в бездну, Фреш, — чернокостный монстр устало выдохнул. Точно. Эррор уже и забыл, что на данный… индивидуум был одним из тех двоих, у кого доступ к Антипустоте разрушителя был вполне официальный, если можно так сказать. Мудила настолько достал его, что этот ключ Эррор едва ли не впихнул ему в лицо. Прямо под бесящие очки, с ярким желанием сломать парочку лицевых костей данным аксессуаром. — Воу, какие мы уставшие! Похоже это белый халат был прав, настаивая на моем посещении. Ну-ка, ну-ка. Давай-ка мы тебя перевернем. Монстра с удивительной аккуратностью для вечно активного паразита, не затрагивая голых костей, перевернули на спину и слегка приподняли в сидячее положение, стоило только застонать от качки. Да, так было полегче. — Эк тебя развезло-то. Когда ты последний раз что-нибудь ел, братюнь? У тебя же магия едва плещется! Так и тапки недолго откинуть. Раз совсем себя не жалеешь, так о моем будущем племянничке подумай! Не хорошо это, бро. Не по понятиям. — Саенс — трепло, — сквозь зубы процедил Эррор, спиной прислоняясь с подтащенному Фрешем холодильному ящику. И чуть качнул головой, цепляясь расплывшимся сильнее прежнего взглядом за разноцветное пятно. Вроде бы не тошнило. — Чего припёрся? — Грубишь, значит жить будешь, — хмыкнули в ответ над головой. — Ну-ка, давай, зацени, что твой фрешовый братик притащил тебе в страшное логово. Ого! Ты погляди сюда! Это же кекс! Хэй-хэй! Держи себя в руках, братан! Я понял, скажем кексу нет. Глянем на следующий лот… — Что ты творишь? — А что, не видно, братюнь? Пытаюсь покормить тебя, как и завещал этот истерик. И ведь выцепил же как-то в Данстейле. Я только, знаешь ли, сам кушать закончил, как передо мной выскакивает Корица! И такая — тебя срочно ищет Саенс, свет наш учёный! Чуть щупальца не откинул. Ага! А вот и наш новый выбор! Это-о-о… Что-то странное. Я не знаю, что это, но мне посоветовали скормить тебе, если все будет очень плохо. Пожалуй, с этого и начнем! Перед лицом Эррора появился вкусно пахнущий кусок чего-то хорошо прожаренного. Или кого-то. Не сдерживаясь и до конца не веря в собственное счастье, разрушитель едва не прикусил чужие пальцы, впиваясь острыми клыками в кусок мяса. — Воу! Даже комментировать это не буду! Еще? Оценив собственное состояние как полностью согласное с поступившим предложением, он кивнул, переводя хищный взгляд разных глаз на пластиковый контейнер. По сути Эррор, как и все монстры, не особо жаловал мясные продукты, предпочитая заменители или вообще одну глюкозу. Не из-за каких-то предпочтений в еде, нет. И даже не из мифической жалости к животным. Просто сам вкус мяса не очень-то нравился чернокостному, отдающему предпочтение шоколаду. А так, ему, разумеется, было все равно, откуда тянуть энергию. Тут же дурманящий запах вкупе с показавшимся на мгновение просто божественным вкусом… разрушитель со всей возможной силой воли сдерживал себя, чтобы попросту не заглотить все блюдо одним куском. — Спасибо, — благодушно пробурчал насытившийся скелет, откидываясь обратно на спальное место. — Ого! — Фреш присел рядом на корточки, приподнимая очки и окидывая разрушителя задумчивым взглядом. — Когда истерик-ученый заикнулся про твою беременность, я не поверил. Это, конечно, правильно — оставить даже такого ребенка, — Эррор в этот момент поморщился. «Даже такого». Надо же. Фреш тем временем продолжил свою мысль: — Но ты. Мой бешеный, вечно недовольный братец и ребенок? Хехе. Страшно представить, что из него вырастет, братюнь. — Главное не такое ***, как ты! — Не ругайся, сколько просил. Да и меня ты вовсе не воспитывал. Насколько помню, когда Создательница нас представила друг другу, ты выкинул меня в Океантейл, прямо на глубину. И потом всячески пытался от меня избавиться. Давай признаем честно, дети это не твое. Может, послушаешь совета братика и выкинешь идею из головы? — У меня встречное предложение. Может, мне тебя прокрутить на парочке заостренных костей, чтобы ты не *** мне мозг и *** со своим предложением? — Ну, как знаешь. Я, если что, предупреждал. А пока давай посмотрим, что тут ещё в котомке. — Что, даже не свалишь? Фреш остановил свое копошение в сумке и грустно усмехнулся. — Я уже говорил это когда-то. Сейчас, когда ты в состоянии меня слышать, а не пропускаешь все мои слова мимо, я все же повторюсь: как бы ты ни отрицал это — мы семья. Ты, повернутый на всю голову, я — безэмоциональный паразит и запертый в своей тюрьме Гено. Неправильная, но самая настоящая. Я знаю, что мы не можем быть с тобой постоянно, но это ведь не повод бросать друг друга на произвол судьбы? Да ты и сам ведь… — Хватит! Что за сентиментальный бред? Мы — семья? Все, что нас объединяет, так это общая Создательница, да твой мотор в ***! Сам себя слышишь, паразит? Где ты так налакался, чтобы мне тут мораль читать и рассуждать о семейных ценностях? Фреш расстроенно покачал головой: — Если я сам не могу испытывать эмоции, это не значит, что я не в состоянии считать тебя семьёй. Или знать, что это такое. Ты слишком пристрастен ко мне. — Ха! Можешь обманывать себя, сколько захочешь! — Как ты? Черный бешено уставился прямо в жуткие глазницы брата, не испытывая ничего, кроме поглощающей ярости: — Убирайся! Паразит лишь согласно кивнул, оставляя на полу развороченную сумку: — Поешь что-нибудь ещё, может, твой организм и примет что-то менее радикальное. И попытайся пока убрать шоколад, раз твоя прихоть так негативно к нему относится, — паразит повернулся к разрушителю спиной и остановился, то ли собираясь с мыслями, то ли никак не решаясь открыть чёртов портал: — И все же обдумай свое положение ещё раз, бро. Что ты хочешь доказать, оставляя этого ребенка? — Фреш полуобернулся, натягивая очки. — Тебе не нужен беззащитный младенец на руках. Скорее тот, кто наконец вправит твои съехавшие мозги на место. Хочешь поиграть в мамочку? Вперёд. Но если ты оставишь все как есть, — он окинул взглядом темную обитель. — Смотри, как бы твое состояние не ухудшилось. Что ж, я ухожу, бро. Не скучай тут! Не дожидаясь закрытия портала, Эррор прикрыл глазницы руками. Все так. И почему он не мог просто пообщаться? Не срываясь? Не наговаривая гадостей? Не прогоняя? Словно проникая сквозь шум в ушах, по черепу раздалась пульсирующая боль. Прекрасно. Только этого ему не хватало! Монстр всхлипнул, стискивая пальцами череп. Ладно. Нужно попытаться абстрагироваться. И действительно проверить продукты. Истощенный многодневной вынужденной голодовкой организм все ещё хотел есть, хотя и не с таким диким желанием. — Я справлюсь. Все будет хорошо. Просто замечательно. Выберу домик по своему вкусу и запрусь там от всех нафиг. Никаких посетителей. Никаких мозговыносящих лекций. Только я и ты. Да, маленькое чудовище? Он ещё не мог обращаться куда-то в определенное место своего тела, так как сгусток новой магии своевольно гулял по магическим артериям, не собираясь пока подрастать на слабой, одновкусной прикормке. Однако это не мешало скелету время от времени пространственно вопрошать в воздух. Ха. И все же? Что он творит? Безумие. Рыбные консервы, неизвестно как и откуда вытащенные, последовали за мясной поджаркой. Овощи, каша, сыр, даже непонятно как оказавшаяся в сумке банка с супом. Все, что не было сладким, переваривалось на энергию с завидным рвением. Насытившись, Эррор даже на пару минут почувствовал себя счастливым. Надо же, как всё-таки еда быстро меняет настроение. Или это уходящее понемногу истощение? Надо было встать. Убрать населенный бардак, скинуть Фрешу сумку куда-нибудь в его спальню. Возможно, даже оставить благодарственную записку. И попросить не лезть к нему, если он не хочет опять поругаться. Может быть… только может! Эррор действительно был немного пристрастным к паразиту. Но разве может безэмоциональная тварь вести себя столь… правдоподобно при выражении чувств? Конечно, брат притворялся. Говорил то, что он, разрушитель, хотел услышать! Не больше! Они все были чёртовыми лжецами! Отвратительные. Мерзкие. Ошибки. И он, и этот… ха. Дьявол. Магия всколыхнулась, взбудораженная очередной сменой эмоций. — Тихо. Все, я спокоен. Видишь? Надо сходить к Саенсу и пнуть его, раз не может держать язык за зубами. Так и поступлю. Но сначала все же уберусь здесь, а то ты глянь-ка? Что за отвратительная помойка! Заставил ты меня проваляться без дела, да? В последующие дни ожидание проходило более гладко. Наконец получив возможность нормально питаться, разрушитель не брезговал, бывало, попросту стаскивать себе чужой накрытый стол. А чего мелочиться-то? Тем более, что монстры из вселенных могли себе и снова что-нибудь сготовить, в отличие от него. Эррор даже не забыл данное себе обещание, присмотрев аккуратный двухэтажный человеческий коттедж из открытой АУ. Здание было ничуть не похоже на дом оригиналов. Темно-красный фасад, почти коричневый в вечном сумраке, приглушенным пятном возвышался среди Антипустоты. Аккуратное крыльцо из темного дерева, флигель в виде раскинувшего крылья ворона. Узкие окна со ставнями, которые он непременно закроет чуть позже. Небольшое здание уже было окутано, словно куколка, темными нитями, как, впрочем, и все подходы к нему. Эррор прищурился, прикидывая, что будет лучше: связывать неожиданных посетителей или сразу отрезать наглецам конечности, стоило пересечь им невидимую границу, окружающую теперь его полноценный дом. Он, словно паучиха, готовил себе гнездо для потомства. Не сказать, что разрушителю это не нравилось. Нет, наоборот. Будто бы, следуя заложенным инстинктам, он нить за нитью огораживал дом от всех возможных врагов. Некоторое время монстр даже со всей серьезностью продумывал пропитать свои нити ядом, но учёный, к которому кинулся за помощью скелет, вовремя успел вырвать идею из головы, надавив на безопасность будущего малыша. И точно. Черный удивлённо моргнул, осененный неожиданным известием про слабость на ранних периодах ребенка, почесал черепушку и метнулся обратно. Переделывать собственные ловушки, настраивая распознавание свой-чужой. Делать их более безопасными он не собирался. Тогда, думал монстр, в чем вообще был бы их смысл? Он тут не куклы охранять брался, чтобы удовлетвориться сигнальными плетениями. Нет. Здесь следовало подходить более ответственно. Что касалось обстановки внутри, то все было не так плохо, как он предполагал раньше. Конечно, от некоторого мусора в виде чужих фотографий, личных вещей и просто захламляющих, как казалось Эррору, вещей он практически сразу же избавился. Вышло не так уж и плохо. Небольшая прихожая, соединяющая еще и отдельное помещение для лестницы на второй этаж. И огромная комната, поделенная на две зоны: кухню и гостиную. Он заходил в это помещение с каким-то трепетом, понимая, что это именно то, что он хотел давно. Большая, не изуродованная лишними стенами комната: массивный, широкий диван; телевизор, который, впрочем, был уже давно выкинут, оставляя после себя только столик из-под него — как будущую точку для раскрытия портала наблюдения. Мягкий, пушистый ковер тоже радовал, приятно щекоча голые кости ног. У дальней стены располагался кухонный угол со всей необходимой мебелью: холодильником, печью и странным, словно разделяющим кухню и гостиную высоким длинным столом, как он потом узнал, барной стойкой. К нему прилагались такие же высокие стулья, на которые было непривычно, но интересно громоздиться. И не чувствовать опоры пола стопами. Второй этаж был скорее чердачным, но за счет высоких потолков острые углы наверху не давили. Здесь находилась ванная комната и две спальни друг напротив друга. Одна темная, подстать общему фону дома, вторая же светлая, явно детская, если судить по небольшой кровати и куче игрушек на полках. Возможно, именно из-за нее, этой комнатки, выбор разрушителя и пал на данный коттедж. Он мог часами просиживать в детской, пока гул в голове и жажда деятельности утихали. Теребить в руках небольшие мягкие игрушки, рассматривая аккуратные ровные швы и, хмурясь, сравнивая их со своими грубыми поделками, висящими сейчас над крышей здания, словно укор собственному отсутствию таланта. Потом складки на черепе вновь сглаживались, и он, нежно проводя по искусственной шерсти очередного создания, спокойно ставил его обратно на полку. Все придет, усмехался про себя разрушитель. У него ещё будет много времени, чтобы изучить игрушки более подробно. Возможно, даже усовершенствовать собственные поделки. Потом. Обязательно. Единственное, что монстру не нравилось в его гнезде, как одним словом описал получившуюся композицию из нитей и дома неизвестно как проскользнувший сюда Фреш, — так это весёленький цвет стен по всему дому. Какой-то светло-песочный. Хотя даже Эррору в какой-то момент пришлось все же признать — он довольно неплохо сочетался с темным цветом древесины, из которой состояла практически вся мебель. Да и в целом не резал своим цветом чувствительные глаза монстра. И ещё одно. Пришлось все же, скрепя сердце, пускать взволнованного Саенса внутрь, чтобы он мог настроить освещение, водопровод и подачу газа, заменив все на магические аналоги. Стоит ли говорить, что Эррор, будто сумасшедший, следовал за учёным по пятам, не позволяя не то чтобы зайти в не нуждающуюся в изменениях комнату, а даже дотронуться лишний раз до предметов обстановки? Чем ещё больше перепугал своего наблюдающего врача. Голоса поддерживали. Кто-то даже подкинул идею с собственным складом продуктов и огромной кулинарной книгой. Но, хорошенько обдумав, пришлось отказаться. Нет, книжки с довольно простыми, судя по описанию, рецептами он все же выдернул. А вот от склада пришлось отказаться. Даже в Антипустоте продукты имели свойство портиться спустя время. Но и без скоропортящейся еды шкафы постепенно заполняли их долгоживущие родственники. Всевозможные консервы, крупы, даже закрутки. Да, из обычного дома, потом из кокона, место превращалось в самый настоящий бункер. Эррор будто бы знал, что вот сейчас, ещё немного и все начнется. Саенс уже на свою голову предупредил, каким хрупким и беспомощным становится организм скелета с момента формирования души сгустка. И черный, словно обезумевший, готовился. Он закрыл все подходы на свою территорию многоходовыми замками, аннулировал все ключи. Даже приготовил экстренные порталы прямо к Саенсу на всякий случай. Сейчас же, в последние дни, разрушитель, как обезумевший, метался от одной хрупкой, уже начавшей разрушаться вселенной, к другой, понимая, что не скоро вновь приступит к собственным обязанностям. Быстро, четко, и абсолютно безжалостно. За пару дней он стёр несколько сотен забытых ошибок, радуясь, что хранителям не пришло в голову поставить на них маячки. В конце концов эти наброски даже не были полноценными мирами, хотя все же и занимали место. Именно из-за таких недоработок Инк и бесил своим дурным желанием оставить каждый мусор. Передохнуть удалось ещё спустя пару дней. Шизофрения была в восторге, изображая кучу тараканов, пафосно хлопающих передними лапками. Да. Если Эррор не ленился, а признаться честно, это было довольно редко, то мог работать как конвейер, за день уничтожая то, на создание которого тратилось, по меньшей мере, несколько лет. Разрушать всегда было легче, чем создавать, монстр прекрасно понимал это. И все проходило до отвратительного гладко, пока на исходе выданного самому себе времени на концентрацию не нарушила кисть, прилетевшая по хребту. — Какого хрена ты творишь, Эррор! Какая муха тебя укусила?! То ты пропадешь на два месяца, а теперь что? Решил за раз восполнить все время своего отсутствия? Черный тихо выругался, стараясь не вдыхать дурманящий запах. И попытался слинять. — Ну уж нет! Не сегодня! Пришлось изворачиваться, чтобы не попадать под липкие, знакомые по цвету чернила. Черт! Надо было остановиться ещё вчера! Хотя стоит ли сейчас размышлять об этом? Все умны задним умом, как говорится. Но в данный момент была проблема намного серьезнее! — Дьявол! — не уследив, разрушитель выругался, попав ногой в лужу на земле. Ещё мгновение назад обычные разлитые чернила ожили, извиваясь словно змеи, оплетая ноги и руки. — Что, на этот раз никакой речи в в пользу великой светлой дружбы? — стараясь не дышать, саркастично протянул плененный монстр. — А где же твоя излюбленная речевка о сокровищах Создателей и пользе пощады? — О, так ты меня все же слушал? Тогда обязательно повторю, как только ты ответишь на парочку небольших вопросов. Ты же не против, Эррор? Впрочем, это не тот момент, когда я приму во внимание твое мнение. Прости. Художник подходил медленно, настороженно не опуская кисть. Он знал по личному опыту, насколько мог быть опасен даже связанный разрушитель. Его противник прищурился, фокусируя взгляд на настороженном лице. Лучше бы этот приятный аромат магии исходил не от бездушного мудака. Впрочем, неважно. Он все равно не собирался делиться своим сокровищем. — И чем же ты интересуешься, тупая радужка? Почему я до сих пор не размозжил твой пустой череп? А может, ха, ты просто соскучился, раз решил применить столь экстравагантные методы допроса? — Эррор наклонился всем телом вперед, покачиваясь в чернильных путах. Ему даже не приходилось размышлять, как выскользнуть из этой липкой ситуации. Внутренний пылесос сам прекрасно справлялся, ударными темпами втягивая магию второго родителя. Черт! Все это — благодаря бездушному существу? Интересно, какой краски налакался в тот момент хранитель, что мироздание решило, будто их жалкое подобие эмоциональной привязки друг к другу — искреннее? — Что за…? — художник пораженно сделал шаг назад, наблюдая как путы один за другим лопаются, истончаясь. — Что такое, чернильница? Ты выглядишь напуганным! Ряд острых как лезвие костей, повинуясь взмаху руки, тут же с опасной скоростью помчались на Инка, цепляя лишь краем хранителя, все больше и больше теряющего в скорости под непрекращающиеся атаками. Подловив противника в воздухе, Эррор оскалился, призывая бластер. Этот идиот действительно расслабился за время его отсутствия, надо же. Рука на рефлексах перехватила летящую в голову кисть, выворачивая из чужих рук тяжелый инструмент и, не прекращая движение, Эррор одним ударом ноги опрокинул запыхавшегося художника. Вопреки своему обычному поведению монстр не торопился ни ломать, ни откидывать чужое оружие в сторону. Нет, напротив, он крепко обхватил его ладонью, облокачиваясь и чувствуя, как маленький сгусток прожорливо тянется к чернильной магии через телесный контакт. — Ты вроде был недоволен моим отсутствием, мудак чернильный? — Эррор наклоняет голову к плечу, потирая свободной рукой занывшую шею. — Видимо, точно давно не отправлялся на перерождение, раз думаешь о подобной херне, идиот. Что такое? Пропало красноречие? А вроде бы обещался мне много чего рассказать? Хранитель сделал попытку подняться, но тут же рухнул обратно, получая по черепу с ноги. — Я вроде бы не разрешал тебе двигаться? Или мне кажется? — Кхе-кхе, тьфу, — пыль, попавшая чернильному скелету в рот, тут же была выплюнута. — Да что с тобой, Эррор?! Ты ещё более агрессивный, чем обычно! — О? Ты так думаешь? Что ж, тогда кто я такой, чтобы тебя разочаровывать, верно? Рука только начала подниматься, чтобы призвать под хранителем кости, закончив очередной бой, как остановилась… Ту-дум. Рано! Ещё было рано! Диким взглядом пройдясь по кисти художника, он отбросил ее, как чумную. Дерьмо. Дьявол! Саенс же говорил, что магия второго родителя уменьшает срок! Сколько за эти секунды сожрал ее мелкий паршивец, раз решил сформировать душу именно сейчас? — Блядь! — одна рука судорожно хваталась за спрятанную слоями одежды грудную клетку, пока вторая на всей возможной скорости вбивала код для открытия портала. — Эррор? Эррор, тебе плохо?! — разрушитель почувствовал, как разлом откликнулся, раскрываясь, прежде чем его поглотило чувство страха из-за обнявших со спины рук. — Отпусти меня, идиот! — стараясь не дать мелькающим лагам вогнать себя в перезагрузку, чернокостный монстр буквально ввалился в окно, не прекращая попыток уйти от чужих прикосновений. Но Инк и не думал отпускать, словно приклеенный влетая следом. Дерьмо! Он хотел похерить все месяцы его мучений разом? Все старания? Всю подготовку, что провел разрушитель? Эта тварь будет долго мучиться, если сейчас он потеряет своего ребенка. Уж это Эррор точно мог гарантировать! Спустя секунды, прошедшие, словно маленькая вечность для судорожно цепляющегося за уплывающее сознание разрушителя, стало наконец полегче. Монстр открыл глаза, покачиваясь от ещё бушующих лагов и с огромным облегчением выдохнул, оценивая представшую перед глазницами картину. Инка сдерживал Фреш. Мало того, обозленный паразит безжалостно выкручивал руки хранителя так, что с каждым неосторожным движением от них слышался вполне однозначный хруст. — Ты как, бро? — Саенса, живо! — после того, как выдавил из себя эту фразу, скелет нервно прислушался к собственным ощущениям, стараясь почувствовать, что вообще происходит в его организме. — В дальней палате, готовится, — на это Эррор успел только кивнуть, когда невольно скользнувший в их сторону взгляд зацепился за сосредоточенное лицо художника. Инк смотрит внимательно. Он словно пытался глазами вскрыть, выпотрошить и проверить каждую кость. Пугающе. Но комок внутри все еще тянулся к противнику, намекая, что и сейчас не против полакомиться чужой магией, и тем самым не давая своему носителю погрузиться с головой в чужое безумие. — Эррор, — хриплый голос бездушного заставляет невольно вздрогнуть, отступить на шаг и рефлекторно приложить пальцы к груди, защищая. — Иди, — Фреш, напротив, ничуть не замешкавшись, резко встряхнул свою жертву, причиняя хранителю еще больше боли. — Я разберусь. И разрушитель, сам не понимая почему, покорно разворачивается, уходит, оставляя за своей спиной двух безэмоциональных тварей. Интуиция тут же противно тренькает, намекая на совершенную ошибку. Однако замолкает почти сразу, задавленная вспыхнувшим беспокойством о сгустке. — Что произошло? — на прозвучавший от Саенса вопрос Эррор только усмехается. Действительно, что же? Нервное напряжение, разлитое в воздухе, не способствует собственному успокоению. Да, он тоже не ожидал, что произойдет нечто подобное, ускорив формирование маленького монстра. Но это, в конце концов, уже произошло. И теперь следовало позаботиться о последствиях. Поэтому скелет только раздраженно отмахнулся: — Встретил чернильницу. А маленькое чудовище его обожрало. — Инк? Второй родитель все же Инк?! — учёный выкрикивает слова достаточно громко, чтобы монстры за дверью тоже услышали, отчего Эррор морщится. — Меня больше интересует гиперактивность этого мелкого паразита во мне. Кажется, он формирует себе душу. Саенс, — не выдержав ошарашенного бездействия, рявкает монстр. — Ты собираешься хоть что-то делать? — Да-да, конечно! Ложись сюда! И верхнюю одежду сними! Нервы все же отпускают только в тот момент, когда на знакомом экране появляются черно-белые, размытые картинки неровного перевернутого еще крохотного сердца, с каждой минутой все больше и больше принимающего свой итоговый вид. Эррор не обращает внимания ни на что другое, кроме этих бесцветных изображений, даже суетящийся рядом ученый, насильно впихивающий в него содержимое каких-то колб и то и дело подключающий к нему какие-то приборы, не удостаивается даже взгляда. И лишь когда все наконец заканчивается, разрушитель издает еще один — на этот раз облегченный вздох, завороженно рассматривая на экране маленькую залаганную душу, иссеченную тонкими полосками. Черный не знал, какого цвета душа его ребенка, но предполагал, глядя на экран, что не черного, как его собственная. Светлее, намного светлее. Настолько, что вряд ли бы оставила себе основной способностью — разрушение. Где-то там, под ребрами, рядом с его собственной нематериальной тенью души билась новая, настоящая. Возможно, она принадлежала такому же творцу, как и его второй родитель. И… честно говоря… Если бы Эррора спросили, что он обо всем этом думает, то он бы попросту послал всех нахрен. Потому что — плевать. Потому что — все равно маленькое чудовище внутри было его. Родное. Оставалось недолго. Монстры вообще не тянули с родами. Вот зачать, да, было сложным и долгим процессом. А воплотить на свет? С поддержкой он бы уже нянчил свое сокровище. Месяц на формирование, месяц, чтобы сущность будущего монстра окрепла и пару часов в тишине и покое, чтобы новорожденная душа обрела свой телесный облик. Самым опасным, как и говорил Саенс, был сегодняшний день. Но вот, душа сформирована и оставалось только не свернуть себе шею в последующий срок. Всё-таки это был странный процесс. Сначала он боялся за сгусток, а теперь, когда его чудовище эволюционировало в полноценную душонку, пришло время следить за собой. Разрушитель попытался призвать нити и усмехнулся, не получив ничего на выходе. Все же создать кучу порталов, работающих от выданного учёным накопителя, а не полагаться на собственный резерв, было крайне мудрой идеей. Следовало убраться отсюда. Паранойя, ласково взращенная изменившимся состоянием, подталкивала вернуться в гнездо и не вылезать оттуда ближайшие месяцы. Эррор и правда хотел воспользоваться это замечательной идеей, но не успел активировать портал, наткнувшись на дикий взгляд хранителя у двери. Саенс, что-то невразумительно пискнув, поспешил удалиться. Чертов трус. Лучше бы он боялся его, Эррора, чем этого плюшевого хранителя, не так ли? — Чего тебе, идиот? — разрушитель с вызовом ответил на сверлящие то его самого, то невыключенный экран глазницы. Очнувшись, он наконец выпутался из проводов, поднимаясь с койки и тем самым полностью переводя внимание на себя. — Ты беременный. — Тоже мне новость. Это все, чем ты хотел меня порадовать? Тогда вали отсюда, радужная отрыжка. Наверное Эррор потерял не только в магии, но и в рефлексах. Иначе как объяснить выбитую из рук одежду и эти самые руки до боли прижатые к холодной стене, у которой одевался разрушитель. Сейчас, когда она не повредила бы мелкому, он был не против перезагрузки. Но даже лаги, мелькнув пару раз, отказали, показывая всю степень собственной беззащитности. Замечательно. То есть когда ты хочешь избавиться от этой хрени целенаправленно, организм посылает тебя нахрен. А вот единственный раз, когда защита перезагрузки действительно понадобилась… дьявол! — И что дальше? Ты ещё не решил? Или не можешь поверить собственной храбрости, чернильница? В ответ на агрессию раздается наполненный удивлением звонкий голос: — Ты не лагаешь! От творящегося идиотизма хочется закатить глаза. Серьезно. Что, впрочем, Эррор с удовольствием и делает, оскалившись при этом: — Да ты прямо Шерлок сегодня! Что не открытый рот — так очередная истина! Может, ты хочешь поделиться ещё какой-нибудь очевидностью перед тем, как наконец свалить уже куда-нибудь? Желательно — к дьяволу! — А скажу, — Эррор резко отдергивает голову, ударяясь черепушкой об стену в тот момент, когда художник слишком близко наклоняется. И тихо произносит, глядя ему прямо в горящие от злости зрачки: — Это мой ребенок. Красные глазницы тут же вспыхивают от ярости. Сам их хозяин шипя, тут же попытался вырваться, проклиная про себя чертово ослабление организма. — Мой! Не твой, идиот. Не наш. Только мой! Эррор видит, чувствует, как его противник едва не отшатывается от напора. Но все же почти сразу берет себя в руки. Фигурально. Так как на самом деле чёртовы светлые кости мертвой хваткой сильнее стискивают его пальцы, выбивая невольный вскрик. — Почему не сказал? Эррору остается только беситься, разглядывая лицо напротив. — Как будто я знал, что это ты! А если бы знал, знаешь, что произошло бы? — Инк вздрагивает, не меняя на лице эмоций. Значит, сегодня он не под полным набором красок. Или же чистое удивление выветрилось от частого использования, ха. — Ни-че-го. Абсолютно ничего бы не поменялось! Потому что мне плевать, чья капля магии по шутке мироздания поселилась во мне. Теперь это все — мое, понял? И ты действительно идиот, если думаешь, что я отдам тебе мелочь. Хранитель уже никак не реагирует, демонстрируя спокойное лицо. — Хорошо, — он наконец кивает. — Забирай. Эррор уже собирается успокоенно выдохнуть, когда его втягивают в довольно болезненный поцелуй. — Какого хрена ты творишь?! — едва вырвавшись, взвивается он. — Можешь забирать ребенка полностью себе, — повторяет художник свои же слова, спустя пару секунд восстановив дыхание. — Если отдашь мне что-то взамен. Например, себя. — Ты — больной ублюдок! Не трогай меня! — разрушитель, честно говоря, никогда не думал, что вообще может попасть в подобную ситуацию. Он уворачивается, кусается, пинается. И каждый раз все больше распаляется от бушующего внутри бешенства: — Да чтоб тебя, черт! Я что, похож на шлюху? Если тебе трахаться приспичило, так сходи в Андерласт! Блядь! Отпусти меня!!! — Совсем не похож, — хриплый голос у шеи, казалось, перекрывает не только все возмущенно-восторженные визги Создателей в голове, но и собственный звенящий от эмоций голос. — Сначала я добиваюсь твоего внимания, потом дружбы, даже романтических отношений, и ты каждый раз посылаешь меня. А теперь, когда у меня появился реальный шанс, ты опять хочешь оставить меня ни с чем?! Не выйдет, Эррор. Голова кружилась. Что за бред? Что за бред?! Бред-бред-бред — безжалостно зажеванной пленкой крутилось в мыслях все громче и громче. Кого эта тварь пытается обмануть? — Тебе весело, не так ли? Издеваться надо мной? Так замечательно играть то, чего нет, правда? — голос разрушителя неожиданно холоден и спокоен в этот момент. И не только. Эррор даже мог бы себя поздравить, когда его нога на этот раз с хирургической точностью попадает по подбитому в бою колену, заставляя чернильного с руганью грохнуться на пол, выпустив от боли чужие руки. Да только бешенство, резво обратившись в ледяную ярость, не позволяет порадоваться этой маленькой победе, желая уничтожить, растоптать существо рядом с ним. Сил все еще нет. Он помнит это прекрасно и только из-за этого все еще остается на месте, не ринувшись мгновенно на извечного соперника. Вместо этого Эррор говорит, буквально выплевывает из себя каждое слово: — Ты, бездушная тварь, ещё и насмехаешься? Не знаю, как ты вообще дошел до всего этого театра абсурда и чего добиваешься, но держись от меня подальше. Клянусь, как только вся эта хрень прекратится, я подарю тебе столько боли, что ты вовек заречешься придумывать несуществующие чувства и манипулировать с их помощью. — Эррор! — Вы посмотрите на него, — вновь вспыхивают его глаза, пока рот кривится в злой усмешке: — Хранитель. Символ добра и защиты! Лицемерная дрянь! Это — мое последнее предупреждение! И он исчез. Ну как исчез, перенесся вытащенным наконец из кармана штанов порталом. С голой грудной клеткой, взбешенный, расстроенный. Скелет устало опустился на мягкий ковер, опуская голову. Зачем Инк так поступает? Разрушитель мог понять многое, включая и свою смерть, и пытки, если бы хранитель захотел наказать или отомстить. Но это издевательство? Грёбаный бездушный хранитель, черт бы его подрал. Эррор ненавидел его.