Just Can't Get Enough

- Эй, педик! Толчок в плечо, удар о шкафчик, смех за спиной. Блейн прекрасно знаком с утренним приветствием, которое он получает уже два года, с четырнадцати лет, когда на его шее появился крест — знак всех сабмиссивов. По закону, у сабов и Доминантов имеются равные права. Какие-то границы и различия устанавливаются в парах, заключивших контракт. Но все это действует лишь на бумаге. В жизни же сабам достается от почти всех знакомых Домов, а иногда и от окрепших «товарищей по несчастью». Нередко их используют для одного только удовлетворения бунта гормонов, хотя никакой сексуальный контакт не разрешается до официального оформления отношений. Но разве бы стали саба слушать в полицейском участке, состоявшем из одних Хозяев? В общем, жизнь сабмиссивов крайне незавидна. Но бывают случаи, когда появляется этакий принц, спаситель, который клеймит саба и обращается с ним должным образом. О таком сказочном исходе мечтают многие несчастные. Везет так крайне редко. Блейн не отличается от остальных. Он тоже хочет, чтобы однажды его у шкафчика, где он скатился на пол от слишком сильного удара, подобрал прекрасный парень, который подаст ему руку и поцелует сбитые в кровь пальцы. Мимо проходит отставший спортсмен и пинает Блейна в живот. Вот тебе и прекрасный принц, думает Блейн, подбирая свои конечности и поднимаясь. День идет своим чередом до последней перемены. Блейн выходит из кабинета и врезается в широкую грудь одного из футболистов. Он ожидает удара в живот или толчка в стену, так, чтобы в голове гудело весь остаток дня. Но парень обхватывает его за плечи и волочит на улицу, под трибуны стадиона. Блейн ошарашен и не может противиться. Впрочем, этому мешают и исходящие от него волны доминантности. Блейн бы не был в силах сбросить эти руки, как бы он того ни хотел. Парень, чьего имени Блейн не помнит (для него все спортсмены выглядят одинаково), грубо пихает его, заставляя упасть на колени и упереться ладонями в холодную землю. - Нам надоело видеть твое смазливое личико, по которому текут наши девочки, в коридорах нашей школы. Как насчет того, чтобы мы поправили несколько костей там? - с этими словами кто-то из собравшейся компании футболистов опустил локоть на выпирающий из-под от постоянного недоедания позвоночник Блейна. Руки сдают, и Блейн падает лицом на твердую поверхность, успевая повернуть голову, чтобы не сломать нос. Его тело, и так покрытое незаживающими синяками, болит от нового сотрясения, когда десяток ног приступают к равномерному избиению со всех сторон, однако, избегая лицо. Блейну страшно. Спустя несколько долгих минут (всего три, но он об этом не знает) перед глазами появляется черная пелена, и Блейн думает, что это конец. Чьи-то крепкие и скользкие руки (когда эти ублюдки успели оторвать рукава?) хватают за предплечья и переворачивают на спину. На животе оказывается неприятная чрезмерная тяжесть чужого тела, и Блейна дико тошнит. Мокрые от пота, холодные ладони держат его голову прямо, сжимая щеки. Первый удар приходится на переносицу. Второй — челюсть. Далее — куда-то в бровь. По ушам, до назойливого звона и головокружения. И беспорядочные попадания кулаков по лицу, так, чтобы получилось кровавое месиво. Блейн уже не чувствует ничего, глаза залиты кровью, и только тупая боль буквально повсюду подсказывает, что он живой. Через ощущение толстого слоя ваты в ушах до Блейна доносится голос вожака этой стаи падальщиков: - Пошли отсюда, пока не убили. Нам не нужны проблемы. Если хочет жить, он не проболтается никому. Понял? - еще один пинок под ребра. Блейн не может выдавить из себя больше, чем неразборчивое бульканье. - Понял, значит. Идем. Доминантные ублюдки уходят. Полумертвый, с переломанными костями и хлещущей кровью, недвижимый Блейн остается под трибунами. Блейну ничего не остается, кроме как надеяться на чудо.