Почувствуй жизнь

      Невесомый пар, поднимающийся от воды, последний раз лизнул мягким теплом обнажённую загорелую кожу, на которой ещё блестели капли воды. Небрежно брошенное полотенце упало на пол, и Ширануи переступил через него, набрасывая на себя юкату и перекидывая влажные волосы через плечо. Тёмныё тяжёлые пряди спускались до талии, растеряв пока крупные волны. Кё пока не спешил забирать их в высокий хвост.       Он потянулся, массируя рукой шею и ощущая лёгкость во всём теле, и довольно ухмыльнулся.       «Всё-таки глава клана Ясэ — хитрая лиса, раз умудрилась обосноваться в Эдо со своими людьми, прихватив себе пару додзе и небольшой горячий источник».       Плохое настроение, владевшее Ширануи последние несколько дней, заметно улучшилось. Косые взгляды и перешёптывания за спиной, которые он получал от остальных демонов этого рода, теперь не казались такой уж проблемой, хотя поначалу, конечно, жутко злили. Но другая проблема осталась всё равно нерешённой. Она тревожила, разъедала.       Сано.       Сёдзи в коридоре громко хлопнули — Кё надо было на чём-то сорвать свою злость, которая всегда загоралась в душе, стоило ему вспомнить безразличный, какой-то зашуганный взгляд золотисто-карих глаз бывшего шинсенгуми. Он ненавидел его. Раньше он без раздумий бы свернул шею тому, кто смотрел на него таким взглядом. Это ведь бесило — липкое, затягивающее чувство, что ты для кого-то ничто. Или нет, что ты настолько кому-то мерзок, что даже не достоин улыбки, слова. Только вот такого умершего взгляда.       Ширануи не был из тех, кто действует мягко, уговаривая и осторожно добиваясь доверия. Жизнь волка-одиночки такому не учит. Ну да, формально он действовал раньше вместе с Казамой. Формально, пока то ему было интересно. А теперь ему интересно, как поведёт себя один рыжий идиот, чья жизнь теперь напрямую зависит от него. Но пока не происходит ничего. В груди неприятно заныло — то противно запищала не вовремя проснувшаяся совесть, на которую Кё вновь постарался не обращать внимания. Но она всё равно язвительно хихикала, убеждая, что он, именно он виноват. Что он всё разрушил единственной фразой, сказанной из обычной вредности. И с каждым своим приходом совесть становится всё убедительнее, словно баба, которая зудит и зудит, зная, что всё равно добьётся своего.       Не задумываясь о том, зачем он это делает, Ширануи развернулся и отправился к комнате Сано. Он не знал пока, что скажет или сделает. Его просто достало. Он сделает это ради того, чтобы эти мысли не портили ему больше настроение. И плевать, что ехидный голосок в голове опять вкрадчиво нашёптывает, что причина вовсе в другом.       — Ты доберёшься до замка Сэндай за три дня.       Ширануи замер у двери в комнату Сано, прислушиваясь. Глухо прозвучавшие слова О-Сэн заставили его насторожиться. ***       Сано неотрывно глядел на девушку, пришедшую к нему по его просьбе. Так хищник глядит на жертву, на которую пока не готов нападать: изучает и подчиняет.       Но глава клана Ясэ была не из тех, на кого бы подействовали такие уловки.       — То, что я теперь знаю о шинсенгуми — это лишь обрывки информации, не всегда радостной, — осторожно вымолвила она, рассматривая сидящего на футоне расецу, который теперь не выглядел так болезненно, как раньше. — Они проигрывают, Харада-сан, — добавила она после небольшой паузы.       — Мы проигрываем, — в голосе молодого человека звенели стальные нотки, а серьёзные глаза странно блеснули.       О-Сэн выдержала его взгляд.       — Вы уже не один из них.       — Напоминаете мне лишний раз, что я монстр?       — Нет, просто хочу, чтобы Вы воспользовались шансом и жили.       Саноске вцепился руками в одеяло. О-Сэн с тревогой наблюдала за ним, понимая, что неестественно прямая спина, закушенная нижняя губа и потухший взгляд — знак того, что ещё чуть-чуть, и он сорвётся. Но Харада сделал глубокий вдох и на пару секунд прикрыл глаза, успокаиваясь.       — Моя жизнь — это мой отряд, химе. Всегда так было и будет.       — Он не согласится с этим, Харада-сан.       — Он? — Сано криво улыбнулся. — Ну конечно, как я мог забыть. Только вот благодаря ему моя жизнь стала какой-то жалкой пародией, обычным существованием ради его крови. Жизнь покорной благодарной игрушки, по-другому и не назовёшь.       О-Сэн пообещала себе, что точно разберётся с одним несдержанным демоном. Теперь она точно была уверена, что Ширануи явно сказал или сделал что-то не то, иначе бы в голосе Сано не было столько боли.       Но он должен понять. Он должен жить, раз судьба дала ему этот шанс, пусть даже он не хочет этого принимать.       — Последний бой шинсенгуми был в замке Сэндай, — быстро выпалила она.       — Что? — опешил Сано, не ожидавший такого заявления.       И тут О-Сэн поняла, что поступила слишком опрометчиво. Но пусть лучше он узнает это от неё. Он должен это узнать.       — Только... Хейске-кун и Саннан-сан... Они мертвы.       Сано молчал.       — Харада-сан, Вам нужно понять, — она осторожно коснулась его руки, — борьба, которую Вы вели, теперь стала просто поиском смерти. Это неправильно.       — Значит, правильно подлизаться к тем, кто побеждает? — хрипло ответил он, зная, что это заденет девушку.       — Я отвечаю за целый клан, и я не хочу смерти моих людей. Вы же понимаете это.       — Но не принимаю.       — Я знаю.       Они молчали несколько минут, пока Сано не подал голос.       — Позвольте мне съездить туда, — он наткнулся на немой вопрос в лиловых глазах и продолжил. — Просто мне надо понять, что наш бой действительно закончен.       — Полнолуние через семь дней, Харада-сан.       — Полнолуние? А, да. Время, когда он мне нужен, — Сано не заметил, что в его словах прозвучало больше, чем просто согласие с тем, что ему понадобится кровь Ширануи.       — Вы доберётесь до Замка Сэндай за три дня. И Вы обязаны вернуться до того, как жажда захватит Вас.       — Я понимаю.       Немного позже, затворив за собой сёдзи, О-Сэн, вздохнув, обратилась к демону, небрежно заплетавшему влажные волосы в косу:       — Ты же поедешь за ним?       — Глупый вопрос, химе.       Впервые за то время, что Кё и Сано были под её защитой, О-Сэн увидела, что у Ширануи бывает тёплая улыбка. ***       Каждый его шаг будоражил тёмный пепел, пачкавший сапоги, но Сано не обращал на это внимание. Просто пробирался под чёрными сгоревшими балками, напоминавшими жуткий скелет странного зверя. От замка Сэндай осталось лишь это.       Если бы кто спросил его, что он здесь делает, он бы не ответил. И правда, зачем проделал весь это путь от Эдо? Попрощаться? Наконец-то понять, что просто борьба за идеалы мало что решит? А может, чтобы найти место, где он может позволить себе слёзы в одиночестве, точнее, его иллюзии? То, что за ним наблюдают цепкие сиреневые глаза, Сано понял сразу, стоило ему только взобраться на лошадь.       Но уже всё равно. Он просто хочет этого — разреветься, как когда-то в детстве, давясь солёными колючими слезами, почему-то больше злыми и отчаянными. Забыв, что сгоревшее дерево очень хрупко, Сано ударяет кулаком по ближайшей балке — злость вырывается и так. И замирает, слыша треск над головой. А ещё через пару мгновений ощущает порыв воздуха и сильные руки, ухватившие его.       — Ты идиот, — буркнул Кё, наблюдая, как в паре метров от него рушится часть остова, и не спешит отпускать замершего расецу, уткнувшегося носом в его плечо.       Сано молчит, понимая, что слёзы упрямо не хотят останавливаться. В груди словно что-то разбивается, а вместе с этим путаются все мысли. Только ощущение тёплого дыхания на щеке кажется почему-то единственным правильным, что может только быть.       Ширануи осторожно отстраняется, вглядывается в покрасневшие глаза.       — В следующий раз не надо убегать от меня на триста километров, если захочешь пореветь.       Сано хмыкает, стирая слёзы.       — Похоже, побыть одному ты мне точно не дашь.       — Так не нравится моё общество?       — А должно? — Сано чувствует, что вновь начинает злиться.       — Ну я же тебе нужен.       И против этих слов он почему-то ничего не может ответить.