***
Тем временем, Септимус глубоко задумался, восседая на ступеньке возле трона. Он нахмурил брови и принял строгий вид. Что предпринять? Две звезды - как два туза в колоде. Убивать ли первую девчонку? Он вздохнул. Звезды могут жить вечно. А вечно ли волшебное действие их вырезанных сердец? Септимус сам не осознал, что начинает думать, как обычная домохозяйка в духе "какие огурцы будут храниться дольше: свежие или маринованные". Он хмыкнул, потирая руки: возможно, стоит перестраховаться и оставить девушек живыми? Он может убить их в любой момент. Не обязательно сейчас. Пока он заключит их в темницу, скует цепью, выкованный из рыбьего дыхания... цепью, которая сковывает всех без исключения волшебных существ. Септимус был человеком, который поступает, не мешкая. Он встал на ноги и выпрямился. Рана заболела, но он не позволил себе хромать в той мере, в какой ногу пронизывало болью. Он решил наведаться в темницу к пленнице - по крайней мере, невежливо королю не посещать своих гостей. С этими мыслями принц - а вскорости и король всего Штормхолда - вышел из тронной залы.***
Перед его глазами предстала бледная худая девушка с весьма хладнокровным выражением лица. Она сидела, поджав под себя ноги в шелковых туфельках, а перед нею на каменном полу стояла миска с баландой и ломтем ржаного хлеба. Септимус оценивающе рассмотрел пленницу. Чуть ниже Ивейны и такая же тонкая - только в плечах маленько поуже. Темные глаза смотрят твердо и ясно. Губы сжаты; золотые волосы кольцами струятся по спине. Она пристально смотрит на Септимуса и изучает его так же, как он изучает ее. - Я - король Штормхолда. - Вкрадчиво говорит он, немного искажая факты. - Может быть, звезда, ты знаешь меня... ты ведь смотришь сверху вниз, на землю... - Ты - принц Септимус, пока еще не король, - ровно ответила Ивальда. - Пленитель моей сестры, Ивейн, жестокий убийца, избавитель от ведьм и просто человек. Септимус усмехнулся. - Какое длинное прозвище, - отметил он. - Ты вполне заслужил его. - Звезда даже не пошевелилась. - Назови хоть одну причину, по которой я должна изменить свое мнение о тебе, жестокий принц. Септимус развел руками. - Такой причины нет. Он сжал губы, и на скулах заиграли желваки. - Ты упала с небосклона. Прости, что не оказал тебе теплый прием. Ивальда моргнула. - Я знаю, что от тебя добра ждать не стоит. Все в вашем роду такие. Может быть, один лишь Праймус был другим... но и он ныне убит. - Точно, - почти обрадованно сказал Септимус. - Его больше нет с нами. Звезда, назови свое имя. Ивальда помедлила. - К чему тебе оно? Обладание моим именем - ничто, ведь истинное я никогда не скажу тебе. Септимус закатил глаза. - Ну, если ты хочешь, чтобы я до конца твоей жалкой и никчемной жизни обращался к тебе "звезда", то ты это услышишь. Девушка сузила темные глаза. - Меня зовут Ивальда, - проронила она и отвернулась. Судя по всему, она решила, что разговор будет окончен. Но принц так не думал. Он чуть опустил взгляд. - Почему ты не съела пищу, которую принесли стражники? Девушка поморщилась. - Это?... Нет. Я не буду это есть. Я пленница. Я скована волшебной цепью, способной покорить и самых сильных моих сестер, а потому вынуждена всю жизнь пробыть в этой клетке. Я лучше умру от голода, чем буду жить, зная, что однажды ты вырежешь мое сердце и съешь. - Какая осведомленность! - удивился наиграно Септимус. Он сложил руки на груди и подошел к решетке. - Я понял, чего ты хочешь. Он моментально развернулся и ушел, исчезая за углом. В тот вечер Ивальда так и не притронулась к еде. Она посмотрела в узкое зарешеченное окошко. - Сестры, - прошептала она, - слышите ли вы меня? Простите, я подвела вас! Слезинки расчертили дорожки на ее щеках, и она, поплакав вволю, дала себе уснуть, прикорнув на своей нехитрой подстилке из тощего матраца и мокрой соломы. ...Однако судьба приготовила для звезд иной путь.***
Пробуждение было более чем неожиданным. Ивальда открыла глаза и диву далась. Если в первый раз она понимала, что проснулась в темнице, и даже понимала, отчего она там очутилась, то теперь... теперь она зашла в тупик. Комната была великолепной: огромная кровать с балдахином, заваленная горой шелковых подушек и мягких одеял. Зеркало в серебряной раме, в котором отражалась девушка - бледная и набирающая сияние. Окна, в которые бьет яркий солнечный свет. Ивальда опустила ноги на мягкий ковер и осмотрелась. Куполообразная крыша была стеклянной, и над головой звезды величественно проплывали облака. Стены комнаты были разрисованы искусной фреской: звезде вначале показалось, что цветы и деревья, птицы и олени, изображенные рукой художника, настоящие. У кровати она обнаружила золотой кувшин с теплящейся водой и чашу. С наслаждением умыв лицо, Ивальда прошлась по комнате. За крошечной дверцей оказалась просторная ванная. Ивальда предвкушала, как она погрузится в горячую воду... ...Но стук двери пробудил ее от неожиданных мыслей. - Госпожа, - тоненько позвал женский голос. - Позвольте мне войти и простите, что потревожила ваш покой! Все удивительнее... Ивальда улыбнулась.