***
Септимусу было не до любви и не до девушек. Он был то на войне, то занимался ликвидацией потенциальных претендентов на корону. Любовь занимала в его жизни примерно такое же место, как и игра в поло. Только во время поло можно было хотя бы попытаться устроить покушение. Он, конечно, не строил из себя святого и пользовался всеми благами матушки-природы, которая подарила ему недурственную наследственность и горячий нрав... но биология и душа - это нечто совершенно разное, не так ли? Септимус мрачно взглянул на свое зеркальное отражение. Отец не зря поставил условие перед наследником трона: с такой высокой смертностью королей Штормхолда каждый должен обезопасить себя и родить хотя бы одного наследника. Септимус спрятал руки под черные бархатные перчатки и оправил камзол на груди. Ну откуда отцу знать, что младший сын окажется столь находчивым, что будет править вечно?...***
Коронация - важное событие в жизни Штормхолда. Бывает, что король не меняется в течение нескольких столетий: старикан все сидит себе на троне, а его подданные сменяют друг друга... Только самым изворотливым, умным и властолюбивым королям удается такое. Вместе с короной король получает и долголетие - такой уж обычай в этих местах. Конечно, любая особа голубой крови живет в полтора-два раза дольше обычного жители Королевства За Стеной, но никому не под силу тягаться с волшебством, наложенным на золотой венец. Септимус нимало не нервничая, пытливо посматривал на собравшихся гостей. К концу вечера все они вынуждены будут скандировать: "Да здравствует король! Да здравствует король! Да здравствует король!". Трижды поприветствовав нового правителя, они таким образом присягнут ему на службу, а тот, кто не раскроет рта, чтобы проговорить эти слова, будет тут же казнен за измену. Септимус развеселился. Ох, сколько народу можно вот так казнить, хотя бы за то, что они якобы не присягнут ему! Никто же не будет проверять, говорил ли тот самый Отто фон Ордентлих клятву... Может, ну его, этот фокус с салютом? Может, грохнуть его прямо так, без прелюдий?... Септимус раздумывал над тем, как устранить министра, как вдруг епископ (подкравшийся незаметно, отчего принц вздрогнул) шепнул ему на ухо: - Ваше Высочество, вам пора! Септимус приложил руку к груди и недовольно пробормотал: - Вам бы колокольчик на шею повесить, господин епископ... Что ж вы подкратываетесь-то... У меня рефлексы хорошо развиты, мог бы и... - и принц полоснул рукой по горлу. Епископ побледнел. - Я могу кашлять, когда подхожу к вам со спины, - дрожащим голосом проговорил он. Принц кивнул. - Можно кашлять, а можно и петь, - задумался он. - Ладно. Я готов. Епископ чинно вышел вперед. Тронная зала была озарена светом тысяч свечей: они освещали лица тех, кто собрался на коронации нового короля Штормхолда. Повелитель всей страны в этот момент бдительно наблюдал за всеми из-за тяжелых бархатных кулис.***
Ивальда привычно терпела, ожидая, когда служанки расчешут ее локоны и уложат в прическу. Все встало на свои места: никто не собирался убивать ни ее, ни Ивейн, и уж тем более никому не нужно вырезать им сердца... Служанки сообщили звезде, что она приглашена на коронацию принца Септимуса. Ивальда поначалу удивилась, а после спокойно решила: ну вот, теперь эти смертные ведут себя прилично, так, как и подобает обращаться со звездными гостьями! Девушку одели и причесали; в бархатной шкатулке ей принесли прекрасные украшения - тяжелое ожерелье из прозрачных кристаллов и кровавых рубинов, оплетающее шею, и золотой перстень с хризопразом. Тяжелое белое платье Ивальды было расшито жемчугом. Она с удовольствием облачилась в роскошный наряд, не забыв и про шелковое белье, и про тугой корсет, расшитый райскими птицами. В общем, Ивальда чувствовала себя в своей тарелке. Там, в звездных чертогах, небесная странница была окружена такой же заботой и вниманием. Только здесь, конечно, не сестры украшали ее и собирали на праздник, а личные служанки. Пожалуй, на земле к ней относятся едва ли не как к королевской особе! Длинные волосы Ивальды убрали под тонкую белую шапочку, всю расшитую топазами и жемчугом. Она спускалась на лоб и прятала мягкие золотистые кудри девушки; Ивальда с удивлением обнаружила, что на макушке шапочка переходит в мягкую белую ткань, спускающуюся на плечи. - Вы прекрасно выглядите, - сказала робко одна из служанок. Та, что старше, бросила на нее предупреждающий взгляд. Служанка опустила глаза. - Спасибо вам, - сердечно поблагодарила Ивальда. - А... это что? Это ваш национальный костюм? - удивилась она. - М-м-м, ну да, - почти не слукавила старшая служанка, толкнув локтем подружку. В целом, она не соврала: это действительно был национальный костюм, принятый для невест на свадьбу. В положенное время за Ивальдой пришел конвой из четырех офицеров, наряженных в алые мундиры с золотыми эполетами. Девушка чинно выплыла из комнаты, и, когда служанки остались одни, молодая прошептала: - Выходит, она так и не знает, что ее ждет там, внизу?... Старшая служанка покачала головой. - Быть женой короля - не так уж и плохо. - Но быть женой короля Септимуса... Служанки поджали губы. В этом замке лучше не говорить ничего лишнего.***
Тем временем, коронация началась. Ивальду вывели в тронный зал, распахнув перед ней тяжелые дубовые двери. Девушка с изумлением увидела, как перед ней молча склонились все гости в тронном зале. Она, почти не разжимая губ, шепнула одному из офицеров: - А что здесь происходит?... Почему все эти люди кланяются? Но юноша ничего ей не ответил. Он даже не скосил глаза, чтобы взглянуть на звезду. Тусклое сияние, которое начала было источать Ивальда, померкло: она, видимо, встревожилась. А конвой препроводил ее к двум золоченым креслам, стоявшим на мраморном возвышении. Ивальда узнала в них троны. К своим подданным вышел и будущий король. Он был облачен в черный камзол, расшитый золотом. Ворот был украшен рубинами - ведь именно этот камень являлся символом королевской власти. Волнистые темные волосы обрамляли чуть побледневшее лицо. Но взгляд темных глаз был непроницаемым. Зал разразился аплодисментами, король (точнее, будущий король) чуть улыбнулся подданным. Он подошел к Ивальде и встал сбоку от нее, даже не обратив на девушку внимания. Гостья вскинула брови. Что все это значит? К Септимусу и звезде, помрачневшей, как туча на ясном небе, подошел человек в епископском облачении и с бархатной подушкой, на которой лежал тонкий золотой венец. За спиной епископа был его молодой служитель. В руках у него была подушка побольше - размером под тяжелую корону, усыпанную драгоценными камнями. - Именем Господа Бога и волею короля Штормхолда, отца седьмого принца из династии Амбер, я благословляю брак этих людей, и нарекаю тебя, Септимус Тиберий Амбер, и тебя, Ивальда, супругами, да не разлучат вас силы земные. И тут у Ивальды отпала челюсть.