Сжимая зубы

      Перед адвокатской конторой «Лидер» вот уже полчаса припаркован был нехарактерно простенький, гордо-чистый минивен. Минивен этот появлялся перед конторой дважды в неделю. Спутать его было трудно: вкусный черешневый цвет привлекал взгляды прохожих. Марго Датская остановилась перед ним, взглянула на своё отражение в слегка тонированном стекле пассажирской двери и, подправив бордовую помаду, пошла в контору.       Леон Бонапарт лежал лицом вниз на очень дорогой раскладной кушетке, и самый высокооплачиваемый массажист в городе сосредоточенно занимался его правой лопаткой. Кушетка, на взгляд Марго, стоила не меньше их очень дорогой кофе-машины. С Бонапартом всегда было так — он выбирал самое лучшее просто ради понтов. Марго, выражавшая презрение к любым материальным слабостям, как только смогла себе это позволить, поступала так же. На том они и сошлись с Леоном — на страсти к дорогостоящим понтам.       Грациозно обойдя кресла, Маргарита Датская присела на угол высокого бюро и выжидательно уставилась на Бонапарта.       — У меня для тебя новости, — сказала она после непродолжительной паузы.       — Если они вызывают стресс и провоцируют сокращение мышц, то давай завтра.       Голос у Леона был глухой и гнусавый. Марго представила, как выглядят его щёки в той круглой дыре в кушетке, предназначенной для лица.       — Милый, ты же знаешь, что я всегда готова помочь тебе расслабиться.       — Расслабление с тобой тоже подразумевает сокращения. Это приятное действие мы также можем перенести на завтра.       Массажист с чвакающим влажным звуком переключился на левую лопатку.       — Может, я выйду, а вы тут как-нибудь сами определитесь за сокращения?       Марго весело усмехнулась, показательно поправила кольца на пальцах.       — Да ладно тебе, — сказала она, и хитрые карих глаза потеплели. — Делай своё дело. Тебе с нами даже понравится. Будет уютно и весело.       Бонапарт вздохнул, замечая, что движения массажиста стали спокойнее и легче. Датская, при желании, могла бы коротким словом вводить сторожевых питбулей в состояние розовых щенят.       — Дорогая, а если я усну? Ты не представляешь, какие страдания я испытывал бы, если бы оскорбил так даму сердца...       — Леон, главное, чтобы я не засыпала с тобой. Но если однажды такое случится, я обещаю, что сразу же уйду и не позволю себе увидеть твои мучения.       Бонапарт закатил глаза.       — А ещё говорят, что это я оказываю моральное давление.       Датская поправила идеально сидевшую рубашку.       — Представляешь, а они ведь правы. С Дебальз же ты так и сделал.       Леон резко упёрся руками в кушетку и поднял голову. Лицо массажиста дрогнуло, углубились морщины, но недовольство сразу же улетучилось. Он переключился на поясницу.       — Она выпрыгнула?       С целью выдержать эффектную паузу, Марго принялась внимательно разглядывать свои сапоги на предмет пятен. Красивое лицо Леона будто потемнело. Марго по-лисьи глянула из-под ресниц и, заметив чрезмерное напряжение, пошла на попятный.       — Почти, — сказала она неохотно. — Вчера ночью её видели с Маршал на боях. Думаю, это примерно как выпрыгнуть из окна.       Бонапарт скорчил гримасу и с досадой оглянулся на массажиста. Тот пожал плечами и накинул на него махровый халат. Продолжать не имело смысла.       Пока массажист собирал кушетку, упаковывал оборудование, камни и ароматизатор, Леон в султанских тапках пошёл к бару и сделал себе двойной экспрессо.       — Что значит видели с Маршал? — спросил он, когда за массажистом захлопнулась дверь. — В каком статусе?       — В вульгарно-простом люксовом платье. Знаешь, когда девушки думают, будто дорогая ткань способна заменить фасон.       «Надо заказать Марго платье», подумал Леон. Её намёки он распознавал на раз-два.       — Кажется, это плохие новости, милая.       Кофе горчил на языке, и сознание от этого прояснялось. Леон потягивал кофе и выстукивал пальцами по барной стойке. Он пытался сфокусироваться на возможных вариантах развития этой ситуации. Вариантов была масса, но он не мог отсеять и часть из них — не хватало информации.       — Она задумала какую-то схему, — лицо у Леона стало очень решительным. — Наверняка продумала, как нас развести.       Марго фыркнула. Вся её поза иллюстрировала иронию.       — Либо же твоя милашка просто плывёт по течению. Я не особо верю в эту Оноре. Леон, она же стрёмная.       — Кое в чём она бывает хороша. Иначе бы Спектор её не держал. Всех можно как-то использовать. Если ключик подобрать. С должной долей вдохновения и черви горы прогрызают...       — О да, уж вдохновение-то ты Дебальз обеспечил... Думаешь, она могла выложить всё Маршал и попросить о защите? Или играет в игру и будет использовать Маршал как своего короля против тебя? Втёрлась в доверие и раскручивает свою схему, а Маршал не в курсе?       Бонапарт прищурился, взвешивая, и медленно покачал головой.       — Не успела бы. Маршал не доверяет чужим — мы же пробовали к ней наших людей засылать. У Оноре не было времени с ней сблизиться.       — Но ты сомневаешься.       — Да.       Маргарита Датская с минуту смотрела на своего спутника и, по совместительству, начальника. Волны его эмоций неприятным хаосом метались по офису, и складывавшаяся атмосфера Марго раздражала. Этого она в Бонапарте не любила. Он был сильным и решительным, обаятельным и головокружительно беспечным, он сверкал, точно солнце... но сомнения разбивали его образ, как простое стекло.       — Леон, что вероятнее? Что Дебальз открылась Маршал, и теперь они вдвоём становятся для нас очень большой проблемой, или что Дебальз пытается косить под дурочку, отвлекает Маршал, а Спектор с остальными уже к вечеру принесут нам документы?       Бонапарт задумчиво покосился на Марго.       — Никто в здравом уме не доверится Вассе Маршал.