Сжимая зубы

      Торговый центр «Тарт» будто пылал — претенциозные украшения опоясывали здание от дверей до крыши. Сумки Prada, инкрустированные по последней моде, медленно вращались на небольших пьедесталах наружной витрины. На бархатную драпировку этих пьедесталов и экспозиции в целом у сотрудницы «Тарта» Лолы ушло три часа. Зато складочки были точно как на картинке.       Джеки сидела перед витриной на корточках и разглядывала сумки. Фед стоял тут же и пристально наблюдал за машиной скорой помощи, дежурившей на углу улицы. В машине не было ничего, заслуживавшего внимания, однако Феду было слишком неловко, чтобы смотреть по сторонам. Атмосфера перед витриной Prada царила напряжённая.       На Джеки как назло были новые демисезонные ботильоны, что Фед подарил ей на годовщину их скоротечного знакомства. При вручении подарка Фед был блистателен и выражал всё лучшее, что может быть в молодом человеке; Джеки, принимая обновку, прыгала выше головы, визжала и чуть не пустила слезу, чтобы показать, как счастлива она была и как ценила и внимание, и Феда. Подобная реакция хоть и не окупала всех тех эмоциональных и материальных затрат, которые Фед вложил в предприятие, однако была вполне удовлетворительной.       Короче, Джеки и Фед уже в тайне придумали, как будут звать их будущих детей, как обнаружили, что являются совсем не теми, кем казались друг другу.       Потому-то Фед и обратил всё своё внимание на карету скорой помощи. Он банально боялся хоть слово сказать и тем самым разрушить тщательно созданный в глазах Джеки образ. Более того, он был до крайности возмущён тем, что Джеки умолчала о своей работе. Усугубляло его печаль то, что и он сам не сказал ей, чем занимается, так что не имел морального права «надевать белое пальто».       В самом деле, если ты слышал о некой Ландон в команде Вассы Маршал, ты же не обязан сразу же подумать, что это твоя девушка?       Отто Штирлиц вышел на мороз с несвойственной ему поспешностью и даже не поблагодарил отпиравшего для него дверь охранника. Охранник, если судить по равнодушной интеллигентной физиономии, не сильно оскорбился. Он повернул ключ и удалился вглубь огромного тёмного зала. Эксклюзивность и шик остались за толстыми слоями стекла. Отто не оборачивался. Он как-то неуверенно сжимал меховые отвороты пальто и выглядел будто пьяным.       — Ты специально последним вышел? — Джеки прищурилась и вылила на Отто эмоциональный таз осуждения. — Я устала пускать слюни на иномарки, выворачивающие с парковки.       Бухгалтер Вассы, при всех его наклонностях, ублюдком не был, поэтому хамить не стал. Он покосился на Феда, ошивавшегося рядом, и застегнул-таки пальто.       — Пересчитывал, — коротко бросил он.       Джеки забыла о Prada. Она стала похожа на лису — взгляд устремился вдаль, уши навострились.       — И как результаты? — спросила она.       Отто смахивал снежинки с мехового ворота и не отвечал. Фед, сразу почувствовавший, к чему были эти многозначительные жесты, обиделся. Ауры связей Ландон и Штирлица едва тянулись к нему, огибали и спешили прочь. Цвет был противный, каштановый. Цвет недоверия.       — Значит так, — сказал он чуть придушенно (возмущение перекрыло горло), — Мы с Оноре Дебальз друзья. Вы двое, как я уже понял, с Вассой тоже друзья. Если вы подвергаете сомнению мои чувства к Оноре и благожелательность намерений, то нам лучше расстаться прямо сейчас. Никогда бы я не подвёл её или того, кто ей дорог! Я часть команды, мне известен план, и я... считаю совершенной низостью двум людям так вести себя в присутствии третьего. Да!       Потребовалось несколько секунд и тысяч упавших снежинок, чтобы прошёл первый шок.       Щёки Джеки запылали под косметическим румянцем. На лице, которое она смущённо спрятала, было выражение восторга, и не меньшего, чем тот, что вызвали импортные сумки. Отто выглядел удивлённым и в то же время довольным; он перестал избегать смотреть на Феда и даже приосанился больше обычного. Казалось, этим двоим только что отвесили живительную оплеуху.       — Прошу прощения, — Отто прочистил горло и оставил воротник в покое. — Последние дни были несколько напряжёнными.       — Жизнь вообще штука нелёгкая.       — Ты действительно злишься?       — Сейчас уже меньше. Думаю, мне тоже нужно извиниться, я был резковат...       Джеки запротестовала.       — Ты был абсолютно прав.       — В любом случае... — Отто вернулся к теме, — Да, Джеки, результаты... если коротко, у нас на руках на данный момент ахренительное количество бабла наличкой и ворох расписок. После этого боя, весь правый берег должен Вассе денег.       — Они делали ставки под расписку?       — Семьдесят процентов гостей. Так всегда происходит, никто не светит деньгами, если этого можно не делать. На мой взгляд, со стороны организаторов эта глупая нерасчётливость. Если бы сегодня Васса потребовала всю сумму, они не смогли бы обеспечить банк.       Джеки вскочила на ноги и начала вытанцовывать вокруг мужчин.       — Ай да мы, ай да молодцы!       «Оноре молодец», — подумал Фед, но портить момент не стал. От Джеки розовая любовь к окружающим летела, как брызги от лужи.       — Значит, уже завтра должен быть слёт, — тараторила она. — Соберём всех, пока не очухались, и поставим перед фактом. Долг платежом красен, а у них точно нет столько налички, да и капитал не ликвидный. Не отбрехаются. Слышите?! Мы поставим этого Дона в коленно-локтевую ещё до понедельника. Все выберут свою шкуру, а не его подачки...       Она светилась и генерировала идеи; неясно, как не сломала ноги, прыгая вокруг на каблуках, а хищная лыба делала её похожей на кровожадную русалочку — из тех, которые в легендах топили и пожирали моряков.       — Нет, — отрезал Отто.       Джеки, на его взгляд, постоянно управляли абсолютно неверные мотивы, и на фоне этих мотивов сам результат извращался до неузнаваемости.       Отто покосился на Джеки, как недовольный профессор, и заговорил уже с Федом:       — Мы оба знаем, что план состоит в другом. И что ни ты, ни я, ни она не посвящены во все детали. Васса никогда не рассказывает больше того, что положено знать для исполнения твоей роли. Всё, что от нас требуется — следовать инструкциям. А сейчас... Сейчас мы просто ждём.       Фед очень пожалел, что Серый и Макс уже свалили. Они откровенно кинули его здесь одного, сославшись на какую-то срочность, и вдарили по газам так, что снег из-под колёс взметнулся. Фед намеревался припомнить им эту гнусность, в наиболее выгодный для себя момент. Это не мешало ему думать о том, как пригодилась бы способность Серого читать эфир.       — Тебе не приходило в голову, что всё ещё может поменяться? — спросил Фед у Отто. — Случайности случаются.       Джеки самодовольно покачала головой.       — Нет, всё под контролем. Все вероятности предусмотрены.       — Вероятности предусмотрены?..       — Внутренний сленг, не парься.       О, у Феда теперь был с десяток осколков непонятной ему информации, и он очень даже ‘парился’. Его обычная привычка пускать глубокие корни в нужных людей уже дала о себе знать, и он безотчётно поддерживал со Штирлицем откровенно-прямой зрительный контакт, и сокращал расстояние до Джеки, стремясь касаться её и быть в положении «оберегающего рыцаря». Их с Отто отношения для него были старой зачитанной книгой — двое трудоголиков, подходящих ко всему с совершенно разных углов, — но то, как уверенно Джеки отзывалась о невозможности любых случайностей, говорило о присутствии в их команде кого-то, способного видеть на несколько шагов вперёд.       — Ладно, — Фед вздохнул и ненавязчиво обнял Джеки за талию. — Надеюсь, ваш маршал продумала свой план настолько, что вы не только получите желаемое, но и окажитесь очень хорошими людьми, на грудь к которым захочется упасть в случае чего плохого.       — Гхм, — Джеки накрыла его руку своей, пытаясь скрыть смущение на лице. Для неё всё это время главным было захватить правый берег, а уж как она, Васса и остальные выглядели бы в чужих глазах, Джеки было неважно. Пока Фед об этом не сказал.       — А ты много значения придаёшь репутации, да? — Отто задумчиво разглядывал Феда. Они начинали друг другу нравиться. — Дебальз, похоже, не разучилась выбирать себе друзей.       Фед улыбнулся. Эта была одна из тех его очаровательных улыбок, намекающих на бесчисленные его таланты и возможности.       Джеки запрокинула голову и заглянула Феду в глаза.       — У тебя есть шенген? — спросила она.       — Чего?       — Поехали со мной в Испанию.       Несколько секунд Фед просто молчал. Отто достал мобильный и отвернулся, чтобы заказать такси. С заездом в круглосуточную кофейню — ещё немного на этом холоде, и он начнёт убивать.       — Я могу подумать? — промямлил Фед, совершенно потонув в больших карих глазах. — Не хотелось бы давать тебе такое обещание до того, как я буду уверен, что Оноре не выбросится из окна.       Где-то далеко, на другой очень респектабельной улице города, Леон Бонапарт заворочался в постели.       Джеки нахмурилась, Отто резко обернулся, как был, с трубкой у уха.       — Причём тут окно?       — Зачем ей бросаться?       — А вы не в курсе? — Фед вскинул брови. — Вот те на. Это же самое важное!