Осколки памяти

Ветер шумно влетел в комнату, прошелестел открытыми книгами, и затих где-то под потолком, качнув широкую люстру напоследок. Окно выходило в сад, где под стеклянным навесом росли желтые ирисы. Их легкий аромат въелся в стены, и даже когда цветы засыхают, еще долго можно почувствовать их запах. Она сидела на столе, скрестив ноги, держала в руках потрепанную книгу; чтение ее успокаивало. Тысячи раз она видела эти строки, могла рассказать их на память, но упорно продолжала читать, стараясь заглушить мысли. Соломенные волосы были заплетены в косу слишком туго, но все же находились пряди, что выбивались из нее. Шелковое белое платье было легким на ощупь и приятно холодило кожу в летний день. Джайна ненавидела эльфийку и еще больше ненавидела себя за то, что не смогла сдержать эмоции. Сколько раз, она учила Андуина тому, чтоб вести войну не силой, а словами. Каждый раз, она встречала его фразой: "Наша обязанность вернуть мир в Азерот". Но глупые девичьи эмоции выставили ее не в лучшем свете, и уже не первый раз. Она помнила девушку в Тераморе, но ей было проще обвинить всех в гибели невинных, чем разбираться, кто виноват на самом деле. И хотя правда была ей открыта, она не смогла избавиться от чувства, что каждый, чей народ несет знамя Орды, виноват в падении Терамора. Тогда, Вален была еще совсем юной, по ее мнению, впрочем, и сама Джайна не могла похвастаться большим возрастом. Не смотря на то, что эльфийка оказалась втянута в бойню по воле случая, каждое последующее ее появление в жизни Джайны, пробуждало самые темные воспоминания женщины. В то же время, перемирию пришел конец, и Орда вновь ушла на путь войны. Джайна в пылу прошлых обид, вынудила Вариана прогнать эльфийку. Теперь этот поступок стал для женщины позорным клеймом. И спустя годы, она все еще ненавидела каждую мелочь, что могла быть связанной с Вален. Временами, ее преследовали видения прошлого, она проваливалась в свой собственный кошмар, где каждая ошибка и неверное слово, становилось живым, приобретало форму того, кого она боялась увидеть даже во сне. Последним стал Артас. Она чувствовала вину, горечь и боль от осознания, что поступила неправильно. Все могло быть иначе, но ничего нельзя исправить. Ей приходится страдать от кошмаров и видений, которые приходят к ней так часто, что она боится спутать реальность и сон. В дверь библиотеки глухо постучали. На пороге стоял Генн, его шерсть была мокрой и только сейчас она заметила, что за окном идет дождь. — Не хотел беспокоить, — ворген поежился от сквозняка, что скользнул по нему. — Не могу найти Андуина. — Он отправился на Лунную поляну, Кенарию нужна помощь, — Джайна закрыла книгу. — Что-то случилось? — Разведчики заметили, как разбойники Сильваны движутся в сторону Награнда, — мужчина был напряжен, усталость несколько месяцев не давала ему уснуть. — Если они что-то ищут, мы должны найти это первыми. Женщина судорожно пыталась вспомнить, что такого есть в Награнде, что понадобилось королеве Отрекшихся. А потом воспоминание, словно пуля, пролетело перед глазами. — Саурфанг, скажи ему об этом, он поймет, что делать, — в голосе Джайны мелькнула надежда, но тон оставался таким же ледяным, как и всегда. Ворген непонимающе кивнул, и пусть ему не хотелось разговаривать с кем-то, кто имеет отношение к Орде, но ослушаться он не мог, долг превыше всего. Если память не подводит женщину, а реальность не превратилась в иллюзию, то это путешествие в земли Запределья может стать той нитью, что свяжет фракции. И может в этот раз, она поступит правильно, слушая свое сердце, а не чужие слова. — Я сделаю все, что в моих силах, — шепнула женщина, смотря на то, как желтые ирисы сияют в каплях дождя.