Сын Луны

Солнце медленно опускалось над кронами древних как сама Арда буков Эрин Гален. Юноша стоял на террасе в королевском крыле, устремив невидящий взгляд на видневшиеся вдалеке заснеженные пики. Он настолько погряз в своих мыслях, что даже не услышал, как величественная фигура возникла у него за спиной. — Галурон! — окликнул его голос, способный по холодности потягаться с валинорским клинком. Юноша не обернулся. Лишь вздрогнул от строгого окрика, как от пощёчины. — Надеюсь, ты понимаешь, что та вопиющая дерзость, которую ты выказал сегодня перед моим Главным Советником, абсолютно неприемлема и не подобает титулу, что ты носишь, и положению, которое занимаешь. Я ни от кого не потерплю подобных выходок! Даже от моего сына. Особенно от моего сына! — И что ты сделаешь? Сбросишь меня со скалы, как её? — огрызнулся тот, подливая масла в огонь. На бесстрастном лице отца заиграли желваки. Одним слитным движением он развернул Галурона к себе лицом и до боли сжал волевой подбородок длинными пальцами, обрамлёнными в вычурные перстни. — Следи за языком, мальчишка. Если не хочешь, чтобы я преподал тебе урок, который ты не скоро позабудешь. — Это ты виноват, — бросил в лицо отцу Галурон. Тонкие губы, столь разительно похожие на его собственные, задрожали, сдерживая подступавшие к горлу рыдания. — Ты и этот твой выблядок! Лучше бы он сдох! Лучше бы он умер, а она жила! Звонкая пощёчина обожгла бархатную щёку. Галурон рухнул к ногам отца и весь сжался, становясь как будто меньше. По-юношески узкие плечи вздрогнули, когда высокий статный воин опустился перед ним на колено. Галурон закусил губу и отвернулся, не желая встречаться с глазами, столь похожими на его собственные. — Если хочешь кого-то обвинить в её смерти, волчонок, вини меня, — сильная рука нежно погладила припухшую щёку, на которой горел её отпечаток. —  Это твоё право. Но твой младший брат ни в чём не виноват. — Не виноват, говоришь? — прошипел Трандуилу в лицо сын, сбрасывая с себя руку. — Эта тварь убила мою мать, ненавижу! Лучше бы он сдох! И ты вместе с ним! — Ты даже не представляешь, как бы я хотел сдохнуть, малыш, — мрачно улыбнулся Лесной Король той до дрожи пугающей улыбкой, которая повергала Галурона в ужас. — Ненавидишь? Что ты знаешь о ненависти, щенок? Ничего. Это страшное чувство. Разрушительное. Опасное. — Так может сделаешь нам всем одолжение и сбросишься со скалы. И своего выродка заберёшь с собой? — спокойно и как ни в чём ни бывало предложил Галурон. Его средний сын всегда ходил по грани, не задумываясь о последствиях, не ведая страха. — Не дождёшься, волчонок, — оскалился Трандуил. Галурон зарычал в ответ. В изумрудных глазах полыхнуло недоброе пламя. А в следующее мгновение ясное небо затянули чёрные грозовые тучи, а ветер усилился. — Прекрати. Сейчас же, — медленно произнёс отец и угрожающе сощурился. Но мальчишка лишь расплылся в дерзкой улыбке. Знал ли он, что тягаться с отцом было сродни самоубийству? Конечно знал. Даже сейчас, раненый, измученный долгой болезнью, с трудом стоявший на ногах, Лесной Король мог уничтожить его одним пальцем. Но Галурон никогда не мог остановиться, стоило ему начать. Под маской холодности и безразличия скрывалась разрушительная по силе гамма чувств и эмоций. — А ты заставь меня! — огрызнулся он. Трандуил едва заметно склонил голову набок, с интересом разглядывая непокорное гордое существо. В следующее мгновение стальные тиски уже сжимали горло юноши, не давая сделать вдох. Галурон забился на полу, хрипя, корчась в мучительной агонии, царапая скрюченными пальцами белоснежное горло. Трандуил же насмешливо взирал на тщетно трепыхавшегося в бессильной ярости юнца у его ног. Лишь когда губы мальчишки посинели, а на кончиках чёрных ресниц повисли солёные капельки, Лесной Король сжалился. — Ненавижу… тебя, — жадно хватая ртом воздух, прохрипел Галурон. — Ненавидь сколько душе угодно, щенок. Но ты будешь мне подчиняться. Я твой отец и твой Король, мой приказ — закон для тебя, князь. А законы моего королевства едины для всех моих подданных. — Чудовище! Он принц крови, а не племенная лошадка, которую ты можешь скрестить с любым породистым жеребцом по своему усмотрению. Это мерзко! — прохрипел юноша, сжимая саднившее горло. — Меня ты тоже собираешься выставить на аукционе и подложить под угодного тебе жеребца? Лесной Король насмешливо вздёрнул бровь. — Не знал, что ты предпочитаешь быть снизу, волчонок. Галурон зашёлся красными пятнами, тонкие пальцы сжались в кулаки. Трандуил наклонился и поддел кончиком пальца подбородок строптивца. — Нравится тебе это или нет, но будет так, как я решил. Мне виднее, что лучше для моего сына. И с каких это пор судьба моего выблядка стала тебя волновать, волчонок? Галурон покраснел ещё больше и крепко стиснул зубы, до крови прокусив губу. — Мал ты ещё со мной клыками меряться, мальчишка, — снисходительно вздохнул Трандуил, легонько шлёпнул сына кончиками пальцев по алой щеке и повернулся к нему спиной, устремив взгляд туда, куда несколькими минутами ранее вглядывался его мятежный отпрыск. — Поди прочь. Ты меня утомил. — А твой Главный Советник в курсе, что за диковинную зверушку он выторговал у тебя для своего сына? — язвительно прошипел Галурон. — И что ждать благословения этого союза им придётся вечно? Трандуил медленно повернул голову, смерив дерзкого юнца ледяным взглядом. — Ты не сможешь расстаться с ним, когда придёт время, — победоносно улыбнулся Галурон, довольный произведённым эффектом. — Змеёй выкрутишься, а не отдашь ведь. Потому что у него её глаза. Потому что даже сейчас он её копия. Его отражение. Скажи, каково это смотреть в его глаза и видеть в нём свою мёртвую жену, своего мёртвого сына? Невыносимо, наверное? Зелёные глаза полыхнули смертоносным пламенем, угрожавшим сжечь дотла дерзкого мальчишку и всё вокруг. Но лишь на мгновение. — Завтра ты войдёшь в мой совет младшим советником. — Что?! — чего-чего, но этого Галурон не ожидал. — В тебе достаточно яда, чтобы выжить в том клубке гадюк, что зовётся моим Малым Советом. А теперь исчезни с глаз моих долой! Галурон фыркнул, вскочил на ноги и унёсся прочь. Слишком поспешно, чтобы услышать тихие слова, преисполненные невыразимой горечи, слетевшие с губ отца. — Твой ершистый волчонок стал совсем взрослым, Эллериан. Когда же он успел так вырасти?..

***

Галурон мчался по знакомым до боли коридорам королевского крыла. Он сам не знал, как оказался в покоях старшего брата. Вломившись без стука, замер на пороге. Сердце обожгло всполохами пламени, когда на него с удивлением и невообразимой радостью уставились её глаза. Глаза слишком большие для такой маленькой головы. — Все няньки дружно подали в отставку? — рыкнул Галурон. Красивый широкоплечий эльф с длинными серебряными волосами, доходившими ему до поясницы, поднял такие же как и у младшего брата изумрудные глаза на стушевавшегося под его изучающим взглядом Галурона и насмешливо фыркнул. — Ещё в ту пору, когда ты был младенцем. Красным, сморщенным, зловредным, орущим куском дерьма, — улыбнулся Келейдур. — Иди ты в жопу! — Не выражайся при эльфёнке. Потом не отучишь. Ну и по какому поводу ты опять поцапался с отцом? — Не цапался я с ним, воспитатель хренов, — огрызнулся Галурон, прислонился спиной к дверному косяку, бесцельно уставившись в окно. — Тогда кто тот смельчак, что осмелился заехать тебе по морде? Хочу пожать ему руку, — усмехнулся наследный принц, установив белую башню у подножия первого яруса белоснежного города, пока белокурый эльфёнок задумчиво жевал губку, не зная, что ещё добавить в своё «творение». Уже сейчас было понятно, что мальчик унаследовал перфекционизм своего грозного родителя. — Блядь, ну хоть ты меня не доставай, а! — Блядь! — нахмурился малыш, недовольный архитектурной концепцией, предложенной старшим братом. — Отлично… Теперь он будет повторять это целый день, — вздохнул Келейдур, наблюдая за тем, как эльфёнок переставил белоснежную башню на самую высокую точку крепости. — Блядь! — подтверждая его слова, заулыбался малыш. — Какая разница! Он всё равно ни хрена не понимает, — отмахнулся от укоризненно посмотревшего в его сторону старшего брата Галурон. — Рон, он может и не понимает, но повторяет всё, что слышит. Если он ляпнет «Блядь» в присутствии отца, Трандуил меня линчует. — Бляяядь! Бля… бля… бля… — замурлыкал под нос эльфёнок, увлечённый строительством своей крепости. Келейдур обречённо закатил глаза. — Плевать я хотел на Трандуила вместе с его дефективным выблядком. Чего ты с ним возишься? Если его папаша достаточно здоров, чтобы лупить меня, то пусть он им и занимается. — Как по мне, драть тебя надо и в хвост и в гриву, маменькин сынок! — хохотнул Келейдур, отрываясь от строительства крепости. — Иди ты… лесом, папенькин любимчик! — фыркнул Галурон и обиженно надулся. — Зачем ты его раздракониваешь? — уже серьёзно спросил его старший брат. — Сам ведь постоянно нарываешься! — Нравится, — неопределённо пожал плечами Галурон и потёр припухшую щёку, на которой отчётливо проступила всеми оттенками красного ладонь Трандуила. — Дурачьё ты малолетнее, Рон, — вздохнул наследный принц. — Ду-ра-чьё, — протянул малыш, доводя до совершенства верхнюю террасу. — Попугай, — показал ему язык из своего угла Галурон, вздохнул и уже направился было на выход, когда маленькая ладошка скользнула в его ладонь. — Рон, — огромные синие глаза смотрели на него снизу-вверх с непередаваемым восхищением, словно Галурон был самим Эру во плоти. — Поиграй со мной. Мы с Келом строим крепость против монстров, — мальчик ткнул пальцем в белоснежное сооружение, возвышавшееся у ног Келейдура. Малыш улыбнулся этой своей обворожительной улыбкой, которая умиляла и сбивала с толку всех его многочисленных нянек, заставляя их верить, что малыш сущий ангел во плоти. — Нужен ещё фонтан и дом, где спят мёртвые. — А губа не лопнет, малявка? — ощетинился изумлённый Галурон и выдернул ладонь из цепкой лапки. — Не мешайся под ногами! — Нет, не лопнет, — ответило донельзя серьёзное чадо. — Обязательно должен быть фонтан. — Келейдур, забери его, — скривившись, попятился к двери юноша. — Пожалуйста. — Поиграй с ним, Рон. Тебе сложно, что ли? Корона с головы упадёт? — смерил его укоризненным взглядом наследный принц. — Что вы от него шарахаетесь все как от чумного?! — А ты носишься с ним как курица с золотым яйцом. У него есть отец. Вот он пускай с ним и нянчится! Ты когда спал-то последний раз больше пяти часов, Келейдур? А когда ты ел за столом, а не на ходу? Ты уже с ног валишься от усталости! А он на тебя ещё и выблядка своего повесил! — Выблядок, — тихо произнёс малыш, испуганно переводя взгляд с одного брата на другого. — Не называй его так! — взвился наследный принц. — Он твой брат! Законнорождённый, если уж на то пошло! — Этот последыш не брат мне! Он выродок, которого стоило прикончить сразу после рождения. Он всё равно подохнет! Как умер Элвир! Как погиб Амрот! И ни ты, ни Трандуил его не спасёте. Потому что такова его природа. Он создан, чтобы его насиловали, брали против воли, ставили раком, накачивали спермой до краёв, пока не захлебнётся. Он создан, чтобы рожать таких, как мы с тобой, или таких, как то исчадие, что отравило кровь Элвира, высосало из него жизнь, свело его с ума! — Да что на тебя сегодня нашло? — нахмурился старший брат, обнял ладонями мокрые щёки юноши и заглянул в потемневшие от боли зелёные глаза. Но тот отвёл взгляд, спрятавшись в свою нору. Так же, как делал всегда. Волчонок. — Ничего. Пусти. К себе пойду. — Я тебя никуда не отпускал, мальчишка! — рыкнул на него старший брат. Под свирепым взглядом матёрого хищника Галурон невольно поёжился. — Марш в ванную и приведи себя в порядок! Успокоишься, поговорим! Галурон покорно побрёл в ванну, минуя растерянного малыша, тот хотел схватить его за ладонь, но Келейдур, предвидя его порыв, поднял его на руки. — Что они все взъелись на тебя, Листочек? Обычный эльфёнок. Ручки, ножки, голова, два уха. В одно влетает, из другого вылетает, — Келейдур подбросил малыша в воздух, отчего тот зашёлся радостным смехом до колик в животе. — Шкодливый. Невыносимый. Упрямый ослёнок. Когда Галурон снова вошёл в покои брата, белобрысый малыш заливисто смеялся, пытаясь вырваться из рук брата, нещадно его щекотавшего. Он смеялся так заразительно, что Галурон невольно улыбнулся. Но лишь на мгновение. Улыбка медленно сползла с его губ, а юноша снова стал мрачнее тучи. Словив на себе тяжёлый взгляд старшего брата, младший принц бесшумно опустился у его ног и положил голову на стальное бедро. Келейдур погладил упрямца по серебряным волосам и нежно провёл шершавым пальцем по бархатистой щеке, на которой красовалась пятерня отца, прошептал слова забытого языка, и та снова стала идеально белой. — Прости, — еле слышно прошептал Галурон и зарылся лицом ему в бедро. Брат не спрашивал, предпочитая дать упрямцу время. Знал, тот сам всё расскажет, когда будет готов. Ждать пришлось долго. Наконец, волчонок высунул мордочку из своего логова и, виновато щурясь, прошептал: — Прости, что тебе ещё и со мной приходится возиться. У тебя и без меня проблем по горло. — Это я уже слышал, эльфёнок. Галурон молчал, собираясь с мыслями, а затем шёпотом произнёс: — Я прочёл записи целителя, который вёл беременность и роды Амрота, брата Трандуила. — Это те, которые хранятся в запретной секции библиотеки? И как ты провернул сей грандиозный, но безрассудный план? — Коллекционное вино папочки, немного чар, пара томных взглядов в сторону помощника лекаря, ночь в его объятиях и вуаля, — развёл руками тот, лукаво улыбнувшись. — И? Оно того стоило? — Кел, это сущий кошмар какой-то. — Так не понравилось быть снизу? — съязвил брат. Галурон метнул в него взгляд, способный убивать. — Я не об этом! — Тогда что тебя так напугало? Игра на флейте, быть может? — поиграл бровями Келейдур. — Что? Какая ещё… — возмутился юноша и зарделся как утренняя роза. — Фу! Иди ты в жопу! — В твою? Не, я пас. Инцест — это слишком даже для меня! — скривился Келейдур и расплылся в плотоядной улыбке. — Хотя ты хорошенький. А я сто лет как ни с кем… Иди сюда, сладкий мой. Сейчас заценю твою тощую жопку. — Отвали, извращенец! — захохотал Галурон, отбиваясь от рук брата, собственнически оглаживавших его тело. — Жопа! Жопа! Иди в жопу! — захихикал малыш, глядя на их потасовку. Келейдур мученически застонал в предвкушении выволочки, что ему устроит отец, нависнув над распластавшимся под ним братом. — Они умирают, Келейдур. Все. И то, как они погибают, это… Они как будто прокляты Валар. Надежды нет, Кел. Совсем никакой, понимаешь? Он тоже… — сбивчиво зашептал Галурон, крупно вздрогнул, вспомнив особенно душещипательные моменты из прочитанного, и указал взглядом на малыша, копошившегося у их ног. Словно почувствовав на себе его взгляд, эльфёнок поднял голову и расплылся в ослепительной улыбке. Галурон поспешно отвёл глаза и зарылся носом в ключицу брата. Келейдур поцеловал мальчишку в лоб и погладил по растрепавшимся волосам. — Всё будет хорошо. Трандуил…   — Продал его! — не дал ему закончить Галурон и вскинул на старшего брата увлажнившиеся глаза, по-детски кусая губы, чтобы не разрыдаться. — Я сам всё слышал собственными ушами. И договор видел! Трандуил положит его под сына Главного Советника, а тот посадит его под замок и будет сношать во все дырки, пока мальчишка не сдохнет или не свихнётся. — Я поговорю с Adar, — нахмурился Келейдур. — Да говорил я с ним уже. Как об стенку горох, — отмахнулся Галурон, столкнул с себя брата, обхватил колени руками и уткнулся в них подбородком. — Сначала влепил пощёчину, а потом назначил своим младшим советником, представляешь? — У, повышение по служебной лестнице, — поиграл бровями Келейдур. — Значит, ты его цапнул особенно сильно. Растёшь. Но не особо обольщайся. Он никогда и ничего не делает просто так. — Можно подумать я не знаю, — вздохнул юноша и уставился в окно, за которым стало совсем темно. — Кел, ты когда-нибудь думал, как бы сложилась твоя жизнь, не родись ты наследным принцем? Мужчина вздохнул и печально улыбнулся. — Я бы отправился в Валинор. Жил бы там как обычный парень. Домик бы построил в какой-нибудь глуши, подальше от всех и вся, взял бы в жёны какую-нибудь рыжеволосую красотку и завёл бы кучу детишек. Не знаю, занимался бы какими-нибудь глупостями, до которых сейчас не доходят руки, а ещё спал бы сутки напролёт. А ты? — А я бы отправился мир посмотреть. Мир, за пределами Эрин Гален, — пояснил Галурон. — Я за всю жизнь дальше южной границы леса не бывал, а мне уже больше тысячи лет! Леголас с интересом наблюдал за братьями, хлопая длинными ресницами. — А ты, мелочь глазастая, кем хочешь быть, когда вырастешь? — в шутку спросил малыша Галурон. — Лас будет королём, конечно же! — гордо заявило белокурое чудо, которому сегодня исполнился один год. Братья переглянулись и засмеялись. — А у малыша большие планы на жизнь! Весь в папочку! — утирая рукавом туники проступившие на глазах слёзы, сказал Келейдур. — Ты читал ему про Белый Город? — задумчиво протянул Галурон, разглядывая крепость, что построил малыш. — Нет, он ещё слишком маленький для таких историй. Он и коротенькую сказку-то до конца осилить пока не в состоянии. А что? — удивился брат. — Посмотри, что построила эта малявка. Ничего не напоминает? — отозвался Галурон. Белоснежная крепость из белого дуба делилась на семь ярусов-террас, каждая из которых имела свою крепостную стену и ворота из сплетённых воедино наконечников стрел. Ширина уровней была различной: первый из них был самым широким, состоял из множества улиц, вымощенных речными камешками, которые очень самостоятельный и неугомонный малыш собрал у пруда, где его и обнаружил к своему удивлению Келейдур, вернувшийся из очередного выматывающего патруля. Остальные ярусы были несколько уже. На последней, седьмой террасе располагался знаменитый фонтан, который малыш смастерил из сахарницы времён Первой эпохи и наполнил его баснословно дорогим вином своего ada. Он не забыл и про Белое Древо, которое смастерил из веточек старого бука, и про Белую Башню с «Палантиром» — чёрной жемчужиной, которую малыш позаимствовал у какого-то раззявы. Келейдур усмехнулся и прошептал что-то на мёртвом языке. На иссохшем дереве расцвёл белоснежный цветок. — Зола обратится огнём опять, В сумраке луч сверкнёт, Клинок вернётся на рукоять, Корону король обретёт. — Правда красиво? — расплылся в беззубой улыбке малыш, довольный своим творением, и широко зевнул. — Угу, — хором ответили старшие братья и обменялись многозначительными взглядами. — Так, королям пора в кровать! — строго сдвинул брови наследный принц. — Ложись спать, Кел. Лас тебя защитит от всех-превсех чудовищ, — с невероятно серьёзным видом заявил малыш. — Я одному чудовищу сейчас уши-то поотрываю, — сурово посмотрел на малыша тот, едва сдерживая улыбку. — Я его искупаю и уложу, Кел, — подхватил на руки сонного мальчонку Галурон. — Тебе нужно выспаться. Ты выглядишь уставшим. — Посиди с ним, пока он не уснёт, ладно? Я не хочу рыскать по всему дворцу, разыскивая это маленькое чудовище. И зажги ему ночник. Он боится темноты. И ни в коем случае не давай ему сладости, иначе вместо эльфёнка получишь орчонка. И не разрешай ему… — Кел, я справлюсь как-нибудь. Можно подумать, в первый раз, — отмахнулся от него Галурон, подхватил малыша на руки и вышел из покоев брата.

***

Когда Король зашёл взглянуть на своё младшее чадо, то обнаружил скрючившегося на детской кроватке Галурона. На груди юноши спал, свернувшись клубочком, Леголас, последнее дитя, что подарила ему Эллериан, лучик надежды в кромешной тьме, его личный Аркенстон. Зажав в ладошке прядь серебряных волос вместо тряпичной лошадки, малыш мирно посапывал, чему-то улыбаясь во сне. Что малышу снилось, не было для Короля загадкой. Для этого даже не нужно было входить в его сны. Эльфёнку снилась его nana. Каждую ночь. Аркенстон сладко улыбнулся и промурлыкал, блуждая в мире грёз: — Иди в жопу, аda. Трандуил поперхнулся на выдохе от такой неслыханной дерзости из уст малыша. Галурон испуганно встрепенулся, сбрасывая с себя оковы сна, и недоумённо уставился на отца. Трандуил опасно сощурился и склонил голову к плечу, взирая на сладкую парочку с высоты своего немалого роста. — Бляяядь, — зевнул эльфёнок и перевернулся на бок, сладко причмокивая. — Я всё могу объяснить, — прошептал бледный, как полотно, Галурон на немой вопрос, застывший в изумрудных глазах, столь похожих на его собственные.