Лучшее в его работе

— Я не буду спать с Ридом, — слишком поспешно бросает Дерек, стараясь не смотреть на Спенсера. Но чувствует его удивленный и несколько обиженный взгляд. Но, черт дери, как можно остаться со Спенсером в одном номере? Этого отчаянно хочется, чтобы как тогда в Вегасе, успокаивать, прогоняя ночные кошмары. Чувствовать, что нужен, способен помочь, защитить, вытащить из дерьма. Но страшно позволить себе в этот момент лишнее. Слишком страшно. — Ты мой. — Пенелопа берет его за руку и улыбается, а во взгляде сквозит столько понимания, что Дереку становится легче. Ему легче от мысли, что рядом есть тот, кто понимает и принимает любым, даже с этими пугающими, неправильными и уродливыми чувствами к Спенсеру. Чувствами, возможными к Пенелопе, но никак не к Спенсеру. Чтобы сказали у него на районе, если бы узнали? Что сказал бы Спенсер, если бы узнал? Хочется верить, что не отвернулся бы брезгливо, хотя бы попытался понять, но сумел бы принять? Дерек и сам шел к принятию слишком долго, меняя красоток в барах, на курортах, даже заданиях. И без толку, ведь все его тщетные попытки забыться, так и не привели к возможности забыть. Обиженный и непонимающий взгляд Спенсера он все-таки ловит, но тот так быстро отводит его в сторону, что Дереку даже становится не по себе. Знал бы Спенсер, что его обидеть он хотел меньше всего на свете, но именно этого так отчаянно и боится, если останется слишком долго наедине. О том, насколько уродлива душа Дерека с такими жуткими и неправильными чувствами он может позволить знать лишь Пенелопе. Та слишком хороша, ведь умеет увидеть свет в непроглядной тьме, а красоту в уродстве. Долго думать о чувствах, Спенсере и обидах Дереку не удается. В этот раз его помощь нужна Пенелопе. И это горько, но вместе с тем так чертовски приятно, что он может еще быть нужен. А еще Дерек хватается за возможность переключиться с собственных проблем на чужие, пусть он и хотел, чтобы вся тьма мира не коснулась Пенелопы. — Когда меня ранили, то я думала лишь о том, что последнее, увиденное мной — лицо моего убийцы. Он заслужил увидеть перед смертью что-то хорошее. Дерек обнимает Пенелопу, стараясь успокоить. Он тоже хотел бы перед смертью последним увидеть Спенсера. И такой шанс есть. Вдруг ему суждено умереть на одном из заданий. Но нет желания возложить бремя боли на Спенсера, как и на Пенелопу. Эти двое меньше всего заслужили страдать, тем более после всего, что им уже пришлось пережить. И он остается рядом с Пенелопой. Держит за руку, напоминает обо всем прекрасном, что есть в мире. Сейчас Пенелопа во тьме, но Дерек готов стать для нее светом, пусть и сам не верит, что способен им быть. Ему нужно взять Пенелопу за руку и провести сквозь эту боль, чтобы она не осталась с ней один на один. Но Пенелопа удивляет его, прямо как Спенсер. Она оказывается куда сильнее, чем думает Дерек, отпускает руку уже на полпути и шагает сама, гордо расправив плечи, а Дереку кажется, что он снова остается один на один со своей тьмой. И это по-настоящему страшно, ведь все, кто ему дорог могут идти вперед, а он так и остается стоять на месте, глядя на спины. Но Пенелопе он может сказать, даже должен. Она обязана знать, как он ей гордится. — Я люблю тебя, Дерек Морган. — А я тебя, Пенелопа Гарсия. И Дерек понимает, что даже, когда Пенелопа идет вперед без его руки, она не оставляет его позади, а позволяет шагать рядом. Он все также нужен и важен. Так, может, и со Спенсером все так же?