Наша храбрая эпоха

Дис ненавидит свой поселок, в котором родился ровно семнадцать лет назад, хотя бы за то, что в свой день рождения он получает неплохую трепку. Дис ненавидит людей, которые живут в Грехе и Дис ненавидит свою, как кажется самому парню, самую ненужную и переводящую воздух с водой, жизнь. Он терпит все издевательства, которые окружали его с самого детства, терпит плохое отношение родителей и терпит то, что каждый, кто встречается на его пути, вытирает об него ноги. В Грехе стоит жаркая впервые за долгое время, погода. Печет так, что местным жителям кажется, что если оставить яйцо на асфальте — оно обязательно пожарится. И сейчас Дис чувствует себя чертовым яйцом, которое жарится, лежа на солнце. Он бы с радостью встал, но он тупо не может из-за того, что сильно ранен после встречи с Металлургами. Драка произошла средь бела дня, в районе Правосудия, а если быть точным, на коробке. А еще Дис ненавидит Металлургов… — Жалкое зрелище, — хохочет кто-то над парнем и прижимает его тяжелыми ботинками к земле, будто бы втаптывая в нее. — Вроде бы, Свальщики выиграли у нас в футболе, а когда дело касается забива, они, какого-то хрена, дерутся, словно девчонки, — и ботинки сильнее надавливают на грудную клетку. Дис чувствует, что задыхается, во рту стоит чертов вкус собственной крови. Он пытается плюнуть, но не может скинуть с себя чужую вдавливающую ногу, чтобы перевернуться и сделать это. Он терпит, потому что все Свальщики терпят, лежа рядом с ним, такие же жалкие и беспомощные, как сам парень. Слышится скрежет цепей, которыми били парней, цоканье острых зубов, будто бы бойцовских псов, и смех, настолько отвратительный, что только из-за него хочется умереть. Дис находит в себе силы, чтобы повернуть голову и посмотреть на своего лучшего друга, от которого живого места не осталось. Он лежит напротив, дыша с хрипами, будто бы ему сломали ребра и они впились в легкие, и боясь пошевелиться. Бесу неплохо досталось от Металлургов, и не ясно, придет ли он в себя после такой драки, или же, останется хрипящим овощем. Сам Дис дышит медленно, потому что ему чертовски больно дышать, ведь грудь чуть ли не вдавили в ребра, прижав к позвоночнику. Парню противно от самого себя, потому что он ничего не может сделать. А над ним все продолжает возвышаться один из Металлургов, правда, уже не прижимая к земле так сильно. — Ты прав, мой друг, — говорит знакомый голос и Дис над собой видит Тима, улыбающегося во все тридцать два зуба и крутящего в руках железную биту. — Они такие беспомощные, словно котята, — парень садится напротив Диса на корточки, проводит битой по его шее и щеке, улыбаясь, словно самый настоящий черт, и говорит безумно ужасным голосом, абсолютно спокойно: — А ты знаешь, что я делаю с котятами. Либо забиваю этой битой, либо топлю в отходах. Сегодня, думаю, выберу второе, — Тим подрывается, берет Диса за волосы и тащит к люку, находящимся за коробкой, чтобы скинуть туда его. — Тим, остынь! — гогочет кто-то из их. — Им достаточно! А Дису плевать, что с ним будет дальше, он настолько устал, что чувствует, что скоро вырубится. — Правда, не буду пачкать руки об это дерьмо, — Тим отпускает волосы парня и голова того с грохотом падает на пыльную землю, больно ударяясь. Дис стонет от боли и переворачивается на живот, наконец-то сплевывая. Парень из-под лобья смотрит на возвышающегося над ним Тима и представляет, как он этими грязными руками нежно касается кожи такой прекрасной девушки, как Юна, и ему смеяться хочется, но он не может. Колющая боль настолько сводит с ума, что импульсы не поступают в мозг, поэтому Дис негромко стонет, будто бы раненый зверь. Металлурги счастливы видеть в своей власти Свальщиков. Они нарушили правила, которые соблюдало не одно поколение, и они обязательно за это получат по заслугам, но не сейчас, потому что Свальщики слишком ослаблены, чтобы дать отпор. Солнце печет, а кровь на теле неприятно запекается. В раны попала грязь, все тело безумно болит, а ссадины ноют, но здешние парни привыкли к такому состоянию: состоянию вечной боли, неприятному жжению и всему остальному. Привыкли, потому что драки случаются постоянно и от них никуда не деться, если только убежать, но молодежь Греха не привыкла убегать от проблем, они либо их решают, либо стараются не создавать. Металлурги еще немного хохочут и глумятся над Свальщиками, а потом уходят кто куда, но Дис точно знает, что Тим пошел к Юне, играть роль любящего парня. Тим и любящий парень — это, как минимум, антонимы, потому что Дис не верит в искренность этого ужасного человека. Спустя несколько минут после ухода Металлургов, друзья Диса и он сам начали приходить в себя, пытаясь встать и оттряхнуть пыль от одежды. А спустя пару минут все весело смеются над этой ситуацией, обещая друг другу в следующий раз взять на встречу с Металлургами всякой разной техники, и играть в эти игры так же нечестно, как и они. Дис не смеется, он устал от этой жизни, устал от Металлургов и устал от своего поселка, он хочет куда-то сбежать, лишь бы не возвращаться сюда вновь. Парень сидит на земле, восстанавливая дыхание и думая, почему он так сильно ненавидит свой поселок, несмотря на загрязнение окружающей среды, несмотря на безработицу, несмотря на ужасных местных жителей, почему? И в голове появляется образ девушки, той, которую он действительно любил и которая предала его. На душе становится еще поганее, и рядом с Дисом усаживается Бес (Бесов Борис Алексеевич), улыбаясь своей дырявой улыбкой: — Отлично отметили твой день рождения, — усмехается друг и Дис вспоминает, что ему сегодня исполнилось семнадцать лет. Он вытирает кровь из сочащейся раны, которая была у него на щеке и шмыгает носом, а потом сплевывает кровью. — Никогда не забуду, — саркастично говорит он и потом замечает, что голос его очень охрип. Пытается сглотнуть и понимает, что ему неплохо съездили по кадыку. Голос восстановится, в лучшем случае, через неделю, а пока придется сипеть. — Ну ты и пискля, — беззлобно смеется Бес, обнимая Диса одной рукой. Кроме поддержки друга у Диса нет ничего, и поэтому он про себя благодарит Беса за то, что тот постоянно рядом. Бес тоже благодарит Диса за все, что тот ему дал, в основном за дружбу, которая их связывает. Через полчаса Свальщики пришли в себя и всей толпой пошли на озеро, отмываться от крови и грязи. Солнце назло ушло за облака, появились какие-то тучи, в воздухе витал запах дождя. Проходя мимо района Свальщиков, Дис замечает виднеющиеся вдали две фигурки, а подойдя ближе узнает в них Тима и Юну. Девушка выглядит такой счастливой рядом с самым настоящим дьяволом, что Дис от злости сплевывает и старается не смотреть в их сторону. Бес тоже заметил ребят и неожиданно для всех закричал: — Поцелуй мою задницу, грязный урод Тим Суханов! — парень в знак своего протеста наклонился вперед, выпячивая задницу и хлопая себя по ней. Дис украдкой глянул на Тима и увидел, как тот ужасно сильно разозлился, что было видно по его появившийся морщине. Челюсти парня сжались, а взгляд стал безумнее, что значило лишь одно: в следующий раз, когда рядом с ним не будет Юны, он наверняка покажет Бесу, что бывает с людьми и их длинными языками, если они их высовывают изо рта. На этот раз смеялись Свальщики из-за беспомощности Тима, ведь рядом с Юной он становится собакой на привязи, которая ни за что никуда не ступит без разрешения своего хозяина. Еще немного посмеявшись, ребята наконец-то спустились к озеру, разделись до гола и все, как один, бомбочкой кинулись в воду. Лишь Дис немного выждал по времени, наслаждаясь погодой. Места у реки и озера были самые лучшие в их поселке, потому что были чистыми и за ними, хотя бы, люди следили: вырубали деревья, сыпали на берега песок, даже возле озера столики сделали. Если бы можно было, Дис бы с радостью жил здесь, а не в районе Свальщики, потому что вонь, которая витала в воздухе очень загрязняла легкие. Возле реки и озера пахнет иначе. Тут пахнет разными цветами, фруктами, водой, в конец-концов, но не отходами от завода и не гниющим мусором. Дис глянул на столики и будто бы размотал клубок с воспоминаниями. Каждое чертово место напоминало о ней, которой он доверил свое сердце, а потом собирал его по кусочкам, склеивая каждый осколочек. Она бегает от него ночью, заливисто смеясь и говоря: «Не подходи ко мне, ты мокрый!», а Дис пытается догнать ее, но не догоняет, поддаваясь, приговаривая: «Я сейчас буду обнимать тебя!» Он всегда обнимал ее так крепко, насколько мог, боясь, что задушит своей любовью, а она терпела эти объятья, обнимая в ответ, казалось бы, до хруста костей. Он любил ее самой чистой любовью, на которую способен человек, а она отдавала всю себя ему, до последней капли. Она понимала и принимала. Она была рядом, когда все шло против него. А он в свою очередь был благодарен ей за то, что она терпит, не предает, любит, не отпуская. Они часто расставались, поэтому их отношения можно было считать отношениями на расстоянии, и он не хотел ее отпускать. Хотел привязать рядом с собой, лишь бы не уезжала, но отпускал, скрепя душой и сердцем, потому что понимал, что для нее лучше и что правильно. А еще Дис в определенный момент своей жизни отпустил ее, потому что всегда знал то, что ее чувства для него важнее своих, и если она решила, что больше не любит, то нет смысла мучить ее, не отпуская и моля о втором шансе. С того момента парень стал пустым внутри, пообещав себе, что больше никогда в своей жизни он не откроется кому-то. А она уехала и больше никогда не приезжала в Грех. Парень с тоской посмотрел на водную гладь и встал с песка, заходя в воду по шею. Тяжело и больно сглотнув, он погрузился под воду с головой и вдохнул как можно больше воды, начиная кашлять и выныривая. Рядом откуда ни возьмись появился взволнованный Бес, хватая Диса под руки и смачно ругаясь матом: — Ты, мать твою, о чем думаешь? Что творишь, выродок?! — Бес тащит Диса к берегу, а тот продолжает думать о ней, о той, чье имя нельзя называть, будто бы она дочь Воландеморта. Кинув Диса на землю и дав ему откашляться и восстановить дыхание, Бес садится рядом с ним и делает такое понимающее и выжидающее лицо, которое буквально говорит о том, что если друг ему ничего не расскажет, то тот сам потопит его. — Ты мудак, ты в курсе? Что за херня была? А если бы ты утонул? С неба закапал дождь, капли становились больше с каждым разом и обычный грибной дождик переходил в ливень. Дис продолжал лежать на земле, а Бес продолжал сидеть рядом. — Дождь, — хрипло произнес парень, поворачивая голову вбок, чтобы капли не попадали в глаза. — Один хрен мы мокрые, — махнул в ответ Борис. Свальщики с началом дождя расходились по домам, лишь одни Дис с Бесом не собирались покидать берег любимого озера. — Так что с тобой за херня в последнее время происходит, именинник? — Достала жизнь в Грехе. Достали мысли о том, что я здесь прикован навсегда. Достали люди, достала обстановка. Просто мне поперек горла моя жизнь. — Тогда попробуй ее изменить, а не ной, как все херово, — хмыкает Бес. — Изменю, и что произойдет? Вместо завода я пойду работать на… У нас даже работы больше в округе нет! — Вот именно. Пойдешь работать за пределы Греха. В какой-нибудь мегаполис. Слышишь, Дис? Ты умный и смышленый парень, нельзя же так просто оставлять твои таланты в сторонке. Ты должен бросить шарагу и поступить куда-нибудь в более приятное место, например колледж, ВУЗ. Сделай для себя лучшую жизнь, которую хочешь ты. Дис заслушался Беса и сделал для себя выводы, садясь рядом с другом и смотря на озеро. Никого не было вокруг и было тихо до такой степени, что оба друга слышали биение своих сердец. Бес — это лучший психолог и лучший мотиватор, что после каждых бесед с ним хочется действовать. И даже сейчас, хочется что-то делать, а не просто тратить минуты своей жизни в пустую. — Как думаешь, все, что ни делается, все к лучшему? — Конечно. Ты сомневаешься? — с недоверием спрашивает Бес, поглядывая на Диса краем глаза.  — Не знаю. В какой-то степени сомневаюсь. Например… Какое-то обстоятельство в моей жизни выбросило меня на другой конец земли. Я больше никогда не увижу тебя, родителей, потому что не будет возможности. Что в этом лучшего? К чему это приведет? — Может быть ты там познакомишься еще с лучшим Бесом и вы станете друзья круче, чем мы с тобой, — улыбается Борис. — Глупости, — хмыкает Дис, вставая с песка. — Когда-нибудь ты убедишься, что все действительно делается к лучшему, — продолжает спор Бес, вставая следом. Дис только усмехается на слова друга и даже не подозревает, как тот чертовски будет прав через некоторое время, событие которого сначала принесет много боли, а потом радость, которая поможет затянуться старым ранам.