Наша храбрая эпоха

С самого детства у Диса были плохие отношения с семьей. Отец вечно устраивал скандалы, каждый день пил и бил маленького сына и жену. Мать работала в три смены и очень уставала, но безработный отец этого не понимал, поэтому Дису пришлось бросить школу и уходить в шарагу, чтобы забить на учебу и подрабатывать на заводе, хоть чем-то помогая матери, а со временем и сама женщина забила на работу, все чаще и чаще прикладываясь к рюмке. И спустя несколько месяцев она начала пить на ровне с мужем. После того, как мать связалась с этой алкогольно жизнью, скандалы стали частым явлением в семье Тумановых. Этот вечер не исключение. За окном идет ливень, а в доме Тумановых новый повод для выпивки. Дис лежит на кровати молча смотря в потолок и продолжая думать над словами Беса. В груди неприятно ноет, а горло болит с каждым сглатыванием сильнее и сильнее. Каждый уголок его комнаты покрылся огромным слоем пыли, потому что нет ни времени убираться, ни особого желания. Дис приходит домой только чтобы поспать, и то, он часто начал оставаться у Беса, у которого хоть и бедная семья (хотя каждая семья Греха не отличается бюджетом), зато любящая и работящая. Дверь в комнату парня открывается, по ощущениям, с ноги, и в помещение вваливается пьяный до ужаса отец, с сигаретой в зубах и напевающий что-то вроде: «С днем рождения, милый Дениска, с днем рождения тебя». Дис ненавидит, когда его называют по паспортному имени, поэтому уже забыл, что он на самом деле Денис, а не Дис. Парень поворачивает голову и смотрит в проем двери, на шатающегося на ровном месте отца, и испытывает жуткий стыд и дискомфорт из-за того, что это чудовище нарушает его личное пространство, а стыд из-за того, что это чудовище — его отец. Дис на полном серьезе был бы рад, если бы его не стало, потому что парень верит в то, что от ненужного хлама нужно избавляться, тем более, если он мешает. — Что молчишь, сопляк? — злится отец, раскуривая сигарету. Дис смотрит на него и сам начинает злиться. Противный здоровый мужик, который пахнет дерьмом с мочой и табаком смеет называть Диса сопляком, хотя ничего в своей жизни выдающегося не сделал, даже ни дня на работе не поработал, сидя на шее матери. — Я тебя с днем рождения поздравлять пришел, а ты немым прикинулся?! — бас у отца громкий и зловещий, но Дис даже не вздрагивает, когда с каждым словом он поднимает голос и чуть ли не срывается на крик. — Сукин сын! — он наваливается на сына со всей силы, пытаясь ударить его по лицу, размахивая огромным кулаком, будто бы дубина. Дис наконец-то взрывается и подскакивает с кровати, хватая отца за воротник футболки, резко прижимая к холодной стене комнаты, которая покрыта плесенью, от того в комнате постоянно сыро, и смотря ему в глаза, которые больше похожи на поросячьи, такие же заплывшие, сквозь зубы процеживает: — Ты, мразь тупая, без пола и личности, когда ты уже перестанешь бухать и пойдешь на работу?! — и встряхнув отца, он продолжает: — Ты настолько ничтожен, что даже маленькая бактерия выглядит по сравнению с тобой огромным и состоятельным существом, хотя она в тысячи раз меньше тебя. Ты не достоин этой жизни и я каждую ночь молюсь, что утром ты не проснешься, но ты какого-то хера открываешь свои вечно заплывшие глаза и продолжаешь причинять маме боль и вред! Ты настолько мерзкий, что мне даже противно то, что ты мой отец. Я сам себе противен, потому что похож на тебя внешне. И мне сложно смотреть в зеркало и видеть там тебя: сгнившую изнутри мразь. Мужчина пропускает мимо ушей фразы сына и продолжает настаивать на своем, стараясь как-то унизить его: — Да я тебя, соплю такую, из дома выпишу и отправлю в детдом! Чтоб ты увидел, где лучшая жизнь для тебя, понял, урод малолетний? — Я бы сам отказался от тебя и забрал маму с собой, но боюсь, что без нас ты сдохнешь за дня три, а я не могу позволить, чтобы человек, который дал мне жизнь, подох в какой-нибудь канаве не хуже собаки, поэтому скажи спасибо, что мы с мамой терпим тебя, — и Дис собирается отстраняться от отца, как тот со всей силы попадает кулаком ему по лицу, из-за чего парень немного отлетает в сторону. Мужчина закатывает рукава на спортивной кофте, готовясь к удару еще раз, а Дис, вытерев кровь, подлетает к родителю и повалив его на пол, начинает безжалостно пинать ногами, стараясь попасть по всем возможным органам, лишь бы этому ублюдку стало хоть немного больно. У Диса будто бы мозги вышибло и он начинает бить со всей силы по лицу отца, смешивая его в кашу, при этом громко шипя, сдерживая крик, который так и рвется из груди. Спустя пару ударов послышался тихий плач мужчины, закрывавшего свое окровавленное лицо. Дис пытался отдышаться, смотря сверху вниз на действительно маленького и жалкого человека, который хныкал, будто бы ребенок, которого отругали в садике. Дис понимал, что ему нестерпимо больно, но эта мысль даже грела душу. Через некоторое время парень вышел из комнаты, хлопнув дверью. В прихожей его встретила пьяная мать, которая перебирала обувь сына. Он недоумевающе посмотрел на нее и негромко кашлянул за ее спиной, привлекая к себе внимание. Женщина вздрогнула, обернулась и заулыбалась дырявой улыбкой: — Дениска, а я вот тут это… Твои ботиночки перебираю… — Зачем? — взяв пару кроссовок, поинтересовался парень. — Услышала вашу ссору с папой и… И решила отвлечься… Дис промолчал, обувая кроссовки, а затем встал. Мать тут же кинулась обнимать его, прижимаясь к его груди и пуская слезинки. — Денис, прости нас, прости ради Бога, прости, что тебе не повезло с такими родителями. Прости, что ты родился в Грехе и прости, что ты родился в этой неблагополучной семье. Дениска, просто прости, я умоляю. Я встану на колени перед тобой, только не держи зла, сыночек, пожалуйста, — и женщина действительно опустилась на колени, плача навзрыд и смотря на сына. — Прости. Если бы я могла, я бы все сделала, лишь бы ты жил нормальной жизнью. Ты самое лучшее, что есть в моей жизни. Прости, что мы самое худшее, что есть в твоей, — речь матери была настолько искренней, что у Диса что-то заболело в районе груди, и явно не из-за драки с Металлургами, а из-за нахлынувших чувств. Он сам хотел сесть напротив матери и поплакать, потому что до слез стало жалко ее. Она сама не достойна такой жизни, она достойна лучшего. — Мам, вставай, — он подхватил ее, поставив на ноги, вытер большими пальцами слезинки и нежно поцеловал в голову. — Я люблю тебя, несмотря на то, какая жизнь окружает меня. Что-то в этом мире неизменно. Например моя любовь к тебе. Какие бы обстоятельства меня не окружали, я чертовски люблю тебя за то, что ты сделала и делаешь для меня. И даже если бы у меня действительно была возможность родиться у других людей, я бы в тысячный раз выбрал тебя. Потому что другие матери мне не нужны. Мне нужна моя, самая любимая и самая лучшая. Женщина всхлипнула, обняла Диса за шею, собираясь поплакаться на его плече, как вдруг, из комнаты парня ураганом вырвался отец, зверем крича, что сыну лучше убираться из дома по-хорошему, иначе он закончит начатое. Дис обернулся и с отвращением посмотрел на отца, а потом молча вышел из дома, слыша, как кто-то из родителей закрывает дверь на замок, наверняка, отец. Дождь перестал лить, поэтому парень спокойно пошел куда глаза глядят, не боясь столкнуться ни с Металлургами, ни с кем-то еще, кто может причинить ему вред. Голова была забита проблемами, которые исходили из отца, и их решениями. Но ничего не лезло в голову, как — чтобы избавиться от проблем, нужно избавиться от их рассадника, но потом он тут же отбросил эту мысль, посмотрев на хмурое и пасмурное небо. В воздухе витал запах гнили, дерьма, протухших яиц и азота. Только от этого микса хотелось как можно скорее проблеваться, но Дис привык к тому, как пахнет его район, поэтому он продолжил свой путь, доходя до района Правосудия и приближаясь к коробке. На коробке были Тим и Юна, поэтому Дис тихонько сел на трибуны, чтобы не мешать им, и чтобы хоть как-то отвлечься от своих мыслей, он начал наблюдать за ними. Юна счастливо улыбается, выглядит, словно солнце, а Тим не отстает от нее, он улыбается еще шире, выглядит, будто бы целая галактика, которая состоит не из планет, а из огромных святящихся звезд, наподобие солнца. И Дис в который раз не понимает, как такое возможно, чтобы гнилой человек мог так хорошо играть роль прекрасного принца. Дис знает, что Юна и Тим дружат с самого детства и парень вспоминает, каким же Суханов был в детстве: мерзким мальчишкой, который никогда не любил проигрывать и идти на компромисс. В принципе, с возрастом ничего не поменялось, он как был гнусным и циничным человеком, так и остался им, только вот Юну жалко, что она не знает, какой Тим на самом деле. Юна не такая, как все. Она смотрит на мир очень наивно и просто, для нее нет плохого и даже несмотря на то, что она живет в Грехе, кажется, что только она здесь такая счастливая, ведь на кого не посмотри, ходят, будто бы вместо лиц кирпичи. Дис продолжал наблюдать за ними, как вдруг, Юна заметила его, широко улыбнулась и подбежала к трибунам: — Привет, Дис! — весело прощебетала девушка, а сзади нее возвысился грозный и злой Тим. Дис посмотрел на ребят, громко усмехнулся и произнес короткое: — Привет. — Ой, что с твоим голосом? Да и что с тобой, в целом… Почему ты такой побитый? Что случилось? — с детским любопытством начинает спрашивать Юна, делая вид, что не в курсе всех плохих дел Тима. Может быть, она действительно не знает, что он творит, когда та сидит дома?.. Дис позволил себе нагло посмотреть на Тима, усмехаясь, а у того глаза так и просят не выдавать его, не говорить, кто это сегодня чуть не отправил его на тот свет. Не хочет, чтобы она знала, какой он и что творит с людьми. И Дис молча продолжает смотреть на него, будто бы ожидая еще какой-то реакции. Когда взгляд ничего не выдает, кроме мольбы, парень отвечает: — Металлурги избили нас сегодня, вот круто же, правда? — и Дис переводит взгляд на Юну. — Смешали с грязью, побили цепями, я думал, что подохну, но нет, как видишь, остался жив, хотя у меня до уссачки болит в груди, я подозреваю, что мне к черту сломали ребра, мне выбили кадык, я неделю, а то и больше буду сипеть, будто мне тринадцать и у меня начал ломаться голос. Вот так проводят время парни нашего возраста в Грехе. А твой Тим, кстати, был инициатором этого чертова пыльного побоища, — и тогда Дис вновь смотрит на Тима, взгляд которого с каждым разом тяжелее и тяжелее. А Дису плевать, что он сказал что-то не то для Юны, потому что Тим ему никто, поэтому он и не должен был рассчитывать, что парень проглотит язык и не поделится с Юной темными делишками ее возлюбленного. Юна заметно меняется в лице, а потом с осуждением в глазах смотрит на Тима. — Вы нарушили правила, — спустя минуту говорит она. — Вы не должны были их трогать, ведь это они выиграли в матче. Тим, почему вы такие… Вы такие нечестные… И это ужасно! — Потому что мы такие, Юна. С этим ничего не сделаешь. Мы озлобленные маленькие гномики этого мира. Мы твари, вроде дьяволят из преисподней, и мы такие. Мы так неправильно и несправедливо воспитаны. И поэтому мы ведем себя так. Мы дети Греха и этим все сказано, — вполне спокойно и по-доброму отвечает ей Тим, продолжая смотреть на нее влюбленными глазами. — Я думала ты не будешь себя так вести по-дурацки, — обиженно произнесла девушка, хмыкая и отворачиваясь от Тима. — Прости, что веду себя по-дурацки, — бархатным голосом говорит Тим, смотря на Диса злыми черными глазами. Когда они встретятся один на один, Дису несдобровать. — Проводи меня домой, — игнорируя прощение Тима, просит она и Тим кивает. — До скорого, Дис! — До скорого, — голосом дьявола прощается Тим, прожигая Диса взглядом и они вместе уходят, так и не дождавшись ответного слова от сидящего на лавке парня. Дису плевать, что будет потом и как сильно он поплатится за свои слова, сейчас он чертовски счастлив, что принес Тиму немного неприятностей, это хотя бы за то, что тот угрожал ему сравнениями с беспомощными котятами. Встав и зайдя на коробку, он отыскал футбольный мяч и начал гонять его по полю, чтобы хоть как-то отвлечься от всего, что грузило его голову. Теплый ветер дул в лицо, развивая отросшие волосы, будто бы выдувая все неприятные мысли из головы парня. Грязь, которая образовалась после дождя неприятно прилипала к кроссовкам, но Дису было плевать, он настолько увлекся пинанием мяча, что продолжал играть в недофутбол до последнего. Рядом с коробкой загорелись фонари, а солнце уже давно ушло за горизонт, но парень продолжал свою игру, не устав ни на грамм. Его отвлекла только мимо проезжающая пожарная машина и люди, которые ринулись за ней. Посмотрев им вслед, он тоже долго думать не стал и сорвался с места. Интерес брал вверх, у кого же загорелся дом, а когда он увидел, откуда идет дым, в сердце предательски екнуло: Господи, пожалуйста, хоть бы с мамой все было хорошо! Подобравшись ближе, он услышал оханье и аханье соседей: — Дом-то давно горит, задохнулись уже небось от дыма… — Где Денис только ходит, знает же, как пьянствуют родители, нужно было следить за ними, мало ли что! — Ой, тише, пожарные пробрались внутрь! Вокруг Диса залетали вертолеты, будто бы он пьяный, голова кружилась, как аттракцион, а ноги подкашивались. Он схватился за первого попавшегося человека, вдыхая запах дыма, и чувствуя, как сердце разрывается на куски. — А вот и Денис… — и все внимание обратилось на бледного парня. — Тебе плохо?! — подлетела к нему какая-то массивная женщина. — Врача, врача! — заорала она на весь Грех. Дис не мог проронить ни слова, будто бы язык онемел, а когда вынесли тела родителей, он зверем сорвался с места и кинулся обнимать мать. — Эй, уберите его! — брезгливо прикрикнул один из пожарных, а Дис ребенком прижался к мертвой обгоревшей матери, плача у нее на груди. — Зачем… Зачем… — негромко причитал он, боясь посмотреть на нее. — Зачем… Я же не хотел новую семью, мама, зачем… Парня оттащило пару мужчин, один из которых прижал его к лавочке соседского дома, не давая встать и вновь подбежать к трупу матери. А в голове наконец-то стало пусто.

***

— В общем, парень, у меня для тебя плохие новости, — садясь напротив Диса в тесной каморке заговорил один из пожарных. — Возгорание случилось из-за плохой проводки, дверь была закрыта и ее заклинило. Они пытались выбраться, когда, видно, почувствовали запах дыма, потому что мать твою мы нашли возле двери. Это первое, — он развязал галстук. — Никто из родственников тебя под опекунство брать не хочет. Поэтому на целый год ты отправляешься в детский дом. Ничего же страшного? Восемнадцать исполнится и делай, что хочешь. И вновь удар ниже пояса. Дис перестает слушать мужчину на фразе: «Они пытались выбраться…», потому что уже было плевать абсолютно на все. На то, что родственники не собираются забирать его к себе, на то, что он попадает в детдом. В голове почему-то промелькнули слова Беса: «Все, что ни делается — все к лучшему», а к лучшему ли?..