Daigaku-kagami

Явление IV Между небом и землей Это было обычное утро выходного дня. Теплое майское солнце уже поднялось достаточно высоко, но еще не припекало так сильно, как в середине дня, и его мягкие лучи, проникая сквозь плотные занавески в комнаты, не будили, а только обнимали, позволяя еще понежиться в постели. Было почти тихо: только слабо играла где-то этажом ниже едва уловимая мелодия, да слышались редкие разговоры в коридорах и на улице. Ребята в колледже для мальчиков «Кагами» научились пользоваться любой возможностью выспаться, и в девять утра в субботу поднимались единицы. Питеру Бейтсу, сироте на попечении колледжа, было плевать на это с высокой башни. За средства государственного бюджета, а точнее, сэкономив эти средства на иные нужны и поставив ряду своих учителей дополнительные часы, директор Гай организовал для него домашнее обучение с самыми перспективными педагогами со всего мира. Проходили эти занятия обычно во второй половине дня, так что о том, что такое хроническое недосыпание, Пит знал только от своих друзей из «Кагами». Он даже как-то не задумывался, что некоторые люди могут хотеть спать, когда он уже проснулся. Поэтому, легко разрушив чудесную тишину этого замечательного утра, Питер вскочил с кровати и, даже не заправив ее, побежал в соседнюю комнату. Он долго не мог заснуть вчера, строил планы на этот день, в красках представлял, как все будет проходить и безумно волновался: вдруг что-то пойдет не по его плану? Даже во сне он видел отголоски своих желаний, ему было весело и хорошо, он был среди друзей, играл, гулял и просто наслаждался. А теперь, с утра, едва открыв глаза, Питер вспомнил, какой грандиозный день ему предстоит, и, конечно, не смог сдерживаться. Он ведь еще никогда!.. Пит ворвался в комнату к Бервальду и Тино, громко хлопнув дверью о соседнюю стену. От этого шума они оба завозились в своих кроватях, но не проснулись, так что Питер, чувствуя себя Бервальдом, деловито прошествовал к окну и распахнул шторы. Он даже пытался выглядеть так же сурово, когда снова посмотрел на Оксеншерну, но, столкнувшись с еще более непроницаемым после сна взглядом, икнул от неожиданно подступившего страха и решил, что ему стоит еще подучиться, прежде чем испытывать на ком-то свой новый прием. Бервальд молча приподнялся в кровати и, едва бросив взгляд на часы, снова посмотрел на Питера. Тот, уловив мысль, задернул шторы и отошел с таким видом, будто бы ничего не было, и вообще он просто мимо проходил. Он постоял еще немного в тишине, глядя, как Бервальд заправляет свою кровать и переодевает пижамные штаны на домашние шорты, но его терпения надолго не хватило. — А почему вы еще спите? Мы же скоро уезжаем! — Пит слегка понизил голос, но все равно говорил не шепотом. Бервальд шикнул на него и выставил за дверь, а немного погодя вышел следом. Питер уже крутился на кухне. Он включил чайник и достал из холодильника джем и яйца. — Кровать заправил? — строго поинтересовался Бервальд, едва появился на кухне. Питер тут же сник, недовольно посмотрел на Оксеншерну и поплелся к себе. Обязанности заправлять кровать с утра и иногда мыть посуду были одними из немногих оговоренных условий проживания его вместе с Тино и Бервальдом. Гай выделил им большой ученический блок из трех комнат, так как тесниться втроем в двухкомнатном преподавательском блоке они не могли. Поселить Питера к студентам он хотел, но не мог: Бейтс должен был находиться под опекой хотя бы одного взрослого до шестнадцати лет по договору. Никто из учителей не хотел отягощать свою жизнь чужим ребенком, Кассий даже смирился, что Пита придется оставить себе, но побаивался реакции Экхарта, а потом Бервальд вдруг сказал, что он позаботится о Питере. Тино об этом даже не знал, пока Баш Цвингли не зашел к нему уточнить, не будет ли он против соседства с Людвигом: мол, так и так, комнат для персонала не так уж много, а Мюллер как раз в блоке один, и если бы они жили вместе, то Бервальд и Питер смогли бы занять свободный блок… После этого Тино даже слушать перестал, а после разговора тут же пошел к Оксеншерне. Сказать, что тот был рад такой инициативе от своего соседа — ничего не сказать, поэтому он, разумеется, не был против участия Тино в воспитании Пита. Так и вышло, что они вдвоем взяли на себя заботу о Питере и поселились почти в «трехкомнатной квартире». Бервальд сразу установил для Питера несколько правил поведения, как например «каждое утро заправлять кровать», «мыть посуду по просьбе одного из воспитателей», «ложиться спать не позднее полуночи» или «не уходить с территории колледжа без разрешения». Питер поставил под небольшим списком свою подпись, Оксеншерна и Вэйнэмёйнен утвердили, что разрешено все, что не запрещено, поставили свои подписи и прикрепили «договор» магнитиком на холодильник. С тех пор, по напоминанию или без него, Питер беспрекословно подчинялся этим правилам. После того, как Пит заправил кровать, он тут же вернулся на кухню: там уже вкусно пахло жареными яйцами и кофе. По телевизору — небольшой плазме на стене — показывали новости: поймали какого-то школьника-преступника, власти обеспокоились воспитанием молодежи, учредили какую-то комиссию… Питер не особенно вникал, он ждал свои мультики. Ему, конечно, было уже тринадцать, а в этом году исполнялись все четырнадцать, но пропустить серию любимого аниме, которое он смотрел на протяжении последних трех лет, Пит не мог. Бервальд поставил перед ним стакан молока и тарелку с завтраком: яичницей, парой тостов и сосиской. Пит вздохнул, мрачно покосившись на молоко, а потом на Бервальда — он как раз наливал себе в кружку свежий кофе. — А можно мне? — Пит все-таки решился, но его сердце забилось быстрее, когда Оксеншерна строго на него посмотрел, надвинув очки. — Нет, — отрезал он. — Ну пожа-а-алуйста, — жалобно протянул Питер, для пущего эффекта добавив в глаза влажного блеска. — Тебе не запрещено пить кофе, пользоваться посудой и плитой, поэтому ты можешь сварить себе сам, — рассудил Бервальд. — Но я хочу, — начал Пит плаксивым голосом, — твой кофе! — А я считаю, что ты слишком мал для таких напитков, — отрезал Оксеншерна. — Можешь попытать счастья с Тино, но не думаю, что он согласится. Питер обиженно засопел и, отвернувшись, уткнулся в свой завтрак. В телевизоре как раз закончилась открывающая аниме композиция, так что он быстро забыл о своей обиде, увлекшись происходящим на экране. Бервальд сел лицом к нему и неторопливо принялся за свою порцию. В будние дни у него не было много времени и желания, чтобы готовить горячие завтраки, обычно они обходились хлопьями с молоком или сандвичами, но в выходной он мог приготовить и не такое. Оксеншерна как раз закончил есть, когда по телевизору началась реклама и Питер отвлекся. Мальчишка почти ничего не съел, а к молоку уж точно даже не притронулся, так что это был отличный шанс для воспитательной беседы. — Ешь, а то остынет, — он кивнул на полупустую тарелку, и Пит молча, даже поспешно, принялся за еду — он не хотел, чтобы Бервальд вспомнил о молоке, и старался выглядеть послушным. — И ты выпьешь молоко. — Нет, — тут же скривился Питер. — Это не оговаривалось, я могу его не пить! — он сразу выдал свой главный аргумент практически во всех спорах. — Можешь, — согласился Бервальд. — Но ты же хочешь вырасти сильным и крепким, чтобы управлять гигантским роботом? — Х-хочу, — слегка покраснев от смущения согласился Пит. — И готов ради этого преодолевать любые препятствия, как настоящий герой? — продолжил Оксеншерна. — Готов, — уже понимая, к чему тот клонит, уныло согласился Питер. — Тогда ты выпьешь это молоко, — подтвердил его подозрения Бервальд. — Оно укрепит твое тело и твой дух. Выпивая стакан молока каждое утро, ты станешь сильнее физически, твои кости будут крепче. Преодолевая свою нелюбовь к нему ради этой цели, ты научишься перешагивать через себя для великих общемировых задач. — Хорошо, — недовольно отозвался Питер, принимая свое поражение. Он вернулся к просмотру аниме, а Бервальд — к своему кофе. Он довольно быстро его допил, но продолжал молча сидеть за столом, задумавшись о чем-то своем, и, как решил Питер, ждал, когда он выпьет свое молоко. Так что Питу пришлось все-таки сделать несколько глотков неприятной белой жидкости со странным специфическим запахом, от которого молоко делалось таким противным. Он зажал нос, зажмурился и в несколько больших глотков покончил с «испытанием». Питеру даже показалось, что Бервальд улыбнулся, но он быстро отбросил эту мысль из-за ее практической неосуществимости. — С добрым утром, — заспанный Тино показался на кухне в пижаме. — С добрым! — весело поприветствовал его Питер, а Бервальд только кивнул. — А я целый стакан молока выпил! Я теперь настоящий герой, и мне дадут своего робота, чтобы спасать мир, — началась закрывающая композиция в аниме по телевизору, и Пит подскочил к Тино. — Мне ведь теперь можно кофе, да? — он подергал Вэйнэмёйнена за рукав, привлекая внимание к своей жалобной мордашке. — Прости, но для кофе ты еще слишком мал, герой, — рассмеялся Тино, наливая себе в кружку оставшийся. — Лучше умойся и собери вещи. Ты ведь так и не сделал этого вчера вечером? — Забыл… — Пит в испуге округлил глаза: он столько думал об этом, гадал, что может потребоваться, строил столько планов, что совсем забыл собрать свой рюкзак. — Спасибо! — Но сначала умойся, — бросил ему вслед Тино. Пит отправился в ванную, где, судя по звукам, включил воду и принялся чистить зубы. Тино со своей порцией завтрака присел за стол к Бервальду. — Рано ты сегодня, — заметил Вэйнэмёйнен, оторвавшись от еды. — Во сколько лег вчера? В отличие от Тино, у Бервальда было довольно много рабочих часов в неделю, а уж домашки и вовсе целые горы. Тино мог просто задать ребятам учить параграф и дать тест для самопроверки, чтобы потом не проверять домашние задания всю ночь, а ему по плану полагалось никак не меньше пяти номеров разных уровней сложности — и это только по одной алгебре. — Кажется, в четыре, — устало ответил Бервальд. — Хотя уже рассветало. — Отложил бы на воскресенье, — Тино поднял на него взволнованные глаза. — Я бы помог, мне все равно не нужно ничего проверять. — Все в порядке, не беспокойся, — отмахнулся Оксеншерна, поднимаясь из-за стола. — Я умываться, на тебе посуда. — Хорошо, — согласился Тино, отвернувшись, и добавил уже тише. — Спасибо за завтрак. Бервальд прошел в ванную, откуда несколькими минутами ранее выскользнул Питер. Он определенно слышал часть его разговора с Тино и сейчас, наверное, чувствовал себя слегка неловко за столь ранний визит к «воспитателям». После умывания Бервальд заглянул в комнату к Питеру. Бейтс включил свой ноутбук и что-то усердно набирал на клавиатуре. Его рюкзак — разумеется, пустой — валялся на полу рядом с выпотрошенным шкафом в окружении всевозможных вещей. — Днем будет довольно жарко, поэтому тебе стоит сейчас надеть джинсы с футболкой и взять с собой шорты, — заметил он, выуживая из кучи одежды упомянутые вещи. — А для вечернего времени возьми спортивный костюм или джинсы с толстовкой. — А ветровку брать? — Пит уже оторвался от ноутбука. — Или, может, свитер? А теплые носки? Я не хочу заболеть и пропустить все самое интересное! — Можешь взять непроницаемую куртку, чтобы накинуть ее вечером, если что, — кивнул Бервальд. — И обязательно возьми вторые носки. — Точно, — кивнул Питер, приступая к сборам. — Может, ноутбук взять или приставку? — Лучше возьми книгу, — в комнату зашел Тино с полотенцем в руках, уже умытый и причесанный. — Но я уверен, что тебе и без нее совсем не будет скучно, особенно если ты будешь общаться с другими ребятами, а не играть в очередную ерунду на своем телефоне. — И вовсе это не ерунда, — буркнул Питер себе под нос, но в рюкзак кроме одежды и фрисби больше ничего не положил. Дальнейшие сборы проходили быстрее. Вещи для себя и Бервальда Тино предусмотрительно собрал еще с вечера, им оставалось только приготовить сандвичи и закончить приготовление обеда. Питер остался у себя играть в видеоигры, а Тино и Бервальд вернулись на кухню. Спустя час все было готово: пригодная к употреблению еда разложена в контейнеры и сложена в рюкзаки, а та, которую предстояло обработать на месте, упакована и вместе с водой сложена в большой пакет. Время шло к полудню, и автобус уже должен был прибыть к воротам колледжа, так что Бервальд, Тино и Питер, не задерживаясь более, покинули свой блок. Когда они вышли из общежития, Пит вприпрыжку побежал к автобусу: возле него уже стояла довольно большая группа учеников, среди которых можно было рассмотреть и ребят из драмкружка, к которым Питер так привязался. — Арти! — завопил он, едва заметив Керкленда среди других студентов. Тот дернулся и, сердито сдвинув густые брови, посмотрел на Питера испепеляющим взглядом. Но Пита это совсем не смутило, он, растолкав других ребят, повис на Артуре. — Так здорово, что ты все-таки поехал, — без устали трещал Питер. — Я думал, ты не поедешь, ты в последнее время был такой грустный, но после спектакля все снова стало хорошо, — он отпустил Артура и помахал остальным ребятам, не переставая говорить. — Мы ведь теперь никогда-никогда не расстанемся, да? Ты будешь показывать мне всякие классные штуки? Мы обязательно должны поиграть, я даже взял фрисби, чтобы было не скучно! — Пит полез было в рюкзак, чтобы показать диск, но бросил это дело. — Тино говорил взять книгу, но книги — это такая скука, ты бы не стал заниматься этим вместе со мной, а вот фрисби… — Питер, — в голосе Артура слышалась нечеловеческая усталость и все нарастающее раздражение. — Будь добр, отвали! — Ты не выспался, наверное, — проигнорировав угрозу в голосе, решил для себя Питер. — Я тогда попозже подойду… А ты Альфреда не видел? — Пит огляделся по сторонам, в поисках Джонса, но того нигде не было ни видно, ни слышно. — Я что, похож на его няньку? — огрызнулся Керкленд. Питер как-то даже, как показалось Артуру, слишком пакостно посмеялся и быстро скрылся в толпе. Он выбежал на дорогу к общежитию, чтобы посмотреть, кто еще к ним присоединится. В основном это были неизвестные ему первокурсники, но были так же и знакомые лица: Торис и Феликс, о чем-то весело спорившие, как всегда задумчивый и отстраненный Тим, прячущийся среди деревьев с сигаретой в зубах, учитель Байльшмидт в кофте с высоким воротником. Альфред пришел одним из последних, в компании Мэттью и Има, так что Питер, поздоровавшись с ними и договорившись об игре, больше приставать не стал. А потом подошел взъерошенный и взволнованный Райвис — с ним Питер познакомился в самом начале учебного года. Галанте выглядел заметно младше своего возраста, и Пит сначала принял его за своего ровесника, но потом, при дальнейшем общении, выяснилось, что Райвис первокурсник. Он показался Питеру забавным, тем более он, кажется, был первым, кто попытался с ним нормально общаться, а не старался сбежать при первой же возможности или как-то по-другому отделаться от его общества. — Райвис! — он помахал приятелю, привлекая его внимание. Тот заметно вздрогнул, пугливо озираясь по сторонам, и, заметив, наконец, Питера, слегка расслабился. Он собирался подойти к другу, чтобы поздороваться, но Пит первым подлетел к нему, воодушевленный скорой поездкой и предстоящей компанией. — Ты как, выспался? Давай поедем в автобусе рядом, — тут же затараторил Питер. — А потом поиграем во фрисби. Ты взял с собой что-нибудь? Мы обязательно должны чем-нибудь заниматься, чтобы не скучать! Я даже приставку не взял, представляешь? — Питер… — Галанте осторожно подал голос, поднимая руку, чтобы привлечь внимание. — А давай ночью убежим в лес? — в глазах Пита загорелся восторженный огонек. — Заберемся на вершину горы и увидим тэнгу! Настоящего тэнгу, ты представь! — Пи-и-ит, настоящие тэнгу похищают людей и устраивают пожары, они любят злые шутки, а ты пересмотрел аниме! — выпалил Райвис. — Что, правда? — разочарованно переспросил Питер, влажными глазами уставившись на Галанте. — Так говорят легенды, — мягко пошел на попятный тот, опасаясь расстроить друга. — И вообще, автобус скоро отправляется, пойдем занимать места, — Райвис тут же поспешил перевести тему. — Уже? — Пит встрепенулся и, тоже заметив, что студентов уже пускают в автобус, поспешил прямо в центр толпы, не забыв перед этим схватить Райвиса за руку, чтобы не потерять. Он ловко просочился между взрослыми ребятами, умело пользуясь своим небольшим ростом и стройностью. Райвису пришлось повторять все маневры Питера, чтобы не отцепиться о него в такой давке, ему было страшновато потеряться, но Пит держал крепко. В скором времени друзья оказались возле двери в автобус, они стояли в очереди прямо за Ёнсу, а Бервальд на входе проверял наличие входящего студента в списках. Как ни странно, находились и те, кого в списке не было — их безжалостно отправляли прочь, в общежитие. Были и ребята, заменявшие других, они стояли в стороне, дожидаясь, пока пройдут все остальные. — Ну, так ты согласен ночью забраться на гору? — стоило им только расположиться на своих местах снова спросил Пит. — Это может быть очень опасно, — робко возразил Райвис. — И наши учителя будут волноваться за нас… — Мы будем очень осторожны, — заверил друга Питер. — И незаметны. Как ниндзя! — он изобразил руками какой-то прием. — Все равно, Питер… — замялся Галанте. — Не волнуйся ты так, все будет хорошо! — перебив, тут же заверил его Пит. — Мы быстро, никто и не заметит. — Давай все-таки на месте решим, хорошо? — решив, что за день Питер вымотается достаточно, чтобы ночью не проснуться и не потащить его на гору смотреть тэнгу, Райвис осторожно отвел разговор от опасного русла. — Да, ты прав, — тут же согласился Питер. — Вдруг гора слишком высокая или лес непроходимый? Мы все равно проведем вместе весь день, будем играть в фрисби и все такое, найдем себе много новых друзей! — Х-хорошая идея, — кивнул Райвис, полагая, что все лучше, чем ночные вылазки в лес. — Но сначала — фрисби! — снова уточнил Питер. — А как думаешь?.. Он говорил много, иногда по делу, иногда не очень, смеялся, рассказывал какие-то истории, задавал вопросы и с живым детским интересом выслушивал немного нервные ответы. Райвис по большей части молчал, а под конец, под болтовню Пита, даже задремал на его плече. Питера это нисколько не обидело, он умиленно потрепал друга по голове и сам положил голову сверху. К четырем часам дня автобус с учениками «Кагами», решившими отправиться на организованный школой пикник в горах, прибыл в место назначения. К тому времени Питер уже проснулся и разбудил Райвиса. Он то и дело подпрыгивал на своем сидении и все никак не мог успокоиться. Пит очень хотел весело провести свой первый в жизни пикник в горах с ночевкой, ведь раньше всем, на что он мог рассчитывать, был летний отдых у моря и небольшие вылазки в городской парк. Автобус остановился в нескольких километрах от города, где дорога уходила от гор в сторону другого города, и небольшой туристической группе еще предстояло пройти какое-то расстояние пешком. Перед ними раскинулись горы. Они были не слишком высокими, зелеными с вершины до подножья, которое они оставили внизу вместе с городом, и великими. Именно великими: молчаливыми, сияющими исполинами, прекрасными в своей подвижной зелени, в шумном дыхании ветра, в сиянии солнца. Питер от восторга даже перестал болтать, он просто по инерции шел следом за группой и, открыв рот, глазел по сторонам. Они около получаса поднимались в горы, пока не дошли до большой поляны, скрытой среди деревьев, — именно ее и использовал «Кагами» для проведения пикников уже несколько лет. Это было заметно по обустроенному месту для костра и по лежащим рядом стволам деревьев, которые когда-то давно свалило бурей. Само местечко находилось как бы в углублении, и наклона здесь не чувствовалось, а деревья защищали от ветра, при этом расступаясь в середине, как будто специально позволяя людям ночами свободно любоваться звездным небом. Ребята и учителя, несшие, помимо своих вещей, палатки и все необходимое для костра, сразу начали обживаться: с переменным успехом ставили палатки, разбирали вещи, переодевались, некоторые доставали заготовленные еще с общежития коробочки с едой. Бервальд и Тино, прежде чем уйти помогать ребятам ставить палатки, вручили Питу его собственную коробочку с рисом и овощами, но ему было совсем не до еды. Он скинул свой рюкзак, поставил рядом обед и побежал в лес. Когда они поднимались, он заметил прекрасное место: земля там уходила вниз как бы рывками, и деревья поэтому росли редко зато можно было полюбоваться оставшимися внизу просторами. Когда деревья расступились, Питер едва не закричал от восторга. Вид был такой, что дух захватывало: крутой склон становился пологим, дорога пересекала его тонкой серой лентой и уходила вправо к едва различимому городу внизу, а все пространство внизу занимал лес. Деревья в нем не были высокими, иногда они сменялись кустами или расступались, образуя сочную зеленую поляну. Внизу, прямо на склоне, виднелись деревянные домики — Пит решил, что это заброшенная деревня и они с Райвисом и их новыми друзьями обязательно должны туда спуститься ночью. «Райвис!» — Пит хлопнул себя по лбу и побежал назад. Он вспомнил вдруг, что они с Галанте собирались играть во фрисби, когда приедут, и заводить новых друзей, а он просто взял и бросил его там совсем одного. Когда он вернулся, в лагере уже кипела жизнь, все палатки были расставлены, костер пока не был разведен, но никому этого и не требовалось — ребята перекусили привезенной с собой едой и уже начали развлекаться. Большая часть перекидывали мяч в стороне от палаток, другие играли в «Мафию», рассевшись на стволах поваленных деревьев, сложенных вокруг кострища, один незнакомый Питу парень читал книжку в тени, другой, знакомый только издалека, — Феличиано Варгас — делал зарисовки в альбоме, еще парочка ходила в лесу неподалеку — их Питер встретил по пути, а Тино и Бервальд о чем-то разговаривали в сторонке — рядом с ними стояли пустые коробки от ужина. Райвиса нигде не было видно — по крайней мере, он точно не скучал в одиночестве без него, как думал Пит. Он уже внимательнее посмотрел на ребят, играющих в мяч: среди них он заметил Альфреда с Ёнсу и Мэттью и учителя Гилберта — несмотря на солнце, тот все еще был в кофте с воротом и джинсах. Райвиса он нашел среди «Мафии», ровно как и остальных членов драмкружка, выбравшихся на пикник. — Эй, пошли играть во фрисби, — не испытывая никакого смущения за прерванную игру, Питер потянул Райвиса за собой. — Прости, мы сейчас играем, — Галанте виновато улыбнулся. — Может, после? — Хорошо, — кивнул Пит. — А можно с вами? — он уже пристроился на бревне между Райвисом и Торисом, поэтому разрешения спрашивал просто для галочки. — Со следующей игры, — ему ответил незнакомый ведущий. — А пока можешь посмотреть. Игра оказалась длинной и захватывающей, так что они играли весь вечер, пока другие ребята и учителя не пришли, чтобы развести костер. Тогда Пит, наконец, достал диск, и они с Райвисом пошли на освободившееся место, где ребята раньше играли в мяч. Потом к ним присоединились еще несколько ребят, и один из них вышел в центр, чтобы ловить диск — правила сменились. Они закончили, когда окончательно стемнело, пока еще совсем небольшой, костер играл огнями, и Пит с Райвисом, уставшие, но довольные, сели возле него. Достали сосиски и зефир, чтобы запекать в костре. Кто-то из парней постарше достал гитару… и началось. Сначала просто играли что-то энергичное, ели, смеялись, разговаривали о школе и политике, с этих тем странным образом съезжая к любви и потом поспешно возвращаясь. Потом запели — тоже веселое, заменяя кое-где нецензурную брань подходящими по ритму словами. А потом, когда костер уже затих, когда некоторые ушли в палатки спать или на прогулку по лесу, любоваться звездами, начались песни о чем-то далеком, но знакомом, от чего у Питера странно защемило в груди. Он, словно бы очнувшись, огляделся: Райвис уже ушел, рядом с ним сидел какой-то незнакомый парень и тихо подпевал, из знакомых возле костра остались Артур — он задумчиво глядел в огонь и жарил зефир, Мэттью и Ёнсу — Мэтт пел довольно тихо, но Пит, когда подошел поближе, понял, что тот не просто так занимался вокалом в детстве. — А где Альфред? — Пит подошел к ним именно с этой целью, Альфреда он ведь тоже звал поиграть, а за весь день ни разу даже не подошел. — Уже спит? — Кажется, ушел проветриться, — пожал плечами Им, обернувшись к нему. Питер отошел от них и задумался, куда бы мог пойти его друг — Альфред, раньше бывший врагом номер один, с недавних пор был очень благосклонен к нему, на него совершенно невозможно было долго сердиться, так что Питер решил, что больше не сердится, и пропитался теплыми дружескими чувствами. Друзей у него было не так уж и много, поэтому он ценил каждого из них. А Альфреда он понимал сейчас чуточку больше, чем обычно, хоть и сам того не осознавал — ему просто казалось, что между ними есть что-то общее, что их сближало. Размышляя, он медленно двинулся по лесу — было уже достаточно темно, но луна светила ярко, освещая ему путь. Пит сам не замечал, что идет как раз к тому самому месту, что так восхитило его днем, где был виден и город внизу, и заброшенная деревня, и прекрасный залитый солнцем лес. Лишь на подходе он заметил, что его место занято: чья-то тень загораживала собой звездное небо. — Альфред, — ну, кто еще это мог быть? — А я тебя искал. — О, привет, Питер, — Джонс, обернувшись, улыбнулся. — А я-то думал, что только Герой может найти такое замечательное место… — Просто я тоже герой, — пожал плечами Питер, вставая рядом и устремляя взгляд в небо. — Только не супергерой, а пилот гигантского робота. — Вот как, — Альфред тоже посмотрел на небо. Звезды были, как на ладони, четко прослеживался Млечный Путь и несколько знакомых еще из прошлой, до «Кагами», жизни созвездий. — Красиво здесь… — Ага, — эхом отозвался Питер. Ему почему-то расхотелось звать Альфреда назад и начинать трепаться о какой-нибудь ерунде. Тот выглядел весьма подавленным и даже не пытался скрыть это, хотя, может, и пытался, но выходило это у него из рук вон плохо. — Мэтти и Им так хорошо ладят, — первым разорвал тишину Джонс. — Я рад, что им весело вместе, но, — он усмехнулся, — глупо, конечно, но я их обоих ревную. Им ведь теперь и без меня хорошо… — Так ты поэтому такой грустный? — Пит заинтересованно посмотрел на Альфреда, а тот аж опешил. — Конечно! — решительно выпалил он, едва заметно покраснев. — Будто есть еще причины! Мой верный друг и помощник, мой суперагент, вытащивший меня из тысячи передряг, променял экспедицию в заброшенную деревню на посиделки с песнями у костра! — Питер рассмеялся. — Тем более, все остальные друзья тоже нашли себе занятие повеселее… — А как же я? — возмутился Пит. — Ты еще слишком мал для таких опасных операций, — нравоучительно заметил Альфред. — И ты не взял с собой своего гигантского робота на случай опасности. — Да, не подумал, — себе под нос пробурчал Питер. — Тогда почему ты не позвал Артура? Он сидит там со своим зефиром, носом клюет — вот уж кому нечем заняться. Альфред замолчал, отвернув лицо от Питера. Напоминание об Артуре легко сломало его психологические барьеры, выстроенные за то время, что он любовался небом в одиночестве, и обида вернулась с новой силой. — Мы в ссоре, кажется, — наконец, тихо ответил он. — Это все… — Джонс снова замолчал, подбирая слова, но вдруг рассердился на себя. — Ерунда все это, Питер, не бери в голову! Пошли в лагерь, а то тебя, наверное, Тино и Бервальд обыскались. — Точно! — Пит не предупредил их, куда идет, а времени прошло достаточно много. — Скорее, нельзя, чтобы они всех на ноги из-за меня подняли! Вот позор-то будет… Они побежали к лагерю, стараясь не сломать ноги и не упасть, а когда пришли — у костра осталось совсем немного людей, среди которых Пит заметил своих воспитателей. Попрощавшись с Алом, он подбежал к ним, надеясь, что его не будут ругать, и быстро извинился за непредвиденную отлучку. Альфред, зевнув, отправился в свою палатку. Она была четырехместная, хорошая, просто замечательная палатка. Но возвращаться в нее ему не хотелось до последнего. Помимо Ёнсу и Мэттью с ним спал Артур — так уж вышло при распределении, — а с ним они договорились поменьше пересекаться. Ал залез внутрь — с тремя взрослыми парнями внутри палатка уже не казалась такой просторной, а когда добавился он, стала даже тесной. Мэтт и Им лежали рядом, лицом к лицу, в противоположной стороне, отвернувшись к стенке, спал Артур, а Альфреду оставалось место между ними. Он поудобнее устроился между чужими спинами и затих, слушая, как сопят его соседи, а снаружи все поет что-то лирическое гитара. Повернув голову набок, Альфред уставился на затылок Артура. Вздохнул. А потом, повернувшись, по-хозяйски прижал его к себе — мол, к черту, терять уже нечего. Керкленд слабо дернулся для вида, заставив Альфреда ощутимо напрячься, а потом сам придвинулся ближе, своими руками обхватывая его. Сердце у Альфреда резко забилось быстрее, тепло разлилось по телу, и он, уткнувшись носом в светловолосую макушку, счастливо вдохнул родной аромат. Артур повернулся к нему: он казался сонным, но в глазах была ясность. Ал освободил одну руку, чтобы, проведя пальцами по щеке, зарыться ими в растрепанные волосы, а потом потянуть к себе для поцелуя. Он знал, что наутро снова ничего не останется. Это было бы слишком просто для Артура — вот так вот из-за каких-то ночных нежностей отказаться от своих слов. Альфред не жалел — он просто был счастлив и наслаждался моментом.