Daigaku-kagami

Явление VII Огни минувшего — Альфред, тебе стоит поспешить, — Мэттью вежливо, но с нажимом поторопил Джонса, заглядывая в их общую комнату. Сам Альфред в этот момент как раз пытался попасть ногой во вторую штанину, чистил зубы и старался выключить звук на настойчиво трезвонящем смартфоне. Он хотел улыбнуться Мэтту, но зубная щетка выпала у него изо рта, и вместо улыбки Ал раздосадованно выругался. Поднимать ее, тем не менее, он не стал — предпочел, наконец, надеть джинсы до конца. — Ну как? — поправив рубашку, спросил он у Мэтта. На лице Альфреда появилась тень сомнения, когда он бросил взгляд на свое отражение. — Потрясающе, Альфред, — тут же заверил его Уильямс и вымученно улыбнулся. Он проснулся и собрался намного раньше Альфреда и сейчас вынужден был ждать его в душной прихожей. Если бы это был первый наряд, который Джонс примерил, Мэттью бы оценил его внешний вид более внимательно, но образ был далеко не первым, они опаздывали, а Ёнсу и Артур почему-то названивали именно ему. — Ну, раз ты так считаешь, — Ал неуверенно улыбнулся, а потом подхватил свой рюкзак и вышел из комнаты под тихий облегченный вздох Мэтта. На выходе с территории «Кагами» их уже ждали. — Извините, — так как Альфред уже радостно приветствовал друзей, голос подал Мэттью. — У Альфреда возникли небольшие затруднения, и нам пришлось задержаться. — Ничего, Мэтти, — Ёнсу похлопал его по плечу, широко улыбаясь, а Артур лишь сдержанно кивнул. — Ну что, выдвигаемся? — бодро поинтересовался Альфред, вклинившись между Ёнсу и Мэттью. — Только твоего вопроса и ждали, — Артур бросил на Джонса скептический взгляд. — Ловино еще не пришел. — И правда, — Ал немного растерялся и огляделся по сторонам. С тех пор, как Антонио окончил «Кагами», Ловино стал намного тише и сдержаннее. Раньше Альфред бы точно заметил его отсутствие по характерным тишине и покою, но теперь, когда Варгас по большей части молчал, его присутствие стало почти незаметным. Это казалось Альфреду неправильным, но они не были близкими друзьями, чтобы он пытался что-то изменить. Если Ловино так комфортнее — это его выбор. Варгас появился через несколько минут, растрепанный, заспанный и недовольный. Он только кивнул друзьям, приподняв руку в приветственном жесте, и вся их небольшая группа зашагала в сторону городского центра. Антонио и Франциск остановились в гостинице недалеко от «Кагами», но все равно идти туда предстояло порядочно. Конечно, они могли бы воспользоваться такси, но пешие прогулки неплохо бодрили и были полезны для здоровья, так что способ передвижения даже не обсуждался. Альфред и Ёнсу обсуждали недавно прошедший финал школьного турнира по футболу, где команде «Кагами» не удалось одержать верх над одной из сильнейших спортивных школ. Ни тот, ни другой на самом матче не были, но Ёнсу общался со многими присутствовавшими, в том числе и самой командой, а Альфред видел запись в Интернете. Это вызывало на губах Артура скептическую ухмылку, но он молчал. Мэттью держался рядом и иногда задавал уточняющие вопросы, но без особого энтузиазма — он больше любил хоккей. А Ловино шел позади, не принимая участия в дискуссии и не подавая никаких признаков жизни. Через полчаса они были на месте. Артур позвонил Франциску и поторопил их с Антонио, а еще спустя пару минут они оба уже шумно приветствовали школьных друзей. — Хэй, Тони, Франциск! — Альфред помахал им, лучезарно улыбаясь. — Здорово, что вы смогли прилететь, без вас этот день не был бы праздником. — Но почему вы в повседневной одежде, дорогие мои? — Франциск поправил свою юкату и приложил ладонь к губам. — Нам пришлось перешить твои костюмы для постановки, — развел руками Альфред. — Извини. Бонфуа делано ужаснулся, но быстро смирился со своей потерей и предложил выдвигаться в сторону кафе, где они планировали посидеть сегодня. Можно было бы сделать это в гостинице или прямо в «Кагами», но это кафе находилось совсем рядом с парком, где сегодня проводилась основная церемония празднования Танабаты. Друзья добрались до него довольно быстро, и, конечно, оценили красоту убранства. Все было украшено к празднику: у входа стояли несколько бамбуковых ветвей, на которых колыхались пока еще редкие цветные бумажки с желаниями, внутри висели бумажные фонарики, всюду были развешаны красивые ленты и помпоны из тонкой цветной бумаги, сверху свисали бумажные шары. Украшения были нежных цветов и выглядели невероятно празднично, по-весеннему прохладно, хотя сейчас и был жаркий день середины лета. Помимо них в кафе сидело еще немногим меньше десятка человек. Кто-то отдыхал после прогулки по ярмарке, кто-то только собирался пройтись между рядами палаток. День клонился к вечеру, а ведь многие приходили посмотреть именно на вечернюю церемонию из-за работы. — Закажем что-нибудь перекусить, а как только начнется парад — пойдем вешать наши танзаку, — коротко проинструктировал их о плане дальнейших действий Артур. Когда они сделали заказы, он достал из сумки полоски цветной бумаги и несколько письменных принадлежностей, чтобы каждый мог загадать желание. Альфред задумался. До этого дня он хотел попросить японских богов вернуть их прежние отношения с Артуром, но теперь понимал, что это невозможно, а тратить желание на что-то невыполнимое ему не хотелось. Он написал свое желание, когда с едой было покончено, а шум с улицы стал доноситься даже до них. Начинался парад, одна из самых волшебных ночей в году раскрывала для них свои объятия, так что все поспешили на ярмарку. Они прикрепили свои желания на бамбуковые ветви у входа в кафе. Альфред с радостью отметил, что число цветных бумажек на них заметно увеличилось. Множество людей обращали свои мечты к небу в эту ночь, и даже взрослые надеялись на чудо. — Ну, удачно вам погулять, ребята, — Антонио тепло, хоть и слегка замученно улыбнулся. — Был рад увидеть вас всех. Альфред и остальные распрощались с Ловино и Тони. Они собирались провести эту ночь вдвоем, вдалеке от шумной толпы и пестрящих разнообразными сувенирами прилавков. Ал не мог осуждать их за это: если бы у него был кто-то настолько близкий, он бы тоже хотел провести все свое свободное время с ним одним. Но у него — Альфред с тоской посмотрел в спину Керкленду — такого человека не было. «Больше любви». — Итак, mon cher, — Франциск чуть наклонил голову к Артуру и лукаво улыбался, — японский праздник всех влюбленных начался, а я не вижу рядом с тобой ни одного американца. Неужели вы поссорились? — Нет, конечно! — возмущенно выпалил Артур. — Наверное… А с чего ты вообще взял, что мы должны быть вместе? — Керкленд отвернулся, скрывая волнение и смущение. Франциск оставался Франциском, несмотря на то, что они не виделись несколько месяцев. Он моментально находил самые неудобные темы для разговора и давил на самые неприятные точки. Он шел так близко, что Артур ощущал его парфюм, и говорил своим тихим приятным голосом с ощутимым французским акцентом, что ничуть не портило его речь, делая ее лишь еще более насыщенной. Вот уж кто умел подавать себя, даже если хотел просто поиздеваться. — Мне показалось, он тебе нравился, — слегка разочарованно протянул Бонфуа, накручивая прядку волос на палец. — Тебе показалось, — отрезал Артур сердито. — И почему же вы тогда за весь вечер парой слов не перебросились? Если бы Артур посмотрел на Франциска, то увидел бы насмешливую улыбку на его губах, но Артур смотрел в сторону, разговор выбил его из колеи и обращать внимание на интонацию, с которой был задан вопрос, он не стал. — Это не твое дело, — пробубнил он. Когда Франциск задавал такие прямые вопросы, Артуру казалось, что он не должен был быть так категоричен к Альфреду. Что стоило дать ему шанс и попытаться стать счастливым. Альфред ведь действительно пытался, не сдавался до последнего и, кажется, до сих пор не отступил, хотя все и выглядело именно так. В те дни, когда они общались и много времени проводили вместе, после неприятной истории с Францем, Артуру на самом деле было хорошо и комфортно рядом с Альфредом. Это было похоже на отношения братьев, хотя у Артура и не было таких теплых отношений с родным братом. Только Альфред относился к этому иначе, а Артур никак не мог забыть Франциска. «Хочу, чтобы мы стали лучше, чем были». — А где остальные? — оглянувшись, остановился Франциск. — Наверное, нашли что-то интересное по пути и отстали, — Артур пожал плечами и продолжил путь. — Смотри, — Бонфуа подошел к большой стойке, увешанной разнообразными масками, и снял одну из них. Он надел маску на Артура, и подвел его к зеркалу. Большие лисьи ушки сильно топорщились, а треугольная мордочка неуловимо изменяла черты лица. Для себя Франциск выбрал маску демона с длинным носом и положил голову на плечо Артуру, тоже заглядывая в зеркало. — Рассказывай, кицунэ, — он ткнул длинным носом своей маски в ухо Артуру. — Что привело тебя на мою гору? Керкленд посмотрел на него через зеркало. Кицунэ, да? Какая глупость. — О, великий тэнгу, я была так слепа и упряма, — картинно заломив руки, высоким голосом пропел Артур. — Человек был добр ко мне в темный час, а я обдурила его и сбежала. Бонфуа удовлетворенно улыбнулся под маской. Артур принял правила игры, и это было неплохим шансом помочь ему. — Что же мешает тебе вернуться, милая кицунэ? — Франциск, преувеличивая удивление, поднял руки к лицу. — Лисам не стоит связываться с людьми, они опасны и причиняют одну лишь боль, — покачал головой Артур и снял маску. — И тэнгу ничем не лучше. — Какой же ты упрямый, — пробормотал себе под нос Франциск, вешая маски на место. «Может, хотя бы третий?» Альфред, Ёнсу и Мэттью даже не заметили, как Артур и Франциск скрылись в толпе. Агенты Эф и Уай играли в хорошего и плохого полицейского, пытаясь выяснить, что написал Мэттью на своей бумажке с желанием, но тот молчал как партизан и только посмеивался над чудачествами друзей. Они даже купили черные солнцезащитные очки, через которые ничего не было видно, для пущей правдоподобности. А потом они добрались до палаток с едой. Аромат стоял такой, что ребята мгновенно забыли о своих играх, с трудом сдерживая слюну. — Я хочу… — Альфред огляделся. — Все! — он еще раз оглядел местность и перевел страдальческий взгляд на Ёнсу и Мэттью. — А я бы взял такояки, — мечтательно улыбнулся Уильямс. — Пробовал их один раз, и это было просто незабываемо. — Точно, одно из самых вкусных блюд здесь, — закивал Ёнсу. — Я знаю одного мужчину, он готовит лучшие такояки во всей Японии! Пошли, найдем его, — он взял Мэттью за руку и куда-то потащил. Уильямс обернулся, чтобы позвать Альфреда, но тот куда-то исчез, и даже высокий рост и светлая макушка не помогли его найти. Он покрепче сжал руку Има, и подстроился под его быстрый шаг. — Мы потеряли Альфреда, — заметил он. — Наверное, пошел за яблоком в карамели, он всегда их покупает, — Ёнсу даже не остановился. — Не волнуйся, Альфред найдет нас, он же суперагент, в конце концов… О, а вот и такояки! Ёнсу сильнее потянул Мэттью за собой, и через пару мгновений тот увидел палатку, о которой говорил Ёнсу. Очередь возле нее выстроилась порядочная, видимо, не один Им считал, что местный повар творит чудеса. — Возьмем одну на двоих? — Ёнсу повернулся к Мэттью как раз в тот момент, когда Уильямса кто-то подтолкнул сзади. — Извини, прости, я случайно, я… — Мэтт попытался неловко отстраниться, но Ёнсу положил руку ему на голову и растрепал волосы. — Ничего себе, ты, оказывается, почти такой же высокий, как Альфред! — Уильямс тоже никогда раньше не обращал внимания, что Ёнсу заметно ниже его ростом. — Если ты и ешь столько же, нам придется брать две порции, и я не уверен, что мне останется хоть немного! — Давай возьмем одну на двоих, — покраснев, улыбнулся Мэттью. — Я бы хотел попробовать много всего с тобой сегодня. Теперь наступил черед Ёнсу краснеть и отворачиваться. Уильямс имел удивительную способность сыпать двусмысленными фразочками, наводящими на не самые цензурные мысли. «Я хочу, чтобы это время никогда не заканчивалось». Быстро вычистив коробочку с такояки, которую вручил им улыбчивый продавец, Мэттью и Им двинулись дальше. Уильямс хотел поискать Альфреда, потому что тому, наверное, было ужасно скучно слоняться по ярмарке в одиночестве, а вот Ёнсу был против этой идеи. — Уверен, он найдет, чем заняться, — с улыбкой заверил он Мэтта. — Танабата ведь праздник встречи влюбленных, и у Альфреда есть человек, с которым он должен его встречать. — Но Артур ушел куда-то с Франциском, а найти кого-то в такой толпе… — неуверенно возразил Уильямс. — Вот именно! — назидательно вскинув палец, перебил его Ёнсу. — Мы сами потеряемся, если будем искать Альфреда в такой толпе. Пошли, может, он уже ждет нас у сцены, — он снова потянул Мэттью за руку, на ходу поясняя: — Представляешь, он узнал, что тут выступают жрицы местного храма, только после Танабаты в прошлом году. Наверняка, он хочет посмотреть выступление. Это звучало достаточно логично, так что Мэттью поддался уговорам и просто следовал за Ёнсу, крепко сжимая его руку, чтобы не потеряться. Он услышал музыку намного раньше, чем они вышли к сцене, на которой двигались в ритуальном танце несколько девушек в белых масках с алыми губами. Судя по всему, они изображали танцем какую-то историю, но Мэттью пропустил начало и не понимал совершенно ничего. — Они показывают главную историю Танабаты про Орихиме и Хикобоси, — пояснил Ёнсу. — Видел в прошлом году, правда, тогда их было больше. Скоро уже финал, видишь, пришел отец Орихиме, — он указал на девушку, которая, кажется, еле передвигалась от количества подушек под ее одеждой. — Это он разлучил их. Мэттью улыбнулся, залюбовавшись танцем. Несмотря на небольшое число участников и зрителей, актеры вкладывали душу в свою работу, и это притягивало взгляд. А еще Ёнсу по-прежнему держал его руку в своей и что-то воодушевленно рассказывал, и Мэттью действительно хотел, чтобы так было всегда. «Чтобы Тони и братик простили меня». На противоположном берегу реки, вдалеке от праздника, было прохладно и тихо. Темнота скрадывала движения, а доносившиеся с другого берега звуки ярмарки заглушали шаги. Тихая и спокойная река, сравнительно небольшая, но достаточно глубокая, слабо шелестела, неся свои воды к океану. Звезды отражались в ее темных водах, и казалось, будто вокруг нет ничего, кроме темноты и светящихся в ней огоньков. Антонио и Ловино шли по берегу, не переговариваясь. Один был счастлив просто видеть своего любимого, а другому все еще было безумно стыдно. Он ходил на тренинги в клинику, и люди, пережившие то же, что и он, делились там историями своего исцеления. Многие плакали, потому что потеряли доверие родных, упустили любовь и сокрушались по поводу загубленной жизни. Сам Ловино предпочитал отмалчиваться, но с каждым следующим визитом все больше хотел покончить с этим. Женщина-психолог, проводящая с ним беседы по пятницам, говорила, что первый шаг к исцелению, помимо обращения к специалистам, — это разговор по душам с близкими людьми. — Тони, — позвал он, надеясь, что Каррьедо не услышит. Но он услышал и остановился, повернувшись к Ловино. Варгас уставился себе под ноги, чувствуя себя полнейшим идиотом. Говорить с Тони на эту тему совсем не хотелось, но Ловино знал, что это нужно прежде всего ему самому. — Я хотел сказать… — он пытался подобрать слова, но все казалось таким неуместным, что пауза затянулась. — Говори, Ловино, — с улыбкой подтолкнул его Тони. — Я приму все, что ты скажешь. — Ты меня сбил, придурок! — тут же вспылил Ловино. — То есть нет. Извини, — это далось нелегко и казалось еще более неуместным. — Один раз к нам на тренинг приходила женщина. Она занималась этим почти три года, но не регулярно и мало, и только недавно бросила, потому что ее пятнадцатилетний сын погиб из-за передозировки. Муж ушел от нее, как только узнал про ее беременность, она растила сына одна, но ей было трудно. Никому не было дела до ребенка, он страдал от безответной любви, украл ее таблетки из тумбочки и умер. Ловино замолчал, а Антонио не знал, что сказать. Варгас явно пытался донести до него какую-то свою мысль, только путался и волновался. Тони хотел подбодрить его, но никак не мог заставить себя сказать хоть слово — он хотел дать Ловино договорить. — В общем… я хотел сказать тебе спасибо, — наконец, выдохнул Ловино. — Спасибо, что вытащил меня. И спасибо, что не умер при этом. С тебя бы, придурка, сталось. — Я… — Варгас взглянул на Тони и увидел слезы у того в глазах. — Это так мило, Лови! — прежде, чем Ловино успел среагировать, Антонио стиснул его в объятиях. — И я очень рад, что ты ходишь на тренинги, — смахнув слезы, с гордостью заключил Антонио. «Сбежать вместе с Ловино и открыть свой собственный ресторан». — Конечно, хожу, — буркнул Ловино. — Дедушка и Фел следят за этим, но там безумно скучно, в основном. Все истории кажутся одинаковыми, когда послушаешь их сотню раз. Мне больше нравятся беседы с психологом, но у нее на приеме говорю, в основном, я. — Зато твоя история очень интересная, учитывая все события, которые произошли в последнее время, — тепло улыбнулся Тони. — Если ты про мое похищение и то, что тебя чуть не убили, то я бы предпочел, чтобы она была такой же скучной, как у остальных, — скептически заметил Ловино. Антонио смутился. — Это точно, — чтобы не создавать неловких пауз, он тут же перевел тему. — А как дела в драмкружке? — Я, вообще-то, редко там появляюсь из-за всех этих тренингов и бесед, но все в порядке. Альфред неплохо справляется с твоими обязанностями, да и Франциска с его костюмами худо-бедно заменили. Еще пришел новичок, Райвис, но он так боится всего на свете, что мне трудно представить, чем он может помочь. Ловино усмехнулся, и Тони невольно тоже рассмеялся. — Значит, вы там не скучаете? — полюбопытствовал он. — Я скучаю, — не глядя на Антонио, тут же ответил Ловино. — Без тебя драмкружок никогда не станет прежним. Такого придурка больше нигде не найти. — И я скучаю, — проигнорировав последнее предложение, откликнулся Тони. — Конечно, отец устроил меня к себе в фирму помощником, но я ни на минуту не перестаю думать о тебе. Я бы очень хотел остаться с тобой здесь, хотя бы пока ты тоже не закончишь «Кагами», чтобы потом вместе сбежать куда-нибудь и открыть свой ресторанчик. — Не слышал ничего глупее, — Ловино отвесил Тони легкий подзатыльник. — Работай, а не витай в облаках, придурок! «Сейчас мне больше всего хочется, чтобы каждый из нас нашел то, что потерял: дружбу, доверие, надежду, любовь, уверенность. Но если я передумаю завтра, можно просто побольше вкусных гамбургеров». Яблоки в карамели выглядели ужасно вкусными. Красные бока сладко блестели, рот наполнялся слюной, но Альфред знал, что не сможет съесть так много сахара, тем более что газировка, которую он взял, тоже была сладкой. Поэтому, скрепя сердце, Альфред купил только одно яблоко и огляделся по сторонам. Он заметил Ёнсу и Мэттью и, смущаясь своего поведения, скрылся в толпе. Альфред не хотел мешать своим друзьям веселиться. Все время, что они проводили втроем, он чувствовал себя лишним, так что, подгадав удобный момент, он просто бросил их и побрел куда глаза глядят. Этот выбор привел его к высокому холму, на вершине которого стоял храм. Он бы выглядел заброшенным, если бы возле входа не стояли веточки бамбука с висящими на них танзаку, и Альфред догадался, что именно жрицы этого храма сегодня выступали на параде. Он поднялся по ступеням почти на самый верх, но потом остановился и присел на холодный камень. Откусив от своего яблока, Альфред посмотрел в небо. С этого места были видны все звезды, и он с уверенностью мог сказать, что это лучшая позиция для наблюдения за фейерверками. Альфред очень хотел рассказать кому-нибудь, но уже поздно было бежать обратно и звать кого-то. Полночь почти наступила. Он откусил еще немного от яблока в карамели, наслаждаясь сладостью, которая разливалась во рту, и прищурился. Звезды перед глазами вспыхнули сотней живых огней, а потом раздался первый залп, и небо окрасилось золотым. Пока Альфред доедал яблоко, огни фейерверков окрашивали небо во все цвета радуги. Композиция из синего и серебряного разгорелась на небе, напомнив про Хенрика и его уход. Как же Артур тогда злился! Альфред невольно улыбнулся, вспомнив эту бессильную злость Керкленда на самого себя. Следом — зеленое с золотом и неожиданно решивший уехать на летние каникулы Феликс. Ал вспомнил, каким печальным и потерянным выглядел Торис, даже Артур тогда спросил, не болен ли он. Красное — выпуск Антонио и предшествовавшее ему спасение Ловино. Альфреду вспомнилось, как сильно он тогда беспокоился за Артура, но тот оказался не так-то прост. Розовое — приставания Франциска к Мэттью и сближение с Артуром. Рыжее — ссоры Артура и Скотта. Снова череда взрывов на небе, озарившая темную гладь яркими красками праздника. Они ведь столько всего пережили вместе! Разве мог Альфред так просто забыть все это? Огни в небесах снова разгорались и гасли, и в голове у Альфреда точно так же возникали и меркли образы из далекого прошлого. Их первая встреча, выступление драмкружка, чаепития и совместная уборка… когда они успели стать друзьями? Когда перестали ими быть? А потом все смолкло, и Альфред неожиданно остро почувствовал холод камня под своими руками, так оттеняющий жжение в глазах.