Так или иначе

«Все Жданов, теперь уже гарантированно без шансов. Когда пришел отец, с Катей уже не поговоришь. Твои шансы оправдаться и объяснить ей все были призрачными, а теперь и вовсе нулевые. Если бы было еще хоть несколько часов вместе с Катей наедине, можно было бы попытаться подобрать слова. Но – поздно, Жданов, поздно. Раньше нужно было собираться с мыслями,» – сделал вывод Андрей. Он вышел из Катиной каморки в свой кабинет и кивнул отцу: – Здравствуй, пап. Конечно, давай поговорим. Я не ждал тебя сегодня, но в общих чертах данные уже подготовлены. – Пока мы летели из Лондона, я решил, что будет разумнее поговорить с тобой не откладывая. Мама поехала в отель, а я – напрямую сюда. Так что я жду отчета. Отец не повышал голос, но взгляд у него был раздраженный и неприязненный. – Здравствуйте, Павел Олегович, – произнесла Катя, выходя вслед за Андреем в его кабинет. – Андрей Палыч, черновик отчета готов, вы сами его представите или лучше мне? – Думаю, нам лучше перейти в конференц-зал, – предложил Андрей. – Пап, я сначала покажу, в чем именно была разница между реальными данными и тем, что я сказал представить на прошлом совете, а потом Катя покажет новые данные. – Хорошо, – сухо согласился отец. Они прошли в конференц-зал, и Андрей стал подробно объяснять, что именно было неверно в прошлом отчете и что именно они сделали с тех пор, спасая компанию. Выгораживать себя он не пытался. Да и как оправдаться за непродуманное решение с синтетикой и контракт на узбекские ткани, от которого так отговаривала Катя? Это только его вина, и отвечать ему. Да, жаль, что он не прислушался к Кате тогда, прислушался бы – сейчас бы они уже почти что расплатились бы с долгами. Отец слушал внимательно, но смотрел на него с таким скепсисом и презрением, что он едва мог сосредоточиться на цифрах. Когда Андрей закончил, отец произнес, чуть поморщившись: – С этим мне все ясно. Теперь давайте перейдем к текущим цифрам. И я хотел бы увидеть документы по НикаМоде. – Пап, я только сегодня сказал Кате… – хотел оправдаться Андрей, но Катя его перебила: – Конечно, Павел Олегович, с чего вы хотите начать? Основные цифры по НикаМоде у меня с собой. У меня всегда с собой на всякий случай отчет по данным за прошлую неделю, вдруг Андрей Палыч решит посмотреть. – Давайте с этого и начнем, Екатерина Валерьевна, – кивнул отец Кате. Катя раскрыла перед Ждановым-старшим папку и начала отчет, словно урок в школе рассказывала. С цифр по НикаМоде она перешла на последние данные по продажам Зималетто и на общую картину дел в компании. Андрей молча слушал. То, что от отца веяло холодом, в этом не было ничего нового. А вот то, что теперь таким же холодом напополам с презрением веяло от Кати, это было непривычно и очень обидно. Было ощущение, что отец и Катя обсуждают проблемы компании вместе, а он тут словно совершенно инородный, лишний элемент. Элемент, который все лишь портит и разрушает, мешает и компании, и людям в ней. «Жданов, ну как же так вышло, что ты так сильно просчитался во всем», – думал он, пока Катя отчитывалась перед его отцом. – «Ты совершал одну за другой фатальные для компании ошибки. Умудрился превратить абсолютную преданность тебе в брезгливость и презрение, а любовь и желание быть рядом – в страх, что ты причинишь еще большую боль. Катя хочет быть от тебя как можно дальше. Отец хотел, чтобы компания была не в твоих руках. Они оба считают, что тебе верить нельзя. А может, они правы? Ты же все портишь. Компания на грани банкротства, и давно была бы за этой гранью, если бы не НикаМода. Катя, узнав тебя получше, написала «Я умерла сегодня днем», и теперь от ее былого отношения не осталось и следа. Как бы пафосно это ни звучало, Жданов, но ты умудрился убить в той влюбленной тебя девочке и любовь, и саму девочку.» – Андрей! – перебил его мысли раздраженный голос отца. – Ты бы хотя бы слушал, что мы с Екатериной Валерьевной обсуждаем! Я, конечно, уже и так понял, что ты все это время не занимался компанией, свалив все дела на помощницу. Андрей, руководство компанией – это не вести разгульную жизнь и принимать одно идиотское решение за другим, если помощница не успевает схватить тебя за руку и вовремя удержать! Руководство компанией – это труд! Ты разрушил компанию, но имей хотя бы уважение к чужому труду, если сам лишь бездарь и лентяй. То, что ты будешь обязан передать дела в более надежные руки, не означает что ты можешь так наплевательски относиться к компании сейчас. Как тебе не стыдно?! То, что я сейчас вижу – это просто позор! Я предельно разочарован в тебе, сын. Андрей от возмущения даже не сразу нашелся, что ответить. Мысли метались, хотелось рявкнуть в ответ что-то такое же несправедливое и обидное, как слова отца. Не занимался компанией?! Наплевательски относиться к ней?! Свалил все дела на помощницу?! Последнее обвинение было особенно неприятно – еще и потому, что как раз в нем была доля правды. Он, действительно, очень многое свалил на Катю, чтобы высвободить себе время для более приятных дел. Но он работал! Он прикидывал, что и как улучшить в Зималетто, чтобы компания развивалась. Он налаживал новые связи. Но на фоне всех его ошибок все это меркнет. Он посмотрел на Катю. Не то что бы он ждал от нее хоть какой-то поддержки, но очень захотелось поймать ее взгляд – не сегодняшний, злой и колючий, а тот, прежний, теплый и вселяющий уверенность в себе. Глупое желание, невыполнимое, но… Катя смотрела в папку и головы в его сторону не повернула. Что и следовало ожидать. Андрей резко хлопнул ладонями по столу и встал: – Если тебе от этого легче, папа, ты не один во мне разочарован и считаешь меня подлецом, мерзавцем, и далее по списку, – произнес он с трудом сдерживая рвущуюся наружу злость. – Не хотите мне верить и не хотите иметь со мной никаких дел – ок, воля ваша. Адьес! Он выскочил из зала, хлопнув дверью и едва не столкнувшись с проходившей по коридору Шурой. Успел затормозить в последний момент, буркнул ей что-то нечленораздельное и кинулся к своему кабинету. Схватил там пальто и ключи от машины, тут же выскочил обратно и направился к лифту. По дороге рявкнул на Вику, увлеченно красящую ногти за рабочим столом, краем глаза отметив, что она выронила флакончик с лаком, залила столешницу и платье. В глазах темнело от злости и обиды, до машины он дошел на автопилоте и только сев за руль, пришел в себя. «Ну и что теперь, Жданов? Есть идеи?» Идей не было. Поэтому он вырулил из гаража механически, привычно и бездумно выполняя действия, которые повторял ежедневно. Проехал несколько километров в сторону дома, и только тогда ему пришла в голову мысль позвонить Малиновскому. Он сунул руку в карман, но телефона там не было. Андрей притерся к обочине, припарковался и методично обыскал все карманы, но нашел только портмоне. «Атлична, Жданов, ты оставил телефон либо в кабинете, либо в конференц-зале. Возвращаться – глупо, так что фиг с ним, с телефоном. Значит, не судьба позвонить Ромке. Продолжим без него.» На глаза попалась вывеска бара. «Прекрасно, Жданов, то, что надо. Единственное удачное за сегодня.» В баре было довольно-таки уютно, но пока что малолюдно. Андрей глянул на часы – половина седьмого. Неужели они так долго заседали с отцом? Выходит, долго. Легче от виски не стало, хоть он уже сидел в баре пару часов. Он выпил несколько двойных, но хмель не ощущался, напротив, казалось, что мысли стали четче и яснее. А потом слух выхватил слова песни, кажется, Scorpions: It's au revoir to your insanity You sold your soul to feed your vanity Your fantasies and lies…* «Вот уж, Жданов, верно. Конец безумному фарсу, который я затеял с Ромкой из-за моих амбиций. Я продал душу ради того, чтобы успешно лгать на Совете. И уничтожил все вокруг.» Adios amigo there's a price to pay For all the egotistic games you played…** «В яблочко. За все нужно платить. И за эгоистичные игры тоже. Адьес? Атлична.» Андрей окинул помещение взглядом: – «Публика слишком приличная, с такими каши не сваришь. Стоп. Ромка, когда объяснял, как добраться до караоке-бара на окраине, несколько раз усугубил, чтобы я ни за что не совался с Катей в бар на соседней улице – мол, вывеска там поэффектнее, но народ собирается не очень. С Катей туда не надо, а вот сейчас тебе, Жданов, как раз в масть.» Он вышел на улицу. Морозный зимний воздух его немного отрезвил, но это только придало уверенности в своих действиях. Доехал быстро – все светофоры были на его стороне, подмигивая зеленым. Бар нашел сразу. И компания подходящая подвернулась почти сразу – всего полчаса пришлось ждать, пока в бар заявились четверо крепких и туповатых на вид ребят вместе с размалёванными девицами. Зато, пока ждал, добрал решимости и злости, выпив еще. А ребята что надо – одна извилина на всех, и та прямая. Как на заказ. Adios amigo there's a price to pay For all the egotistic games you played! (*) Scorpions, «Humanity» https://www.youtube.com/watch?v=0755SXCTCN0 На самом деле, Scorpions выпустили альбом «Humanity: Hour I» в 2007. Но раз уж этот текст и так AU, то пусть «досрочный» выход альбома будет еще одним фант-допущением. Андрей выхватил строки: "Конец твоему безумию, Ты продал душу ради тщеславия, Фантазий и лжи." Хотя, полностью это звучит как «Humanity It's au revoir to your insanity You sold your soul to feed your vanity Your fantasies and lies» То есть, «Конец твоему безумию, человечество, Ты продало душу ради тщеславия, Фантазий и лжи.» (**) Scorpions, «Humanity» «Прощай, друг, за все эгоистичные игры, в которые ты играл, Должно быть уплачено [сполна]»