***
Утром Кагоме снова обнаружила ведро воды у очага. Только демонов в доме почему-то не было. Девушки, которых они нашли в первый день, всё ещё были здесь. Они вели себя так тихо, что вспоминала жрица о них, только когда готовила еду. Девушки, впрочем, были совсем не против, опасаясь дайёкаев, которые, однако, не вспоминали о них совсем. Сещёмару и Ранмару объявились в комнате в тот момент, когда чай как раз был готов. Джакен ошивался под ногами своего господина, и ему было дозволено испить вместе с ними. — Сегодня мы продолжим путь, — оповестил Сещёмару, ополовинив чашку. — Хорошо, только... — Кагоме замялась. — Надо бы проводить девушек до деревни. — Хм, — по выражению его лица было ясно, что утруждать себя чем-то подобным он не намерен. — Если уж ты спасаешь кого-то, делай это до конца! — нахмурилась жрица. — Отправляйтесь вперёд, — вклинился Ранмару. — Я их провожу. — Хорошо, — кивнула Кагоме. — Только в деревню не заходи. — Да что я там забыл, — фыркнул демон. — Идём, — обратился он уже к девушкам. — Отправимся по воздуху.***
Сещёмару хотел продлить полёт. Он прижимал Кагоме к себе, и она, чтобы не упасть, обнимала его за плечи. И всё же место назначения приближалось неумолимо. Это было зловещее ущелье с отвесными острыми скалами по обеим сторонам. Дайёкаю пришлось выпустить девушку, едва они коснулись земли, ведь здесь была враждебная территория. Он уже успел пожалеть о своей идее, потому как затеянное явно угрожало безопасности жрицы. Но демон подавил в себе желание развернуться и уйти. — Тебе следует поработать над очищающими стрелами, — холодно заметил он. — А где мы? — озадаченно спросила она, ощущая демоническую ауру. — В ущелье óни, — ответил Сещёмару. — Вчера ты учила, сегодня учишься. — Поняла, — посерьёзнела Кагоме, накладывая стрелу на тетиву. Возникли óни сразу втроём. Жрица выпустила стрелу в одного, и это лишило его руки. Из плеча хлынула зеленоватая жижа, заменяющая кровь. Он ринулся к Кагоме, но не добежал, наткнувшись на вторую посланную стрелу, и осыпался прахом. Двое других рванули следом за почившим товарищем, и пока жрица разбиралась с одним, Сещёмару избавился от второго. Но на этом всё не закончилось — демоны пёрли из ущелья один за одним, так что приходилось много стрелять и орудовать мечом. Ранмару подоспел как раз вовремя, чтобы прикрыть их спины, но даже с ним сражение затянулось. Дракон остался вполне чистым, лишь страхуя, а вот Сещёмару и Кагоме были заляпаны слизью и кровью демонов по самые уши. И тем не менее, пёс остался доволен, хотя понять этого он никому не позволил. От ущелья они ушли довольно далеко, подобравшись почти вплотную к заселённой земле у священной горы. Джакен тут же был отправлен искать место для горячих источников, а Кагоме принялась рыться в своём рюкзаке. — Сещёмару, надо вымыть твои волосы, — заметила она. — Нет, — фыркнул он. — Разве можно оставлять их так? — нахмурилась девушка. — Это неприятно, — вздохнул Сещёмару. — Песок и камни... — Вообще-то, у меня есть шампунь, — сообщила Кагоме скучающим тоном. — Гипоаллергенный, без запаха в смысле. — Зачем он тебе? — глаза дайёкая опасно сощурились. — Я... эм... — девушка смутилась. — Я взяла свой обычный, но у него сильный запах фруктов. Я подумала, что он может тебя раздражать и взяла без запаха, на всякий случай. Но ты ничего не говорил... — Значит, не для него? — утвердил Сещёмару. — Для кого? А... Нет. Как будто мне бы удалось заставить его помыться... — фыркнула жрица. — Ты иди вперёд, а я позже приду мыть голову, — она снова смутилась. Дайёкай едва уловимо кивнул и исчез туда, где раньше скрылся Джакен. Ранмару и Кагоме остались наедине, если не считать А-Уна. Девушка осторожно стащила с себя перепачканный каригину и завернула слизью внутрь. Потом она ещё раз пересмотрела набор вещей, который собиралась взять с собой, и села на землю. — Он ведь очень важен для тебя? — вырвал её из размышлений Ранмару. — Сещёмару? — переспросила Кагоме. — А кто же ещё? — улыбнулся дракон. — Он... Да, — признала девушка. — Тогда почему ему не скажешь? — демон с вопросительным выражением воззрился на неё. — Потому что я не могу, — вздохнула Кагоме. — Всё очень сложно. — Не понимаю я вас, — покачал головой Ранмару. — Тебе ведь не так много времени отведено, а вы тратите его на не пойми что. — Ранмару, я... Спасибо, что беспокоишься, но... — девушка прикрыла глаза. — Сейчас ещё не время. — А когда будет время? — с сомнением, что оно вообще когда-нибудь будет, спросил демон. — Когда... — Кагоме снова тяжело вздохнула. — Когда я верну чужую душу, когда Сещёмару примет свои чувства и его сердце оттает... Когда будет подходящий момент. — Так ты знаешь? — вытаращился на неё Ранмару. — Я ведь виделась с ним из будущего, — она пожала плечами. — Я пойду... Место для источников Джакен выбрал такое, чтобы вода заполнила несколько каменных чаш. Пока Кагоме собиралась, Сещёмару успел искупаться и озадачить верного слугу стиркой, оставшись в простой белой юкате. Он сидел около одной из чаш и ждал. Когда жрица вышла из леса с завязанным в куль каригину в одной руке и полотенцами и шампунями в другой, демон лишь едва заметно повернул к ней голову. Впрочем, Кагоме будто не заметила этого, подвязывая рукава. Она бросила то, что принесла для себя на землю, и решительно направилась к Сещёмару, на ходу скручивая из полотенца валик. — Вот, — произнесла девушка, укладывая полотенце на край каменной чаши, — это для твоей шеи. — Хм? — демон явно не понимал, зачем это нужно. — Это займёт много времени, на холодном остром камне, наверное, не особенно удобно, — она пожала плечами. Дайёкай кивнул и позволил Кагоме опустить его волосы в воду и уложить голову на полотенце. Сначала она тщательно выполоскала всю грязь и только потом взялась за шампунь. Запаха у него действительно почти не было. Сещёмару подумал, что с помощью этой штуки можно и от собственного запаха избавиться, если это понадобится. Чтобы полностью промыть шикарный каскад волос Сещёмару, Кагоме потребовалось довольно много времени. Девушка перебирала пряди осторожно и внимательно, чтобы вернуть им прежнюю красоту, ведь в грязи и слизи они были похожи на свалявшуюся шерсть бездомной собаки. Наконец она закончила, но пришлось держать отяжелевшие намыленные пряди над помутневшей водой. — Джакен, — позвала она, и жаб тут же выбежал из-за соседней чаши. — А можно воду сменить, чтобы прополоскать волосы Сещёмару? — Для господина можно, — буркнул Джакен. Он оторвал лист с заклинанием, и вода из чаши быстро исчезла, после чего на камень был прилеплен новый, из которого мгновенно хлынула свежая. «Вот бы мне так уметь», — вздохнула Кагоме, осторожно опуская волосы Сещёмару. Серебряные локоны переливались и, казалось, будто светились. Солнце, клонящееся к закату, озолотило их, и девушка невольно залюбовалась ими. «Он красив, — признала Кагоме. — Не думаю, что знаю хоть кого-то, кто был бы красивее... Э-эх...» Она снова вздохнула и аккуратно подняла волосы из воды, отжимая их. — Ну вот и всё, — улыбнулась жрица. — Вставай. Сещёмару чуть удивлённо покосился на неё, ведь по его ощущениям он просто спокойно отдохнул у воды, пока его ласково гладили по волосам. Однако в руках у Кагоме были его волосы, абсолютно чистые, только мокрые. Девушка подхватила полотенце с камней и старательно вытерла его голову. — Ну вот, — снова улыбнулась она, распуская их. — Теперь дай им высохнуть, чтобы не спутались. Постарайся ни к чему не прислоняться. Демон коротко кивнул и, позвав Джакена, направился к месту стоянки. Кагоме несколько мгновений смотрела ему вслед, потом вскинулась и заметалась. Первым делом она бросила перепачканную одежду в ту чашу, где осталась мыльная вода с волос Сещёмару. Сама же она нырнула в соседнюю. Густой пар надёжно скрывал её от посторонних глаз, и она спокойно вымылась. Девушка чувствовала себя удивительно хорошо и не могла перестать улыбаться даже тогда, когда отстирывала свои вещи. В этот момент она ещё раз похвалила себя за предусмотрительно взятую смену одежды, когда смогла переодеться в сухое и чистое.***
Вернувшись к месту стоянки, Сещёмару решительно подошёл к дереву и сел, прислонившись спиной. Он будто бы искал удобное положение, постоянно ёрзая. Ранмару озадаченно смотрел на него и никак не мог взять в толк, с чего бы это вдруг — раньше пёс игнорировал любые неудобства. — Что, позволь узнать, ты делаешь? — наконец изрёк дракон. — Ищу удобное положение, — отозвался Сещёмару, снова меняя позу. — Да ну, — фыркнул Ранмару и вдруг напрягся. — Кто-то идёт. Демоны... Туда, где Кагоме-сама. — Хм, — Сещёмару повёл носом и едва заметно поморщился. — С этими она сама справится. — Она не взяла лук, — нахмурился дракон и сорвался в сторону источника. Ранмару возник в поле зрения Кагоме одновременно с другой компанией, продравшейся через кусты. Дракон смерил взглядом пятерых пришедших и одним прыжком добрался до Кагоме, загораживая её собой. Пришедшие озадаченно на него уставились, явно не понимая ни кто он, собственно, такой, ни почему бросился защищать жрицу. — Ещё шаг к Кагоме-сама, и я за себя не ручаюсь, — процедил демон. — Эм, Ранмару, — девушка осторожно коснулась рукой его плеча. — Это мои друзья. — Друзья? — дракон ошалело повернулся к жрице. — Два демона, полудемон, охотница и монах? — перечислил он, но наткнулся на полный скепсиса взгляд и отступил. — А, ну да... — Санго-тян, Мироку-сама, Шиппо-тян, привет! — Кагоме выбежала из-за спины дайёкая. — Как вы здесь оказались? — Делаешь вид, что меня здесь нет, Кагоме? — рыкнул Инуяша. — Просто не знаю, как к тебе обращаться, — улыбнулась жрица. — А это кто? — рука Санго против воли потянулась к Хираикотсу, реагируя на ощущение ауры дайёкая. — Это Ранмару, он... — она замялась, подбирая слово. — Мой друг. — Для жрицы у тебя очень интересные друзья, — улыбнулся дайёкай. — А я тебе говорил, что она сама разберётся, — из леса вышел Сещёмару с огромным колтуном на голове и по-прежнему в одной юкате. Лицо Кагоме в мгновение ока сменило несколько выражений — удивление перешло в усмешку, а затем переросло в мрачное недовольство. Несколько секунд она сверлила его шевелюру взглядом, а затем решительно двинулась к демону, забыв про свои вещи. — Я же говорила тебе, что надо дать им высохнуть! — ворчала Кагоме. — Теперь придётся расчесывать. Она приблизилась и развернула Сещёмару, подталкивая его обратно к лагерю. Ранмару только улыбнулся, наблюдая за ними, а вот остальные не могли найти в себе сил произнести хоть слово. Особенно глубокий шок постиг Инуяшу, который от удивления даже забыл броситься на брата с обвинительной речью и Тессайгой наголо. — И что сейчас произошло? — хрипло выдавил ханьё. — А что произошло? — повернулся к нему Ранмару. — Кагоме-сама пошла расчёсывать волосы Сещёмару. — Жрица, которая должна бы уничтожать демонов, пошла расчёсывать волосы дайёкаю, который презирает людей, — поправил Инуяша. — У этой девки вообще нет инстинкта самосохранения. Он же её прикончит... — Мы точно об одних и тех же жрице и демоне говорим? — дракон склонил голову набок. — Сещёмару, которого я знаю, никогда не причинит вреда Кагоме-сама. А Кагоме-сама, которую я знаю, очищает только откровенное зло, и даже дайёкаи становятся её друзьями, ведь её большое сердце способно коснуться даже самой ледяной души. — Это у Кагоме большое сердце? — вытаращился на него ханьё. — Ну, хватит, Инуяша, — примирительно обратился Мироку. — Давай лучше найдём место для отдыха и искупаемся. — Думаю, вы можете присоединиться к нам, — задумчиво изрёк Ранмару, глядя на брошенные вещи Кагоме. — И думаю, Сещёмару и Джакен не будут против того, что вы воспользуетесь источником. — Он что, его, что ли? — буркнул Инуяша. — Джакен сделал его, — дракон наклонился и собрал полотенца и шампуни. Одежду он решил оставить сохнуть. — Чтобы Сещёмару и Кагоме-сама могли отмыться. — И где это они перепачкались? — полудемон выглядел совсем уж недовольным. — В ущелье óни, — ровным тоном сообщил Ранмару, собираясь уйти. — Так что, вы остановитесь с нами? — Рядом не сяду с этим ублюдком, — фыркнул Инуяша. — А можно? — проигнорировала его Санго. — Мы и правда соскучились по Кагоме-тян... — Почему бы и нет? — улыбнулся дракон. — Сещёмару вроде в хорошем настроении, так что не будет против. — Санго, тогда ты оставайся, а мы пойдём вперёд, — обратился Мироку. Инуяше пришлось подчиниться и последовать за Ранмару. Дракон уже успел сделать выводы относительно этой компании и прекрасно понял, кто такой ханьё. Никто в здравом уме не сказал бы, что они с Сещёмару похожи, и всё же оба унаследовали черты отца — золотые глаза и серебряные волосы. Ранмару подумал о том, какие же разные эти братья, и эта мысль затронула его собственные воспоминания о далёком прошлом. Он молчал, погружаясь в печальные размышления. Кагоме старалась разбирать спутанные пряди очень осторожно, и колтун на голове Сещёмару постепенно возвращался к нормальному состоянию. И всё же иногда она ненамеренно дёргала его волосы, и тогда дайёкай плотно сжимал губы. Он терпел, понимая, что сам виноват и зря не послушал её, но при этом он ощущал её заботу и внимание, отданные только ему одному, и это позволяло закрыть глаза на неприятные ощущения. Настроение Сещёмару не испортилось даже тогда, когда на полянке объявился Инуяша, у которого при виде расслабленного старшего брата и бережно расчёсывающей его Кагоме дёрнулся глаз. В этот момент жрица случайно потянула волосы особенно сильно, справляясь с невероятно спутанной прядью, и Сещёмару тихо зашипел. — А вот слушать надо, когда тебе говорят, — тихо проговорила Кагоме и подняла голову на пришедших. — Ранмару пригласил вас остановиться с нами? — Сещёмару! — взревел Инуяша вместо ответа. — Я не настроен драться, — ровным тоном изрёк дайёкай. — Делайте, что хотите. — Раз ты не настроен, я тебя убью! — прокричал ханьё, на ходу вырывая Тессайгу из ножен. — Сидеть, — скомандовала Кагоме, и Инуяшу впечатало в землю. Сещёмару едва заметно ухмыльнулся. — Ты защищаешь этого ублюдка? — глухо донеслось из кучи на траве. — Он бы не смог ранить меня, — изрёк дайёкай. — Тебя, может, и не пугает несущийся на тебя полудемон с мечом наголо, а мне вот не по себе, знаешь ли, — пробурчала жрица. — К тому же, я слишком устала сегодня, чтобы наблюдать ваши разборки, — добавила она. — Давайте обойдёмся без драк. — Мы оба знаем, что обдумывание своих действий не его сильная сторона, — произнёс Сещёмару. — Да он всегда только и пытается меня прикончить! — Инуяша, наконец, поднялся и грозно взирал на сидящих на земле демона и жрицу. — Это ты бросаешься в драку, — констатировала Кагоме. — Правда, не надо. И так сил нет, а мне ещё ужин готовить. — Ты опять собираешься есть один рис? — Сещёмару скорее утверждал, чем спрашивал. — Когда выбор либо рис, либо ничего, я, пожалуй, выберу рис, — улыбнулась девушка. — Долго ещё? — теперь сомнений в вопросительности уже не было. — Как ни странно, — отозвалась Кагоме. — Я только чуть больше половины расчесала. — Медленно, — констатировал Сещёмару. — А что ты хотел? — парировала жрица. — Как тебе вообще удалось их так спутать? Как именно Сещёмару добился такого фантастического колтуна, он предпочёл умолчать. Не признаваться же, что он делал это специально со всей своей демонической силой и со всем усердием, на какое только был способен. И побудила его так поступить догадка о том, что Кагоме сама расчешет его волосы. Но теперь он отчётливо понимал, что перестарался. Да и в голову закрались сомнения, не предложила ли бы она сделать это просто так. Разговор не клеился. Ранмару ушёл куда-то в глубины своих воспоминаний и сидел в стороне, непривычно тихий и мрачный как туча. Кагоме сосредоточилась на расчёсывании, чтобы закончить как можно быстрее и как можно аккуратнее. Сещёмару вообще не настроен был на беседу — он добился того, чего хотел, и думал отправиться на охоту. Инуяша зло сверлил глазами жрицу и старшего брата, но больше бросаться на него не решался, боясь опять быть припечатанным к земле. Мироку же просто не находил слов, чтобы как-то завязать беседу. — Кагоме, — тихо позвал Инуяша, осознав, что другого случая может не представиться. — Что? — она подняла глаза. — Ты прости меня за тот раз, — ханьё отвёл глаза. — Я и правда виноват. — Я уже не злюсь, — улыбнулась Кагоме, возвращаясь к своему занятию. — Тогда, может?.. — Инуяша посмотрел на неё с надеждой. — Нет, — жрица вздохнула. Сещёмару закрыл глаза, чтобы не выдать своих эмоций. — Если я не злюсь и простила тебя, это ещё ничего не значит. Я обязана Сещёмару жизнью, а долги надо возвращать, — она затихла, прикусив губу. Кагоме уже осознавала, что остаётся рядом с дайёкаем вовсе не потому, что обязана ему, а потому, что хочет быть рядом с ним. Но сказать это вслух в его присутствии в этот момент, по её мнению, было равносильно приобретению билета на тот свет или домой. В обоих случаях в один конец. — И, если буду полезна ему как наживка на Нараку, я буду сопровождать его столько, сколько потребуется. — Сещёмару, ублюдок... — зарычал Инуяша. — Я никого не принуждал, — процедил дайёкай. Тот факт, что Кагоме останется с ним, его радовал, но вот как она это объясняла — злило и расстраивало. — И никого не задерживаю против воли. Ранмару вернулся в реальность, когда Инуяша извинялся, и теперь отчётливо видел то, чего не могли видеть ни Кагоме, ни Сещёмару — оба они были расстроены. Причём не совсем понятно было, своими собственными словами или словами другого. Дракон ещё допускал, что жрица вполне могла поверить словам демона, но пёс, по его мнению, должен был понимать, что в её словах лишь малая доля правды. Ведь он же каждый день пил её чай, и надо было быть совсем уж полным идиотом, чтобы не заметить той заботы, с которой она его готовила. Так не готовят тем, кому просто должны. — Я закончила, — прервала недолгую тишину Кагоме и ещё раз пропустила сквозь пальцы серебряный шёлк. Сещёмару поднялся и повернулся к ней. Отчего-то его больно кольнуло в груди — жрица смотрела в сторону и явно была в плохом настроении. А ведь когда они только пришли, настроение у неё было прекрасное. Теперь и сам он помрачнел. Захотелось что-то сказать ей, чтобы она снова улыбнулась, но вокруг было слишком много тех, кто не должен был слышать, как он пытается поднять ей настроение. Сещёмару недовольно выдохнул сквозь зубы и сделал шаг к лесу. — Сещёмару, ты... — начала было Кагоме, подняв глаза, но тут же снова отвернулась. — Нет, ничего. — Я скоро вернусь, — оповестил он и исчез за деревьями. — Я сейчас, — вскочил Ранмару и ушёл следом. Дракон нагнал пса шагах в двухстах, откуда их уже не могли слышать. Он преградил путь и сурово воззрился на Лорда западных земель. Сещёмару смотрел на него хмуро и молчал. — И что это было? — грозно прошипел Ранмару, не выдержав молчания. — Что значит, она может идти, куда хочет? — Ровно то, что я сказал, — холодно отозвался пёс. — Вот так просто? Отпустишь её? — Она человек, ты понимаешь это? — вздохнул Сещёмару. — И я достаточно хорошо слышу, чтобы не пропустить ни одного из её слов. — Ты идиот? — вытаращился на него Ранмару. — Разве не ясно, что она это не тебе говорила? Не могла же она сказать, что остаётся с тобой потому, что ей так хочется! — Почему? — пёс озадаченно нахмурился. — Потому что ты презираешь людей! — дракон говорил негромко, чтобы его не могли слышать на месте стоянки, но очень эмоционально. — И она попыталась пояснить своё присутствие рядом с тобой, как я думаю, твоими же словами. Нет? Сещёмару задумался. Он припомнил, что действительно что-то такое говорил ей, когда они были в её времени. Демон молчал, пытаясь понять, почему именно эту версию она выдала Инуяше. — Когда будешь сомневаться в её мотивах, — снова заговорил Ранмару, заметив в золотых глазах признаки осознания, — вспомни вкус её чая. Дракон хлопнул Сещёмару по плечу и удалился назад, к лагерю. Лорд западных земель застыл, как изваяние. Он почти физически ощутил вкус чая, который Кагоме готовила. Затем всплыло воспоминание о мясе, что было сделано специально для него без специй. В нём было столько внимания, заботы и... Любви? Сещёмару встряхнул головой. «Я был так груб с ней, чтобы она не подумала, что дорога мне. Был так холоден, чтобы только не зародить в ней мысль о том, что она отличается для меня от остальных людей... Так почему она... Выбрала меня? Из всех, — мысли его смешивались и путались. Он вдруг представил себе, что произойдёт, если всё это будет произнесено вслух. — Нет, я не могу позволить себе этого... Мне нужно выяснить у него, ради чего всё это... Чтоб его, этого Инуяшу! Если бы не объявился, то ничего и не пришлось бы говорить».***
Когда дайёкаи ушли, Кагоме вскинулась и принялась за ужин. Она ощущала себя разбитой. Не только потому, что устала за этот день — бой с óни потребовал от неё большой концентрации и сильного морального напряжения в дополнение к физической нагрузке. По крайней мере, рука уже совсем не болела. Но окончательно добил её вечерний разговор. Она корила себя за то, что сказала сама, и её расстраивало, что Сещёмару только подтвердил её слова. «Хорошо, что сегодня только рис, — отвлечённо подумала она. — Иначе он бы опять сказал, что всё горчит...» — Ты в порядке? — обратился к ней Ранмару, как только вернулся. — С чего бы мне быть не в порядке? — Кагоме выдавила не особенно правдоподобную улыбку. — Я просто немного устала. Я ведь простая смертная, если помнишь, — она сокрушённо вздохнула. — Ты мой друг, — утвердил дракон. — Тебе помочь? — Если не трудно, — теперь её лицо озарилось самой настоящей улыбкой. — Кагоме-тян, я принесла твои вещи, — Санго пришла как раз в тот момент, когда Кагоме и Ранмару устанавливали котёл над огнём. — О, спасибо, Санго-тян, — повернулась к ней Кагоме. — Я совсем забыла... — Ничего, — улыбнулась охотница. — Парни, идите уже, — повернулся Ранмару к Инуяше и Мироку. — Ждать вас тут никто не будет. — А ты не идёшь? — поинтересовалась жрица, копаясь в рюкзаке в поисках соли. — Чуть позже, — улыбнулся он, наблюдая, как монах и полудемон, прихватив Шиппо, исчезают в лесу. — Опять спросишь, почему я так сказала? — вздохнула Кагоме. — Нет, — Ранмару мотнул головой. — Я думаю, оба всё поняли. И что ты сказала, и почему. Так что не терзайся. — Спасибо, — девушка облегчённо выдохнула. — Я ведь твой друг, — улыбнулся дракон и развернулся к лесу. — Я вас оставлю. Санго озадаченно нахмурилась, наблюдая за тем, как Кагоме достала всё для приготовления риса. Она не понимала, что происходит, и хотела поговорить об этом, но почему-то не решалась. И ещё ей хотелось выяснить, что же произошло тогда, в прошлую встречу жрицы с Инуяшей. Охотница приблизилась к огню и села. — Кагоме-тян, а... что у вас с Сещёмару? — осторожно спросила она. — Нечто очень сложное, — вздохнула жрица. — Понимаешь, я... — Ты всё ещё любишь Инуяшу, но и Сещёмару тебе очень дорог? — озарило Санго. — Всё не так, — Кагоме покачала головой. — Ох... Ты ведь знаешь, что душа Кикио была в моём теле? — Да, я слышала, что ты её реинкарнация, — кивнула охотница. — Не совсем. Дело в том, что её душа присоединилась к моей до моего рождения, — жрица теперь смотрела Санго прямо в глаза и говорила спокойно. — Когда Урасуэ воскрешала её, она отделила ту часть души Кикио, в которой жила ненависть, чтобы это двигало ей. А другая часть осталась у меня. И эта часть любит Инуяшу. До сих пор, — она отвела глаза. — Я не знала этого и не могла отделить чувств Кикио от своих, ведь наши души так плотно слились во мне. Но тогда, когда я чуть не умерла, а Сещёмару меня спас, мне снился сон. В нём были Кикио, и Инуяша, и Сещёмару... Я говорила с Кикио, — она снова повернулась к Санго. — Тогда она сказала мне, чтобы я разобралась, что я на самом деле чувствую. И я вдруг поняла, что никогда не любила Инуяшу. — Не любила? — тупо переспросила охотница. — Да. Я думала, что люблю его, ведь чувство Кикио ничуть не остыло за пять сотен лет, — Кагоме вздохнула. — И уж конечно, я никакого права влезать между ними не имею. Кроме того, Инуяша на самом деле любит только Кикио. Во мне он видит часть её души и внешнее сходство. Хотя сам он этого сейчас не осознаёт. Я думаю, — она улыбнулась, — он поймёт, когда я верну Кикио её душу. А что у вас с Мироку? — Всё как раньше, — удручённо вздохнула Санго. — Как всегда, волочится за каждой юбкой... Хорошо тебе — Сещёмару вообще никем не интересуется. — И мной в том числе, — усмехнулась Кагоме. — Впрочем, он... Знаешь, он совсем не такой, как считает Инуяша. — А какой? — к голосу охотницы присоединился и голос самого Сещёмару, вышедшего из лесу с кабаном в руке. — Эм... — жрица мгновенно смутилась и залилась краской. — Сещёмару сильный, умный и благородный. А не бесчувственный и надменный. — Вот как, — протянул демон. Реакция Кагоме на его вопрос почему-то очень ему понравилась. — Ты говорила, что можно будет поохотиться, когда будет получаться, как надо. — О, спасибо, — жрица улыбнулась ему совершенно обезоруживающе. — Ты тоже будешь? — Да, — отозвался Сещёмару. Настроение снова поднялось, в том числе и потому, что Кагоме улыбалась и делала это искренне. К тому же, в её вопросе было столько надежды на положительный ответ, будто она хотела сделать для него что-нибудь. «Стала бы она читать мне, учить писать, мыть голову только потому, что хочет помочь найти Нараку? Чушь», — определил Сещёмару, наблюдая, как девушка примеривается с ножом к туше. Резать кабана Кагоме так и не начала, не решив, откуда вообще начать. Эта туша была раза в два больше той, что Сещёмару приносил в прошлый раз, и простым ножом её было попросту не разделать. Санго сидела рядом и тоже пыталась придумать, как поступить. Девушки тихо обсуждали, как лучше порезать и как приготовить, но ни к чему так и не пришли. Тем временем вернулись Инуяша, Мироку и Шиппо. Полудемон нахмурился, как только увидел, что его старший брат вернулся, но промолчал. Следом за ними выбежал Джакен, тут же бросившийся к своему господину с таким криком, будто думал, что Сещёмару оставил его навсегда. Последним появился Ранмару. — О, — изрёк дракон, глянув на кабана, и повернулся к демону-псу, — так вот где тебя носило. Кагоме-сама, — он перевёл взгляд на девушек, — разделать? — Да, — сразу согласилась жрица. — А то мы даже не знаем, как к нему подступиться. Кагоме пришлось приготовить целых три тары, чтобы Ранмару мог спокойно разделать тушу. Когда они уже стояли, дракон подбросил кабана, и пока тот летел вниз, сделал несколько молниеносных движений мечом. В большую кастрюлю упали совершенно одинаковые кусочки мяса, в другую, поменьше, сердце, печень, язык и ноги, а остальное, непригодное для готовки, ухнуло в третью. — Потрясающе, — восхитилась Санго. — Спасибо, Ранмару, — улыбнулась Кагоме. Мгновением позже девушки развели бурную деятельность по приготовлению ужина, и остальные вынуждены были отодвинуться. Пока Санго занималась рисом, Кагоме подготавливала мясо. В свой прошлый визит домой она нашла немного времени и на то, чтобы узнать об этом побольше. Инуяша недовольно сверлил взглядом Сещёмару, который, впрочем, совершенно не обращал на него внимания, созерцая звёздное небо. Дайёкай вообще выглядел совершенно отрешённым. Ему, казалось, не было никакого дела до того, что вокруг него так много живых существ — он был поглощён своими размышлениями, никак, однако, не отражавшимися на застывшем лице. — Откуда этот кабан? — внезапно спросил Инуяша. — Я принёс, — перевёл на него взгляд Сещёмару. — С чего бы это? — нахмурился ханьё. — Даже мне ясно, что людям необходимо нормально питаться, — ледяным тоном произнёс дайёкай. — Как она и сказала — Кагоме нужна мне. А я привык беречь то, что мне нужно. К примеру, меч. — А что меч? — не понял Инуяша. — Ты пользуешься Тессайгой постоянно, но посмотри в каком он состоянии, — совершенно без эмоций произнёс Сещёмару. — Ранмару отложил меч на сорок лет, и то он был в лучшем состоянии. — Я смазывал его маслом и регулярно натирал шёлком, — подал голос дракон. — Это называется заботиться о своих вещах, — кивнул демон-пёс. — То есть, Кагоме для тебя вещь? — нахмурился ханьё. — Ты не понял сути, — Сещёмару прикрыл глаза. — Тебе ведь и в голову не приходило охотиться. — Да как связаны Кагоме и меч? — рычал Инуяша. — Никак, — старший брат еле уловимо вздохнул, а Ранмару закатил глаза. — Я говорил о том, что, если мне нужен меч, я ухаживаю за ним. А раз мне нужна Кагоме, я должен позаботиться о том, чтобы она была в порядке. — Пфе... — фыркнул ханьё. — Она не жаловалась. — Хм? — взгляд дайёкая сделался колким. — Я не услышал от Кагоме жалоб даже тогда, когда она зашивала себе руку... — Сещёмару, — донёсся голос жрицы, — может, не стоит говорить об этом? — Не стоит, — согласился Сещёмару и снова обратил взор к небесам. — Кагоме-сама не такой человек, который будет жаловаться, — внёс ясность Мироку. — Даже когда ты... кхм... В общем, что бы она ни чувствовала, она никогда не говорила об этом, чтобы не беспокоить нас. — Я всё ещё здесь, Мироку-сама, — снова заговорила девушка. — Не говорите обо мне, как о покойнице. — Ох... — вздохнул монах. — А это точно нормально, что мы здесь с вами? — обратился он к Сещёмару. — Меня это не волнует, — не поворачиваясь, отозвался дайёкай. Уже было далеко за полночь, когда ужин, наконец, был готов. Кагоме и Санго разложили еду по тарелкам и позвали остальных ближе к огню. Только Сещёмару не двинулся с места. Тогда жрица взяла то, что приготовила специально для него, и приблизилась. Некоторое время она просто стояла рядом в полной тишине, а дайёкай будто не замечал её. — Сещёмару, — наконец позвала Кагоме. — Нет смысла звать тебя есть со всеми. Я приготовила это специально для тебя. Мне... — она хотела спросить, стоит ли остаться с ним, но отчего-то слова застряли в горле. — Вот как, — он протянул руку и забрал у неё мясо. — Ты... — Сещёмару хотел, чтобы она осталась с ним, но не мог подобрать слова, чтобы задержать её. — Что тебя расстроило? — Когда? — жрица удивлённо воззрилась на него. — До того, как я ушёл на охоту. — Я... это... — Кагоме смутилась и отвела глаза. — Ничего, просто... Извини, просто подумала о... всяких глупостях. Всё в порядке, — она подняла голову и улыбнулась. — Ты... должно быть, хочешь провести время с друзьями? — сообщил Сещёмару. — Да, если... — она выдохнула и решилась. — Если ты не против. — Как хочешь, — отвернулся дайёкай. — Я... спасибо, — выдавила Кагоме и вернулась к огню. «Я хочу остаться здесь, — отчётливо понимала жрица. — Хочу сидеть рядом с ним. Вот только... Не похоже, что и он этого сейчас хочет...» Она вернулась к огню и села между Санго и Ранмару, напротив Инуяши. Дракон тут же вовлёк её в беседу, стараясь выяснить, как они путешествовали до того, как девушка присоединилась к Сещёмару. Вспоминать их приключения оказалось весело, и Кагоме довольно быстро втянулась, но всё же раз за разом её взгляд возвращался к дайёкаю, который так и сидел в стороне. «И что мне помешало оставить её здесь? — задавался вопросом Сещёмару, рассматривая ночное небо. — Ушла бы она, если бы я сказал остаться? Не желаю даже думать о том, что ушла бы». Он долго сидел без движения, не прислушиваясь к разговорам у огня. И только потом попробовал мясо. Вкус заставил его плотно закрыть глаза, чтобы подавить эмоции. Приправой для этого мяса оказалась нежность. Сещёмару несколько раз вдохнул и выдохнул, чтобы унять разбушевавшиеся чувства. Снова открыв глаза, он посмотрел на Кагоме. Она в этот момент смеялась над чем-то и выглядела удивительно милой. «Какой же звонкий у неё смех...» — отметил дайёкай и снова поднял глаза к небу, подцепляя когтями очередной кусочек мяса.