Кагоме сорвалась с места, как стрела с тетивы. Она не разбирала дороги, только бежала вперёд, как сумасшедшая. Демоны, похожие на змей и гигантских насекомых, мчали за ней, но жрица не желала останавливаться — она физически ощущала, как рвётся одна часть души Кикио к другой. Кагоме неслась напролом: ей на пути попадались и упавшие деревья, и камни, и овраги, но это ничуть не замедляло её бег.
Демоны всё же окружили её. Они собрались в плотное кольцо, через которое так просто было не пробиться. Кагоме пришлось остановиться. Она тяжело дышала, а взгляд её непроизвольно наполнялся злостью.
— Не смейте мне мешать! — рявкнула она и выпустила стрелу туда, куда собиралась бежать дальше.
Жрица не считала, но от очищающей стрелы не меньше десятка демонов осыпались пеплом. Впрочем, прорваться сквозь кольцо всё ещё не представлялось возможным. Она уже потянулась было за новой стрелой, решив, если понадобится, перебить всех, когда справа от неё хлестнуло что-то со слабым зеленоватым свечением, а слева будто промчали полупрозрачные когти. Дайёкаи возникли из тени леса с совершенно непроницаемыми лицами.
— Иди, — самым холодным тоном, на какой только был способен, велел Сещёмару.
— Мы тебя прикроем, — улыбнулся Ранмару.
Кагоме только кивнула и снова рванула вперёд. Некоторое время она чувствовала ауру дайёкаев за своей спиной, но потом что-то произошло, и это чувство пропало. «Это барьер, — определила девушка. — Кикио где-то совсем рядом...»
Густой подлесок немного задержал Кагоме, когда она была уже совсем близко к цели. Она, впрочем, и сама не до конца понимала, почему прорывается через него с таким упорством, пока не выбралась на поляну. Невысокий водопад шумел над маленькой заводью, на берегу которой стояли две маленькие девочки, а там за ними на поверхности воды лежала Кикио. На несколько мгновений Кагоме замерла, и сердце её пропустило удар. Затем она торопливо зашагала прямиком к заводи, на ходу бросив лук и колчан со стрелами, стащив каригину и сбросив сандалии.
— Кагоме-сама, — обратилась одна из девочек, и жрица ясно ощутила, что это шикигами, — только Вы можете...
— Я знаю, — девушка уже вошла в воду и спешила к Кикио.
— Вам понадобится это, — заметила другая и высыпала могильную землю в поспешно подставленные ладони.
Кагоме наконец добрела до Кикио и потянулась к ней. Было очень тепло, но пальцы будто цепенели от холода: так покидала её тело душа мёртвой жрицы. Последний шаг, и земля коснулась страшной раны на плече. Скверна тут же рванула наружу мощным потоком, который едва не оттолкнул Кагоме. «Нельзя отпускать, — велела она себе. — Ни в коем случае!»
Душа Кикио покинула Кагоме не в мгновение ока — на это потребовалось время. Оно как будто растянулось и стало вязким и густым. Но по мере того, как части души мёртвой жрицы сливались воедино, раны её затягивались всё быстрее и быстрее. Наконец, Кагоме увидела, как исчез тонкий рубец, и почти успела облегчённо выдохнуть, как вдруг её захватил калейдоскоп воспоминаний.
Кикио держала Кагоме за руку, а перед ними одна за одной разворачивались картины из прошлого их обеих. Они менялись с огромной скоростью, подобно вспышкам зарниц, но каждая отзывалась в самом сердце у каждой из мико. Обе они никогда ещё не испытывали такого количества эмоций одновременно — боль и радость, скорбь и счастье, любовь и ненависть — всё это переполняло грудь и будто пыталось вырваться на свободу. А затем, также внезапно, как и началось, всё закончилось, и Кагоме потеряла сознание.
Девушка очнулась лежащей на берегу. Было похоже, что она пролежала так некоторое время, потому что одежда её успела слегка обсохнуть. Кагоме села и осмотрелась. Кикио уже была верхом и смотрела на неё сверху вниз.
— Благодарить не буду, — резко заметила она. — Ты сама сделала выбор.
— И я счастлива, что успела, — обезоруживающе улыбнулась Кагоме.
— Не буду задерживать, — нахмурилась Кикио. — Инуяша тебя ищет.
— С чего бы вдруг? — девушка склонила голову набок. — Он даже не знает, что я здесь.
— Разве вы не путешествуете вместе? — тон мико смягчился и был полон удивления.
— С нашей прошлой встречи — нет, — призналась Кагоме. — Кикио, я... Послушай, ты уже должна бы заметить... Не торопись снимать барьер — давай немного поговорим.
— С тобой? — будто не веря своим ушам, переспросила Кикио.
— Я знаю, что ты уже чувствуешь нечто странное в своём теле, — отозвалась девушка. — И я знаю, что с тобой происходит. И я готова рассказать тебе всё, что знаю.
Кикио дёрнула плечом и тронула лошадь. Но уже через пару шагов остановила её и спешилась. Она подошла к Кагоме, глядя на неё в упор, и медленно опустилась напротив, продолжая сверлить девушку взглядом. Кагоме сделала глубокий вдох и заговорила:
— Я вернула тебе твою душу, теперь она полноценна, — она смотрела Кикио в глаза. — Больше тебе не нужны будут чужие души. Не сразу, конечно, но постепенно твоё тело перестанет быть глиняным и перейдёт в живое и тёплое. Конечно, человеком ты уже не станешь — скорее, ты превратишься в ханьё, — она вздохнула. — Демоны в этом не участвовали, так что ты останешься самой собой.
— Но как можно воскресить человека, вернув его душу не полностью? — озадачилась Кикио.
— Достаточно взять ту часть души, в которой есть мощная движущая сила, — Кагоме говорила спокойно, будто это никого из них напрямую не касалось. — Ненависть — очень мощная сила. Не такая, как любовь, конечно, но любовь была бы не выгодна Урасуэ. Сейчас, когда к тебе вернулась твоя любовь, тебе, наверное, очень больно? — Кикио кивнула. — Это пройдёт. Твоя любовь провела твою душу через пять веков и нашла мою, чтобы всё исправить. Она ни капли не ослабла за всё это время, и осталась настолько большой и тёплой, что Инуяша невольно отозвался на неё.
— Хочешь сказать, он полюбил тебя? — нахмурилась Кикио.
— Не меня, нет, — улыбнулась Кагоме. — Он ощущал твою душу и твою любовь неосознанно, и потому его душа тянулась в ответ. К тебе. К твоей душе.
По щеке Кикио скатилась слеза. Она отёрла её ладонью и удивлённо посмотрела на свои пальцы. Чувства захлестнули её с новой силой, и не сдержавшись мико обняла Кагоме, уткнувшись носом в её плечо.
— Спасибо, — прошептала Кикио.
— Я тоже счастлива, — тем же шёпотом отозвалась Кагоме, обнимая жрицу в ответ.
Время опять потерялось в собственном беге, и девушки не заметили, сколько просидели так в обнимку, без слов всё понимая. Наконец Кикио отстранилась и поднялась. Она подошла к своей лошади и обернулась к Кагоме. Та всё ещё сидела на земле и явно никуда не собиралась.
— Почему ты всё ещё сидишь? — непонимающе спросила Кикио.
— Так Сещёмару будет легче меня найти, — улыбнулась Кагоме. — Стоит тебе убрать барьер, как он тут же объявится.
— Значит, ты с ним? С дайёкаем? — опешила мико. — С тем, кто презирает людей?
— Я с ним путешествую сейчас, — мягко заметила девушка.
— Что ж, как знаешь, — Кикио вскочила в седло. — Только помни — дайёкаи верны только самим себе.
— Спасибо, — улыбнулась Кагоме.
Вскоре Кикио скрылась из виду, а вместе с ней исчез и барьер — это Кагоме поняла по отчётливому ощущению демонической ауры.
***
Когда Кагоме исчезла за барьером, дайёкаям пришлось резко затормозить, чтобы не врезаться в него. Они прекрасно видели, как развеивал этот барьер мелких демонов, и проверять его силу на себе совершенно не горели желанием. Мелкие демоны же полностью утратили к ним интерес, как только из поля зрения пропала жрица. Некоторое время они оба смотрели прямо перед собой, туда, где будто испарилась Кагоме, и только потом Ранмару нарушил тишину.
— Зачем было с ней так холодно? — он повернулся к псу.
— То, что сейчас там происходит, быть может, самое важное в её и в моей жизни, — признался Сещёмару. — Её не должно ничего отвлекать.
— Вы оба так ни разу и не рассказали, почему Кикио так важна, — вздохнул дракон. — Нет, я понял, что часть её души у Кагоме-сама, но...
— У нас есть время, — прервал его Сещёмару и расположился у ближайшего дерева в совершенно расслабленной позе. — У меня есть младший брат, — он поморщился. — Ханьё, позор рода демонов-псов — Инуяша. Кикио — женщина, которую он встретил когда-то и полюбил. И она его полюбила. Это погубило их обоих пятьдесят лет назад. Нараку начал с них, — голос Сещёмару похолодел. — Этот ханьё притворился Инуяшей, чтобы смертельно ранить жрицу, хранившую камень Душ и заставить её ненавидеть его. И тогда она сама запечатала Инуяшу на Гошинбоку перед тем как умереть.
— Но почему он выбрал именно их? — нахмурился Ранмару.
— Я не знаю об этом, могу только предполагать, — изрёк Сещёмару. — До того, как стать ханьё, Нараку был полуживым человечишкой, за которым ухаживала Кикио. Надо думать, он пожелал её и ради этого отдал демонам тело. С силой этот мусор не совладал, а мелкая шушера не намерена была выполнять свою часть договора.
— Значит, в Кагоме-сама возродилась эта жрица?
— Более того, душа Кикио пронесла через пять сотен лет любовь к Инуяше, — Сещёмару и сам не понял, почему разозлился. — И пока души Кикио и Кагоме были едины, чувства тоже были одни на двоих. Она была убеждена, что любит этого ханьё, пока по его милости едва не отправилась на тот свет. Если бы только тогда... — он внезапно замолчал.
— Что произошло? — Ранмару даже придвинулся, надеясь услышать подробности.
— Они встретились с Нараку, но не смогли убить его, а я пришёл слишком поздно, — на лице пса застыла маска. — Я хотел и почти отправился за его мерзким запахом, но вместо этого нашёл Кагоме и забрал её. Я спас её тогда. А близость к тому миру разделила в ней души Кикио и её самой.
— Тогда почему так важно, что сейчас происходит? — дракон всё никак не мог понять, что вообще происходит. — Кагоме-сама говорила, что это освободит их обеих, но я так и не могу толком разобраться...
— Душа тянется к целостности или заполняет пустоту чем-нибудь. Если Кикио потеряет тело, та часть души, что у неё, вернётся к Кагоме, — Сещёмару опять разозлился. — И тогда их души сольются. Навсегда. Не думаю, что Кагоме сама уже полюбила кого-то так сильно, — он едва заметно поморщился, — чтобы её чувства победили любовь, прожившую пять сотен лет и приведшую её сюда, в это время.
— То есть если это случится, она будет с Инуяшей... — понял Ранмару.
— Может, и нет. Но любить она будет его, — тихо заметил пёс.
— А тебя это не устраивает, — заключил дракон.
— Я не желаю, чтобы она покидала меня, — утвердил Сещёмару.
— Ты ведь понимаешь, что, если она не будет любить Инуяшу, это не значит, что она будет любить тебя? — осторожно заметил Ранмару.
— Пока хватит и того, что она захочет остаться со мной, — пёс прикрыл глаза.
— Если твоё поведение с ней не изменится, боюсь, этого не произойдёт, — пробурчал дракон.
Сещёмару только зло посмотрел на друга, но ничего не сказал. Он понимал, что до этого момента делал всё, чтобы идея остаться с ним даже не закрадывалась в голову Кагоме. Теперь же ему самому становилось не по себе от одной только мысли, что она оставит его. Не желая думать об этом, демон-пёс прикрыл глаза и стал прислушиваться. Он ждал, когда будет снят барьер, чтобы в то же мгновение отправиться за Кагоме.
***
Инуяша уже сам запутался в том, чего хотел. Хотел ли он больше вернуть Кагоме, найти Хидзири-сама, убедиться, что Кикио жива или наоборот... Он бежал к запретной горе так быстро, как только мог, лишь бы в голове не было мыслей. Он дрался с демонами Нараку так неистово, как только мог, лишь бы в голове не было мыслей. Но в малейшую передышку все они снова возвращались. Это начинало казаться невыносимым.
Он отправил Санго и Мироку вперёд, сам оставшись для драки с кучкой мелких демонов. Будучи один, Инуяша задавался вопросом, что будет делать, если Кикио жива. Совсем недавно ему казалось, что он определился и хочет вернуть Кагоме, но теперь, когда в разуме его и в сердце возродилась надежда, что жива его мико, он снова запутался.
На дороге прямо перед ним возник всадник. Он был в белых одеждах, а лицо скрывала тонкая чёрная ткань. Инуяша не чуял запаха Кикио, но будто само сердце кричало, что это она. Он требовал, чтобы всадник показал лицо и ответил, но только шикигами заговорили. Девочки говорили, что её жизнь скоро истечёт, и голоса она лишилась, а сердце полудемона уже разрывалось — он второй раз переживал её смерть.
Кагура, сама того не подозревая, вернула Инуяшу к жизни, сообщив о домыслах Нараку. Она привела достойные доводы, и полудемон теперь был уверен, что Кикио жива, и надо только найти её. Непременно найти. И тогда, он почему-то знал это, всё встанет на свои места.
***
Сидеть одной Кагоме пришлось совсем недолго. Должно быть, не прошло и пяти минут, как знакомая аура дайёкая охватила всё пространство вокруг, а затем её рывком оторвали от земли и пристально осмотрели.
— Всё получилось, — тихо проговорила Кагоме. — Я только вымокла, а в остальном всё просто замечательно.
— Её душа? — также тихо спросил Сещёмару.
— Теперь безраздельно принадлежит ей, — улыбнулась жрица. — Давай остановимся здесь? Нам надо обдумать, что делать дальше...
— Нет, — оборвал её пёс. — Здесь воняет скверной Нараку и могильной землёй. Лучше спуститься.
— Ну, я и не имела ввиду прямо в этом самом месте, — кивнула Кагоме и потянулась. — Как же хорошо... Знаешь, мне впервые так спокойно в этом времени. Спасибо тебе.
— Хм? — демон слегка озадаченно покосился на неё.
— Спасибо за то, что ты тогда решил спасти меня, а не пошёл за Нараку, — глаза жрицы отчего-то защипало. — Я так счастлива... — и на её глаза всё-таки навернулись слёзы.
— Что с тобой? — строго спросил Сещёмару.
— Это от счастья, прости... — смутилась Кагоме. — Не могу справиться с эмоциями.
— Ясно, — кивнул демон и мягко притянул жрицу к себе, заставляя уткнуться в своё плечо. — Слёзы не всегда означают боль.
Он только почувствовал, как она кивнула, а горячие слёзы, пропитав ткань его кимоно, приятно жгли кожу. И стало всё равно на запах скверны Нараку и могильной земли. Вообще практически всё утратило значение, кроме её горячих счастливых слёз. Сещёмару отчего-то стало вдруг настолько хорошо и спокойно, что он позволил себе слегка изогнуть губы в едва заметной улыбке.
