***
Кагоме почувствовала себя нехорошо рано утром. Вообще, храм наконец опустел — люди из разрушенной деревни ушли в любезно предоставленную князем Асано, а больше на этой стороне в нём никого особо и не было. Разве только Сещёмару. Да и тот куда-то отправился ещё ночью. Его отлучки были редкими, и чаще всего касались дел в западных землях. Как будто он готовился передать управление ими кому-то другому. Кагоме особо не задумывалась, с чего бы ему проделывать нечто подобное, но иногда ей казалось, что завершение какого-то большого и долгого плана уже близится. Сначала ей показалось, что заболел желудок. Как будто случился приступ непонятной изжоги. Но чем дальше, тем больше расходилась боль и мучительнее она становилась. К вечеру мико едва могла ходить, и всё же боролась. Отчаянно боролась. Сещёмару вернулся под вечер и нашёл её у чаши с водой Рюджина, жадно пьющей. — Что с тобой? — он поднял её на ноги и обеспокоенно посмотрел в лицо. — Ты вся бледная. — Мне как-то нехорошо с утра, — отозвалась она. — Тебе надо прилечь. Дайёкай отнёс мико в её дом. Он впервые перешагнул его порог и дошёл до её спальни, где бережно уложил женщину на футон. — Ты отравилась или заболела? — мрачно спросил он. — Ничего такого я не ела и не пила, — отозвалась Кагоме. — Я здесь вообще... — Что? — после небольшой паузы спросил Сещёмару. — Мне впервые плохо с возвращения, — тихо произнесла мико. — Это проклятие, не иначе. Сещёмару сжал зубы. Он знал, что это должно было произойти, но всё равно оказался не готов. Гнев охватил его и был так силён, что дайёкай против своей воли едва не начал трансформацию. Такого с ним не бывало с тех пор, как ему было лет пятьдесят. А было это так давно, что он едва мог вспомнить то время. Заметив, как покраснели его глаза, Кагоме положила свою руку на его. — Я постараюсь справиться с этим, — слабо улыбнулась она. Сещёмару пришёл в себя. Он погладил её по голове и сказал, что принесёт воды. Ему нужно было выйти. Было невыносимо как оставить её, так и оставаться рядом. Тем более, что он знал, чем всё должно закончиться: Кагоме должна была умереть. Когда он вернулся, она уже уснула. Дайёкай не смог заставить себя остаться. Храм Инари был закрыт и не принимал ни прихожан, ни больных. Ни людей, ни ёкаев. К дому Кагоме Сещёмару не разрешал приближаться никому, даже Нао, Казухико и Сумико. Впрочем, последняя признала своё бессилие почти сразу и не стремилась туда, занявшись вместо этого храмом. Именно она выпроваживала всех, кто приходил, на второй день после того, как Кагоме стало плохо. А потом на гору уже никто не поднимался — их останавливали ещё в деревне Кикио и Инуяша. Проклятие тёмной мико разрушало Кагоме. Сещёмару попросил уйти даже Ранмару и Рурико. Его любимая, его бесценная Кагоме умирала, и до конца оставалось всё меньше времени. За четвёртый день она ни разу не проснулась даже, и он лишь смачивал водой её губы. Его сердцу никогда не было так тесно в груди. Дайёкай сидел в комнате жрицы, хотя прежде десять лет не позволял себе даже заходить туда. Знойное солнце прошло зенит и медленно ползло к закату, растягивая, казалось, до бесконечности каждую минуту. Сещёмару не мог заставить себя уйти, равно как и смотреть на Кагоме. Побледневшая, похудевшая, она почти терялась на белом футоне. Её прекрасные пышные волосы разметались и спутались. Но хуже всего было то, что дайёкай должен был дать ей умереть. Разумеется, когда проклятие только поразило её, она боролась. Но дело это не увенчалось успехом, и мико медленно угасала. Медленно и мучительно. Солнце лизнуло горизонт и стало медленно закатываться, погружая мир в сумерки. Сещёмару резко обернулся и приблизился к мико, уловив на самой грани слышимости тихий шелест её голоса, произнёсший его имя. — Я люблю тебя, — прошептала она. — Прости, что прожила так мало. В следующее мгновение, повинуясь беззвучному шевелению губ девушки, чётки с шеи Сещёмару разлетелись по всей комнате. Бусины покатились по полу, исчезая в щёлках под мебелью — мико не хватило сил, чтобы вновь собрать их. Тонкие пальцы слабо дёрнулись, и её грудь покинул последний вздох. Дайёкай на несколько секунд плотно закрыл глаза, затем склонился и поцеловал её в губы. Кагоме была мертва.IV. Храм Инари 73. Неизбежность
25 декабря 2021 г. в 08:00
Время в храме Инари почти не двигалось. По крайней мере, Кагоме окружали те, кто совершенно не менялся. Менялась только она. В первые года три она ещё как-то могла следить за временем, а затем оно как будто слилось в единую ленту и незримо летело мимо. Работы в храме всегда хватало, и скучать ей было некогда. На гору приходили самые разные люди и ёкаи в поисках помощи, которую могли найти там. За десять лет Кагоме что только не приходилось врачевать: она и роды принимала, и раны зашивала, и даже аппендицит как-то пришлось вырезать. И конечно, многим нужен был тот, кто их просто выслушает и скажет те самые слова или задаст те самые вопросы.
Впрочем, не обошлось и без нападений. Несколько раз собирались ёкаи бросить вызов Сещёмару, да и убить мико хватало желающих. Однако такие сражения были краткими, и выжившие нападавшие бежали зализывать раны, чтобы навсегда забыть свои замыслы. Те, впрочем, кому хватало слабоумия и отваги напасть снова, неизменно гибли. Чем дольше существовал храм, тем больше о нём расходились слухи. Поначалу они касались только того, какую помощь там можно было получить, но позже стали говорить и о мико, что держала его.
Князь Асано потерял жену. Она умерла в родах. И хотя он, в общем-то, не любил её, всё равно считал это событие потерей. Няньки занимались малышом, а вот ему надо было найти новую жену. Причём, из тех, что могли бы упрочить его положение. То есть, либо очень богатую, либо с большими связями. И тут он услышал разговор двух служанок, что заботились прежде о его жене.
— ...из того храма, — вздохнула одна. — Она бы наверняка смогла спасти госпожу.
— Ты про ту мико? — отозвалась вторая. — Да, говорят, она чудеса может творить. Хоть бы госпожа и просто болела, а хоть бы и ёкай виноват. Я слышала, она и с ними сладить может.
— А я слышала, что у неё и приручённых полно, — уверенно изрекла первая. — А ещё говорят, что она красивая очень и...
— О ком вы говорите? — князь резко раздвинул двери своих покоев и застал девушек в коридоре.
— Господин, — они обе поклонились. — Вы сами разве не слышали? Есть в горах храм Инари-ками-сама, а держит его мико. Вроде как одна там живёт, а только все знают, что ей ёкаи помогают.
— Да, говорят, что сам Лорд западных земель ей послушен.
— О, вот как, — улыбнулся князь. — Я бы хотел навестить этот храм.
Долгих сборов не потребовалось, тем более, что до храма было, в общем-то, недалеко — всего два дня пути. Асано хотел только посмотреть на эту мико. В конце концов, других кандидаток он мог найти сколько угодно. К тому же, он узнал, что та мико уже совсем не юная девушка, но взрослая женщина. Не то чтобы это имело для него решающее значение, особенно, если она действительно могла сладить с ёкаями. Да и если остальные слухи были правдой... То такую силу непременно нужно было заполучить на свою сторону.
Дорога в гору была не самой простой, однако и особенно крутой её назвать было нельзя — всё же храм известен был врачеваниями, а трудная дорога не дала бы попасть в него многим из тех, кто нуждался в помощи. Так что добраться ему удалось верхом, ни разу не спешившись. Двор храма оказался чистым, просторным и пустым. В его центре росло раскидистое персиковое дерево, которое давало много тени своей широкой кроной. Сам храм был довольно большим, но при этом как будто аккуратным, и прекрасно вписывался в общий пейзаж. Перед входом стояла высеченная из камня чаша, блестевшая поверхностью воды. Лошадь под князем переступила с ноги на ногу, цокая копытами по каменным плитам. Прошло не больше минуты, когда из-за храма вышли две мико. У обеих были подвязаны рукава и волосы, одна несла в руках корзину с каким-то тряпьём, а у другой в руках были вёдра. Та, что несла корзины была юной и весьма симпатичной — с тёмными глубокими глазами и веснушками, а вот вторая выглядела старше, и князь прикипел к ней взглядом. Мико подошли к чаше с водой, и старшая зачерпнула так, что ни капли не пролилось. Лошадь снова переступила с ноги на ногу, и гостей заметили.
Мико переглянулись, и старшая направилась к делегации. Чем ближе она походила, тем краше казалась князю.
— Добрый день, — улыбнулся мико, приблизившись. — С чем вы пожаловали?
— Вы замужем? — неожиданно для самого себя выпалил Асано.
— Простите? — изумлённо посмотрела на него женщина.
— Я... Я хотел спросить, — князь покраснел. — Хотел узнать... Вы — мико, что держит этот храм? Кагоме-сама?
— Да, это я, — кивнула она.
Князь спешился и подошёл к ней. Ему хотелось взять её за руки, но в последний момент она плавно отстранилась.
— А вы?.. — мико вопросительно посмотрела на него.
— Князь Асано, — гордо выпрямил спину он. — Вы наверняка слышали обо мне.
— Да, доводилось, — кивнула Кагоме. — Вы мечом подминали провинцию. У меня здесь было много раненых с той бойни, — она вздохнула. — Никого не щадили — ни женщин, ни детей, ни стариков. Пришлось даже отослать почти всех служителей, чтобы оказать посильную помощь на месте.
— Я... — Асано смутился. — Я не только убивал. Я хотел объединить земли. Чтобы они процветали!
— Конечно-конечно, — мико плавно моргнула. — Так что же вас привело сюда?
— Моя жена умерла в родах, и я подумал, вы могли бы помочь мне, — произнёс князь.
— Я не могу поднимать мёртвых из могил, — нахмурилась Кагоме. — Если вы слышали иное, то... То это совершенно иное.
— Нет, я... — Асано лихорадочно пытался придумать повод увести её в свой замок. А уж там... — Я думал, вы могли бы осмотреть ребёнка. Здоров ли он.
— Что ж, я почти никогда не покидаю храм, — отозвалась мико. — Сумико осмотрит вашего малыша, она достаточно сведуща, можете мне поверить. И если понадобится моя помощь, посмотрим, что я смогу сделать.
Князь сжал зубы. Ругаться ему не хотелось. Было похоже, что она и так не лучшего о нём мнения. И он мог, разумеется, утащить её из храма силой, вот только у неё точно были покровители среди богов. И вот уже их гнев испытывать на себе ему не хотелось. Впрочем, если она посылала с ним всего лишь девчонку, на которую можно было надавить, нетрудно было заставить её таким способом приехать посмотреть ребёнка.
— Я буду благодарен, — выдавил князь.
Мико улыбнулась ему и предложила напоить лошадей и напиться воды самим. Затем она сказала, что не может предложить остаться, поскольку в дне пути от храма в деревне сошёл оползень, и всё место занято пострадавшими и потерявшими дом. Князь решил показать себя с лучшей стороны и предложил забрать людей — недалеко от его замка была полупустая деревня, которую он, правда, сам таковой и сделал. Однако она нуждалась в жителях, и там были дома и довольно плодородные земли.
Кагоме улыбнулась ему чуть теплее и извинилась, уходя куда-то за храм. Через пару минут к князю подошла та самая юная мико с веснушками.
— Не ко времени, конечно, — чуть поморщилась она. — Кагоме-сама велела мне ваше чадо глянуть. Сколько до вашего замку пути?
— Два дня верхом, — отозвался Асано. — Но со всеми людьми...
— Сейчас не пойдёт никто, — Сумико повернулась туда, куда прежде ушла Кагоме. — Они только все вместе. Так что обождать придётся. Но это ничего. Вы по пути мне скажете, где та деревня, и я потом сама их отведу.
— А справишься? — не поверил князь. — Ты вон какая молоденькая.
— Хех, — усмехнулась Сумико. — Вы разве не слышали, что Кагоме-сама одна здесь живёт? Так то правда. Людей-то в храме нет больше.
Князь отшатнулся, с ужасом глядя на мико.
— Что? — хмыкнула она. — Страшно теперь? Да нечего меня бояться-то. Кто в храме живёт, Кагоме-сама не ослушается. Велено мне ребёнка осмотреть да узнать, нужна ли ему помощь Инари-ками-сама или Кагоме-сама — то и сделаю.
И Сумико сделала ровно то, что сказала. Приехав в замок, она не стала даже размещаться, а сразу направилась в детскую. Там она провела на глазах у мамок и нянек почти полтора часа, так и этак осматривая малыша и играя с ним. Ребёнок оказался совершенно здоровым — ни порч, ни сглазов, ни болезней. Ничего. На том юреи и простилась с князем. Она вышла за ворота замка и буквально исчезла. Ни надавить на неё, ни припугнуть Асано не успел. Да и едва ли ему хватило бы духа. Однако она подала ему идею, упомянув порчи и сглазы.
Князь полюбил. Хотя правильнее было бы сказать, что тёмная страсть овладела им. Та женщина, та мико вела себя с ним дерзко, без привычного подобострастия. И почему-то это привлекало его. Ему хотелось сломать её, заставить благоговеть перед ним. Ему хотелось увидеть в её карих глазах покорность. Он думал не очень долго — пару дней. А потом решил, что лучшим способом исполнить это — сделать так, чтобы она оказалась обязана ему. Обязана жизнью. И тогда, ему казалось, он смог бы сделать с ней всё, что ему бы захотелось. А хотелось ему...
План в голове князя Асано созревал довольно скоро. Не прошло и недели, как он отправился искать кого-нибудь, кто был бы не прочь проклясть мико. Сначала он отыскал ёкая, который был известен своими проклятиями. Однако стоило князю озвучить свою просьбу, как тот в ужасе убежал от него. Асано только озадаченно посмотрел ему вслед. Вскоре оказалось, что ёкаи вообще не хотели связываться с чем-то подобным — одни боялись её божественных покровителей, другие её саму, третьи оказывались обязаны ей и едва не нападали на самого Асано, как одна здоровенная рыбина из целебного озера, четвёртые начинали трястись только от упоминания храма Инари. Тогда князь подумал, что стоит поискать тёмную мико. Эти особы редко афишировали себя, поскольку подвергались преследованиям, но отыскать их всё-таки было можно. Асано потратил месяц на то, чтобы найти одну такую. Он отправился к ней один, пешком, зная, что кроме неё встретит и двух учеников.
Некогда строение, к которому пришёл Асано, было храмом. У него был небольшой двор с колодцем и сливовым деревом. Однако это было очень давно. Слива давно высохла и чёрной корягой торчала из земли. Колодец замшел. Меж каменных плит двора буйно росла сорная трава. Само здание выглядело обветшалым и брошенным. Из здания, плавно покачивая бёдрами вышла женщина. Казалось, что она того же возраста, что и та мико, только глаза выглядели намного старше.
— Приветствую, князь Асано, — улыбнулась она, чуть прищурившись. — До меня доходили слухи, будто вы меня искали. Что понадобилось вам от скромной отшельницы?
— Я знаю, кто ты, Ариса, — улыбнулся он. — Тёмная мико.
— Смотря, что вам нужно, — улыбка женщины сделалась змеиной.
— Я хочу получить одну женщину, мико, — не стал вилять князь. — Хочу, чтобы ты прокляла её. Так, чтобы она некоторое время помучилась, а потом я спас бы её от проклятия, и она стала бы моей.
— Я не очень люблю связываться со светлыми мико, — поморщилась Ариса. — От этого много проблем. А что за мико?
— Кагоме-сама из храма Инари-ками-сама.
— Она? — глаза тёмной мико на мгновение хищно вспыхнули. — Для неё можно сделать исключение... Эта микоками... — она осеклась. — Вам придётся запустить проклятие самому, иначе вы снять его не сможете. Я соберу для вас всё, что нужно. Но при одном условии.
— Что угодно, — не раздумывая, согласился Асано.
— Я стану вашей наложницей, — улыбнулась Ариса. — А если рожу сына — женой.
— Идёт, — кивнул князь.
— Тогда ждите меня у подножия горы. Через три дня всё будет готово, — ей еле удавалось скрыть ликование. — Сколько займёт путь отсюда до того храма?
— Дорогами — дней пять, — отозвался Асано.
— Тогда, если мы сотворим проклятие здесь, то вы как раз успеете приехать, чтобы спасти её, — у Арисы дрожали губы от едва сдерживаемой улыбки. — Идите же. Я найду вас.
И князь ушёл. Ему, впрочем, нисколько не хотелось задерживаться в этом грязном месте. Пока он спускался с горы, он думал о том, не совершил ли глупость, согласившись на условие этой тёмной мико. А потом решил, что смерть наложницы князя, особенно, беременной, особенно, мальчиком, такое частое явление, что на него никто бы и внимания не обратил. Так что у него в любом случае был вариант избавиться от этого неудобного долга. Впрочем, Ариса показалась ему довольно привлекательной, особенно, если её причесать и переодеть.
После ухода князя Ариса ликовала целых полчаса. Наконец-то нашёлся тот болван, который сделает всё за неё. Она ждала этого так долго, разрабатывая своё собственное особенное проклятие. Разумеется, она солгала князю. Даже если бы он успел застать эту микоками живой, он бы не смог снять проклятие. А оно должно было убить её за пять дней максимум. Хотя вообще должно было справиться за три.
Ариса считала, что уже неплохо выучила и Касуми, и Юу, и потому решила дать им последнее задание перед тем, как их пути разойдутся — она отправится в замок князя, а они... Куда отправятся они, её, в общем, не интересовало. Ариса отправила их собирать ингредиенты, особенно наказав ничего не напутать. Потому что разработанное ей проклятье было настолько мощным и сложным, что могло убить её при малейшей ошибке. Ариса не могла допустить этого.
Найти Асано оказалось очень легко — он занял просторную поляну небольшим походным лагерем. Ариса пришла туда одна, уже отослав своих учеников. Она попросила князя отправить его людей вперёд и сказала, что поедет с ним. Ведь как бы дело не закончилось, ему придётся выполнить поставленное ей условие. Асано согласился. Лагерь быстро собрали, оставив только двух осёдланных лошадей. Ариса поставила треногу с чашей, очертила круг и отошла. Дальше всё сделать должен был князь. Она проговаривала ему каждый шаг, пока всё наконец не было готово. Тогда Ариса передала ему лист с записанным заклинанием и отошла ещё подальше, так, чтобы он её вообще не видел, велев прочитать, когда она скажет.
Асано колебался ровно две секунды, когда Ариса шёпотом сообщила, что наступила полночь. А потом в голос и с выражением прочитал непонятные ему слова. После этого они сожгли всё, что осталось от смеси для заклинания, залили огонь и помчали догонять свиту.
Люди Асано ехали не спеша, чтобы князю не пришлось гнать лошадь слишком долго. Да и к ночи они снова поставили лагерь. Так что Асано и Ариса примчались на место примерно через час после того, как покинули поляну. Князь предложил тёмной мико лечь отдыхать в его палатке, раз уж она всё равно скоро должна была стать его наложницей, а сам остался выпить со своими воинами. Ликуя, Ариса уснула.
Утро оказалось крайне неприятным. Арисе казалось, что всё её нутро завязывало в узел и закручивало в жгут. Сначала она подумала, что это от голода, ведь готовясь к ритуалу, она на сутки вообще забыла про еду. Но совсем скоро поняла, что это от проклятия. Похоже, Касуми напоследок перепутала травы, и оно сработало не только на ту микоками, но и на саму Арису. И теперь их жизни были связаны. Проклятье действовало только на микоками, на Арисе оно лишь отражалось, однако если бы умерла Кагоме, то тёмная мико последовала бы за ней. Впервые в жизни Ариса молилась. Она молила богов и демонов, чтобы той микоками хватило сил дождаться её. И лихорадочно думала, как ей спасти свою жизнь.