Долгий-долгий путь к вечности

      Ночь выдалась на удивление холодной. Воздух заметно посвежел, стоило солнцу скрыться за горизонтом, но, когда Кагоме собралась ложиться спать, стало совсем уж зябко. И всё же она умудрилась уснуть под боком А-Уна, свернувшись калачиком. Дракон и сам прижался к ней, будто большая собака. Где-то рядом с ними пристроился и Джакен.              Сещёмару никогда прежде не задумывался о таких мелочах, как жара и холод — он их просто игнорировал. Казалось, и палящее солнце, и ледяной ветер будто огибают демона. Но в этот раз что-то изменилось. Сещёмару смотрел на Кагоме, и ему было зябко. Более того, ощущение это ему не нравилось. К тому же жрица временами дрожала и, казалось, пыталась скрутиться в раковину улитки. Демон передёрнул плечами и приблизился. Сначала он сел рядом, и его мех начал обвивать всю конструкцию из трёх плотно сжавшихся замёрзших тел. Затем он прилёг, бесцеремонно разбудив А-Уна, чтобы положить голову на его шею. А потом он, сам того не заметив, задремал.              Едва занялись предрассветные сумерки, как Сещёмару проснулся. Он неохотно признал, что ему было удивительно хорошо. Демон чуть приоткрыл глаза, и в тот же миг неведомая сила заставила его распахнуть их. Сещёмару обнаружил себя в совершенно неподобающем виде: он спал на боку, на его культе лежала голова Кагоме, и её тёплое дыхание грело его грудь. Рукой он сам бережно обнимал девушку, доверчиво льнувшую к нему. Усилием воли он заставил себя не отдёргивать руку, чтобы жрица ни в коем случае не проснулась и не застала его в столь непотребном виде. Медленно и осторожно он перевернулся на спину и уставился в светлеющее небо, размышляя, как бы так же аккуратно вытащить из-под головы Кагоме культю. Жрица тем временем пошевелилась и тихо позвала его. Сещёмару медленно перевёл на неё взгляд. Девушка всё ещё спала, и на её лице цвела ласковая улыбка. Демон поднял руку, чтобы снова обнять её прежде, чем успел это осознать. Через мгновение движение его замерло, и Сещёмару прозрел.              Медленно и осторожно его мех вернулся в обычное состояние. Также медленно и осторожно демон поднялся и отошёл подальше. Только теперь с конца накидки был грубо сброшен Джакен, мгновенно проснувшийся от удара о землю. Солнце лизнуло горизонт, и его лучи пробились к лицу Кагоме. Она поморщилась и открыла глаза.              — Доброе утро, — улыбнулась она.              — Да, — тихо отозвался Сещёмару. Сил, чтобы взглянуть на неё, он в себе не нашёл. — Я осмотрюсь.              — А как же чай? — удивилась Кагоме.              Выпить чаю Сещёмару не просто хотел — испытывал в этом потребность. И это желание боролось в нём с тем фактом, что он никак не может заставить себя даже повернуться к ней. Ему необходимо было остудить голову и привести мысли в порядок, и нахождение рядом с причиной его метаний этому явно не способствовало.              — Не сейчас, — наконец выдавил демон. — Я осмотрюсь, а ты жди на этом месте.              — До ручья хоть можно сходить? — склонила голову на бок Кагоме.              — Иди, — разрешил Сещёмару. — Сейчас.              — Спасибо, — она потянулась и легко поднялась.              Стоило Кагоме скрыться в направлении ручья с чайником и принадлежностями для умывания, как лицо Сещёмару смягчилось, и он посмотрел ей вслед. Джакен слегка озадаченно наблюдал за своим господином, у которого впервые видел такое выражение. Как только жрица вернулась, демон тут же отвернулся и, подхватив верного слугу, исчез. В принципе, никакой необходимости брать его с собой не было, но мысль о том, что ему достанется чай, когда он, Сещёмару, себя этого лишил, казалась просто невыносимой.              Теперь настала очередь Кагоме недоумевать. Ещё вчера Сещёмару требовал, чтобы она говорила, глядя в глаза, когда она, читая учебник, ответила ему, не повернув головы. А сегодня он сам даже не смотрел на неё. И что могло произойти ночью такого, что он так себя повёл? Жрица задавалась этим вопросом, пока кипятила чайник и пока заваривалась её лапша. Задавалась она им и весь завтрак, и даже несколько минут после. А потом из рюкзака выпала книга. «Тест по литературе!» — страдальчески выдало сознание, и Кагоме, опершись спиной на бок дракона, взялась за чтение.              Сещёмару долго искал достаточно спокойное место, где можно было остановиться. Его стремительный полёт завершился на острой вершине горы, откуда открывался удивительной красоты вид. Казалось, демон обозревает простор, но в действительности он ничего не видел. Озаряемый едва отрывающимся от горизонта солнцем пейзаж восхитил бы любого, но перед внутренним взором Сещёмару мелькали образы Кагоме. Он, наконец, всё понял. Все свои действия с того момента, как он отправился за её запахом с места стычки с Нараку, он объяснял себе, придумывая логичные причины. Теперь ему отчётливо было ясно, что причин для его поведения не было. По крайней мере, разумных и логичных. Просто она была ему нужна. Не как инструмент, не как приманка, не как средство расправы с наглым ханьё, но как... А вот как кто, Сещёмару определить не мог. Только ощущал, что ему необходимо, чтобы Кагоме была с ним рядом.              — Джакен, — обратился он, заметив, что слуга таращится на него во все глаза, — что это за взгляд?              — Сещёмару-сама, — тихо отозвался жаб, — с Вашего лица хоть сейчас Будду лепить.              — Хм? — повернулся к нему дайёкай, вновь обретая обычное холодное выражение.              — Вы как будто тайну вселенной постигли, — почти прошептал Джакен. — Вы решили оставить жрицу?              — Джакен, — если бы холод голоса Сещёмару мог принимать материальную форму, на горе появился бы ледник. — Мы возвращаемся.              Только теперь демон обратил внимание, что солнце поднялось и стояло почти в зените.             

***

      Рассказы оказались довольно интересными, и Кагоме увлеклась чтением. Лишь иногда она чуть меняла положение, чтобы не затекали ноги. А-Ун, в свою очередь, бдел, готовый в любую минуту вытряхнуть жрицу из мира грёз рыком и плевками огнём. Но было тихо, и никто не нарушал покоя их поляны.              Ощущение ауры демона на мгновение заставило Кагоме встрепенуться и потянуться к луку, но она быстро опознала в ней Сещёмару и успокоилась. Она только начала новый рассказ, и это было захватывающе. Жрице подумалось, что эссе она предпочла бы писать именно по нему, хотя добралась только до конца первой страницы.              — Чем ты занята? — оторвал её Сещёмару.              — Я читаю, — улыбнулась Кагоме. — Ты ведь велел ждать здесь, вот я и жду. К тому же, через неделю тест по литературе.              — Читай вслух, — потребовал дайёкай, садясь рядом.              — Хорошо... — кивнула девушка и перешла глазами к началу текста.              Не успела она прочитать и половины страницы, как Сещёмару перетёк из сидячего положения в лежачее, пристроив голову ей на колени. Дыхание Кагоме перехватило от удивления, и она едва не выронила книгу, чудом удержав её в руках. Жрица замерла, глядя прямо перед собой. Она почему-то боялась убрать книгу и посмотреть на дайёкая, которого, похоже, ничего не смущало.              — Почему ты остановилась? — вернул её к реальности требовательный голос.              — Эм... Сещёмару, ты... знаешь, что... — она мучительно подбирала слова, — положил голову на колени... э... смертной?              — Мне это известно, — уверенно сообщил демон.              — И... ты... как бы сказать... — Кагоме тяжело вздохнула, решив лучше просто оставить всё как есть. — Нет, ничего.              — Тебе неудобно? — на этот раз в интонации полувопроса последнего оказалось чуть больше.              — Что? — переспросила жрица, снова едва не роняя книгу. — Нет, я... Лежи, если тебе... если ты... В общем, мне удобно.              — Тогда продолжай читать, — велел Сещёмару, и Кагоме почувствовала, как он повернулся лицом к её животу.              Девушка сглотнула и вернулась к чтению. После пары предложений волнение было забыто — её снова унесло в мир рассказа. Каждая новая строка отдаляла её от реальности, и в какой-то момент она так увлеклась, что не заметила, как перевернув очередную страницу положила руку на грудь Сещёмару. Демон замер с широко распахнутыми глазами. От маленькой кисти над его сердцем по всему телу расходилось приятное тепло, такое же, как он ощущал, когда проснулся. Дайёкай боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть это прикосновение, как бабочку, севшую на ладонь. Тем временем пальцы Кагоме прошлись по краю ворота его кимоно, и её рука ненадолго исчезла, провоцируя Сещёмару сдержать вздох возмущения. Раздался шелест переворачиваемой страницы, и тёплая кисть вернулась к вороту. Пальцы огладили белый шёлк одежд, скользнули по алому рисунку и коснулись кожи. Демона будто парализовало. Он даже вздохнуть боялся. А живущая своей жизнью рука Кагоме уже касалась позвонков под линией волос. Сещёмару стоически сдерживал дрожь.              Рассказ кончился неожиданно быстро, возвращая девушку в реальность будто ударом обуха топора. Поспособствовало этому и то, что она мгновенно осознала, где её рука и что эта самая рука поглаживает шею Сещёмару. Кагоме с трудом подавила желание резко отдёрнуть её, чтобы не потревожить демона.              — Только бы он спал... — тихо прошептала жрица, осторожно убирая пальцы.              — Я не спал, — твёрдо ответил дайёкай.              — Прости... — пискнула Кагоме, всё-таки отдёргивая руку.              — Оставь, — потребовал Сещёмару, перехватывая её кисть и прижимая к своей щеке.              — Я... я... — разум девушки решительно отказывался понимать, что происходит. Мысли метались, как сумасшедшие. — Я только страницу переверну.              — Хм... — неопределённо отозвался демон, но руку выпустил.              Кагоме и правда перевернула страницу, но вернуть руку обратно побоялась. Ей казалось, что сейчас Сещёмару пребывает в крайне странном для себя состоянии, и когда оно пройдёт, руки она может и лишиться за столь непристойные поползновения с её стороны. Девушка вцепилась в обложку книги и едва заметно встряхнула головой. Она вздохнула и начала читать следующий рассказ.              — Верни, — прервал её Сещёмару.              — Прости, что? — не поняла его Кагоме.              — Верни руку, — снова потребовал демон, взял её ладонь в свою и уложил себе на грудь.              Девушка на несколько мгновений прикрыла глаза. «Но могу смело обещать — он поймёт», — вспомнилось Кагоме, и она подняла глаза к небу. «Да быть того не может», — не верилось ей, и она, вздохнув, продолжила читать.              Рука Кагоме была тёплой, а голос мягким. Всё это будто убаюкивало, и Сещёмару всё-таки задремал. Он пребывал в таком благостном расположении духа, что готов был даже простить Нараку и остаться в таком положении навсегда.             

***

      Инуяша повёл носом и учуял запах Кагоме и Сещёмару. Он быстро сказал Санго и Мироку идти дальше, а сам рванул в сторону, вскоре исчезнув из виду, и монах с охотницей предположили, что он отправился к Кикио, а потому продолжили путь. Полудемон же мчался что есть сил, надеясь явиться, как герой. Совсем немного времени прошло, когда среди деревьев показался просвет, и ещё через несколько мгновений Инуяша выломился на опушку. Картина, представшая его глазам, заставила правый глаз нервно дёрнуться: Сещёмару преспокойно спал, положив голову на колени Кагоме, которая опиралась спиной на бок дракона и негромко читала вслух.              — Кагоме! — взревел Инуяша и рванул к ним.              Вопль полудемона заставил жрицу вернуться в реальность, и она инстинктивно вскинула руки, задирая рукав с чёток, и крикнула: «Кеккай!» Инуяша с разбега врезался в барьер, и его отбросило на несколько шагов.              Сещёмару проснулся. Он сходу не смог определить, что же возмутило его больше: упавшая на лицо книга или исчезнувшая с груди рука. Демон медленно убрал книгу и недовольно посмотрел на Кагоме. Её лицо ужесточилось, а взгляд был напряжённо-сосредоточенным. Сещёмару неохотно повернул голову в ту сторону, куда она смотрела, и едва заметно поморщился.              — Барьер поставила?! — прокричал Инуяша. — Акай Тессайга!              — Я думал, того, на ком твои чётки, барьер пропустит, — заметил демон, глядя на берущего разбег младшего брата.              — А на нём не мои, — отозвалась Кагоме. — Они Кикио.              В этот момент красный меч Инуяши соприкоснулся с барьером, но не пробил его: напротив, место удара заискрилось молниями, а через пару секунд Тессайга стал обычным мечом. Полудемон удивлённо уставился на него, потом нахмурился и перевёл взгляд на Кагоме. Сещёмару в это время поднимался с земли.              — Инуяша, — обратился демон, — тебя учили всё портить или это твой собственный талант? — он вздохнул. — Твой меч работает против демонических барьеров, — признал он. — Но барьер святой силы просто очистит его.              — Кагоме! — взревел Инуяша, игнорируя брата. — Как ты можешь оставаться рядом с ним? Он ведь презирает людей! И тебя при первой встрече убить пытался!              Глаза Сещёмару сузились, и рука его легла на рукоять Токудзина. Он был готов в любой момент начать атаку, и в этот раз никакой пощады он даже в мыслях не допускал.              — Да что ты говоришь, — скривилась Кагоме, остужая пыл обоих. — Кац! — чётки снова собрались на её руке. — Давайте-ка проведём сравнительный анализ...              — Чего? — озадаченно переспросил полудемон.              — Эм... — девушка почесала в затылке. — Сравним ваше поведение со мной.              Она достала тетрадь и карандаш и расчертила страницу на три столбца. Над двумя она надписала имена и подозвала обоих. Сещёмару сел слева от неё, чтобы иметь возможность прижать к себе и оттащить от Инуяши.              — Итак... — протянула Кагоме. — Пункт первый. Пытался убить при первой встрече. Сещёмару — да, Инуяша — да.              — Это потому что ты похожа на Кикио, — пробурчал полудемон.              — Пункт второй, — поморщилась жрица. — Постоянно сравнивает с другой женщиной. Сещёмару — нет, Инуяша — да.              — Да я же тебе жизнь спасал! — проворчал ханьё.              — Пункт третий. Спасал мне жизнь, — кивнула Кагоме. — Сещёмару — да, Инуяша — да, — она задумчиво помолчала. — Интересовался моим существованием из-за камня Душ. Сещёмару — выглядело как да, Инуяша — определённо да. Регулярно выводил меня из себя. Сещёмару — нет, Инуяша — о, да...              — Это потому что у тебя дрянной характер, — фыркнул Инуяша.              — Имеет дурную привычку меня оскорблять без причины, — сообщила Кагоме, — Сещёмару — нет, Инуяша — да.              — Потому что ты ведёшь себя как дура.              — Не отрицаю, — кивнула девушка. — Но не всегда. А ты за словом в карман никогда не лезешь. Так, что там дальше... Не давал мне заниматься. Сещёмару — нет, Инуяша — да...              — Да кому нужны твои книжки? — вспыхнул Инуяша. — И ты из-за них уходишь к себе.              — Инуяша, — остудил его пыл Сещёмару. — У Кагоме интересные книги.              — Кстати, об этом, — продолжила девушка, не обратив внимания на дёргающийся глаз полудемона. — Запомнил моё имя без десятка повторений. Сещёмару — да, Инуяша — нет.              — Я говорил, это потому что ты похожа на Кикио, — обиженно буркнул ханьё.              — Инуяша, а ты совсем не знаешь, когда надо промолчать, — констатировал Сещёмару.              — Не думаю, что есть смысл продолжать, — вздохнула Кагоме. — Отношение Инуяши явно хуже.              — Но я...              — Мне вписать «Бросил умирать»? — нахмурилась девушка и повернулась к Инуяше.              — Тогда это... — начал оправдываться Инуяша. — Это только потому...              — Что там была Кикио, — закончила за него Кагоме.              — Выходит, Сещёмару лучше, потому что не знает Кикио? — озарило полудемона.              — Инуяша, — жрица опустила голову, пряча глаза за чёлкой. — Сидеть.              Ханьё припечатало к земле с застывшей маской недоумения на лице. Он не мог взять в толк, за что девушка разозлилась на него. К тому же, он был уверен, что, если бы Сещёмару был знаком с Кикио, он бы тоже сравнивал их. Самого его при этом здорово задевал тот факт, что Кагоме сравнивала его с братом. И явно не в его пользу.              — А ведь говорила, что хочешь остаться со мной, — сдавленно произнёс Инуяша.              — И как я могла думать, что ты мне нравишься? — Кагоме подняла взгляд к небу и вздохнула. Несколько секунд она смотрела на облака, и только потом перевела глаза на поднимающегося с земли полудемона. — Как мне вообще удавалось тебя выносить?.. Сещёмару, — она повернулась к дайёкаю, — мы здесь задержались. Давай двигаться.              — Да ведь он так себя ведёт, потому что ему наплевать! — влез Инуяша.              — Уж лучше так наплевать, как Сещёмару, чем не наплевать, как тебе! — вспылила жрица. — К тому же, тот, кому наплевать... — она замялась — рассказывать то, чего полудемон не знал, ей не хотелось, — не плюнет на врага из-за того, что у кого-то там рана открылась. Не хочу больше здесь оставаться, — девушка умоляюще посмотрела на Сещёмару.              — Обедать не будешь? — с едва заметным удивлением спросил демон.              — Я так зла, что кусок поперёк горла встанет, — фыркнула Кагоме.              Она потрепала сначала одну шею А-Уна, потом другую, и дракон поднялся с земли. Девушка отвернулась, чтобы привязать к нему рюкзак со своими вещами, затем снова встала лицом к поляне. Она осматривалась, ища взглядом забытые вещи. Но на траве ничего не было, и жрица уже было собралась устроиться на спине А-Уна, но Инуяша схватил её за правое запястье.              — Ай, ну ведь уже почти прошёл синяк с прошлого раза, — поморщилась девушка. — Моя правая рука тебе что-то плохое сделала?              — О чём это ты? — нахмурился Инуяша.              — О том, что несколько дней назад ты мне чуть руку не сломал, — вздохнула Кагоме. — Отпусти, — потребовала она.              — Не отпущу! — полудемон посмотрел ей прямо в глаза. — Ты говорила, что я должен решить, и я решил.              — Надо было решать тогда, когда говорила, — девушка потянула руку к себе.              — Но ты не можешь меня оставить! — почти закричал Инуяша.              — Отпусти, — тихо попросила Кагоме. — Не могу я оставаться рядом с тобой. Тебе нужна только Кикио.              — Всё не так! — полудемон резко потянул её к себе. Рана на плече отдалась болью, и девушка поморщилась, теряя равновесие и падая в объятия полудемона.              Падение было недолгим и закончилось совсем не так, как боялась жрица: летела-то она на грудь Инуяши, а оказалась поймана Сещёмару. А пока дайёкай бережно подхватывал её спину и несколько мгновений держал почти на весу, А-Ун размахивал хвостом. Делал это дракон не просто так, а старательно отгоняя от господина и полюбившейся наездницы ханьё.              — Сещёмару... — Кагоме захотелось прижаться к нему и разреветься, но он аккуратно поставил её на ноги. — Спасибо, — только и выдавила она, прежде чем села на спину дракона, и он поднялся в воздух.