***
Время пролетало незаметно. Макс подрастал на глазах. Он рос очень смышлёным мальчишкой. Схватывал всё на лету. Точнее то, что ему было нужно… Точные науки, такие как математика, давались ему очень легко, а вот литература, окружающий мир, история и прочие не очень. Мальчик не понимал почему он должен учить и знать то, что ему не интересно. Макс был прямолинейным и говорил то, что думал. За что иногда получал замечания от учителей, которым не нравилось его прямолинейность. Или ввязывался в драку. Арина же молча выслушивала недовольство учителей. Главным его занятием была музыка. Он почти всё время ходил в наушниках. В свободное время вместо того что бы бегать по двору с ребятами, играть в футбол, он играл на гитаре. Мама изо всех сил старалась отвлечь сына. Заинтересовать чем-нибудь другим. Предлагала кружки, занятия, но Максим был категоричен. Только гитара. Только музыка. Он сам уговорил мать, что бы та записала его к учителю музыки. Виктор Валерьевич, тот сам учитель, каждый раз высказывал ей восхищения по поводу способностей своего ученика. Говорил о безупречном слухе и прекрасном ритме. Арина лишь грустно отводила глаза. Есть в кого. — думала она. И всё-таки она чувствовала вину за то, что сын растёт без отца. Но ничего не могла с этим поделать. На личном у неё не складывалась. Всё время занимала работа, подработки, желание как можно больше заработать, обеспечить ребёнка. Когда Максу было девять, он, рывшись в шкафах в поисках запасных струн для гитары, наткнулся на старую, потёртую коробку, заклеенную клейкой лентой. Любопытство взяло верх и он, даже не спрашивая у матери разрешения, раскрыл коробку, при этом разорвав её. Там он увидел сложенные плакаты мужчины с бас-гитарой, в гриме, с размазанной по губам помадой, с тёмной подводкой под глазами. Дальше были диски, листок с автографом. Совместная фотография, где тот же самый мужчина приобнимал его молодую мать, при этом изобразив оскал на камеру. Коробка полностью состояла из такого хлама. Одно фото особо привлекло его внимание. На мужчине уже не было не капли грима, он не корча никаких рож, с лёгкой улыбкой смотрел прямо в камеру. И тут мимо мальчика не прошло явное сходство его самого с этим человеком. Странно всё это. Мать вроде не интересуется музыкой. Зачем ей хранить это барахло? Ещё больше его смутило то, что он, будучи меломаном, интересуясь музыкой, никогда не слышал об этом мужчине. А может и слышал… Что-то всплывало в памяти… Скорее всего он просто именно им, как отдельным исполнителем не интересовался. Неуклюже сложив всё обратно, при этом забрав совместное с матерью фото, он пошёл к себе в комнату. Пробил в компьютере фамилию этого исполнителя. Ничего особо примечательного и интересного. Обычный, не очень известный исполнитель, в основном известен своими сотрудничествами с другими уже более раскрученными музыкантами. Максу это не показалось интересным. А уже вечером, когда мама пришла уставшая с работы, сын обратился к ней, показывая фото. —Мам, что это за мужик? И почему ты хранишь все эти вещи? — мальчик серьёзно посмотрел на Арину. Слишком серьёзным взглядом для своего возраста. Стоило ей увидеть фото, как сердце больно кольнуло, но она сдержалась. —Не ройся больше, пожалуйста, в моих вещах. Ладно? — устало попросила мать. —Ты не ответила мне. Почему она так похож… на меня? Он мой родственник? — не унимался мальчик. И тут Арина поняла, что скрывать что либо смысла нет. Она надеялась, что никогда не придётся поднимать эту тему, но… Обманывать сына ей совершенно не хотелось. —Это твой отец. — голос её предательски дрогнул. Светлые брови мальчишки поползли вверх и он вновь посмотрел на фотокарточку. Сходство было очевидно. Особенно на фото без грима. —И где он сейчас? — тут же спросил Макс. —Я не знаю. — женщина прошла на кухню, а сын не отставал. –Правда, не знаю. —А он знает обо мне? —Нет. — женщина стыдливо отвела взгляд. Мальчик же нахмурился. —И почему же? Ей пришлось всё рассказать. Хоть сыну было всего девять лет, он был умный не по годам. Не она бы рассказала, он бы сам невесть что на-придумывал. Особенно не углубляясь в подробности она рассказала всё, как было. Сын молча слушал. И нервно мял в руках фото. Выслушав всё, он, не сказав ни слова ушёл в свою комнату. Арина же не выдержала и разревелась, уткнувшись в свои руки. Было стыдно перед собственным сыном. Обидно. И больно. Всё следующее время Макс сидел за компьютером, собирал всю возможную информацию об этом человеке по крупицам. Что бы хотя бы так знать, что из себя представляет его отец. Он так и не мог понять, почему же мать не сообщила его отцу, что он родился.***
Близился десятый день рождение Макса. И накануне Арина узнаёт ужасную новость. В больнице ей ставят диагноз: рак мозга. Ноги подкашиваются и всё в один момент рушится. Остаётся только два вопроса. Сколько ей осталось? И что теперь будет с её сыном? Некоторое время она не говорила Максу о своей болезни, но так же понимала, что тянуть нельзя. Родственников у неё не осталось даже в Америке. Тётя Джейн скончалась не так давно. Только Арина знала, что лечение собирается получать именно в Америке. На сколько ей удастся продлить свою жизнь не известно. Лишь бы подольше побыть рядом с сыном. Так же она каждый день думала о том, что будет с Максом когда её…. Единственный правильный вариант—это связаться с его отцом. Она не позволит, что бы её сына отдали в детдом. Кому, как не ей было знать какого это. Находить в соцсетях, что-то писать, было совершенно бесполезно. Сказать нужно было в глаза при личной встрече и желательно, что бы сам Макс при этом присутствовал. Увидев ребёнка, у Тима просто не окажется сомнений в их родственной связи. Очень тяжело было сказать сыну у своём недуге, но она это сделала. Мальчик серьёзно её выслушал и сразу начал успокаивать, обнял, пока мать сотрясалась в рыданиях. Он сам не плакал, но внутри него как будто всё разрывалось от боли. Они продали квартиру. Макс, скрепя сердце, втайне от матери, продал свою гитару. Им сейчас очень нужны были деньги и он это знал. Уехать они смогли только к концу учебного года. Приобретя два билета, они полетели в Америку. Арина знала, что окончательно сожгла все мосты и назад уже дороги нет, но всё это делалось только ради будущего своего сына. Главное, что бы отец его принял. Она понимала, что шансов вылечится от этой болезни у неё нет. С её то стадией. Вот только сыну она это не сказала. Мальчик всё прибывал в надежде, что в больнице ей помогут. Прилетев, они обосновались в гостинице, в Лос-Анджелесе. Первым делом она поставила себе цель: как можно скорее разыскать Скольда. В этом ей помогла одна из старых знакомых. Она точно знала в какой студии, по какому адресу он бывает и в какое время. —Макс, собирайся, сейчас поедем знакомиться с твоим отцом. — мягко сказала мать подростку, который просматривал занудный канал. Вырубив телевизор, он нехотя стал собираться. На белую футболку с цветным значком Нирваны, он надел рубашку в красно-чёрную клетку, не застегнул и закатал рукава. На запястьях любимые напульсники с группами, которые он слушает. На ногах узкие светлые потёртые джинсы и кроссовки «Найк». Обычный его стиль в одежде. Арина же оделась в светлое, лёгкое платье до колен, тёмные очки, которые скрывали впалые из-за болезни глаза. На голову она повязала платок. С каждым днём она выглядела всё хуже, но ложиться в больницу, пока не определила будущее своего сына, она не собиралась. Поймав такси, они поехали к одной известной студии. Внутрь их не пустили. Вход был только по карточкам. Поэтому были вынуждены ждать на улице, на ближайшей лавочке. Сын нервно постукивал ногой по асфальту, будто отстукивал ритм. И рассматривал стоящие рядом автомобили. Арина это заметила и положила ему руку на плечо. —Не волнуйся. Всё будет хорошо. — еле выдавила из себя улыбку. Он лишь коротко взглянул на неё и кивнул. Не веря в это. Просидеть пришлось несколько часов, но Арина терпеливо ждала. Максу же через полчаса надоело сидеть на месте без дела. Он начал слоняться неподалёку, рассматривая вывески, объявления, при этом слушая музыку в одном наушнике. Мать радостно улыбнулась. Первый язык, который знал её сын был английский. Затем уже она учила с ним русский, при этом не забывая практиковаться на его родном языке. Она знала, что рано или поздно он пригодится ему. Иногда ей казалось, что Макс пишет и разговаривает на английском даже лучше. Впрочем, не удивительно. И вот она оторвала взгляд от сына и увидела мужчину, выходящего из здания звукозаписывающей студии. Не узнать его было нельзя: светлые волосы, на макушке растрёпаны почти в том же беспорядке, как и у сына. Глаза скрыты большими тёмными очками. Одет в чёрную толстовку на молнии, узкие тёмные джинсы, а также тяжёлые ботинки. В правой руке он покручивал ключи от своего автомобиля. Женщина сразу встала и тронулась ему на встречу. При этом проглотив ком в горле. Почти одиннадцать лет прошло… А её сердце всё также замерло при виде него, как будто ей вновь восемнадцать лет и она его преданная фанатка. Она перегородила ему путь. Мужчина непонимающе, хотел обойти стороной, но она ему не позволила. —Тим, мне нужно тебе кое-что рассказать… — на одном дыхании выпалила она. Музыкант замер. —Ты помнишь меня? — все мысли смешались в голове. Больше всего она боялась, что он её оттолкнёт и просто уедет. Скольд молча качнул головой и скрестил руки на груди. Явно ожидая, что же наконец она такого важного скажет. —Арина. Ты может и не помнишь, но тогда после концерта в Сан-Франциско… —Я всё помню. — грубо перебил он её. Конечно же он не мог забыть этот инцидент. К сожалению не мог. А особенно последующий скандал, который был у него с женой, после того как она узнала. Который чуть не разрушил их брак. Макс, уже оторвался от местных объявлений и увидев мать, направился к ней. Парень остановился в трёх метрах и изучающе посмотрел на мужчину. —Я должна была сказать тогда… но не знала как тебя найти… И боялась… В общем, его зовут Макс. Он твой сын. — женщина дрожащей рукой указала на подростка не далеко от себя. Скольд повернул к нему голову и тут же отвернулся. —Не смешно. Не трать моё время. — он вновь попытался пройти к своей машине, как женщина схватила его за руку. —Скольд, это не шутка. Разве с такими вещами шутят? — на полном серьёзе ответила Арина. —Я понятия не имею с кем ты ещё трахалась помимо меня. Да и это не важно. Это всё в прошлом. От его слов женщина дёрнулась, как от удара. —Какой же ты… — тут она осеклась. –Да как ты можешь так говорить?! Как твой ребёнок может быть в прошлом?! —Мам забей на него. Он тупой мудак. Пошли отсюда. — Макс впервые наконец подал голос. —Что ты там вякнул сопляк? — мужчина сделал шаг к парню и посмотрел на него сверху вниз. Мальчишка без тени страха посмотрел на него. В тёмные стёкла очков. Только сейчас Скольд стал всматриваться в черты лица парня. —Что слышал. Или ты глухой? Ещё раз повторить? — Макс встал почти в плотную к нему, всем своим видом показывая, что ни капли не боится, и за мать готов сцепится даже с мужчиной, выше его на две головы, что уж там говорить о комплекции. Край губы музыканта презрительно дёрнулся, когда он начал улавливать слишком очевидное сходство. —Чего ты вспомнила обо мне спустя столько лет? Деньги понадобились? — Скольд оторвал презрительный взгляд от мальчишки и глянул на женщину по щекам которой уже текли слёзы. —Ничего мне не нужно от тебя! Я приехала сюда только ради сына! Я умираю! У меня нет никаких родственников, мне даже не на кого его оставить! — взвыла женщина. Она явно не рассчитывала на такое холодное отношение с его стороны. —Мам, хватит. Пойдём отсюда. — парень снова предпринял попытку увести мать, но она качнула головой, дожидаясь ответа от мужчины. Скольд около минуты стоял, обдумывая всё. Если бы он знал, что сегодня такое приключится, в жизни бы не вышел из дома. Он терпеть не мог, когда в жизни что-то идёт наперекосяк. А мысль о ребёнке, которого он абсолютно не желал, тем более от этой женщины, ещё больше его выбешивала. —Дай мне свой номер. — он обратился к мальчишке. Голос от волнения немного хрипел. Парень не шелохнулся, но когда мать повторила просьбу, нехотя продиктовал ему свой номер. —Сначала убедимся, что мы вообще с ним родственники. Потом будем решать. — на этом, он не прощаясь, направился к своему автомобилю. Макс с матерью немного отошли. Уже напоследок через окно автомобиля, парень поймал на себе убийственный взгляд отца. Со скрипом колёс он вдавил педаль газа и уехал. —Нахрен мне такой отец не нужен. — с отвращением сказал мальчишка. Следующие полдня Максу пришлось успокаивать мать. Она была вся зарёванная, ужасно выглядела. Она пообещала Максу, что как только всё разрешится, то сразу ляжет в больницу. В последнее время она всё больше и больше страдала головными болями.***
Скольд раздражённо вошёл в дом, громко хлопнул дверью. Внутри всё кипело. Как же ему хотелось разорвать эту глупую бабу на части своими же руками. Ну что за идиотка? О чём она думала? Зачем испортила жизнь себе, а главное ему? Она спросила его, нужен ему этот ребёнок? Собирается он его воспитывать? Тим всегда считал, что у него отличная насыщенная жизнь. Любимая жена. Любимые животные. Хороший дом, доход. Любимое занятие. Чего ещё можно было желать? Ему сорок два года и он имеет всё, о чём только мечтал. Живёт в Лос-Анджелесе и даёт концерты. Какие к чёрту дети?! Не было у него такого в планах! А уж тем более от нелюбимой женщины! Ну, да, совершил глупость по молодости, нажрался, переспал, но… В глубине души он всё же надеялся, что всё это не правда. Что это не его. Хотя верилось в это с трудом. Стоило ему осмотреть этого мальчишку… Ну просто мелкая его копия, с небольшими различиями. А взгляд так вообще его… Да и характер вроде… Сам Тим робким никогда не был, и этот сопляк тоже… Проходя по дому, он случайно задел ногой ножку стула. И тут же со злости пнул несчастную мебель так, что та улетела в другой конец комнаты с грохотом. Ему нужно было на чём-то сорвать свой гнев. —Проститутка! — выругался он. —Тим? — сверху до него донёсся голос жены. Мужчина устало уселся на диван. Он и забыл, что Эрин сегодня дома. Послышался скрип ступенек. Женщина спускалась вниз, держа в руках напуганную кошку. —Тим, что случилось? — серьёзно спросила женщина. Он нехотя обернулся к Эрин. Она уже стояла посреди гостиной и недовольно оглядывала валяющийся у стены стул, который чудом не разлетелся на части. —Споткнулся. Не обращай внимание. День сегодня… не задался. — и сразу добавил. — Крыло на машине помял. — он даже не посмотрел ей в глаза. Не мог. Было стыдно. Если всё окажется правдой, если у него действительно есть сын… Как он скажет об этом своей жене? И как она это воспримет? Зная жуткую ревность Эрин… Тим даже думать об этом не хотел. Женщина выпустила кошку, та ловко спрыгнула на паркет и побежала по своим делам. Жена подошла к нему сзади и начала массировать ему печи, снимая напряжение. —Давай договоримся. Что ты не будешь больше рушить дом. Ты же знаешь, если проблема решается за деньги, то это не проблема, а расходы. — она проговорила ему это на ухо, не переставая массировать плечи. Его тут же расслабило. Напряжение начало спадать. Он всегда поражался умению его жены, так легко успокаивать. Если бы она знала, что та проблема, которая у него, за деньги не решается…***
Уже прошла неделя. Скольд сидит, как на иголках. Всё валится из рук. Ничего не получается. Он стал нервным и раздражительным. Срывается на согрупников. Недавно наорал на Тиффани, а ведь она лишь в шутку наиграла на клавишах похоронный марш. Ему сейчас точно было не до шуток. Он ждал результатов. И очень надеялся, что не будет иметь к этому ребёнку никакому отношения. Нет, он не совсем уж чёрствый сухарь, он сочувствовал мальчишке, у которого, по сути, умирает мать на глазах. Но как же он не хочет вмешиваться во всё это дерьмо. Как же он не хочет, что бы это было правдой. Как же он не хочет, чтобы в его жизнь ворвался одиннадцатилетний мальчишка, который в его ритм жизни совершенно не вписывается. Кто с ним будет сидеть? Заниматься? Кто будет его учить и воспитывать? Эрин? Он и представить боялся, в каком гневе будет его женщина, когда узнает обо всём. Нельзя сказать, что он слишком часто разъезжает, но случается, когда ему нужно уехать. Иной раз он работает и днём и ночью, пишет альбом. Репетирует. Снимает клипы. Когда ему заниматься с мальчишкой? Да и главное он сам этого не хочет. Его никогда не привлекала возможность быть отцом. У него есть племянники. Он их любит. Дети Линды. Но это же абсолютно другое. Иногда пересекаться с ними, играть, общаться, но не воспитывать же! Тут промелькнула мысль… Попросить помощи у Линды? Чтобы она на какое-то время приютила его, если он окажется его сыном? Нет. Бред. Сваливать свою ответственность на сестру, у которой и так полный дом детей и куча своих проблем. Это уже совсем… Ни в какие рамки. Чтоб он хоть ещё раз напился в обществе фанатки! Да никогда! И вот приблизился тот самый ужасный день. Рано утром, чтобы не будить Эрин, он поехал за результатами. Сначала ему предложили зачитать их, но он отказался. Собираясь своими глазами увидеть вердикт. Дрожащими от волнения руками он вскрыл проклятый конверт. Вытащил бумагу. Пробежался по буквам. Вероятность родства… Всё понятно. Глупо было рассчитывать на обратное. Одиннадцать лет назад всё случилось. И это действительно была она. Мальчишка точная его копия. Можно было не раскошеливаться… Но не деньги его сейчас волновали. Скомкав несчастный листок в руках, он поехал в больницу. Насколько ему известно, пацан сейчас всё время проводит там с матерью. Пока та лежит, не приходя в себя. Найти его было не сложно. Медсестра привела его в холл, где и сидел Макс, угрюмо уткнувшись в телефон. В одном наушнике. Стоило Тиму подойти ближе, как мальчишка поднял на него взгляд. В нём так и читалось презрение и ненависть. Что ж, возможно это было взаимно. Мужчина протянул ребёнку смятый листок. —Если тебе интересно. Мальчик неуверенно взял. Расправил и взглянул. Туту же разорвал его на части и выбросил в ближайшую мусорку. —Не интересно. — глаза цвета морской волны со злостью взглянули на отца. Скольд не смог сдержать ухмылки. Наглый, упрямый, прямолинейный, своенравный. Целый букет. С таким трудно будет. В нём не было ни капли смущения, зажатости. Лишь обида за себя и за мать, которая порождала ненависть. —Поехали. Отвезу тебя… — он еле выдавил из себя последнее слово. –Домой. —А мама? — тут же встрепенулся мальчишка. А что мама? Мама твоя уже… Нет. Не настолько прямо. —Твоей маме сейчас нужен отдых. Даже когда она придёт в сознание, тебя к ней не пустят. Ты тут и так торчишь сутки. Или тебе хочется, чтобы они, — Тим кивнул в сторону мед работников. —Вызвали опеку? Они ведь это сделают. Дело твоё, конечно. — мужчина развернулся и пошёл к лифту. Мальчик тут же вскочил с места и поспешил за ним. Скольд в этом и не сомневался, поэтому дождавшись, пока сын забежит в лифт, нажал на кнопку. В полной тишине они спустились. Стояли на расстоянии друг от друга, как чужие люди. Да они и есть чужие. Велев ребёнку садиться на заднее сидение, Тим сам занял место за рулём, но трогаться не торопился. Положив руки на руль, он задумался. В это время Макс рассматривал салон автомобиля. Он сразу приметил, что машина Марки «мерседес» Тиму нужно сейчас как-то это объяснить жене. Желательно, чтобы всё прошло без убытков, чтобы в него не запустили чайником и что бы она в порыве гнева не прибила пацана. Хотя это маловероятно. Эрин хорошо относится к детям, ну, по крайней мере к некоторым. К тем, которые ходят к ней на занятия с лошадьми. Мальчишку вряд ли она грохнет, а вот Тим рисковал получить каким-нибудь предметом в голову. Эрин достаточно эксцентричная, иногда может вспылить. —Мы поедем сегодня? Или машина и есть твой дом? — подал голос Макс. Ему уже надоело рассматривать салон. —Будешь язвить — по шее схлопочешь. Я тебе не мама. Я, конечно, ценю уверенных в себе людей, но у тебя это уже за гранью наглости. — он глянул на сына в зеркало заднего вида. Тот фыркнул и отвернулся к окну. Музыкант завёл машину. Ехал не очень быстро. По дороге обдумывая, что скажет жене, как будет её успокаивать. Как же не хотелось вновь поднимать эту тему. Как же не хотелось всё переживать вновь. В тот раз, когда Эрин всё узнала, они очень сильно поругались. В Тима летело всё. Посуда, вещи, он еле её остановил, когда она замахнулась на него его же собственной гитарой. Не то, что бы ему было страшно. Вовсе нет. Такая ревность Эрин даже забавляла. Просто, сам факт, что его любимая женщина его ненавидит, считает предателем, покрывает оскорблениями был невыносим. Он действительно любит её, уважает и ценит. Ему с ней хорошо. Просто тогда был не совсем адекватен и не понимал, что делает. Не думал о последствиях. О таких последствиях, как этот пацан. Так они и доехали до дома семьи Скольда. Остановившись, отец не спешил выпускать Макса из салона. —Значит та-ак… — протянул он. –Если ты будешь что-то комментировать, опять язвить, или ещё что-то в этом роде, без обид, но я тебе всыплю так, что мать родная не узнает. Нам сейчас предстоит серьёзный разговор. И я не хочу, чтобы ты его испортил. Мы поняли друг друга? — он вновь посмотрел в зеркало и увидел насупившегося мальчишку. Он явно хотел многое высказать отцу за подобные угрозы, но не решался. —Я всё понял. — сквозь сомкнутые зубы заявил Скольд-младший. Тим удовлетворённо кивнул. Что ж, теперь он знает, что ребёнок хоть и через запугивание, но будет слушаться. Это уже что-то. Взору мальчика представилась ухоженная лужайка у дома, подстриженные кусты, небольшие клумбы, немного из-за дома выглядывала летняя беседка, но он её не успел рассмотреть. Поднявшись на крыльцо, мужчина открыл дверь и пропустив мальчика внутрь, вошёл сам. Первое что увидел парень—это множество высоких женских сапог. Большинство из них предназначались для конной езды, но ребёнок этого ещё не знал. И очень хотел пошутить, мол у отца здесь публичный дом. Но конечно, не стал. Он не знал, действительно ли отец выполнит своё обещание, но проверять не хотелось. Также на специальных маленьких крючках весели поводки и ошейники. Значит в доме есть собаки. Как раз послышались быстрое шкрябание когтей по полу. И в коридор забежали три собаки. Только одна из них «грозно» лаяла. Это по мнению Максима была самая страшная собака, которую он когда либо видел. Нижняя челюсть немного выпячена, светлые глаза смотрели в разные стороны, нос розовый, уши смешно торчали. Сама собака была белого окраса. Именно это чудо явно чувствовало себя хозяином дома, поэтому бежало впереди всех и грозно (насколько это возможно для неё) лаяла. Сама собака была размером меньше кошки. Породой чихуахуа. Она первым делом подбежала к мальчику и принялась с серьёзным видом обнюхивать нового человека. —Бьянка. — позвал её хозяин. Собака тут же оторвалась от ребёнка и подбежала к мужчине. Он потрепал её за ухом. –Иди на место. Та, кого назвали Бьянкой, послушно убежала в комнату. Две другие собаки тоже ушли, правда Макс не успел их разглядеть. Заметил только, что они обе так же маленькие, но лохматые. —С Бьянкой лучше не шути. Палец отгрызёт и будет права. — предупредил Скольд, проходя в комнату, уже без обуви. Собаку выбирал явную копию себя. Как по внешности, так и по поведению. Такую же вредную. — подумал про себя Макс. Проходя дальше, мальчик попутно рассматривал интерьер. Очень много он заметил вещей так или иначе связанных с лошадьми. Множество картин, статуэток на полках и тумбах, также увидел кубки, награды, явно связанные с этим. Иногда встречались предметы вроде статуэтки маленькой гитары, пепельницы в виде черепа, но всё же больше вещей было связанно именно с лошадьми. Они зашли в гостиную, которая была соединена с кухней. У застеклённой двери был деревянный журнальный столик, рядом кожаный диван буквой Г, за ним уже кухонный стол с цветами на нём, и четырьмя деревянными стульями. Правее был проход на кухню. Там у тумбочек маячила стройная темноволосая женщина спиной к ним с коробкой хлопьев в руках. В чёрных лосинах и белой водолазке. —Тим, ты уже вернулся? — услышала их шаги женщина, но не повернулась. О том, что у отца есть жена, Макс знал. Из интернета. —Да… Мы пришли… — немного тихо проговорил Скольд. —«Мы»? — женщина тут же обернулась и остановила свой взгляд на мальчике, который стоял позади отца, возле дивана и рассматривал картину на стене. —Оу, ну, привет. — женщина была крайне удивлена и не скрывала этого. —Привет. — скупо бросил мальчик, коротко взглянув на неё. Жена со стуком поставила коробку с хлопьями на кухонный ящик и сделала несколько шагов к мужу, вопросительно приподняв бровь. Всё это время Тим подбирал слова. —Эрин, нам нужно поговорить. Наедине. — наконец, изрёк глава семейства и качнул головой в сторону лестницы ведущей наверх. Он пришёл к выводу, что поднимать этот разговор при мальчишке он не намерен. Ему следовало всё обсудить с женой ещё несколько дней назад, но не получилось. —Хорошо. А ты… мальчик, как тебя? —Макс. —Я Эрин, подожди нас здесь пару минут. Ребёнок сразу понял, что она властная женщина. Это было понятно по её тону и манерам. Оба поднялись наверх, женщина всё не прекращала рассматривать мальчика, пока не поднялась на второй этаж. А Макс же сел на диван и скучающе достал телефон. Волновала его сейчас только мама. Проснулась ли она? Как себя чувствует? Мальчик собирался на днях навестить её. Не прошло и минуты, как он услышал женский крик сверху. —Что-о-о-о-о-о-о?! То есть, как СЫН? Может, объяснишь?! Макс не смог сдержать улыбки. Надеюсь, она тебе врежет по роже. Это было бы эпично. Дальше крики стихли. Пока мальчик пялился в экран мобильного, по гостиной пробежала Бьянка, остановилась возле него и прищурившись, посмотрела в его сторону. Ребёнок поднял глаза от экрана. —Чего тебе, жертва Чернобыля? — спросил он на русском языке. Воинственно тявкнув, собака убежала на кухню. —Чучело. — ухмыльнулся мальчик. Он не был любителем животных. Никак к ним не относился. Ему на них было плевать. А именно эта собака просто забавляла.