***
Макс весь следующий день провёл в той самой комнате, которую ему выделили с телефоном в руках. Вообще, мальчик больше размышлял о том, как скоро его мама поправится и он уедет отсюда. Задерживаться он здесь не собирался. Что его собственный отец, что Эрин были ему неприятны. Первого он просто считал предателем, воспользовавшийся его мамой. Вторую он просто сразу взаимно невзлюбил. Отчасти было обидно за маму, за то, что она всё это время растила его из последних сил, работала, подрабатывала. Пока Скольд развлекался со своей женой, играл на концертах. К вечеру Эрин приготовила незамысловатый ужин и подала на стол. Тим закрылся в своей студии. Обычно они привыкли вдвоём проводить вечера. Общались, как у них прошёл день, иногда позволяли себе расслабиться и выпить, а иногда просто выбирались в ресторан, когда Эрин совсем не хотелось готовить. Но сейчас так не получится. Сейчас у них есть ответственность. Этот Макс… Подумав о нём, Эрин сжала в руках стакан с лимонадом так, что пальцы побелели. Теперь всё будет иначе. Теперь минимум до совершеннолетия мальчишки, он будет всё время стоять между ними, не позволяя проводить время так, как они это делали до него. Тим, закончив репетировать, прошёл в кухню и увидел, как жена стоит к нему полу-боком, облокотившись левой рукой о стол, а правой сжимая стакан. Он тихонько подошёл к ней, немного надавив на руку, вытащил несчастный стакан и отставил в сторону. Левой рукой приобнял за талию. —Перестань. — прошептал он ей на ухо, прислоняясь щекой к её мягким чёрным, как перья ворона, волосам. —Я не могу так Тим. Не могу. Как ты прикажешь мне с ним себя вести? — она устало положила голову ему на плечо. —Я не прошу тебя о нём заботиться. Можешь… делать вид, что его здесь нет. — ему самому было нелепо оттого, что он говорит, но уже не знал, как ещё успокоить любимую жену. —Скоро я отправлю его в школу. Может, рассмотрю вариант с интернатом. Эрин подняла взгляд на мужа. —А если он не захочет? —У него не будет выбора. — твёрдо сказал мужчина. Эрин впервые за весь день легко улыбнулась и поцеловала мужа. —Хочешь, чтобы он с нами ужинал? — спросил он, прервав поцелуй. —Пусть с нами. Не стоит делать из него изгоя. — у Эрин после слов мужа значительно поднялось настроение и она была согласна некоторое время терпеть мальчишку в своём доме, с условием, что когда учебный год начнётся, он уедет в школу с проживанием. Эти мысли не могли не радовать. Пока жена расставляла тарелки на стол, Тим поднялся наверх к сыну. Открыв дверь комнаты, он застал парня развалившегося на диване так, что голова немного свисала с бортика, согнув ноги в коленях, с руками за головой он лежал на спине с закрытыми глазами в наушниках и слушал очень громко музыку. Так громко, что даже на расстоянии Тим слышал слова песни. Eins Hier kommt die Sonne Zwei Hier kommt die Sonne Drei Sie ist der hellste Stern von allen Vier Hier kommt die Sonne Тим встал максимально близко к дивану и всматривался в расслабленное лицо ребёнка. Тот в свою очередь почувствовал чужое присутствие и открыл глаза. Снизу вверх он оглядел мужчину, остановив свой взгляд на причёске. Как у него получается сделать так, чтобы волосы были в таком положении? Лениво, он вытащил один наушник и вопросительно приподнял бровь. Явно, отец к нему пришёл не просто так. —Пошли ужинать. — коротко сказал взрослый. —Я не голоден. — мальчик уже собирался вставить наушник обратно, как отец выхватил у него из рук телефон. —Имей уважение к Эрин и спустись. — скрутив наушники вокруг телефона, мужчина убрал технику в карман и вышел из комнаты. Макс от злости скрипнул зубами. Не собираюсь я уважать твою бабу! Она мне никто! И всё же, не смотря на раздражение, вызванное тем, что отец отобрал единственную ценную вещь, Макс всё же спустился на кухню. Бьянка вальяжно расположившись на диване, проводила мальчишку своим презрительным взглядом. При этом злобно тявкнув. Она явно, как и хозяева, была не рада такому соседству. Ребёнок незаметно показал вредной собаке средний палец. Так же на подстилке, у камина, в другом конце гостиной мирно спал чёрный мопс. По нему было видно, что он стар. А где ошивались две другие лохматые собаки мальчик не знал, да и не хотел. Мимо хозяйки дома поведение своей питомицы не прошло. —Собаки всегда чувствуют плохих людей. Просто так никогда не рычат. — сказала она это скорее сама себе, усаживаясь на стул напротив мужа. Тим поднял на неё взгляд, но ничего не сказал. —То есть я плохой? И что же я такого сделал? Родился? Ну, извините. Не моя вина, что кое-кто не в курсе, что такое презервативы. — Макс не смог проигнорировать эту реплику. Правда, из-за страха схлопотать от отца (а этот мужик казался ему слишком грозным), высказал это на русском. Эрин удивлённо уставилась на него. Судя по тону, он сказал явно что-то нелицеприятное, но не могла понять ни одного слова. Пока Макс усаживался рядом с отцом, (вариантов было немного, так как стульев было всего четыре) Тим повернулся к сыну. —Ты решил, что раз мы тебя не понимаем, то можешь говорить всё что угодно? Не держи меня за идиота. Мне даже не надо знать, что конкретно ты сказал. Я просто всыплю тебе. Мальчик, подперев голову кулаком, скучающе оглядел присутствующих. —Странно, что ты вырос в либеральной семье, при этом такой агрессор. —Я совершенно не агрессивный. Просто ты конкретно охренел. Я в принципе против рукоприкладства по отношению к детям, но тебе это пойдёт только на пользу. — Тим не собирался применять силу к ребёнку, просто ему казалось, что такой метод запугивания заставит хоть как-то отпрыска слушаться. И его совершенно не смутило, что мальчишка знает какие-то мелочи из его биографии. —Боже, да откуда тебе — одиннадцатилетнему знать, что такое либеральная семья? — рассмеялась Эрин. Макс, оторвав взгляд от тарелки, исподлобья глянул на женщину. —Если я большую часть жизнь прожил в России это не значит, что я дебил. —Причём здесь это? — грубо спросил Тим. —Да при том, что вы, как и большинство, наверняка мыслите стереотипами. Думаете, что все Русские необразованные идиоты. А они же в свою очередь также думают о вас. Замкнутый круг ненависти. — Макс принялся угрюмо ковырять тушёные овощи с каким-то соусом и рисовую лапшу в тарелке. —Я так не думаю. — ответила Эрин. —Ты сейчас ведёшь себя как дебил, потому что сам агрессивно настроен к нам, независимо оттого, где ты жил. — всем видом мужчина дал понять, что больше не хочет продолжать этот диалог и принялся есть. Жена, последовав его примеру, тоже приступила к трапезе. Только Макс отвернувшись от них, сидел с угрюмым видом и накручивал лапшу на вилку. Спустя какое-то время он всё же, перестав дуться, съел всё. Он давно не получал нормальной домашней еды. С тех самых пор, как уехали из России. Эрин убрала за всеми тарелки, загрузив их в посудомоечную машину. —Могу я получить обратно свой телефон? — он обратился к отцу, который уже поднимался из-за стола. —Завтра. Сейчас иди спать. — музыкант с удовольствием заметил явное разочарование на лице сына. —Блядь. — выругался мальчишка и сразу же получил крепкий подзатыльник. —Я прекрасно знаю, что это значит.***
Макс надеялся, что на следующий день его отвезут к маме, но отец заявил, что сейчас после химеотерапии её нельзя беспокоить, и он отвезёт его тогда, когда разрешит врач. Правда, на самом деле, сам Тим не хотел, чтобы мальчишка видел свою мать в таком состоянии, в котором она сейчас. Поговорив предварительно с врачом, ему дали понять, что утешительных прогнозов не будет. А ребёнок, не смотря на свою смышлёность, всё был в неведении и надежде, что его мама всё же поправится. Утром Тим уехал, оставив телефон на тумбочке рядом с диваном, на котором спал мальчишка. Сегодня у него было запланировано несколько встреч, нужно было обсудить работу над треком к игре, который он должен выпустить с другими музыкантами. Эрин сегодня собиралась съездить на конюшню и перед ней встала дилемма. Оставить мальчишку одного дома в надежде, что он ничего не натворит и не залезет, куда не следует или взять с собой, опять в надежде на то, что он не будет трепать нервы и не выкинет что-нибудь. В итоге она выбрала второй вариант. Желания оставлять его одного в доме и затем полдня думать о том, куда он может залезть и что натворить ей не хотелось. После завтрака, когда Макс недовольно помешивал свои хлопья с молоком в тарелке, Эрин заявила: —Доедай быстрее и собирайся. Поедешь со мной на конюшню. Мальчика от этого заявления перекосило. —Я не хочу… — было начал он, но женщина глубо его перебила. —Тебя никто не спрашивает. — она решила вести себя как муж, не позволяя ребёнку высказывать своих возражений. Макс исподлобья глянул на неё, но больше возражать не стал. Он её абсолютно не боялся, но знал, что чуть что, она сразу пожалуется мужу, а уж с ним связываться не хотелось. Завтрак он так и не доел. Эрин раздражённо выбросила остатки. Выбора в одежде у Макса пока не было. Отец сказал, что на днях поедет с ним в их гостиницу, и он заберёт все свои вещи, так что пока он был в синей футболке и тёмных узких джинсах, что и вчера. Гостиничный номер у них был оплачен до конца недели, поэтому можно было не торопиться забирать вещи. Обувшись в свои синие кроссовки фирмы «Найк», мальчик вышел из дома вместе с Эрин. Они сели в мерседес кабриолет. Машина той же марки, но другая. Как Макс понял, эта машина Эрин, а та была отца. Женщина была в тёмных очках, поэтому он не заметил, как она рассматривает его в зеркало заднего вида. Сейчас она впервые внимательно его разглядывала, улавливая явное сходство со своим мужем, если не считать более насыщенного цвета глаз, то вылитая копия Тима. Её длинные ногти впились в руль, оставляя отметины. Мальчик почувствовал неудобство. Ощущение, что его прожигают взглядом. Он оторвал взгляд от окна и посмотрел на Эрин через зеркало. —Что? —Ничего. — прошипела она и начала сдавать назад, выезжая. Ехали они в полной тишине. Макс рассматривал мелькающие пейзажи утреннего Лос-Анджелеса за окном, а Эрин внимательно следила за дорогой, лишь иногда поглядывая на мальчишку. Дорога заняла около двадцати минут. Максу крайне не хотелось проводить время рядом с этой женщиной. Лошади ему не нравились и никакого удовольствия от посещения конюшни он получать не собирался. —Макс, чтобы у нас не было никаких проблем и неприятных прецедентов, попрошу тебя слушаться меня, быть рядом, никуда не уходить. Ты меня понял? — Эрин обернулась к нему. —Понял. — коротко ответил ребёнок не отрывая взгляд от окна. Он еле подавил в себе желание что-нибудь съязвить. Это место напоминало Максу ферму, только без посевов и сараев. На территории находились несколько загонов, один из которых крытый, чуть дальше стойла для лошадей и даже на расстоянии было слышно их ржание. Эрин уверенно шла к стойлам, мальчик лениво семенил за ней. Ему тут очень не нравилось. Он скучал по дому, матери, по своей небольшой, но уютной квартире, по гитаре, с которой проводил большую часть времени, по компьютеру с играми, и по нескольким хорошим школьным друзьям. Ему этого очень не хватило. Его не интересовали лошади. Они ему не нравились. К животным он относился холодно. Не обижал никогда, но и желания завести, умилятся, тискать, никогда не было. Чем ближе они подходили к стойлам, тем сильнее слышался шум их обитателей и тем сильнее стал запах. Отчего мальчик презрительно дёрнулся. Вот радость то, с кобылами возится. Отперев тяжёлый и увесистый замок, Эрин пропустила мальчика и вошла сама. Из каждого денника выглядывали головы лошадей. Всего их было около пяти. Остальные стойла пустовали. Они уже давно почувствовали приближение человека и были очень возбуждены. По конюшне было развешено множество специальной амуниции. Женщина пошла вперёд, проходя мимо каждой лошади, она здоровалась с ними, поглаживала и раздавала угощение. Называла имена каждого и разговаривала с ними, лошади в ответ радостно махали головами, подпрыгивали на месте. Макс же держался на расстоянии, с опаской наблюдая за животными. —Стой рядом со мной и не отходи. — скомандовала Эрин. Мальчик послушно подошёл ближе. Женщина дала морковь чёрно-белому жеребцу. Справившись с угощением, он громко фыркнул в сторону мальчишки. Тот сделал шаг за женщину. Он не был труслив, но такой близкий контакт с большими животными заставлял его быть осторожнее. Это не маленькая вредная собачка-альбинос. Женщина лишь ухмыльнулась на реакцию ребёнка. Она уверенно чувствовала себя в конюшне со своими любимцами. В какой-то момент ей даже хотелось показать своё превосходство. —Будешь её кормить? — спросила она, держа в руке сахарок, который предназначался для лошади напротив жеребца. Мальчишка отрицательно покачал головой. Последняя лошадь, к которой они подошли, была самая большая из всех, с длинной гривой, полностью чёрная, Фризской породы. По имени Беатрикс. Это было написано на стойле. Её личная лошадь. Именно к ней и зашла Эрин. Кобыла тут же стала перебирать копытами на месте и трясти своей гривой. Именно с этой лошадью женщина собиралась провести половину дня. Макс скучающе наблюдал за тем, как Эрин нянчится с Беатрикс, гладит, разговаривает, просит сделать то или иное движение, за которое сразу угощает. А после принялась расчёсывать её гриву. Так прошёл где то час, мальчик уже конкретно заскучал. Ей заботится, что ли не о ком, вот и завела себе кобыл и собак с кошкой… Наплевав на все запреты, мальчишка, дождавшись, когда Эрин перестанет обращать на него внимание, слишком увлёкшись своей лошадью, пошёл к выходу из конюшни. Лошади провожали его, покачивая головами, развивая свои гривы. Макс задвинул за собой тяжёлую дверь и пошёл гулять по территории. Проходя мимо пустого загона, он увидел за конюшней, более чем в пятидесяти метрах, небольшую возвышенность — холм. Он был уверен, что эта любительница непарнокопытных ещё долго будет здесь возиться, поэтому решил прогуляться туда, благо территория позади не была никак огорожена. Под трек в плеере он забрался на холм, огляделся вокруг. Чуть дальше простиралась равнина. Скорее всего, здесь проходят конные прогулки. Ещё дальше виднелись деревья. Найдя небольшой плоский камень, Макс уселся на него продолжая слушать музыку. Здесь хотя бы не воняло лошадьми, и не было этого непрекращающегося ржания. Он и не заметил, как просидел так больше часа, слушая музыку и просто думая о своём. Тем временем Эрин обнаружила пропажу мальчика, поэтому закрыв стоило, она направилась на его поиски. Она не была паникёршей, поэтому сначала просто обошла всю ближайшую территорию конюшни не прекращая звать глупого мальчишку. Уже через полчаса поисков она начала очень сильно злиться и мысленно решила лично всыпать поганцу, когда тот найдётся. Она же чётко сказала ему — никуда не уходить! Ещё больше она взбесилась через час поисков, когда мальчишки негде не оказалось, а время шло. Она ещё собиралась прокатиться на своей лошади, отработать движения, а вынуждена бегать по территории, тратя своё время, искать непослушного ребёнка. Когда нервы у неё не выдержали, она набрала номер мужа. —Тим! Макс сбежал! — крикнула она в трубку, еле сдерживая гнев. —Что значит, сбежал? — устало спросил мужчина. —То и значит! Я взяла его с собой на конюшню! Велела быть рядом и никуда не уходить! Отвлеклась всего на несколько минут, вышла, а его нет! Я обошла раз пять всю территорию, его нигде нет! Вывод — он просто свалил! — с каждым словом женщина заводилась всё сильнее. —Подожди. Успокойся. Может он сам придёт… — Тим был в растерянности. С одной стороны глупый пацан мог попасть в переделку за пределами конюшни, с другой, может он сам мог скоро вернулся, если не далеко ушёл. При этом было жалко нервы жены, а они у неё н железные, он лучше всех это знал… —Я жду ещё тридцать минут! Если гадёныш не объявится, я уезжаю без него! И ты уже сам будешь искать хоть всю ночь! В конце концов, это твой сын! — выплеснув всю свою злость на мужа, она сбросила вызов. Хотя о последних словах пожалела. Она очень любила Тима, он был для неё родным. Она понимала, что такие слова, да ещё и в таком тоне, могли его задеть. В последнее время её муж и так выглядел ужасно, уставшим, не выспавшимся. Не сложно догадаться, что вся эта ситуация изрядно потрепала ему нервы. А тут и она на него наехала. Эрин почувствовала стыд перед мужем. И тут, уже убрав телефон в карман и обернувшись в сторону конюшни, женщина увидела, как в её сторону идёт Макс, засунув руки в карманы джинс. Вот теперь Эрин была готова выплеснуть всю свою злость, накопившуюся за время поисков. Стремительно направившись к мальчишке и оказавшись рядом с ним, когда он недоумённо поднял на неё глаза, замахнувшись, она отвесила ему крепкую пощёчину. Настолько сильную, что даже собственная рука заколола. Голова мальчика метнулась в сторону, на губе тут же появилась трещина с каплей крови. —Ты дура совсем? — вскликнул мальчишка, приложив кулак к кровоточащей губе. —За дуру ты ещё ответишь. Перед своим отцом. — прошипела ему в лицо Эрин. Пришлось уезжать домой. День и настроение были испорчены. Нервы вымотаны. А в таком состоянии работать с лошадьми нельзя. Они всё чувствуют. Всю дорогу Макс обиженно пялился в окно. На губе красовалась приличная трещина, которая ближайшее время будет причинять дискомфорт. Эрин же всё ещё злясь, бросала на мальчишку укоризненные взгляды и вела машину. Она действительно слишком сильно ударила, но не жалела об этом. Он это заслужил. Она чётко сказала, как он должен себя вести и он ослушался. А если бы попал в беду? Если бы что-то случилось? Чтобы после этого сказал ей Тим? Даже совершенно чужие дети, приходя к ней на занятия с лошадьми, послушно соблюдали все инструкции и меры безопасности. А этот… Наглец. Специально ушёл. Всем своим видом показал, что ему плевать. Да кем он себя возомнил?! Ещё и нагрубил. Эрин всё больше ненавидела этого мальчишку. За его наглость, высокомерие, отчуждение. Если Тим действительно собрался взять за него ответственность, пусть и до учебного года, он должен приструнить своего сына, а иначе ещё пара таких выходок и она сама не выдержит… Не отрываясь от дороги, она набрала номер мужа. —Твой сын нашёлся. — мальчик грозно зыркнул в сторону женщины. —Сам пришёл. — продолжила она. —Вот сам у него и спросишь. Надеюсь ты накажешь его. — получив короткий ответ, она скинула вызов. Мальчик совершенно не скрывал своего презрения по отношению к ней. Но Эрин было плевать. Пусть думает, что хочет. Стоило им войти в дом, как Макс убежал в свою комнату, которую своей не считал, но всё же, и громко хлопнул за собой дверью. Эрин попыталась успокоиться до прихода мужа, окружив себя своими любимцами. Впервые даже её питомцы не могли унять её нервы. Этот мальчишка просто не выходил у неё из головы, а ведь его терпеть придётся ещё два месяца. Тим пришёл достаточно поздно, около десяти часов вечера. Уставший, вымотанный. В последнее время ему приходилось много работать. —Ты задержался больше чем обычно. — заметила она не отрывая взгляд от каталога с конной амуницией, пока муж проходил по гостиной, на ходу снимая толстовку. —Ты же знаешь, как это бывает. Приходится долго обсуждать все нюансы. Сойтись во мнениях. Да и на пробки потратил несколько часов. — Тим кинул толстовку на кресло. Эрин нахмурила брови, проводив взглядом пролетевшую мимо неё вещь. —Ну, да, пробки… — фыркнула женщина. —Что опять не так? — муж устало взвёл серые глаза к потолку. —Всё не так, Тим. Всё пошло наперекосяк с самого утра. У меня был испорчен день! Я собиралась провести время за своим любимым делом! Он и это умудрился испортить! Я более часа носилась по этой конюшне, искала его, звала, но ничего! А потом он нагло пришёл из неоткуда, да ещё и нагрубил мне! Оскорбил! И как я должна это терпеть?! — всё накопившееся за день напряжение, женщина выплеснула на мужчину. Давненько Эрин так на него не орала. Не считая того, как узнала о наличии у него сына. Молча выслушав, Тим подошёл к жене и обнял. Совсем чуть-чуть ей стало легче, но всё же хотелось возмездия. —Я с ним разберусь. — сказал он ей на ухо. Высвободив женщину из объятий, он направился на второй этаж в комнату Макса. —Какого чёрта произошло сегодня? — рявкнул он, оказавшись в комнате мальчишки. Тот в свою очередь сидел на диване и снова пялился в телефон, не обращая никакого внимания на вошедшего. Взбесившись из-за этого, Тим выхватил технику и еле сдержался, чтобы не разбить. Мальчишка и не думал отрывать взгляд от пола, даже после того, когда его лишили единственной игрушки. —Посмотри на меня. — немного сбавив тон, потребовал мужчина. Говорить с затылком мальчишки не хотелось. Макс даже не двинулся. Сидел как статуя, держа руки на коленях, низко наклонив голову, так что светлая чёлка скрывала глаза, и половина лица была не видна. —Посмотри — я сказал! — вновь прокричал Тим. Медленно он поднял голову и посмотрел отцу прямо в глаза. С дикой ненавистью, хотя именно так он и смотрел на него всё время с самой первой встречи. Взрослый обратил внимание на разбитую губу. —Что произошло? Что с губой? — спросил он, немного успокоившись, и уселся рядом с сыном на диван в ожидании объяснений. —Ничего сверхъестественного. Просто она потащила меня к этим кобылам, торчала там долго. Я пошёл гулять. Ушёл немного далеко. Через пару часов вернулся, а она наехала на меня, врезала по лицу. — угрюмо проговорил ребёнок, смотреть мужчине в лицо, ему почему-то было стыдно, поэтому он рассматривал кольца на его пальцах и потрескавшийся чёрный лак. —Тебе велели никуда не уходить. Или хотя бы предупредить. — напомнил он отпрыску. —… Ответом было молчание. —У нас с тобой два варианта того, как мы дальше будем жить. — Скольд откинулся на спинку дивана. —И какие же? — впервые мальчишка проявил интерес к разговору. —Ты будешь слушаться. Следовать всем правилам, которые мы тебе диктуем. Уважительно относится ко мне и Эрин. Порядочно себя вести. И жить здесь. —Второй вариант? — тут же спросил пацан, тем самым дал понять, что этот его совершенно не устраивает. —Отправлю тебя в школу-интернат. Макс сначала подумал, что ему послышалось, но нет. Он всматривался в лицо отца, намереваясь понять, шутит он или нет. Но мужчина серьёзно и невозмутимо пилил мальчишку взглядом, ожидая реакции. —Ты чё? Серьёзно, что ли? — ребёнок попытался выдавить подобие улыбки и принять всё за шутку. —Я на полном серьёзе. — по тону и лицу отца было понятно, что он и не думает шутить. —То есть ты хочешь от меня избавится. — подытожил мальчишка. Где-то внутри больно кольнуло. Этот человек за все одиннадцать лет не принимал никакого участия в его жизни. И теперь тоже не собирается. —Называй это как хочешь. Вся проблема в том, что ты совершенно не настроен принимать наши правила. Ты привык жить, как хочешь, помыкать своей матерью. Здесь мы подобного терпеть не будем. Может хотя бы в интернате тебя научат дисциплине. Если ты сам не хочешь нормально себя вести. — высказавшись, Тим поднялся с дивана и вышел из комнаты, забрав с собой телефон, только в последнюю секунду остановился в дверях. —Мобильника ты лишён на две недели. Считай это наказанием. Макс остался один в комнате, раздумывая над словами родителя. Я не помыкал своей матерью… Тим помнил, что заверил жену о том, что намерен отправить отпрыска в школу-интернат, но на самом деле ему этого очень не хотелось. Это был скорее крайний вариант. Он надеялся, что за это время Эрин станет мягче и привяжется к мальчишке, но сегодняшний день доказал обратное. Скольд разрывался между двух огней. Любимой женой и сыном, которого он должен любить, но пока у него не получается. Он смотрит на мальчишку, вроде и понимает, что это его плоть и кровь, родное, но никак не может его принять. Он подсознательно держит дистанцию и относится к нему, как к чужому. При всём при этом мальчика было жалко. Вскоре он лишится матери, единственного близкого для него человека и останется совсем один. А если после такого потрясения сам Тим отвернётся от него и отправит ребёнка в школу с проживанием… Ничего хорошего точно не будет. Приняв прохладный душ, мужчина отправился в спальню, где его уже ждала жена в шёлковой ночной сорочке на большой кровати с красивым готическим постельным бельём. Комнату освещали лишь два светильника по бокам. А большая картина с грациозной лошадью весела над изголовьем кровати. —И как? Преподал ему урок? — Эрин щёлкнула красную кнопку на пульте и выключила телевизор, который до этого смотрела. —Я с ним поговорил. — Тим шёл прямо к кровати, на ходу снимая футболку, которую одел после душа. —И всё? — жена была крайне возмущена. —Тим, это не серьёзно… — она хотела продолжить, как мужчина её перебил. —Я сделал так, как посчитал нужным. Ты и так врезала ему сегодня. Хватит с него. Оттого, что я его сейчас отлуплю, никому легче не станет. Эрин была крайне расстроена. Она рассчитывала, что муж всыпет отпрыску как следует, чтобы тот больше не посмел её ослушаться, а уж тем более оскорблять. Стоило мужчине лечь на кровать, как женщина раздражённо отвернулась от него, поджав ноги и уткнувшись лицом в одну из подушек. —Эри? — Тим устало посмотрел на её затылок. —Он всем своим видом показывает, что ему плевать. Он не испытывает никакого уважения. И ты никак не хочешь это пресекать. Тим шумно выдохнул. Как же ему всё это надоело. Меньше, чем за месяц ему вытрепали все нервы. Всё перевернулось с ног на голову в одно мгновение с того самого момента, как та женщина перегородила ему дорогу. —Больше он не посмеет тебя оскорбить. И прошу тебя, не поднимай на него руку. Если что, я сам буду с ним разбираться. Эрин хотелось возмутиться, но не стала. Ссориться с мужем было хуже всего. Они и так начали отдаляться друг от друга из-за этого ребёнка. Пусть воспитывает сам, как хочет. Это его сын. Она теперь с мальчишкой даже разговаривать не будет. Женщина обессиленно сжала в руках край одеяла и зажмурилась. Как же было обидно знать об измене мужа. И этот гадёныш теперь всё время будет ей напоминать об этом. Как же она его ненавидит… как ненавидит его чёртову мать. На Тима она лишь держит обиду. За то, что повёл себя, как кобель. Залез на фанатку, а та и рада была переспать со знаменитостью. Да ладно если бы просто трахались — предохранялись, так нет же… От этого было ещё более мерзко. Хотелось собственными руками расцарапать этой бабе всё лицо, а заодно и придушить её отпрыска. Она никогда не сможет принять, а уж тем более полюбить этого мальчишку. Никогда. Пусть он и похож на Тима, пусть он его копия, в нём так же есть кровь той гадины, совратившей её любимого мужа. Эрин даже не заметила, как от этих мыслей, у неё из глаз потекли слёзы. От бессилия. Оттого, что она не может ничего уже изменить. Всё уже случилось одиннадцать лет назад. Она очень стойкая женщина, никогда не показывает своей слабости и вообще не помнила, когда плакала в последний раз, но сейчас в душе было нестерпимо больно. Тим прижался к ней сзади, одну руку просунул ей под шею, другой обнял сверху, уткнулся лицом в её мягкие волосы, вкусно пахнущие дорогим шампунем. Эрин попыталась отодвинуть мужа от себя. Ей не хотелось, чтобы он увидел её слабость. Но Тим был упёрт и не собирался отстраняться. —Я люблю тебя. — прошептал он, немного склонив голову, обжигая горячим дыханием её шею. —Тогда почему изменил? — не сдержалась женщина. Голос её дрогнул. Мужчина вновь шумно выдохнул. —Бля, ты даже не представляешь, сколько уже раз я обо всём этом пожалел. Ни одна никогда с тобой не сравнится. Я — тупой мудак. Да, я изменил по дикой пьяни, не понимал, что творю. Я — идиот. Признаю это. Но больше никогда ничего подобного не повторится. Пошло к чёрту стадо напудренных пиздюшек. Эрин еле заметно улыбнулась сквозь слёзы. Он говорил грубо, в своей манере, но искренно. Развернув лицо жены к себе, он страстно поцеловал её, так, как ни одну никогда не целовал. В это время Макс в полной темноте лежал на диване и прожигал взглядом потолок, обдумывая слова отца. Он сказал про интернат. Это значит, что я с ними связан надолго…