A million souls

Хлоя успела проклясть все и вся уже в 10 раз за сегодняшний день, когда отец, исключительно в качестве воспитательной меры, устроил ей проверку реальной жизнью, заставив, уму не постижимо, добираться до универа на автобусе. Для начала ей стоило усилий и нервов, а еще одного седого волоса, чтобы дотудудумкать, какой автобус ей подходит на самом деле, вот же не стоило ссориться с Сабиной накануне! Таким образом-то она и оказалась на славном автобусе 61, следующим до ее родной? Альма матер в компании ее странновато-страшненькой одноклассницы аутистки (как ее там зовут?!) И ее не менее стремного братца, выкрашивающего волосы в синий цвет. Хлоя вынуждена была признать, что он, конечно, не урод, но это только в мыслях. А еще она искренне думала, что этот день просто не мог стать еще хуже. Как же она ошибалась! — Ты чего не выходишь? — проронил Лука, нажимая кнопку для открытия дверей. — Она тебе все равно не ответит — заявила Джулека, — мы для нее никто. — Я выхожу, и к сведению — сегодня просто мой водитель взял отпуск, вот я поехала на автобусе! — сказала Хлоя в своей манере. — Хахаха, ну да, поэтому-то и потерялась, социальных навыков выживания-то нет, хорошо хоть, что сейчас начала. Как говориться — учиться никогда не поздно, да Джул? — распираясь от смеха выдавливал из себя Лука. — Да, мой отец… Ты знаешь, кто мой отец?! — начала закипать Хлоя, офигевая от подобного обращения. — Хахаха, ну ты еще лапкой топни для пущей важности! Конечно, знаю, надо упасть с Марса, чтобы не знать дочку мэра, и то не уверен, что это будет достаточным оправданием подобной ситуации — все еще сгибаясь пополам от смеха и своего пародийного голоса, извергал из себя юный музыкант. Однако ответить Хлое помешал звонок и ей ничего не оставалось, как просто признать поражение и обматерить его всеми возможными способами в своей голове. Зайдя в класс, она села на свое место, старательно делая вид, что все у нее в порядке и что она, конечно же королева. Она достала зеркальце, подаренное мамой на своё 10летие из сумки, и поправила свои волосы, краем глаза замечая, что Дюпен-чен, как обычно, упала, взбираясь по ступенькам. — Господь, Дюпен-чен, как тебя только земля еще выносит, столько-то падать. Нельзя что ли под ноги смотреть иногда, вдруг сработает?! — съязвила Хлоя. — Отстань, Хлоя — просто ответила та, отряхиваясь, и плюхнулась за свою парту. Буржуа заметила, что Адриана, как Сабрины сегодня не было. — Господи, ну зачем им, будущим дипломатам, изучать историю искусства?! А все эта Сабрина с ее дополнительными баллами — пробурчала про себя Хлоя, — А сама же потом на лекции не ходит! Совсем совесть потеряла! Маринетт сидела поникшая настолько, что даже Хлое ее стало жаль, на секунду, не больше. Хотя, какое ей дело до этой пекарской девчонки и ее печалей, у нее своих-то хоть отбавляй! Лекция пролетела довольно быстро. Маринетт наутек пустилась из класса, что даже сшибла по дороге Хлою, неторопливо двигавшуюся в сторону выхода. Нет, ну сегодня мир окончательно сошел с ума, подумала она и пошла вслед за этой девкой. — Эй, Дюпен-чен, имей совесть, хотя бы людей не зашибай на своем пути, ты мне маникюр испортила! — изрекла Хлоя, поднимаясь на крышу университета. Вообще, крыша была местом секретных свиданий парочек и тех, кто в тихую курил, там действовало всего одно правило — входя туда, ты забываешь все свои придурковатости и нормально относишься ко всем, кто там находится в данный момент. Хлоя, искренне верившая, что правила писаны только для плебеев, это все же соблюдала, и тому была весьма веская причина. Она курила. Да, золотая девочка курила, редко, но все же курила, потому что так было проще. А Адриан здесь пил, когда она курила, и это было их секретное место, только для них и их вредных привычек. Зона настоящей Хлои, как он в шутку ее называл. — Ты слышишь меня вообще?! — прокричала Буржуа, нагоняя девушку в розовых капри. Каково же было ее удивление, когда она увидела «мисс идеальное поведение, но отсутствие грации» в состоянии истерики, согнувшись в позе эмбриона, рыдающей навзрыд так, что даже у нее перехватило дыхание. Она Маринетт, конечно, недолюбливала, но смерти или бесконечных несчастий ей никогда не желала. Видеть ее сломленной было непривычно, скорее уж удивительно, ведь несмотря на ее неуклюжесть, «розовые штанишки» была непоколебимой оптимисткой. — Эй, Дюпен-чен, что случилось? Знаю, я последний человек, кого бы ты хотела сейчас видеть здесь и сейчас рядом с собой, но никого больше на горизонте нет, и твое нытье вряд ли сделает мое день еще хуже. Так что давай, я разрешаю — жги. Я готова тебя выслушать — нерешительно сказала Хлоя, окончательно убеждаясь, что сегодня с миром явно что-то не то. Маринетт сквозь рыдания что-то бурчала, однако разобрать это не представлялось возможным. — Говори внятней, мое время дорого стоит, так что пользуйся, пока я тут сезон благотворительности организовала, а то же не расплатишься — схохмила Буржуа, но «розовые штанишки» зарыдала только громче, — да, твою мать, возьми уже себя в руки, тряпка! — Хлоя зарядила ей пощечину. Маринетт затихла, подняв на нее совершенно ахуевший взгляд. — Ты обалдела?! — заикаясь, произнесла «мисс неуклюжесть», — Ты что делаешь? — Привожу тебя, дуру, в чувство! Могла бы и спасибо сказать! — возмущалась Хлоя. — Какая тебе разница, что со мной происходит, ты меня ненавидишь, как и я тебя в общем-то, так что отстань от меня и иди, куда шла! — прошипела Мари. — Нет, — ответила Хло, не ожидав от самой себя такой упертости, — не хочу быть потом обвиненной в смерти какой-то 18летней плаксы, решившей от переизбытка эмоций прыгнуть с крыши! Так что давай руби правду матку, а иначе расскажу директору, что ты куришь, сама знаешь, за это по головке не погладят! — пылая уверенностью изрекла Буржуа. — Он в коме! И я этому виной! Я его не спасла, я виновата, ему не помогло исцеление, почему не помогло?! Я не понимаю, все же всегда возвращается на круги своя, почему в этот раз не помогло?! — заходясь новыми рыданиями поведала «штанишки». — Так, погодь, я ни хрена не понимаю. Кто в коме, кого не спасла, что за бред, на фиг?! — Кот Нуар в коме, и я его не спасла! — заорала Маринетт, вгоняя Хлою в еще большее смятение.