Как Энди ни отговаривала, переубедить Блейка не представлялось возможным, так что уже в начале следующей недели она была представлена коллегам как новый заместитель директора – пока что временный, на период отсутствия Оливии. Надо думать, именно эта необходимая оговорка послужила причиной того, что коллектив школы к новому назначению отнёсся хоть и без особого энтузиазма, но в целом доброжелательно. Некоторые, как Джеффри и сама Лив по телефону, искренне её поздравили, но большинству педагогов, кажется, не было никакого дела до перемен в штате, пока они не затрагивали их лично. Опасаться стоило, наверное, лишь обострённой реакции Мёрчант, но и та высокомерно отмалчивалась, так что Энди расслабилась и вынуждена была в который раз признать, что Блейк, кажется, точно знает, что делает.
Хотя список её обязанностей ожидаемо расширился, а упоминание свободного времени стало звучать как насмешка, к назначенному часу она спустилась в зал на репетицию, поскольку времени до отчётного концерта оставалось гораздо меньше, чем кажется. Блейк уже был на месте и в настоящий момент занимался тем, что перебирал коробки с компакт-дисками. При этом вид у него был настолько сосредоточенный, словно ему предстояло решить неимоверно сложную задачу. Энди отчего-то показалось это очень милым, так что она невольно задержалась в дверях, наблюдая за ним из полутени. Из стоявшего тут же проигрывателя уже звучала музыка – что-то лёгкое в стиле ретро, – поэтому её появления Блейк не заметил, пока она, наконец, с громким хлопком не закрыла за собой дверь, привлекая внимание.
– «Лимонное дерево»? – окликнула она, подходя ближе. – Ты серьёзно?
– Это хит на все времена, между прочим, - пресёк Блейк любые возражения и наклонился, чтобы поцеловать её в щёку. – Ты только вслушайся в этот чарующий ритм!
Покивав для вида, Энди умилённо улыбнулась и, подзадоривая его, скептически сощурилась:
– Что-то я пока не прониклась красотой идеи.
В ответ Блейк состроил настолько оскорблённое лицо, что она невольно рассмеялась. Сделав музыку погромче, он отбросил пульт управления на скамью и протянул руку, приглашая свою невольную партнёршу на танец. Энди приглашение благосклонно приняла и мимоходом пожалела, что не заперла за собой дверь в зал, поскольку отчего-то именно сейчас желание поцеловать Блейка было до невероятия сильным.
Заставив Энди совершить неполный оборот и прижав спиной к собственной груди, он обхватил её руками и слегка подтолкнул, направляя в импровизированном танце. Она повиновалась, кусая губы, чтобы не расхохотаться, но всё же не выдержала и воскликнула в знак протеста:
– Боже, эта песня – полный отстой!
– Ещё хоть слово, - в шутку пригрозил Блейк, делая скользящий шаг вправо, - и мы будем ставить номер
именно под эту песню!
Понимая, что находится в заведомо невыигрышном положении, Энди пошла на попятный и, повернувшись в профиль так, чтобы видеть его лицо, нарочито угодливо протянула:
– Что Вы, директор Коллинз, разве я могу Вам возразить...
– Не то чтобы ты не пыталась, - заметил Блейк справедливости ради и коротко поцеловал её, впрочем, слишком скоро отстранившись.
Вздохнув с чуть приметным сожалением, Энди накрыла его руку ладонью и обронила самым примирительным тоном, почти без сарказма:
– С таким безупречным музыкальным вкусом неудивительно, что ты стал директором, - на что он спокойно возразил, напоминая:
– Я стал директором, потому что мои родители основали эту школу.
– Да, но ты бы стал им и без этого, если бы захотел, - признала она, прикинув в уме, но взглянула ему в лицо и осеклась, удивлённо улыбнувшись: – Почему ты так смотришь?
Некоторое время Блейк продолжал вглядываться в её лицо, чуть прищурившись, словно никак не мог решить, как стоит воспринимать её безобидные рассуждения, но по итогу лишь отмахнулся, качнув головой:
– Так, просто. Знаешь, мои заслуги многократно признавались на самых разных уровнях, - напомнил он таким тоном, словно об этом легко было забыть, - но мне приятно, что их признаёшь ты.
Почувствовав, как кровь толчками приливает к щекам, Энди отвернулась. Они стояли сейчас точно напротив громадного зеркального полотна, занимавшего большую часть стены, как и во всех танцевальных классах, и, если до сих пор она не обращала никакого внимания на их совместное отражение, то теперь с особым трепетом вглядывалась в плавное пересечение линий и игру света и тени. Должно быть, Блейк и сам думал и видел что-то такое, чего не видела она, потому что именно сейчас он сомкнул руки у неё на талии и скользнул ладонью по животу, притягивая теснее.
– Странно мы смотримся, правда? – спросила Энди, слегка откидывая голову назад и макушкой касаясь его плеча там, где берёт крутой изгиб шея. – И не поймёшь, кто такие.
Он тихо хмыкнул, ревниво отводя прилипшие к её щеке волосы:
– До настоящего момента я предполагал, что отношусь к homo sapiens.
– М-да, но кто мы… А, не важно, - отмахнулась она, но он уже догадался и не смог смолчать:
– Кто мы друг другу?
Она кивнула, чувствуя вину за то, что походя испортила изначально лёгкий настрой их разговора, но Блейк, казалось, нисколько не огорчился, потому что не стал развивать неудобную тему, вместо этого объявив:
– У меня есть идея.
– Опять? – усмехнулась Энди, но не успела хоть как-то пояснить собственную мысль, потому что левое бедро ужалила вспышка удара, так что она подпрыгнула на месте – не от боли, разумеется, а от неожиданности.
Блейк между тем вновь скрестил освободившиеся руки на груди, словно ничего не сделал, и Энди, смерив его взглядом, полным весёлого возмущения, раскатисто осведомилась:
– Ты что, только что шлёпнул меня?
– Именно так, - подтвердил он без тени стеснения. – И я сделаю это ещё раз, если будешь нарываться.
Некоторое время она не могла найти слов от возмущения, но, наконец, сумела облечь обуревавшие её эмоции в словесную форму и выдохнула, упрекая:
– Да ты абьюзер!..
Он в ответ лишь пожал плечами, без слов напоминая о том, что так было всегда. Неизвестно, до чего они успели бы договориться или к каким действиям бы перешли, если бы в этот самый момент в зал не ворвалась мисс Родригес – а ведь до сих пор Энди понятия не имела, что флегматичная секретарша Блейка умеет бегать.
Как оказалось, этот навык Саманта приберегала лишь для исключительных происшествий.
Школа всегда славилась среди конкурентов отменным уровнем безопасности – настолько, насколько это вообще возможно, если говорить о такой травмоопасной специальности, как танцы с участием детей. В самом деле, в стенах школы её воспитанникам ничего не угрожало, но, стоило ученикам покинуть здание, тон разговора сменялся на куда более тревожный. Само расположение главного корпуса МШИ было таким, что те, кого не забирали прямо у входа родители или опекуны, всегда немного рисковали. И хотя пешеходный переход через все четыре полосы начинался точно от школьного крыльца, Кэсси это не спасло.
Уже позже, в больнице, врачи заверили белую от испуга Энди, что за девочкой следит целый взвод ангелов-хранителей. В последний момент несущийся на красный свет седан сумел вывернуть влево, снеся пожарный гидрант и врезавшись в фонарный столб, так что перебегавшую дорогу Кэсси лишь слегка отбросило. Падая, она крепко приложилась головой об асфальт, так что без сотрясения не обошлось, но в остальном она была невредима, что само по себе стало небывалой удачей. Бедняга Джордан, к которому она так спешила, рыдал как младенец от облегчения и снедавшего его чувства вины, но в конечном счёте самым важным оставалось то, что всё обошлось.
Дождавшись приезда старших Райтов и Флая, который, узнав о несчастье с сестрой, тут же сорвался с работы, представители школы перенаправили все возникающие вопросы доктору из отделения скорой помощи и тут же малодушно вздохнули с облегчением – все, кроме Энди. Глядя на убийственно спокойных Блейка и Мёрчант, которая первой из педагогов оказалась на месте и вызвала «скорую», она смутно сознавала, что чего-то не понимает, потому что люди вокруг вели себя так, как она от них меньше всего ожидала. Особенно ярко это проявилось, когда Мёрчант, тронув упавшую на лоб прядку светлых волос, процедила сквозь зубы:
– Надеюсь, впредь мисс Райт будет внимательнее к собственной безопасности.
Этой фразы хватило, чтобы Энди, до сих пор пребывавшая к некоем подобии ступора, встрепенулась и, повернув голову на звук, крепнущим тоном уточнила:
– Как Вы можете так говорить? Ведь могло произойти что угодно.
– Самым важным остаётся то, что ничего страшного не случилось, - откликнулась та и с сомнением прибавила: – Если только Райты не вздумают подать на школу в суд.
Энди почувствовала, как у неё от злобы и непонимания перекосило лицо, так что даже не удивилась, когда Блейк схватил её за руку и потащил к выходу из отделения, уводя таким образом от Мёрчант и назревающего конфликта.
– Пусти ты! – вырвалась она и потёрла натужно саднящий локоть. – Ты что, с ней согласен?
– Отчасти, - отрезал он, мельком оглянувшись на спешивший мимо них медперсонал. – Мне не безразлична судьба моих студентов, и я рад, что с девочкой всё в порядке, но ты сейчас перегибаешь палку, Энди.
– Да? – воскликнула она и потребовала: – И в чём же?
– В том, что будь на месте Кэсси любой другой студент, ты не реагировала бы так остро, - провозгласил Блейк, глядя на неё как никогда строго, и от этой отстранённости, совершенной уравновешенности перед лицом опасности, у Энди окончательно сдали нервы, и она почти выкрикнула ему в лицо:
– Нет никакой разницы! Всё дело в том, что я не могу смотреть на весь окружающий мир свысока, как ты! Это ты можешь всё и ничего не боишься, а я не такая!
– Может, ты не заметила, но ты уже стала
такой! – рявкнул Блейк в ответ. – И в кризисной ситуации ты справилась не хуже меня, так что прекрати истерику немедленно!
Она осеклась, щёлкнув челюстями на выдохе, но так и не сумела признать, что он прав. Ведь это именно она позвонила старшим Райтам и сообщила, в какую больницу доставили их дочь. Именно она, сидя в карете «скорой помощи», держала то и дело теряющую сознание Кэсси за руку. Именно она, клацая зубами от пережитого испуга, всё же в идеально правильном порядке задиктовала регистратору анкетные данные и номер социального страхования, который получила смс-кой от Саманты... Всё это она сделала, даже не сообразив, что творит, но теперь, когда адреналин понемногу утихал и кровь уже не бурлила в жилах, она словно посмотрела на произошедшее со стороны и замерла, глотая слёзы в суеверном ужасе. Неужели она со всем справилась? Как она смогла?
– Энди... Боже, прости меня...
Наплевав на присутствующих тут же врачей и бдительно следившую Мёрчант, Блейк преодолел разделявшее их расстояние и обнял её, сдавив руками так, что едва не оторвал от пола.
– Прости, мне не следовало кричать... Ну что ты? – прошептал он ей в висок и на мгновение зажмурился, когда Энди с силой обняла его в ответ. – С Кэсси всё в порядке, ты же слышала доктора. Она скоро поправится и снова будет дома.
Но она почти не слушала его, бесконтрольно всхлипывая и как заведённая повторяя одно и то же:
– Я не могу… Не могу так больше… Я не могу, Блейк…
– Можешь, - возразил он, ласково клоня её голову к собственному плечу. – Конечно, ты можешь. Всё хорошо, я здесь...
Из больницы они сразу поехали к ней домой, никому ничего не объясняя и не оправдываясь, и это было, наверное, самым правильным решением, потому что больше они уже ничем помочь не могли. Выпив таблетку снотворного, оставшегося ещё со времён её выписки из больницы, Энди тут же завалилась спать, а, когда снова открыла глаза, на улице уже зажглись фонари, так что теперь их свет вперемешку с неоном магазинных вывесок ложился ей на лицо, заставляя морщиться.
Некоторое время она продолжала лежать, глядя, как кристаллики люстры покачиваются от неощутимого сквозняка, а после медленно села, борясь с желанием придержать распадающуюся на дольки голову руками. В кухне что-то приглушённо гремело и плюхало, и Энди, двигаясь очень осторожно, выбралась из постели и прошла по коридору, наконец, остановившись на пороге и глядя Блейку в спину.
Должно быть, он всё же ненадолго уходил, потому что теперь на разделочной поверхности рядом с мойкой громоздились горой вымытые фрукты, а от духового шкафа, о наличии которого Энди до сих пор не подозревала, исходили ощутимые волны света и жара.
Обернувшись на звук её шагов, Блейк выключил воду и, уперевшись ладонями в борта раковины, посетовал:
– Как ты живёшь – у тебя совершенно пустой холодильник!
Прижавшись щекой к дверному наличнику, Энди смерила его взглядом, словно до сих пор не могла поверить в то, что он по-прежнему здесь, а после очень тихо проронила в ответ:
– Так и живу. С совершенно пустым холодильником...
В лице Блейка что-то дрогнуло, и он, вытерев руки полотенцем и отбросив его на стол, быстро подошёл и обнял её, словно боялся, что, оставшись без поддержки, Энди запросто может упасть.
– Я в порядке, - заверила она, вжимаясь щекой в его плечо. – К завтрашнему утру я точно буду в форме, я тебе обещаю.
Отстранившись так, чтобы иметь возможность взглянуть ему в лицо, она прошлась пальцами по напряжённой линии у него между бровей, но в конце концов смущённо отвела глаза и кивнула куда-то вглубь разорённой кухни:
– Что там?
– Стейк из форели, - эхом откликнулся он, будто сама мысль о том, чтобы говорить о еде, казалась ему странной. – Повышает устойчивость к стрессам.
Поначалу Энди ещё пыталась отпираться и говорить о том, что он не обязан с ней возиться, но Блейк был настроен решительно как никогда, и она сдалась, позволяя выхаживать себя как тяжело больную. К тому же, стейк оказался выше всяческих похвал.
Сидя за столом напротив Блейка, она понемногу ковырялась в поставленной перед ней тарелке, но не сдержалась и обронила:
– У Мёрчант только что глаза на лоб не полезли.
– Наплевать, - отмахнулся Блейк, подкладывая себе ещё тушёной спаржи. – Что мне нужно было сделать – оставить тебя там одну только из-за того, что кто-то нас видит?
В глубине души Энди была рада, что он поступил именно так, но между ними никогда всё не было просто и понятно, так что она сочла своим долгом напомнить:
– Значит, тебя больше не заботит собственная репутация?
– Отношения с тобой – не то, что сможет ей навредить, поверь мне, - откликнулся он, и она смущённо уткнулась взглядом в остатки форели на тарелке.
Понимая, что разговор не клеится по вполне понятным причинам, она посмотрела на полутёмную улицу за окном слева, а после вдруг ухватилась за мелькнувшую в голове мысль и окликнула:
– Что за идея, о которой ты говорил днём?
Отложив вилку и вытерев губы салфеткой, Блейк посомневался, но всё же ответил:
– Я подумывал о том, чтобы ввести в учебный план новый факультатив. Хип-хоп, R&B – что-то вроде того... – Он замялся и, чтобы как-то сгладить ощутимую неловкость, подытожил: - Словом, нужна твоя консультация и непосредственное участие в разработке.
Такой инициативы можно было бы ожидать от самой Энди, но никак не от Блейка, так что невольно у неё зародилось подозрение касательно того, что, проводя слишком много времени вместе, они сумели в той или иной степени повлиять друг на друга. Это было почти то, о чём он говорил ей в больнице, просто раньше она не задумывалась о том, что влияние может оказаться настолько сильным.
– Ты ведь делаешь это не только из-за меня, верно? – уточнила она, поднимая глаза.
Блейк молчал, и такой ответ был красноречивее любых речей.
Встав, чтобы убрать опустевшие тарелки в раковину, он некоторое время громыхал посудой, а после внезапно остановился и сообщил:
– Мне нужно будет уехать.
– Как – уехать?..
– Примерно на неделю, - успокоил он, правильно поняв причину её тревоги, и принялся рассказывать, понемногу возвращая себе привычный тон: – Школа растёт, и нам нужны молодые специалисты, чтобы мы могли и дальше расширяться. Я связался со своими старыми знакомыми, и мне порекомендовали пару кандидатов, которые, по счастливой случайности, сейчас находятся в одном штате.
Энди такой расклад не устраивал, но она не подала виду и лишь спросила:
– Куда ты отправишься?
– В Портленд.
– Но это же почти три тысяч миль!
Восклицание вырвалось у неё против воли, так что Блейк обернулся с выражением искреннего удивления на лице. Поначалу Энди и сама растерялась, не ожидав такой реакции, но, чем дольше продолжалась немая пауза между ними, тем больше она была уверена в том, что сделала всё правильно. Она не хотела, чтобы он уезжал, и Блейк должен был об этом знать.
Закрыв воду, он обернулся к ней всем телом, прислонился спиной к разделочной поверхности и вдруг тихо, но твёрдо произнёс:
– Переезжай ко мне.
– Что?..
– Давай жить вместе, - повторил он так, словно это было самым естественным предложением в данной ситуации. – Я долго об этом думал, Энди, и я решил, что хочу видеть тебя рядом каждый день, и что мне мало наших встреч на работе и по вечерам. Если ты хочешь того же, соглашайся.
Он говорил так просто и откровенно, что невозможно было оставить подобную честность без ответа. Окинув пристальным взглядом его полную решимости фигуру, она встала и подошла совсем близко, в конце концов оплетя его шею руками. Он не противился, но странно напрягся, предчувствуя очередное непростое объяснение, так что в его лице не дрогнул ни единый мускул, когда Энди заговорила:
– Не пойми неправильно – мне нравится спать с тобой, но что-то более серьёзное… Я пока к этому не готова.
То, как она смущалась в попытке оправдаться, разрывало ему сердце, и Блейк нахмурился, безмолвно честя себя на чём свет стоит. Осторожно приподняв её лицо за подбородок, он некоторое время вглядывался в её лицо, словно надеялся получить ответ так, без слов, но всё же окликнул:
– Ты боишься кривотолков? Поэтому спрашивала о моей репутации?
Откровенно говоря, Энди уже было попросту всё равно, кто и что подумает.
– Нет, - выдохнула она и в подтверждение собственных слов покачала головой. – Я боюсь всё испортить. Мне сейчас так хорошо, что я боюсь этого больше всего на свете. Кажется, стоит сделать одно неверное движение, и всё полетит к чертям.
– Ты же знаешь, что это не так, - протянул Блейк, и она снова вздохнула:
– Знаю. Но я сейчас не могу позволить себе ошибиться – слишком много на кону.
С усилием выдохнув, он в ответ лишь коротко закатил глаза и протянул:
– Бога ради, сколько пафоса... Энди, не ошибается только тот, кто ничего не делает, - напомнил он, привычно чеканя слова, - но такие люди обычно плохо заканчивают. И потом, ты ведь не из таких.
Ей только и оставалось, что пожимать плечами, полностью признавая его правоту.
– Я теперь уже вообще не понимаю, какая я на самом деле, - пробормотала она, сведя брови, и болезненно усмехнулась: – Ты только посмотри на нас... Знаешь эти парочки, которые каждое утро вместе бегают в парке, по воскресеньям устраивают барбекю для соседей и зовут друг друга исключительно Джим-дорогой и Нэнси-дорогая. Она носит передник и делает домашний лимонад, а он подстригает газон и по выходным смотрит футбольный матч с бутылкой пива.
Она так явно передразнивала очередное романтическое клише, что по его лицу мелькнула и скрылась уязвлённая тень, когда он возразил:
– Да, вот только ты не Нэнси, а я не Джим. Хотя мне казалось, что Блейк и Андреа тоже звучит неплохо.
Его голос теперь звучал странно отстранённо, так что впервые за весь вечер Энди задумалась о том, что не все её слова могут быть восприняты верно. Пригнувшись, чтобы иметь возможность заглянуть ему в лицо, она виновато окликнула:
– Я обидела тебя?
– Нет, - успокоил Блейк и, притянув к себе, поцеловал её в лоб, но губ так и не отнял. – Ты имеешь право отказаться или согласиться в ответ на любое предложение, от кого бы оно ни поступило. Наверное, я в самом деле тороплю события.
Энди лишь молча кивнула. Закрыв глаза, она наслаждалась его шёпотом и не думала ни о чём, кроме того, как скоро им придётся расстаться, чтобы провести ночь каждый в собственной постели, соблюдая рамки пресловутых приличий.
– Ты останешься? – с замиранием сердца окликнула она, и Блейк переспросил:
– Ты хочешь, чтобы я остался? – Она, с усилием сморгнув, кивнула, и он пообещал: – Хорошо.
Отстранившись с полегчавшим сердцем, она слабо усмехнулась и осторожно толкнула пальцем пуговицу у него на груди:
– Только чур, завтрак готовлю я.
– Ладно, - непривычно покладисто согласился он, - принесу огнетушитель из машины.
Усмехнувшись, Энди укоризненно покачала головой и вдруг подумала о том, что при обсуждении некоторых вопросов ей всё же лучше брать время на раздумье, если только есть такая возможность.
***
На следующий день они приехали на работу вместе, и через день – тоже. Скорее всего, по школе поползли какие-то слухи, раз Джеффри даже пытался заговорить с ней о текущем положении дел, но Энди в секунду отгородилась от любых попыток её разговорить и сосредоточила всё внимание на Блейке. И чем меньше времени оставалось до запланированной поездки, тем сильнее она понимала, что отпускать не его не хочет – не то что на неделю, но даже на день.
В последний раз они увиделись накануне отъезда – он заехал к ней на квартиру по дороге в аэропорт, но даже не стал подниматься, прямо на тротуаре у подъезда вызвал Энди на важный разговор.
– Будь готова к тому, что я вернусь из Портленда и потребую от тебя прямого ответа, - предупредил он, стряхнув одному ему видимую пыль с правого рукава пальто. – Потому что пора уже привнести в наши отношения хоть немного определённости.
– Наверное, ты прав, - кивнула Энди и поёжилась, кутаясь в кардиган.
Явно не ожидав такой реакции, Блейк смерил её удивлённым и немного настороженным взглядом и строго кивнул:
– Мне, пожалуй, пора, иначе опоздаю на самолёт. Возвращайся в дом – ты можешь простудиться.
– Постой…
Раньше, чем он успел сесть в машину, она преодолела разделявшее их расстояние и, поднявшись на полупальцы, обняла его, нежно ткнувшись носом в гладко выбритую щёку.
– Возвращайся скорее, ладно? – попросила она, делая шаг назад, но Блейк удержал её, спиной закрывая от порывов ветра.
– Ладно, - согласился он и, коротко поцеловав её, с сожалением отпустил. – Беги. Мне правда пора.
И это казалось странным, но теперь смотреть вслед удаляющемуся автомобилю было в разы легче, словно само обещание того, что они ещё поговорят, давало надежду на то, что рано или поздно всё исправится.
Следующая неделя тянулась для Энди неимоверно медленно, хотя Блейк, держа собственное обещание, звонил ей почти каждый день. Нередко она ловила себя на мысли о том, что тупо таращится на висевший над столом календарь, высчитывая дни до его возвращения, и это был повод хотя бы попытаться отвлечься – благо, каждодневная рутина предлагала для этого массу возможностей.
Ей полагался теперь собственный кабинет, но она по-прежнему предпочитала проводить крохи свободного времени в учительской, потому что успела привыкнуть к собственному столу и вечной суете вокруг. Хотя иногда возможность укрыться за запертой дверью была очень кстати - особенно, когда Мёрчант начинала закипать и грозила вот-вот вывести Энди на откровенный разговор при всём коллективе. До определённых пределов Энди удавалось уклоняться, прикрываясь крайней занятостью (что отчасти было правдой), но в четверг, за день до приезда Блейка, Мёрчант просто прорвало.
Сама Энди, стоит признать, тоже приложила к этому руку, хоть и невольно – наверное, не нужно было так звонко хохотать над шутками Джеффри, но ей было всё равно: жизнь и энергия били из неё ключом, хотелось взяться за тысячу новых дел сразу, и никто не смог бы ей помешать. К слову сказать, находившиеся в учительской коллеги не спешили призвать разошедшуюся молодёжь к порядку – то ли оттого, что им было всё равно, то ли потому, что на самом деле Энди и Джеффри никому не мешали своим весельем. Кроме Мёрчант, разумеется.
Восстав из-за собственного стола, она царственно прошествовала к рассаднику правонарушения и, остановившись на безопасном расстоянии, провозгласила:
– Если Вы считаете, что Ваше поведение уместно, мисс Уэст, то я Вас разочарую.
Дав Джеффри знак, чтобы не вмешивался, Энди откинулась на спинку кресла и возразила:
– Вовсе не разочаруете, мисс Мёрчант. Я придерживаюсь мнения, что иногда можно повести себя и неуместно.
Оглянувшись на коллег, некоторые из которых с интересом наблюдали за назревающей перепалкой, Мёрчант передёрнула плечами и неожиданно кивнула – словно хищная птица клюнула полудохлую добычу:
– О да, в этом Вы знаете толк. Взять хотя бы эти ваши...
отношения с мистером Коллинзом...
– Да, у нас отношения, - подтвердила Энди, беспардонно перебивая, и предложила: – Хотите поговорить об этом?
На лице Мёрчант в этот момент можно было поджарить неплохой стейк – по всему было понятно, она не ожидала подобного хамства, но Энди ничуть не смутилась, продолжая ровным тоном объяснять:
– Мы оба – свободные молодые люди и вряд ли нуждаемся во вмешательстве третьих лиц. Вы так не считаете, мисс Мёрчант? Или мне звать Вас Изабель? Вы ведь волнуетесь о моей личной жизни больше, чем некоторые друзья и родственники.
Возмущённо вздохнув, та выпалила:
– Мне нет никакого дела до Вашей личной жизни, но мистер Коллинз...
– Кажется, Вы нарушаете субординацию, - с сожалением признала Энди, вклиниваясь в едва наметившуюся паузу. – В таких случаях принято сначала подавать запрос к вышестоящим.
Джеффри отчётливо хрюкнул в подставленный кулак. Что до Мёрчант, то она несколько секунд открывала и закрывала рот как вытащенная из воды макрель, на что Энди с милой улыбкой посоветовала:
– Если Вы обратитесь к директору Коллинзу, он сможет предоставить Вам подробный отчёт со всеми необходимыми фото- и видеоматериалами. А сейчас извините, у меня много работы.
Ей не оставалось ничего, кроме как убраться обратно за свой стол, но и там она просидела недолго, вскоре покинув учительскую с непривычно пламенеющими щеками.
– Ловко ты её, - одобрил Джеффри, скрестив руки на груди и откинувшись на стуле, поставив его всего на две ножки. – Жаль, Лив не видела – ей бы понравилось!
– У неё сейчас другие заботы, - напомнила Энди, не поднимая глаз, но без следа враждебности. – И у меня, кстати, тоже. Представители родительского комитета утверждают, что к ежегодному концерту одной шёлковой тесьмы нужно сто двадцать футов – ума не приложу, откуда взялись эти цифры!
Она сокрушалась так искренне, что Джеффри лишь усмехнулся и отошёл к себе, чтобы не мешать, однако сосредоточиться Энди попросту не дали – на этот раз тяжкий процесс вычисления прервал телефонный звонок.
– Андреа Уэст, слушаю.
– Привет, - раздалось в трубке, и она тут же ощутила, как сердце радостно подскочило в груди.
– Привет, - эхом откликнулась она, вставая и вместе с трубкой радиотелефона отходя к дивану у окна, где сейчас никого не было. – Почему ты звонишь на служебный номер?
– Твой мобильный не отвечает, - озвучил Блейк самый очевидный из поводов. – Опять забыла зарядить?
– Да, наверное, - созналась она, по инерции пожав плечами, словно он способен был её увидеть. – У меня есть новости.
– Да? Какие же?
– Умрёшь со смеху, - пообещала Энди и объявила: – Лив родила девочку.
– Быть того не может! – рассмеялся Блейк в ответ, и она с нескрываемым удовольствием подтвердила:
– Да, ещё вчера утром. Так что теперь новой наследницей империи Ричардсонов будет крошка Хоуп... Джефф передаёт тебе привет, - спохватилась она, благодарно кивнув, и Блейк откликнулся:
– Спасибо, и ему тоже. Вот увидишь, Оливия теперь будет рожать до тех пор, пока на свет не появится мальчик, - посулил он, возвращаясь к прежней теме, и Энди с сомнением предположила:
– Думаю, до тех пор они успеют договориться об имени. Ты там? – окликнула она, когда повисла пауза, и Блейк с некоторой заминкой откликнулся:
– Рад, что ты без меня не скучаешь.
– Ещё как скучаю, - возразила Энди. – Ты представить себе не можешь...
Она помолчала, ногтем ковыряя диванную обивку, но тишина между ними была не тягостной, а по-своему уютной, если только так вообще говорят. Но Энди, снедаемая внутренней потребностью дотянуться до него хотя бы так, мысленно подвела итог всем своим метаниям на протяжении недели и, бегло оглянувшись, тихо окликнула:
– Блейк, ты... Ты всё ещё хочешь жить вместе?
– Да, конечно.
Он не замялся ни на секунду, и Энди почувствовала, как у неё подрагивают руки. Она привалилась плечом к спинке дивана, чтобы сохранить равновесие, и выдохнула:
– Хорошо.
– Ты в самом деле согласна? – выпалил он, даже не пытаясь скрыть радости, и она подтвердила, чувствуя, как губы растягиваются в улыбке:
– Да, в самом деле. Надеюсь, ты не передумаешь через неделю, - и он откликнулся, столь же быстро и горячо:
– Ни за что. Я свой выбор сделал.
– «Сделай выбор и никогда о нём не пожалей»? – догадалась Энди, и он подтвердил:
– Именно.
Завершив разговор, она какое-то время продолжала сидеть на диване, глядя в окно и думая, что, быть может, люди не зря говорят, что лучше жалеть о совершённых ошибках, чем об упущенных возможностях. И ещё о том, что принятое решение вовсе не кажется ей ошибочным.
***
А потом была катастрофа.
Когда о случившемся объявили в новостях, Энди как раз была дома у Райтов – пришла навестить Кэсси, которую к тому моменту уже отпустили из больницы домой, наказав строго-настрого соблюдать постельный режим и полный покой.
– Я уже приросла к этому дивану! – пожаловалась девочка, всплеснув руками, и тут же справедливости ради признала: – Хорошо, что мне хотя бы позволяют днём выходить из спальни – в моей комнате ведь даже телека нет.
– Разве тебе можно смотреть телевизор целый день? – удивилась сидевшая в кресле напротив Энди, на что Кэсси трагически вздохнула:
– Я не смотрю, я слушаю. Получается что-то типа фигового радио.
Вернувшийся из кухни Флай протянул Энди стакан домашнего лимонада и предостерёг:
– Смотри, как бы родители не услышали, иначе в твоей жизни не будет уже никакого радио – ни фигового, ни нормального.
Показав брату язык и подтянув колени к груди, давая ему место, Кэсси смерила Энди лукавым взглядом и, понизив голос, похвасталась:
– Зато Джордан бывает у меня каждый день, а вчера даже сам на руках отнёс сюда из комнаты. Что? – возмутилась она, когда Флай нарочито громко цокнул языком, но тут же взяла себя в руки и примирительным тоном предложила: – Ладно, тогда не обо мне! Энди, что у тебя с директором Коллинзом? Он же глаз с тебя не сводит!
Она говорила почти без пауз, так что Энди от неожиданности едва не поперхнулась лимонадом, а Флай одёрнул:
– Кончай нести эту чепуху, Кэсс! И вообще – для тебя она мисс Уэст.
– И вообще, Флай, - передразнила она, - я пострадавшая и требую, чтобы меня баловали свежими сплетнями!
– Не говори глупостей, - строго оборвал тот, но на Энди покосился с явным сомнением, словно не мог решить, верить выдвинутому сестрой предположению или нет.
Пожалев бывшего товарища по команде, Энди урезонила:
– Никаких сплетен не будет, Кэсси. Мы с мистером Коллинзом вместе работаем.
– Да-а?.. – протянула она, хитро прищурившись, и самым невинным тоном уточнила: – А куда вы периодически пропадаете вдвоём? На репетиции это не очень-то похоже.
Энди поспешно прикусила губы, чтобы не улыбаться так явно, поскольку до сих пор ей казалось, что в стенах школы они скрываются довольно неплохо. Выходит, маскировка оказалась совсем никудышной, раз уж их мигом раскусили, хотя Кэсси всегда была поразительно смышлёной – кажется, догадалась обо всём раньше них самих.
От необходимости отвечать её спас Флай, в который раз потребовавший:
– Кэсси, да помолчи ты хоть секунду! Вон, в новостях что показывают.
Обернувшись так, чтобы телевизор оказался в поле зрения, Энди посмотрела на экран, по нижней границе которого бежала красная строка «Срочные новости!», а на основном фоне показывали какие-то дымящиеся обломки и груды металла. Она в первую минуту даже ничего не поняла, но тут где-то над её головой вышедшая из столовой миссис Райт вздохнула:
– Самолёт упал. Боже, какой кошмар...
Эта фраза положила конец настойчивому гудению у неё в голове, так что Энди, наконец, услышала голос новостного диктора, сообщавший:
– На данный момент известно о сорока погибших и пятнадцати пострадавших. Служба спасения продолжает работать на месте крушения...
– Откуда самолёт?.. – прошептала Энди и, порывисто обернувшись, в панике выпалила: – Откуда вылетел этот самолёт?
Как добралась до дома Коллинзов, она уже не помнила – в памяти остался только противный пищащий звук, с которым она продолжала нажимать кнопки телефона, и металлический голос в трубке, с завидным упорством сообщавший, что абонент не доступен.
Дверь ей после первого же стука открыла Элизабет, которая, едва взглянув Энди в бескровное лицо, вздохнула с видимым облегчением.
– Я так надеялась, что ты приедешь, - сообщила она, посторонившись и пропуская её в дом. – Время ожидания на горячей линии – сорок минут, миссис Коллинз уже с ума сходит…
Она осеклась, комкая в кулаке бумажную салфетку, а Энди обернулась к вышедшему в холл Чейзу и напрямик спросила:
– Это был тот рейс?
Ответить он не смог, так что просто кивнул.
– Может, он просто... – выдавил он, наконец, но не договорил, потому что это было чушью – Блейк ни за что бы не опоздал на самолёт.
Обеспокоенно тронув его протянутую руку, Элизабет, и сама потрясённая до глубины души, снова окинула Энди жалостливым взглядом.
– Можешь остаться, если захочешь, - предложила она, явно не желая успокаивать всех в одиночку, и прибавила в собственное оправдание: – Вместе всё-таки легче.
Энди с сомнением покосилась на Чейза, но тот был в таком раздрае, что едва соображал, кто перед ним, так что она вынужденно кивнула:
– Спасибо, - и, сбросив пальто, отправилась в гостиную, выкликая мистера Коллинза.
Первые часы тягостного ожидания хоть какой-то информации подарили им повод для робкой надежды – среди тех пассажиров, что зарегистрировались на рейс, имени Блейка Коллинза не было. Однако его телефон по-прежнему молчал и было совершенно не понятно, где же он теперь и что с ним. Опасаясь позволить себе испытывать облегчение, Энди, наконец, предположила, что в системе регистрации произошёл сбой, а потому стоит дождаться, пока всех пострадавших доставят в больницы, и тогда уже наводить справки.
Правда, своими догадками она предусмотрительно поделилась только с Чейзом, опасаясь расстраивать старших Коллинзов ещё сильнее, и он неожиданно с ней согласился.
– У меня тоже была такая мысль, - признался он и зафыркал, плеснув в лицо холодной водой из-под крана. – Блейк скорее руку себе откусит, чем пропустит рейс.
Они были на кухне вдвоём, оставив родителей и Лиз дежурить у телефона в гостиной. Свой Энди постоянно таскала с собой, даже сейчас сжимала в ладони, всё ещё надеясь, до последнего отказываясь верить в то, что всё вот так.
– Он жив, - заверила она, обращаясь то ли к Чейзу, то ли к себе самой. – С ним не могло ничего случиться, так просто не бывает.
Он не ответил, пристально глядя ей в спину, но, наконец, вытер лицо краем футболки, подошёл ближе и осторожно тронул её прижатый к боку локоть.
– Так это правда, - произнёс он без намёка на вопросительную интонацию. – Ты в самом деле влюбилась в него.
Вздрогнув, Энди обернулась, глядя на него пылающими от непролитых слёз глазами, но не нашла в себе сил возразить и просто кивнула.
– Это хорошо, - одобрил Чейз, прищурившись, словно ему в лицо бил яркий свет. – Он ведь всё может. Может, хотя бы Блейк сумеет сделать тебя счастливой.
Он сейчас был до такой степени похож на себя прежнего, что Энди на секунду почувствовала, как волнение стихает, уступая место смирению. Наверное, в этот самый момент она окончательно простила его за всё, что было и чего так и не случилось, и от этого ей стало ощутимо легче дышать. Она не собиралась ничего отвечать, да и вряд ли стоило, но в этот самый момент её болезненно обострившийся слух уловил шорох снаружи – к дому подъехала машина.
– Это к нам? – не понял Чейз, быстро подходя к окну и отодвигая в сторону кружевную занавеску, но за их спинами в прихожей уже раздался вопль миссис Коллинз, и они оба, толкаясь в дверях, поспешили на звук.
Это в самом деле оказался Блейк – живой и невредимый, но только злой как чёрт, да вдобавок ко всему явно не понимающий, с чего это мать рада ему настолько сильно.
– Ты прилетел? – не переставала она его тормошить, не уступая это почётное право мужу. – Как?! Как это возможно?
– С пересадкой в Денвере, - брюзгливо отозвался Блейк, с явным облегчением отстраняя мать и отставляя в сторону туго набитую сумку. – Мало того, что пришлось почти четыре часа проторчать в этом Богом проклятом месте, так у меня ещё и стащили портмоне и мобильный – перед самой посадкой! Я хватился уже в самолёте. Вот что делает с людьми спешка, пап, ты не зря так говорил. Мама, будь добра, принеси дубликат ключей...
Отдав все указания, он поднял глаза и только теперь встретился взглядом с Энди, которая всё это время продолжала стоять на пороге кухни, прижав кулаки в груди и забывая дышать. Мгновенно его лицо озарилось взволнованным недоумением, и тогда она вынырнула из оцепенения и, растолкав домашних, бросилась к нему.
– Блейк… Блейк!..
Сам не свой от радостного испуга, он подхватил её на руки: не так, как это делали лирические герои в фильмах, красиво, крепко держа за талию и под коленями, а как поднимают с земли разбившего нос ребёнка – неудобно и нелепо, лишь бы скорее прижать к груди и успокоить, не дать зайтись от крика.
– Энди, что ты здесь делаешь? – выпалил он, не в силах отпустить её. – Как ты узнала, что я приеду сюда?
– Я не знала! – воскликнула она и тут же почувствовала, как из глаз потоком хлынули слёзы. – Я думала, ты... самолёт...
Смутно догадываясь о том, что случилось что-то ужасное, он всё же попытался её успокоить и поразительно беспечным тоном уточнил:
– Что могло случиться? Я ведь звонил тебе из Денвера.
– Откуда мне было знать?! – взорвалась Энди, с трудом отстранившись и тут же в сердцах ударив его кулаком в плечо. – Ты ведь даже не сказал, где ты! Господи, как ты можешь так жить – всё время впопыхах!..
На этом поток внятных обвинений иссяк, и она, расплакавшись окончательно, прижалась к нему как к последней опоре, вздрогнув, когда он снова обхватил её руками и прошептал:
– Конечно, я спешил. Ведь ты же сама просила. Я так жутко по тебе соскучился...
Энди хотела было сказать ему, что и она скучала, но не смогла произнести ни звука из-за перехватившего горло спазма. Она буквально чувствовала, как за её спиной недоумённо переглядываются Коллинзы, но, наконец, забравшаяся Чейзу под руку Лиз тоненько всхлипнула и пролепетала:
– Как это романтично... Прямо как в сериале!
Позже его, конечно, ввели к курс дела. Казалось, Блейк был шокирован тем, от чего его отвела простая случайность, но Энди на тот момент была не в состоянии об этом задумываться. Она, к своему стыду, испытывала почти унизительное облегчение от того, что, хотя погибли и продолжали умирать люди, их самих беда не коснулась, и теперь Блейк был здесь, сидел рядом с ней на качелях в зимнем саду и никуда не исчезал, как бы сильно и часто она ни моргала.
Здесь было слишком красиво, чтобы считать это место реальным, но Энди едва обращала внимание на окружавшее её великолепие: крепко держа Блейка за руку, она то и дело принималась задумчиво перебирать его пальцы и всё говорила, говорила... Создавалось такое ощущение, словно до сих пор слова копились в ней, но только теперь, заполнив её целиком, ударили фонтаном разом во все стороны, так что ей едва хватало дыхания, чтобы выразить всё, что хотела.
– Я тебе скажу кое-что, ладно? – окликнула она так, что едва можно было расслышать. – Ты только послушай и не перебивай, пожалуйста… Когда всё это началось, я хотела, наверное, только одного – показать им всем, что я могу быть счастливой и так.
– Доказать? – не сдержался Блейк, забыв о просьбе не перебивать.
– Может быть, - она грустно усмехнулась, - называй это как хочешь. Меня, с одной стороны, жутко бесило то, что меня жалеют, будто с меня не хватило травмы... Но в то же время мне это нравилось, понимаешь? И я так хотела избавиться от этого проклятого чувства, что решила – а почему бы и нет? Выкину что-нибудь безумное, и уж тогда-то все поймут. А потом... Потом я испугалась. Боялась привыкнуть к тебе… Кто же знал, что я уже привыкла.
Выдохнув последнее признание, она покраснела и отвела глаза, но всё же сумела взять себя в руки и продолжила говорить, напоминая себе, что никто не знает, сколько времени на разговоры у них осталось:
– Я каждый день ждала, что вот-вот увижу тебя снова. А когда... Я думала...
Она не смогла продолжить, но Блейк, должно быть, понял её и так. Подсев ближе, он обнял её за плечи, притягивая к себе, и прошептал ей в губы:
– Я тебя не оставлю. Веришь ты мне наконец или нет?
– Верю, - откликнулась она безо всяких сомнений. – Тебе – верю...
– Из твоих уст это звучит круче, чем признание в любви, - с усмешкой оценил он, привлекая её к груди.
Энди не противилась, потому что это и было счастье – сильные руки, которые никогда не отпустят и не уронят. Как же хорошо, что она наконец-то это поняла.
