Драма прошлых лет

Трехнедельная работа вымотала Гамболла. Сегодня он впервые почувствовал, насколько он устал. Чувство опустошения пронизывало до костей. Плакать он больше не мог, хотя и очень хотел. Было холодно, и даже одеяло не помогало. Голова, казалось, трещала по швам, пытаясь избавить его от всех тягот земных забот. Зайдя в свою комнату, Гамболл неспешно переоделся и плюхнулся на кровать. Однако несмотря на сонливость, уснуть окончательно не получалось. Как только Гамболл начинал видеть хоть какие-то картинки, он тут же просыпался с таким же тяжелым ощущением в теле. Наконец, пробурчав нечто невразумительное, он укутался в одеяло и повернулся к окну. Как ни странно, в таком положении уснуть удалось, и хоть он вскакивал еще несколько раз ночью, в целом спал он лучше, чем всю последнюю неделю. Окончательно проснулся он часов в двенадцать дня. Он на самом деле мог проснуться много позже, однако его разбудило стороннее вмешательство. Нечто, завернутое в одеяло, плюхнулось ему прямо на колени. Когда это «нечто» разбудило его, Гамболл тут же сел в кровати и спихнул его с себя. Уже стало понятно, что в одеяле кто-то сидит. Нечто, приземлившись на край кровати, сползло на пол. Одеяло немного размоталось, и на свет вылезли чёрные волосы. Видимо, нечто упало лицом вниз. Ну или у него волосатое лицо. Гамболл дожидаться ответов не стал, поэтому, как только нечто упало на пол, он вытащил из-под подушки ружьё и, напрыгнув нечто на спину, направил дуло в голову. --Ни с места, иначе я прострелю тебе башку, -как можно увереннее произнёс он, хотя внутри он дико испугался. Это небольшое нападение показало, что он никак не защищен со стороны окна. Нужно немедленно усилить охрану, поставить лучников и... --Стой... я... Голос существа был очень вялым и странным, словно он только начал учиться говорить или не мог владеть своим языком. Однако одно теперь было точно – это мужчина. Гамболл медленно встал, не отводя ружьё, и приказал: --Повернись, чтобы я видел твоё лицо. И учти, что, если что, я выстрелю. Одеяло начало шевелиться. Уперевшись правой рукой в пол, он, дрожа всем телом, начал поворачиваться. Сделав последний рывок, он буквально плюхнулся на спину. --Что это с то... Увидев это лицо, Гамболл выронил ружьё и завалился назад. Если бы не кровать, он бы грохнулся в обморок, это точно. На полу перед ним лежал Маршалл. Живой, открывающий глаза, дышащий. И, судя по всему, разговаривающий. Место, где на щеке у него была рана, сильно посинело. Увидев Гамаболла, Маршалл нежно улыбнулся и попытался приподняться на локтях, однако не смог, и лёг обратно схватившись за живот и повернувшись в сторону. --Маршалл?.. -едва слышно прошептал Гамболл. --А кто ж еще, придурок, -хрипло ответил он. -–Может, поможешь, или принцам не пристало... Гамболл не стал дожидаться конца саркастической фразы. Он с размаха кинулся на Маршалла, не задумываясь больше ни секунды. Маршалл замолчал и позволил себя обнять, в ответ обвив руками Гамболла. По состоянию своего тела и состоянию принца он понимал, что «умер» он довольно надолго, так что Гамболл прилично натерпелся за эти дни. --Ты уже плачешь, да? -тихо спросил он. --Да... -Гамболл еще сильнее уткнулся в рубашку Маршалла. –-П-подожди, я с... Как только Гамболл попытался подняться, Маршалл тут же прижал его обратно к себе. --Поплачь. Я подожду. И тут Гамболл не выдержал и разрыдался. Столько боли, столько стресса он пережил за все эти дни. Но всё это время он не мог позволить себе раскиснуть, все же была еще надежда. Однако стресс копился, и уже готовился привести к истерике, а потом и к нервному срыву, но произошло... Что-то. --Я всё, -тихим, трясущимся голосом произнес Гамболл. --Ты точно уверен? -немного непривычно-ласково спросил Маршалл. В ответ парень кивнул и отстранился, сев рядом с Маршаллом на колени. --Отлично. Тогда, -Маршалл поднял руку и положил Гамболлу на плечо, --помоги мне встать... --... а, да. Гамболл тут же отреагировал. Присев рядом с Маршаллом на корточки, он закинул его руку себе за плечо и начал аккуратно поднимать его на ноги. --Спасиб... Как только Гамболл перестал его держать, Маршалл моментально упал вперед, лицом приземлившись на кровать. --Ай, -проговорил он. --Ног я по-прежнему не чувствую. --Что?! Гамболл снова присел на колени и на этот раз просто поднял Маршалла на руках, как мужья берут на руки своих жён. Таким образом он нормально уложил Маршалла на кровать. --Вот теперь спасибо, -усмехнулся Маршалл. --Удобнее, чем на полу. Гамболл продолжал смотреть на Маршалла, не отрывая взгляд. Он аккуратно сел на кровать рядом с ним. Поймав его томные взгляды, Маршалл глубоко вздохнул, выдохнул, и, прикрыв глаза, произнес: --Я был там. --«Там» это... --Да. Загробный мир. Я видел Смерть. Эти слова эхом прошлись у него в голове. В первую очередь его разум закричал «Я ТАК И ЗНАЛ!», так как несколько лет назад он упорно пытался доказать, что загробный мир существует, и что Смерть в ее физическом воплощении – тоже. Получается, так называемая «душа» существа отходит туда, а тело физически гниёт на земле. Когда он создавал жителей для своего королевства, он использовал много электрической энергии, которая, попадая в жизнеспособную среду, трансформируется в... --Я так понимаю, ты опять думаешь о всяком научном барахле. Да? --С чего ты это взял?! -густо покраснев, вскричал он. В ответ Маршалл лишь расхохотался. --Чувак, я знаю тебя слишком долго. Разумеется, я знаю тебя, как облупленного. Я знаю, какое у тебя лицо, когда ты ешь, спишь, говоришь о науке. По выражению лица я могу понять, что там вертится в твоей королевской башке. На это у Гамболла не нашлось, что ответить. Он просто сидел, по-прежнему с нежностью разглядывая очертания лица Маршалла. С улицы послышался стрёкот карамельных кузнечиков. Глухим это отдавались шаги Банановых стражей. Луна, выразительно сияя (точнее, отражая лучи Солнца, про себя подумал Гамболл), достаточно освещала комнату, чтобы эти два идиота, которые друг другу признаться не решаются, видели собеседника. Прошло минут десять тишины, как Маршалл вдруг тихо застонал, попытался поднять руки к лицу, потерпел неудачу и, в итоге, просто овернулся. --Что-то болит? -тут же отреагировал Гамболл. --Да. Совесть. Совесть и сердце. Есть так много всего, что я должен тебе сказать, а я лежу и молча пялюсь на твоё красивое лицо. Гамболл зарделся. --Если тебе так неловко, -начал он, пытаясь спрятать смущение, --то могу я начать? --Да, давай.