Быть героем

Они целовались уже целых два раза. Один раз на спортивной площадке, почти что нечаянно, когда все разошлись. Второй раз — в подворотне. В той самой, с которой все началось. И, кажется, что может быть теперь проще, зайти к Шото в комнату и решительно прижаться губами к губам. Например, Каччан бы на его месте поступил именно так. Мидория ежится — сравнение с Бакуго снова идет ему не на пользу, он и так себя презирает за то, что долго и неуклюже мнется в дверях. — Т-тодороки-кун, ты идешь? Т-там уже все собрались. Втайне Изуку ждет, что Шото сделает первый шаг. Наклонится, обнимет, проведет по щеке большим пальцем, словно смахивая невидимые слезинки. Он уже делал так пару раз, и это было так...— Хорошо. Тодороки собирается холодно и как будто даже сердито, отчего у Мидории сердце падает в пятки, и уже оттуда трусливо стучит. А что если в те два раза Шото просто ошибся? Или что если он уже разлюбил? Изуку испуганно вскидывает глаза, пытаясь исподтишка прочитать на красивом лице страшный ответ. Тодороки, не оборачиваясь, накидывает на плечи пиджак и наскоро проверяет что-то в портфеле. Он безумно красивый. Вот прямо очень. Не зря вся школа хочет его, — Изуку в этом абсолютно уверен, потому что... ну просто потому что невозможно его не хотеть. Зачем ему нужен такой как Мидория? Это же очевидная глупость. Наивно было мечтать. — Я готов. Шото стоит совсем рядом и с непонятным выражением глядит на него. Мидория поспешно прячет глаза. — Там уже Айзава пришел. И девочки. И Каччан. И, кажется, даже автобус... Мы можем не успеть на него... Слова вылетают сами собой прежде, чем Мидория понимает, что от страха несет какую-то чушь. Под непонятным взглядом Тодороки он еще больше смущается, запинается и начинает все сильнее краснеть. За что ему это всё? Мидория, смущенный почти что до слез, резко отворачивается, чтобы помчаться к двери, но его запястье перехватывает чужая рука. — Подожди. Сейчас Изуку чувствует себя какой-то глупой девчонкой, не смея даже поднять глаза на него. За что тут же мысленно ругает себя. Он герой. А герои должны бесстрашно смотреть правде в лицо. Даже если это лицо настолько прекрасное, что сбивает дыхание в горле. "Немедленно посмотри на него", — приказывает он себе в пятый раз, но позорно проигрывает сам себе этот раунд, потому что по-прежнему пялится в пол. — Ты... просто скажи. Передумал? Вот теперь его глаза поднимаются сами собой. Мидория смотрит на Шото в таком изумлении, что даже забывает стесняться его. К тому же лицо у Шото такое, какое наверное только что было у него самого — с покрасневшими скулами и чуть приметными слезами в глазах. И если прежний Тодороки был просто прекрасен, то этот — теплый, живой, ощутимый, — оглушает как удар по лицу. И Мидория растерянно глядит, не моргая, оглушенный его красотой. Сейчас он только и может, что недоуменно помотать головой. Неуверенно — когда он стал таким неуверенным? — Шото тянет его на себя. Медленно, как будто давая время одуматься, смотрит Мидории куда-то в плечо и притягивает за запястье к себе. Мысль, что он тоже боится, кажется смехотворной. Вот только Деку чувствует, какая холодная становится у него рука. Значит, Причуда снова вышла из-под контроля. Смелея, он первым сокращает расстояние между ними и оказывается с Шото лицом к лицу. Так близко, что почти чувствует губами жар его губ. — Я никогда в жизни не передумаю, — шепчет он. И тут же испуганно добавляет: — А ты? Тодороки-кун, ты?.. Наверное, настоящие герои не должны спрашивать такое, к тому же таким испуганным голосом. И так жалобно заглядывать в глаза. Хорошо, что Тодороки об этом не знает. Потому что он наконец улыбается. Так, словно в его душе оттаяли очередные кубики льда. — И я. Никогда. Еще пару мгновений они глядят друг на друга неверяще и счастливо, потом как по команде тянутся губами к губам, и в груди у Изуку восторженно скачут волшебные зайцы: Шото все еще любит его, все еще любит! Прикосновение его губ — как разряд. Никто в мире не целуется лучше чем Шото, Мидория в этом уверен. Так же как уверен в своей безоглядной любви. Губы у Шото такие, что Изуку от них мгновенно пьянеет, и ему хочется еще и еще. А когда Шото начинает ласкать его язык языком, в голову Изуку сумбурно толкается мысль: если он так потрясно целуется, то как он будет делать всё... всё остальное. От полыхнувших стыда и желания ноги становятся ватными, и Изуку цепляется за талию Шото, чтобы не упасть. Тодороки, видимо, принимая это за знак одобрения еще крепче прижимает его. — Упс! Изуку не сразу понимает откуда доносится звук. Если честно, он вообще пока еще не очень в себе. — Парни, ну вы даете! — у двери торчит веселая Ашидо и стучит себе рукой по губам. — Обещаю, я никому не скажу. Наверное не скажу, — она хихикает и так старательно запечатывает свой рот ладонью, что сразу видно, что врет. — Говори, — равнодушно бросает ей через плечо Тодороки. — Кому хочешь. Мне все равно. Он с трудом отстраняется от размякшего Изуку, и от его близкого, опьяневшего взгляда голову Изуку еще сильнее кружит. — Правда-правда можно сказать? — глаза у Ашидо блестят так, что сразу понятно — она жаждет первой разнести по UA эту весть. — Ты не против? — Шото осторожно ведет пальцем ему по щеке и глядит так, как будто у Мидории хватит сил сказать ему "нет". — Я... нет, — с трудом начиная соображать, Изуку снова неловко улыбается Тодороки. Ему стыдно, что он до сих пор так и не смотрит на Ашидо, а продолжает влюбленно глядеть на него. — Спасибо, парни, — Мина искренне и восторженно прижимает руки к груди. — Представляю, как все обалдеют! Я теперь ваш должник. — Тогда, может, уйдешь? Мина хихикает от слов Тодороки, наверняка принимая его прямолинейность за шутку: — Прости, Тодороки-кун, не могу. Вообще-то меня Айзава за вами прислал. Так что продолжите целоваться в автобусе. Уперев руки в бока, она с жадным любопытством в глазах выжидает, пока покрасневшие парни проскользнут мимо нее в коридор. За Шото хлопает дверь. — Кстати, где вы сядете? — невинно интересуется Ашидо, быстро настукивая что-то в своем телефоне, и Изуку даже страшно подумать, кому она и что там стучит. — Подальше от тебя, — хладнокровно сообщает ей Тодороки, и Мина громко хохочет, как будто Шото опять хорошо пошутил. Поскольку Изуку знает, что Шото и юмор — вещи не совсем совместимые, он просто покорно топает по коридору следом за Миной, прислушиваясь, к шагам Тодороки следом за ним. Больше всего на свете ему хочется обернуться и спросить взглядом у Шото, не передумал ли он. Потому что стоит ему всего лишь на мгновенье отвернуться от Тодороки, как он снова боится его потерять. Но тут его локоть сжимают сильные пальцы, и Шото незаметно придерживает его. — Мидория, ты сядешь со мной? — шепчет он тихо, но Изуку чувствует, как у него пылает рука. Не оборачиваясь, Мидория поспешно накрывает его руку своей и кивает, чувствуя, как его губы сами собой растягиваются в такую шальную улыбку, как будто Шото ему снова признался в любви.