Проклятая неудачница

— Мда… Что-то ты совсем дохлый, хотя телосложение ничего так. — покачала головой Гарри, подпирая Музакку и с трудом удерживая его в вертикальном положении. Поттер покосилась в сторону места, где еще совсем недавно стоял главный подчиненный Игнесс, от которого девушка постаралась избавиться как можно быстрее и безболезненнее. Все-таки, тот был слишком странным и опасным, чтобы она чувствовала себя в безопасности рядом с ним. Вообще, брюнетке и правда было весьма тяжело. И это учитывая, что она была в теле Благородной, а значит, обладала их невероятной силой. Волшебница тихо выругалась, потому что тот был реально очень тяжелый, несмотря на то, сколько времени проплавал в своей колбе. Даже удивительно, что он вообще ни в мускулах, ни в массе своей не потерял. А впрочем, может он и потерял некоторую массу. Но если это действительно так, то Лилиан даже трудно представить, какая именно мускулатура у него была до всего этого заключения в течении восьмисот с лишним лет. Он ведь и так на рельефного качка и вечного поклонника качалки был похож. — Магия… — напомнила Хель и фыркнула, закатив глаза. Поттер ойкнула, мысленно отвесив себе подзатыльник. Она бы сделала фейспалм, но тогда, скорее всего, Музакка рисковал удариться затылком об пол. А учитывая, что тот был кафельным, как и в любой лаборатории, было бы неприятно, даже если у оборотней действительно зверская регенерация. Девушка взмахнула рукой, подхватывая мужчину с помощью магии, чтобы отлевитировать в одну из свободных комнат. Почему в комнату? Ну, не на пол же его класть в самом-то деле, верно? Тем более, его ей еще в сознание приводить, а это делать лучше тогда, когда тот не подумает, что она — одна из его мучителей. Впрочем…. Хрен знает, насколько он умом поехал за эти сотни лет. Хотя это совершенно не опасно, потому что в случае чего она легко может стереть ему память. Ну, или подправить там чего, хотя, конечно, лучше было бы, если бы они могли обойтись без этого. — Что-то я совсем рассеянная сегодня… — вздохнула брюнетка, которая спокойно шла по коридору, внимательно наблюдая за тем, чтобы Музакка при транспортировке не стукнулся обо что-то. Конечно, у волшебницы есть подозрение, что тут скорее всего пострадает как раз-таки пол, стены или двери, а не голова или любая другая часть тела мужчины, но все-таки… Она его вроде как спасать должна, а не калечить, так что лучше все-таки проследить за тем, чтобы тот не травмировался, даже если тот пострадать не может в принципе. По крайней мере, от чего-то настолько непрочного и обычного. Смерть весело и шелестяще смеется, смотря на нее искрящимися глазами. Ее, впрочем, как и всегда, все происходящее очень явно веселило и доставляло удовольствие. Лилиан устало вздыхает и хмыкает, наблюдая за тем, как от нее шарахаются некоторые местные сотрудники лаборатории. Выглядело это и правда невероятно забавно, потому что те некоторое время шли себе спокойно по коридору, пока не замечали ее с парящим над полом Музаккой, потом округляли глаза (в некоторых случаях те были так ошеломлены, что глаза практически чуть ли не вылезали из орбит), заметно бледнели, шарахались к стене, словно хотели слиться с ней в единое целое, а когда понимали, что это невозможно, старались как можно быстрее убраться как можно дальше. — Мда… Игнесс их, конечно, запугала… — растерянно покачала головой Гарри, с трудом удержавшись от восторженного свиста. — Знала, как действовать. — согласно кивнула Предвечная Невеста, довольно щурясь. Ее, кажется, подобное только радовало. Впрочем, учитывая, что Игнесс — одна из потомков местного Бога Смерти, неудивительно, что она настолько рада. Все-таки, тоже родственники, пусть и дальние. — Хорошая девочка… Хорошая. — Не знаю, как насчет хорошей, но она весьма дурная. Была. — вздохнула Поттер, раскрывая одну из дверей, после чего туда медленно проплыло тело Музакки и аккуратно опустилось на мягкую кровать, которую Поттер заранее трансформировала и застелила чистым постельным бельем. — Это же надо было так крышей поехать… Конечно, она не виновата… по крайней мере, не полностью виновата, но… В общем, дурная она. Хель не спорит с ней и лишь снова смеется, кутаясь в свою фату. Девушка бросила на нее взгляд и лишь покачала головой, снова обращая все свое внимание на лежащего на постели мужчину. Тот был красив… В отличие от Рейзела, который эстетически красив какой-то своей утонченной красотой, в нем была какая-то мужественная красота, на которую так часто велись женщины. Пожалуй, тот и правда был красавчиком, но история у него была такой, что никто бы не позавидовал. Эйрин — любимая женщина, которая умерла, но на самом деле была не человеком, а лишь искусственным человеком и марионеткой СОЮЗа, которая была направлена на то, чтобы устранить его. Но не устранила, хотя и поспособствовала этому. Эшлин — любимая и обожаемая дочь, которую убили подставные люди СОЮЗа, чем заставили его ополчиться против всего человечества (Правда, тот немного идиот, потому что тот не понимает, что остальные люди тут определенно не причем. Это все равно, что решить уничтожить абсолютно всех зверей за то, что кто-то один случайно укусил или поцарапал тебя. Дебилизм же, да?). Рейзел — единственный друг, с которым они были не разлей вода, но после смерти Эшлин оказались по разные стороны баррикад, потому что Ноблесс не мог позволить Музакке уничтожить все человечество. Они сражались на смерть, потому что никто из них не собирался отступать. Музакка был поглощен местью и ненавистью. Кадис продолжал сражаться, даже если его сердце истекало кровью из-за того, что он сражался со своим единственным другом. В итоге, сражались они до тех пор, пока полностью не обессилили. Ноблесс потерял все свои силы и ушел отдыхать и набираться сил в свой гроб, где спал на протяжении восьмисот двадцати лет. Мда… И правда очень печальная и грустная история… — Нда… Не повезло мужику. — задумчиво протянула та, подпирая рукой щеку. Бедняга. А она его прекрасно понимает. Если бы она потеряла свою семью именно так, она бы тоже впала в ярость и злилась бы. Хотя, определенно, уж точно не стала бы стремиться к уничтожению всего вида, если бы только кто-то один навредил бы ее близким. Убийцу — уничтожила без сожаления, но трогать остальных — совершенно неприемлемо. Лилиан одновременно понимает его и совершенно не понимает. Это, как и все остальное в ее нелегкой жизни, было отнюдь непросто. А ведь ей еще с этим разбираться, когда она его разбудит…. Какая же у нее головная боль будет… — Ну как он? — тихо спросил Роктис, который тихо приоткрыл дверь и проскользнул внутрь, внимательно рассматривая лежащего на кровати Музакку. Смотрел он на него со странной смесью некоторой жалости, брезгливости и уважения. В общем, странный и совершенно непонятный коктейль, на который Гарри смотрела с большим интересом. — Ничего. Пока еще спит, спящий красавец. — пожала плечами Поттер, задумчиво прикидывая, что именно можно сделать, чтобы его разбудить. Кажется, придется проводить детоксикацию. Впрочем, это как раз-таки и не являлось проблемой, в отличие от последующей реакции этого сероволосого чуда-юда. Взбесится или все-таки пронесет? Хм… — Придется будить. Надеюсь, он окажется вежливым джентльменом и не устроит тут погром… — А я здесь на что? — изящно выгнул тот бровь, пряча усмешку в уголках губ. Девушка пристально посмотрела на Кравея и благодарно кивнула. И правда, когда тот был рядом и мог остановить Музакку в случае чего, ей и правда было несколько спокойнее. — Кстати, что ты с ним дальше делать будешь? Ну, откровенно говоря, Музакка не смог бы ей навредить — и не важно, серьезно или нет. Однако, все-таки, учитывая, что за ней присматривала Хель, брюнетке не хотелось бы, чтобы этот мужчина был угроблен по причине того, что ее Госпожа разозлилась. Конечно, та очень терпеливая, но злить ее определенно не стоит. — Что буду делать дальше? — задумчиво протянула волшебница, почесав нос. — Вообще, собиралась побеседовать и узнать дальнейшие его планы на жизнь. Правда, если он все также собирается уничтожить все человечество из-за того, что небольшая кучка придурков лишила его дочери, то придется менять его планы. — Но я его понимаю. — вдруг тихо сказал Роктис, печально опустив глаза. — Если бы кто-то посмел тронуть Игнесс… — Может быть. — не стала спорить Лилиан. — Но между вами есть одна существенная деталь. Ты бы уничтожил тех, кто тронул твою дочь, но не стал мстить абсолютно всему человечеству, так как это совершенно бесполезно. — А вот он… — Ноблесс остановил его. — восхищенно качнул головой мужчина, с грустью посмотрев на лежащего без сознания Музакку. — Мне жаль его. — Мне тоже. Но это не повод пытаться уничтожить невинных. — вздохнула Гарри, пристально посмотрев в сторону Смерти. Та спокойно парила неподалеку, задумчиво прикидывая дальнейшие варианты развития событий. — Надеюсь, он окажется разумнее, чем можно предположить. Не хотелось бы его снова усыплять. Гарри с тоской вспомнила Тсунаеши и отчаянно пожалела о том, что сама не обладает Пламенем Неба и не имеет крови Первого Босса Вонголы. А то в целях перевоспитания она бы вполне успешно могла использовать Прорыв точки нуля, чтобы заставить Музакку задуматься над своим поведением в случае чего. Постоял бы, охладился, подумал над своим поведением. Красота же, верно? Впрочем, это ей определенно не светит, но магия-то всегда при ней. Если нужно будет, и водой окатит, и заморозит, и… много чего еще сделать сможет. Даже в статуэтку превратить, если тот будет плохим мальчиком. — Могу ли я спросить, что вы собираетесь делать после того, как все это закончится? — тихо спросила волшебница, посмотрев на Роктиса. — Ну, я имею ввиду, вы вернетесь в Лукидонию или?.. — В Лукидонию? — задумчиво протянул тот. — Я бы хотел, но нас не примут. Я предатель. К тому же, я не хочу, чтобы на Игнесс осуждающе смотрели и сплетничали за ее спиной. Это не пойдет ей на пользу. Но и в СОЮЗе мы определенно не останемся. Что же до остального… Честно говоря, не знаю, но что-нибудь придумаем. В конце-то концов, разве мало в мире заброшенных уголков? — Вот как… — задумчиво протянула Лилиан, прищурившись. Возможно, если они сработаются, она предложит им отправиться с ней и Каркасса в следующий мир. Почему бы и нет, верно? Она была бы не против иметь рядом с собой семью. Ну, и определенно ей не было бы скучно, да. Гарри еще немного обдумала эту мысль, разворачивая ее так и эдак, но в итоге полностью осталась ею довольна и безмятежно улыбнулась, возвращая все свое внимание Музакке. Пожалуй, его все-таки пора разбудить и поговорить с ним. Ну, или не поговорить, учитывая, в каком именно состоянии и душевном раздрае тот был, когда был насильно вырублен и запихнут в колбу на опыты. И что-то подсказывает Поттер, что тот едва ли будет настроен к нечаянному собеседнику благожелательно. А когда вспомнит еще и про смерть горячо любимой единственной дочери… Девушка мученически вздыхает, думая, что такие разрушения, а после и страшная истерика огромного мужика ей и даром не сдались. Пожалуй, стоит приготовить успокоительного, и побольше. А еще быть морально готовой к тому, что этот тип кинется разрушать все, что окажется на его пути.