***
Надежда, потеряв сумку, хотела было вернуться на ту площадь, где разговаривала с иностранцем с восточной внешностью, но снующие повсюду странный существа то с необычными глазами, то просто непохожие ни на что привычное, отпугнули и без того ничего не понимающую женщину. Одни гиеноподобные звери с разумным взглядом и вечно рычащим горлом чего стоили. Да, она не биолог, но по старым книгам много читала об африканских хищниках, которых опасаются даже львы. Еще вчера вечером Надежда забилась в этот дом и проплакала от страха всю ночь. Она привыкла жить в тяжелые времена войны, зная, кто твой враг и что делать в случае попадания в плен, но никак не ожидала очутиться в незнакомом месте, где даже не все похожи на людей. Казалось, еще вчера очередные захватчики родины её с учениками вывели на расстрел. Да, те, кто клятвенно бил себя в грудь, что не оказывающие сопротивления слои населения не пострадают, предпочли не искать партизан и упростили свою задачу. Если не останется людей — не будет удара в спину. По привычке, учительница захватила все документы и вещи, кинула с собой в сумку, хотя подозревала, что паспорт на том свете её не поможет. Да и есть ли загробная жизнь? Выращенная в мире атеизма, она не верила в бога. Но судя по происходящему, ад существует. Иначе что это еще может быть за место? Дверь распахнулась и комнату вошли промокшие люди. Высокий чернявый мужчина поднял фонарь, а светловолосый хмурый парень подошел поближе. Злобные глаза удивительной голубой чистоты внимательно осмотрели женщину, и он что-то сказал своим товарищам. Юная девушка, очень похожая на молодого мужчину, удивленно переспросила на незнакомом языке и сочувственно посмотрела на учительницу. Фигурка в плаще, не заметная на фоне остальных, отдала посох черноволосому, подошла поближе и откинула капюшон. Коротко стриженные светлые волосы шапочкой обрамляли юное лицо, но вот в карих глазах плескалась поистине старческая мудрость. И сочувствие. Казалось, что стоящее перед Надеждой существо, наверняка, как бы сказали ей непутевые хулиганы класса, видело выход динозавров на сушу. — Надежда Антоновна — это вы? — спросила девушка на родном русском языке. — Д-да. — Сердце немного отлегло. Может не все потеряно, и она просто попала не в ту страну? Укололи наркотик, отвезли в какую-нибудь Нигерию или Аргентину и бросили посреди улицы во время безумного обряда местного племени. А все остальное додумал мозг, все еще не отошедший от дурманящего вещества. — Вы помните, откуда вы и как попали сюда? — Юная незнакомка села рядом и с интересом вглядывалась в Надежду. От такого, пусть и не агрессивного внимания, но слишком пристального, которого даже от учеников не всегда добьешься, учительнице стало не по себе. — П-помню. — Хорошо. Сейчас мы отведем вас в безопасное место, где вы сможете отдохнуть и потом расскажите нам все, что с вами было. Может, даже вернетесь обратно на родину. Девушка негромко что-то сказала высокому спутнику, и тот галантно подал Надежде руку. Помог встать. А еще он, не слушая отказа (или, скорее всего, не понимая), набросил на учительницу свой плащ, укутав от холодного, усилившегося почти до ливня дождя. А у него оказалась очень приятные руки. Немного грубые, крепкие. И странные темные глаза, словно не живые. Но в момент, когда он улыбнулся, чтобы негласно подбодрить напуганную девушку, суровое лицо с острыми, почти хищными чертами приобрело привлекательную мягкость. Легкий румянец украсил щеки Нади. И чтобы немного отвлечься от наваждения, она излишне резко шагнула к русскоговорящей девушке и схватила её за рукав. — Позвольте спросить. А где я сейчас? Незнакомка даже не обернулась. Лишь с тенью грусти ответила. — В другом мире.***
Странный трактир чем-то напоминал Надежде смесь русской постройки и западный стиль обустройства помещений. Век этак семнадцатый. Разве что эта странная карта на стене и камин, более подходящий итальянскому дому аристократов пятнадцатого века, выбивались из образа. Закопченный, массивный, с плавно утекающей в крышу трубой. Наверное, хорошо сидеть возле такого по вечерам. — Вам нравится здесь? Даже галантный кавалер имеется. Варанар, так, оказывается, звали теперь уже промокшего насквозь, но все еще полного очарования галантного мужчину, неожиданно научился её языку, как только они очутились в трактире. Да, собственно все начали изъясняться понятно под крышей чудного заведения. — Очень. А как историку, так еще и хочется остаться разгадать хоть примерно эпоху для каждой детали. Хотя, наверное, раз это другой мир, то и не стоит пытаться. Небольшое воздействие демиурга Сома помогло успокоить находящуюся в шоке от новости про другой мир женщину. Всю дорогу до трактира Надежда не проронила ни слова. Разве легко принять новость, идущую наперекор убеждениям в существовании только одной вселенной. — Ну, почему же. — К ним подошел толстый усатый трактирщик, тот самый Сом, и начал снимать с подноса кружки с отваром и вином. — Сам Михаил Кузьмич Мышев вот эту лестницу мастерил. — Кто? — Вы не знаете русского плотника, возродившего Кижский архитектурный ансамбль? — Трактирщик ушел, бурча под нос. — И после этого все удивляются, что дети не знают родную историю… — Надежда из другого измерения. — В трактир вошел босоногий мужчина в простецкой рубахе и светлыми волосами, заплетенными в косу. Учительница недовольно посмотрела на этот позорный выпендреж и позор для сильного пола. — В её варианте мира «Земля» уничтожено большая часть России, а сама страна не вылезала из воин со времен Второй мировой. — Хочу напомнить, умник, что только троя из присутствующих понимают, о чем ведется речь. И то потому, что вы демиурги. — Грозного парня с вечно недовольным взглядом звали Гроном, А его сестру — Ирис, успевшую в первые минуты уйти кокетничать с солдатами, одетых, словно во времена раннего средневековья. Надежда не очень любила военную тематику в преподавании, хотя в школе требовали больше уделять внимания именно военным конфликтам России. Лучше бы знакомили с культурой и бытом других стран. На худой конец с историей князей, царей, королей и императоров. Политические интриги, ошибки правителей, уловки фаворитов — как много скрыто под толстым слоем главных событий и полузабытых дат. — Так! Грон, Иван. Закончили разборки и давайте накормим неожиданную гостью. — Только этот толстый мужик-трактирщик с сомовьими усами мог разнять вечных непримиримых врагов, хотя причинив нелюбви демиурга и ученика Уны неизвестна даже самим противникам. Просто они терпеть не могли друг друга. — Потом она расскажет нам, что с ней произошло, и мы решим её судьбу.***
— Ворону определенно нравится общаться с твоей гостьей, малышка. — Иван уселся на стойку перенастраивать струны гитары. Играть не было настроения, но и сидеть без дела демиург, предпочитающий вместо создания миров присматривать за брошенными, в том числе и за миром «Земля», четвертым измерением. Там как уже и говорила Надежда, в начале двухтысячных разгоралась Третья мировая война, которая привела всего через четыре года после расстрела учеников и учителей одной школы к краху человеческой цивилизации и ядерной зиме. — И что? Мой мир не курорт для попаданцев, и я не собираюсь оставлять её здесь. А вернуть не получится — там, в своем мире, она мертва. Здесь же мне попросту не нужны те, кто может оказаться умнее людей, сплотить их и вновь начать тот хаос, который я с ребятами разгребали не одну сотню лет. Хватит. Натерпелась стыда и боли за погубленных созданий, которых втянула в разборки псевдобогов и демиургов. А еще та, которая взяла себе новое имя — Уна, не желала видеть хоть небольшой намек на времена её становления демиургом. Ведь именно в одной такой вселенной, в отражении её родного мира, она и формировалась, как создатель миров. Слишком больно вспоминать прошлое и осознавать, что это все даже не простая жизнь, а исполнение воли творца-неумехи, эгоистично желающей любви и заботы. — И долго будешь бубнить эти слова и дуться на меня? — Иван, или, как в мире, созданном с нуля Уной, его звали Ива, а знакомые демиурги коверкали имя до Иваан, прекрасно знал настоящую причину, почему учительница пока что жива, и почему той не позволят жить ни на одном из трех материков. — Знала бы, к чему приведет наше соглашение — ни за что бы не спрятала тебя в своем мире. — Зато получила людскую расу, да и перевертыши тебе же тоже понравились… — Иван попытался ткнуть маленький носик Уны в плюсы от их сделки. — Закрой тему, пока не получил по слишком умной башке. — Уна уже давно пожалела, что пустила к себе людей, спасая тех из рушащегося мира. Да, частично в приходе двух демиургов и их приспешников виновата она и её дружок, но именно люди, не Пророки Тьмы, уничтожили множество рас, отвоевывая себе все новое и новые земли, пока их боги-покровители, рожденные в этом мире или возродившиеся вот из таких вот попаданцев, не были побеждены, а их адепты не собранны на центральном материке. Лишь немногие, признавшие Уну новым богом в виде образа Божини, остались на Драконьем и Волчьем (хотя, спустя еще пять веков и на самом восточном континенте люди заняли всю территорию, вплоть до хребта гор, степи и земли, вечно покрытой льдом). — Ладно, что с ней будешь делать? — демиург-бродяга посмотрел на поцарапанный гриф, цокнул расстроено и провел по гитаре рукой, словно жалея. Немного воли всемогущего существа и повреждение без следа затянулось. — Твоя промашка с течением времени в обоих мирах, ты и разбирайся, — недовольно буркнула Уна, вертя в руке кружку с какао. Сом умеет превосходно готовить, стоит только подкинуть правильный рецептик. — А если женщина мне не нужна? — невзначай спросил белобрысый. — Мне тоже, — парировала провокацию Уна. — Тогда пусть останется у меня, пока вы не разберетесь, — вмешался трактирщик. — А что? Это наилучшее решение на данный момент. Я согласен. — Тебя и не спрашивали, — в очередной раз огрызнулась девченка и злобно уткнулась в напиток. Иногда Иван умел выбешивать. Конечно, Тьма охотится за ним не по этому, но из-за своего слишком навязчивого и компанейского поведения, которое не все демиурги ободряли, будучи замкнутыми типами, бродяга нажил много неприятелей. А так же часть Создателей озлоблены на излишнюю «помощь». — Попаданец принадлежит тому миру, в котором очутился, особенно, если за него заступается Создатель. — Так я и не претендую. Значит, ты все-таки принимаешь гостью? Девушка помолчала, глядя на учительницу, что-то с грустью рассказывающую Варанару. — Посмотрим, что получится. Пока она здесь, в трактире, Надя будет под защитой Сома. А как повернется её судьба дальше — зависит отнюдь не от нас. Пусть проведение само направит нашу землянку по нужному руслу. — Я бы сравнил её положение с бушующим горным потоком. Но ты права. Пусть поработает у меня разносчицей за еду и кров и присмотрит себе новый дом, общаясь с другими иномирцами.***