***
— Она у себя. Спит. — Сказал Сом при взгляде на озаряющегося в поисках своей подруги Варанара. Ворон кивнул в знак признательности. Он прошел в уже давно знакомую комнатку, наполненную тьмой. Фонарь погашен, но потомку пещерного народа мрак не помеха. Она сладко сопела во сне, обняв подушку. Ворон долго сидел на корточках возле нее, пока ноги не затекли. Оставил неизменный букет на столе и там же положил гостинец — в этот раз это были земляные орешки. И вышел, сожалея, что не может еще немного побыть рядом. Когда Ворон вернулся в зал, Сом поманил его к стойке и налил себе и гостью вина из стеклянной бутылки. — Иваан принес. Сказал, что какое-то особое. А одному пить не охота. — Оставил бы на особый случай. — У меня на эти особые случаи столько добра скопилось, да вот только ничего примечательного пока не происходит. Поняв, что демиург хочет донести до адепта Уны какую-то мысль, наверняка навеянную Ивааном, Ворон присел на табурет. Вместо обычных деревянных кружек трактирщик достал из-под стойки два бокала из тонкого стекла. Разлил вино. по всем правилам сомелье. — Скажешь тост? Трактирщик загадочно ухмыльнулся. — За твою прелестницу. Пусть провидение дарует ей счастливую вечную жизнь и собственный уголок мира. Ворон качнул прозрачный бокал, и красная жидкость заиграла рубиновым цветом. Хорошее вино. Правильно выдержанное. Это даже на вид понятно. — Ты никогда не играешь с судьбами людей без оплаты. Отчего же теперь пытаешься все переиначить или кто спонсировал твою доброту? — Ворон пригубил напиток. Терпкое, крепкое. Очень насыщенный вкус. Долгая выдержка. Найда, если верить тому ходу времени, что дарит ей Сом, живет у него уже пол года. Пол года Варанар навешает иномирянку, пытаясь скрасить её одиночество. И демиург трактира ни разу не вмешивался в ход их встреч, не препятствуя и не помогая, даже не окликая эту парочку во время посиделок в закутке Найды, были ли они длинными или скоротечными, как сегодня. Сом ухмыльнулся в усы, как он часто делал, когда собеседник подбирался к истине. — Считай, это мой вклад в некое событие. Иваан тоже любит дарить выпускникам своей школы творцов маленькие презенты. Отчего бы и другим демиургам не присоединиться к этой традиции? — Хочешь сказать, что Найду сделают демиургом? — Варанар явно расстроился, зная по рассказам Уны, как меняется любое существо, становится творцом миров. Как теряется сущность смертного, и как тяжело вновь обрести после этого новое обличие. Найда уже не будет прежней ни телом, ни душой. Она превратиться в иное существо, и лишь если у неё будет «якорь», «маяк», напоминающий о прошлом, эта удивительная женщина, и без того пережившая много страданий, сможет вернуть бледное подобие самой себя. — Отнюдь. Но Надежда очень ценна, поэтому было решено поберечь этот «маяк». Это еще хуже. Демиурги опять затевают некий переворот в мире, планируя сделать Найду пешкой в этой игре, всегда наполненной мухлежом и подставами. «Маяк» в руках творцов — прекрасный способ управлять молодым создателем миров в угоду собственных интересов. Знает ли об этом Уна? Наверное да. Но ей нет дела до людей. Она никогда не любила это племя, выходцем из которого так или иначе была. Есть еще один вопрос, не менее волнующий Ворона — для кого иномирянка стала «маяком»? Ворон ушел, волнуясь об одном: неужели у Найды есть кто-то, кроме него? Привычка не показывать эмоции и не желание ссориться с ней только мешали вывести всех на чистую воду. Да и может эта женщина вовсе не любовница новому творцу. Может будущий демиург разглядел в ней замену сестры, матери, на крайний случай бабушки, как бы это странно не звучало. После Варанару долго не выпадал шанс попасть в трактир. И когда он все же заглянул в него, Найда встретила своего верного друга с такой искренней радостью, что сомнения развеялись, а слова Сома позабылись. Иномирянка, лишенная дома, и Ворон, чья судьба навсегда изменена Уной, поняли одно — друг без друга они не смогут больше жить. Оставалось только бороться за обретенное счастье и уговорить его учительницу взять Найду в ученики или сделать из неё духа — существо, чья жизнь полностью отдана сбережению маленького кусочка огромного мира Уны. Но для такого надо еще подобрать момент. А пока они просто сидели вместе в её комнатушке, и Ворон крепко прижимал свою драгоценную женщину к себе.***
Еще позже, намного позже, они сидели на кровати, и он учил её своему родному языку. А она своему. И оба считали, что язык другого неимоверно сложен, а прикосновения и перегдядки только отвлекали, сбивая с мыслей. Надя могла после такого ходить, словно приведение, слегка растерянное, вспоминая эти мудрые глаза, наполненные теплом, и галантные манеры её милого сердцу друга, представляя себя барышней из пушкинского романа. А Варанар, погруженный в свои мысли, зачастую не замечал ничего вокруг, все думая, какие же нежные пальцы у Найды, как её звали все, чей язык сильно отличался от русского.***
— Я сегодня даже растерялась, когда в трактир зашла компания парней и попросила какой-то пиццы и колы. Уже думала сказать, что такого в меню нет, но тут пришел Сом и принял заказ. Представляешь, оказывается здесь, в своем мирке Сом хранит продукты с других миров, готовить которые так и не научился. — Ничего удивительного. — Ворон следующиека улыбнулся, ощущая радость от возможности похвастаться перед Найдой достижениями подчиненных ему Исследователей. — Ты же еще ничего не знаешь про особенности обмена веществами между мирами? Мои ученики начали писать по этой теме трактат, я позже тебе его принесу. — Хорошо. — Хотя Надя подозревала, что попросту не поймет ничего из будущей книги по химии. Или это иная наука? — Варанар, пошли. Нам пора, — позвал Ворона Грон. Вся троица помощников Уны заскочила к Сому в гости отдать заказ, и случайно хмурый и вечно недовольный парень разговорился с трактирщиком, чем и воспользовался Черновласый, засев со своей подружкой за угловым пустым столиком. — Увидимся, прекрасная дева, — Варанар поцеловал её пальчики, заставив засмущаться. Все же его Найда не привыкла показывать на людях их очень даже близкие отношения, даже столь невинным способом. Как жаль, что в трактир они зашли всего ненадолго, только занести заказ Сому. Варанар хотел бы дождаться, когда поток посетителей спадет, и тогда-то можно было увести его любовь в комнатку между кухней и кладовой. Нет, не для утех. Они взрослые люди, наученные жизнью просто ценить возможность посидеть рядом, прикоснуться, подержаться за руки.***
Уна видела, как эти двое тянутся друг к другу. Плохо, все же Надя чужда её миру и рано или поздно уйдет. И Варанар будет страдать, ведь этот Ворон очень привязывается к тем, кого любит. Как и все потомки его брата. Нужно было что-то предпринять. Она могла наплевать на любого другого человека, но только не на учеников. Хватило расставания Грона и его жены, после чего Лекарь стал замкнутый и ещё больше погрузился в работу. Потом Сом и Ива подсказали выход из положения. Сложный, тяжелый для Варанара. Уна долго решалась, взвешивала все за и против, пока вновь не вспомнила свою историю и то, как отпустила свою любовь и лишилась его. Это стало толчком для конца этой истории.***
— Тебе она нравится? — неожиданно спросила творец в один из вечеров. Брат и сестра уже ушли спать, а демиург и Ворон все еще наслаждались теплом камина и запахом ягодного отвара. — Очень. — Варанар стазу понял, о ком говорит Уна. В последнее время неожиданно объявившиеся ученики помощников демиурга слишком старательно строили глазки своим учителям, как бы жестоко не пресекались их попытки. Правда Грон кажется сдался под напором Вороны, отданной под его попеку в знак верности клана Черновласых гордецов и по просьбе самой девчонки. — Хочешь быть с ней? Если простой интерес Уны к чувствам Варанара он еще мог объяснить желанием лучше понять слабые места и тайные мысли её самых верных слуг, то последний вопрос все-таки поставил Ворона в тупик. — Ты же сама против иномирян? — Потерплю. — Слишком легко отмахнулась от прямого ответа творец. — Мне больше нравится смотреть на вашу парую. Хм! — слегка улыбнулась. — Забавно. Мне понадобилось немного времени, по сравнению с другими демиургами, чтобы решиться на такой шаг. И еще теперь я понимаю Сома и его любовь сводить людей. В этом что-то есть. Или я слишком стала сентиментальной после первого перерождения. — Но её влияние. Сама знаешь, оно все равно будет происходить, как только Найда вступит на землю нашего мира. — Поэтому теперь она станет кем-то другим. Заменит любого другого человека, и будет жить под его личиной, полностью копируя его. Мне тут задолжали Лукавые, и думаю эти Лисички смастерят какую-нибудь волшебную финтифлюшку, способную капитально прятал истинную суть. Но Надежда может снимать эту «маску» лишь с тобой или в другом мире. — Демиург заметила, что Варанар хочет что-то возразить и сразу же пресекла грядущий вопрос. — Да, я знаю, как это трудно. Сама не раз занималась подобным. Но иначе нельзя. Здесь она может только играть другие роли, по крайней мере, пока не освоиться достаточно хорошо, чтобы забыть свое прошлое. А чтобы быть собой, чтобы её не пришлось влезать в чужую шкуру раз за разом, ей нужен новый мир, где Надя снова сможет стать Надеждой. — Какой мир? Где его можно найти? — Ворон сразу же схватился за намек демиурга, словно за соломинку. Или сейчас она оборвется, или спасет их обоих. Спасет их любовь. — Вот об этом позаботишься ты. Пойдем в Эрлай. Попробуем сделать из тебя кого-то посильнее земного божества. А там, если захочешь, пока станешь набираться опыта и строить свой мир, можешь и дальше работать на меня Жрецом. Он кивнул, еще не осознавая всех бед от выбранного варианта. А Уна уже рисовала переходную Арку, готовясь помочь её ученику преодолеть тяжелый путь становления творцом миров. Но тем, у кого уже есть основа для первого мира, всегда легче становиться демиургом. И хорошо, когда это не эмоция, не вещь и не идея, а реальное существо, с которого все и начнется.***