Параллель

По квартире Би сквозняк разгуливает, заставляет ежиться от потоков сырого вечернего воздуха, но окна Тянь все же не закрывает. Он их, зайдя сюда, первым делом настежь распахнул. Так же, как вчера. И так же, как вчера, полил стремное полудохлое растение, притаившееся на кухонном подоконнике. Одернул Чэна, когда тот взял в руки книгу, оставленную на журнальном столике в гостиной: нефиг ее трогать, закроет еще ненароком, страницы перепутает, а Би потом не сможет вспомнить, на каком месте остановился. Чэн в ответ только посмотрел уныло: третьи сутки на исходе. В Параллели прошло три года. Вряд ли Би помнит, о чем читал. Но книгу на место все же положил, как лежала: раскрытыми страницами вниз. Вот вернется и дочитает своих "Обитателей холмов". Теперь они сидят на диване, пялятся поочередно то на упитанную кроличью морду на обложке, то на застегнутые прозрачные пакеты с собранным биоматериалом. Улов, конечно, так себе, хотя они и обшарили эту квартиру вдоль и поперек, предварительно разделив территорию. Чэну достались гостиная и кухня, Тяню — спальня и ванная. Потом поменяться решили: мало ли, вдруг пропустили что-то, свежий взгляд и все такое. Тянь вот, залезая под кровать, искренне надеялся обнаружить там использованный гондон. Прежде чем начать разбирать мусорное ведро в ванной, скрестил пальцы на удачу, загадав, чтобы там обнаружились ногти. Стену душевой кабины рассматривал, уже просто мечтая о том, чтобы Би подрочил тут накануне и не до конца смыл. А уж найдя в поддоне пару лобковых волос, радовался, будто в лотерею выиграл. Вот, собственно, и все, что удалось найти: два лобковых волоса, с десяток обычных, которые Чэн бережно собрал с подушки и одежды, и лейкопластырь с каплей засохшей крови, обнаруженный в мусорном ведре на кухне. Не факт, что этого хватит. Не факт, что ведьма вообще придет. Когда она поспешно выставила их из дома, предварительно выслушав инструктаж Чэна относительно своего правильного исчезновения и клятвенно пообещав прибыть в Ханчжоу через два дня, Тянь ей ни на секунду не поверил. А Чэн только рукой махнул: куда, мол, денется? В человеческий мир от силы второй раз за свою недолгую жизнь вылезла, остаться подольше хочет до одури, Ловцов боится, прятаться от них не умеет и, несмотря на показную браваду, отлично понимает, что если на нее откроют охоту, проживет она в лучшем случае сутки. А здесь — предложение, более чем щедрое. Негласное разрешение превратить в пепелище все, что душе угодно, лишь бы без человеческих жертв, и гарантия безопасности: согласно отчету Чэна, ведьма была отправлена в Параллель той же ночью. Аньхойский филиал прислал благодарность, свои Ловцы, сжав зубы, угрюмо покивали: не оценили такой лояльности — после случившегося с Би, любой из них ведьму прикончил бы на месте и вовсе не потому, что так по протоколу положено, а так просто, потому что в кайф. Отец посмотрел долгим взглядом и равнодушно пожал плечами. Теперь ведьма официально считается отправленной в Параллель, по факту же... — Она уже должна быть здесь. — Тянь в очередной раз нервно смотрит на экран мобильного. Чэн вместо ответа медленно гасит в пепельнице сигарету, сцепляет пальцы в замок. Молчит. Само спокойствие и уверенность, что не просчитался. Но, когда дверной звонок разражается переливчатой трелью, с места подскакивает и по комнате несется так, что Тянь за ним едва поспевает. Уже за ручку берется и хмыкает, когда с той стороны двери доносится ехидное, звонкое: — Помогите, я собаку сбила! — А еще ты опоздала. Ведьма, зайдя в квартиру, руками разводит: — Пробки, — и, заглянув за плечо Чэна, расплывается в улыбке, стягивает с головы капюшон. — Привет, младшенький. В отличие от Чэна, который ходит с повязкой на животе, у ведьмы от ожогов и следа не осталось: ни шрамов, ни красноты, и даже жуткая дыра в щеке затянулась, будто и не было. Стоит себе с довольным видом, ерошит короткий ежик темных волос, нарочно позволяя рассмотреть получше и убедиться, что все у нее замечательно, а потом стягивает с плеча дорожную сумку, протягивает Тяню и, повернувшись к Чэну спиной, пару раз подпрыгивает на месте, высвобождаясь из объемной куртки. Чэн скрещивает руки на груди. Куртка благополучно падает на пол. Ведьма, обернувшись, недовольно поджимает губы: — Я так понимаю, кофе меня здесь тоже вряд ли угостят? — Правильно понимаешь. — Ты разбиваешь мне сердце, Ловец. — Ничего. У тебя же их аж два. Хмыкает, поднимает куртку с пола и небрежно отбрасывает на комод: — Я предпочту не уточнять, откуда у тебя такие познания в анатомии ведьм. — Мудро. Ты главное не забудь, что если что-то пойдет не так, мои познания в вашей анатомии станут существенно глубже. В ответ — улыбка, демонстративно наигранная, и вытянутый средний палец: — Правильно, вроде, да? — Да. Вот именно его я первым и отрежу, — Чэн, дождавшись, когда ведьма опустит руку, продолжает сухим, ровным тоном, — сделала все так, как я велел? — Точь в точь: ничего из вещей с собой не взяла, свет оставила включенным, гостиную перевернула вверх дном. Жаль, кстати, хороший был дом, — ведьма довольно прищуривается, — и хозяева замечательные: разрешили в нем жить без оплаты, а сами съехали в какую-то однокомнатную конуру. — Мило. Если тебе так же в Ханчжоу свезет, улетишь в Параллель, несмотря на наши договоренности. — Да, да: никакого воздействия на людей, я помню, не волнуйся. Как раз сегодня квартиру для съема присмотрела. По-нормальному, за деньги. — И где ты их возьмешь? — Пф, ну у тебя, разумеется. Да не напрягайся ты так, обычная квартира, совсем недорого, не чета этим хоромам. — Ведьма с любопытством заглядывает вглубь квартиры, сбивает с ног грязные, насквозь промокшие кеды. — Кухня здесь, кстати, где? И биоматериал? Нашли? Через несколько минут, когда Тянь приносит на кухню пакеты с волосами и кровью, там уже кипит бурная деятельность: ведьма, закатав рукава джемпера и водрузив свою сумку на стол, деловито вытаскивает из нее какие-то склянки и пучок жухлой травы, Чэн стоит у раковины, подставив под струю воды здоровущую кастрюлю. — Полную набирать? — На треть. И вот еще, на, — ведьма, встряхнув в руке одну из своих склянок, ставит ее на край стола. — Это тебе, ожог смажь, пройдет, болит же. А мне не жалко: сменяемся на еще трое суток в вашем мире? Чэн, искоса глянув на странную темную жижу в склянке, не удостаивает ведьму ответом. Молча ставит кастрюлю с водой на плиту, включает газ. Молча достает сигарету из пачки и, только когда та вспыхивает сама по себе у самых губ, недовольно цыкает языком, глядя на оплавившийся, струящийся сизым дымом фильтр: — Я все больше сомневаюсь в успехе этой затеи. — Не сомневайся. Это я специально. — Минус сутки. Тянь, так и стоящий в дверном проеме с пакетами в руках, с облегчением выдыхает: на этот раз, несмотря на взаимную неприязнь, до драки, похоже, все-таки не дойдет. А еще похоже, что ведьма и вправду знает, что делает: откупорив пару бутылок, подходит к плите, нагло отпихивает Чэна плечом. Вливает содержимое обеих склянок в кастрюлю, из которой тут же вырывается клуб красноватого дыма, и удовлетворенно кивает. Возвращается к столу, вытаскивает из сумки что-то подозрительно похожее на урну с прахом, кивает Тяню: — Открыть помоги. И все, что собрать удалось, брось туда же. — А что в ней? — Ты не хочешь этого знать, — нараспев тянет ведьма и, покосившись на Чэна, тут же добавляет, — ни один человек не пострадал. В урне оказывается пепел, перемешанный с песком и мелко рубленная засохшая трава, а ведьма, заметив его любопытный взгляд, продолжает все так же растягивая слова: — Пясть лягушки, глаз червяги, шерсть ушана, зуб дворняги, жало гада, клюв совенка, хвост и лапки ящеренка... — Что за хуйню ты несешь? — Это "Макбет", — уныло отзывается Чэн, а ведьма в притворном восторге закатывает глаза к потолку. — Тоже от него тащишься, да? — Не особо. Тянь осторожно открывает пакеты, боясь уронить хоть что-то: искать короткие светлые волосы на светлом полу — та еще забава. Высыпает все в урну и, дождавшись утвердительного кивка от ведьмы, кидает туда же и пластырь. Потом по ее просьбе приносит из комнаты бумагу и ручку и с интересом наблюдает, как ведьма чертит на бумаге какие-то символы, располагая их согласно циферблату, двигает листок к нему: — Это для портала. Скопируете один в один, до мельчайшей закорючки. Вот это, — ведьма тычет пальцем в урну со странным содержимым, — нужно высыпать в кастрюлю и сжечь. Прямо хорошо сжечь, так, чтобы пригорело и на всю квартиру воняло. Не просыпьте, чтобы заново заговорить все ингредиенты, у меня уйдет еще два дня. Портал распечатывать этой смесью, а не пеплом. Обязательно против часовой стрелки. Обязательно ровно в то время суток, когда его затянуло. А когда его, кстати, затянуло? — В полночь. Тянь и Чэн одновременно тянутся к мобильным. Десять вечера. — Раньше ты сказать не могла? Ведьма только отмахивается: — Успеете, — а огонь под конфоркой вспыхивает таким напором, что Чэн невольно отшатывается подальше. — Я, кстати, ухожу. Дальше сами справитесь. Только... еще один момент. Ну, чтобы потом обид не было. Это варево — что-то вроде магнита. Где бы ваш Ловец ни был, его открывшимся в Параллели порталом потащит в человеческий мир. На четыре минуты, как и обещала. А потом так же утянет назад, в то же место, где он раньше находился. Оно сработает, независимо от его самочувствия. — И что? Тянь, почуяв неладное, неосознанно стискивает кулаки, а ведьма, уже выходя с кухни, небрежно поясняет: — Ваш Ловец пробыл в Параллели три года. И вряд ли ему там были сильно рады. Если так случится, что вытащите вы его отдельными кусками, это уже не ко мне.