Альбус весь день провел в своей комнате с письмом в руках. Он каждый раз его перечитывал и думал, как же ему поступить. Любое решение, которое приходило в его голову, казалось неправильным и неверным, но у него не было выбора. Или работа, или родной брат. Последний родной человек, который у него остался. Все остальные давно уже умерли. Да и был шанс, что его поймут и примут после того, как он вернется обратно к Гриндевальду.
Так как Винда уже заходила, сообщая о том, что ему нужно завтра же отправиться в Нурменгард, Дамблдор собрал уже свои вещи, которые были при нем. Но в Нурменгард он не вернется. Такое решение далось ему с трудом. Альбусу даже не хватало сил пойти ко всем и признаться. Возможно, его бы поняли, а возможно, ему бы запретили уезжать в Англию. Отправили бы сразу же в крепость.
И чтобы Дамблдора совсем не посчитали предателем, он решил объясниться только перед одним человеком, но не лично. Он написал письмо Геллерту. Все, что он хотел сказать, он описал на двух листах. Словами бы он не смог это донести, особенно если бы смотрел в его глаза. Он бы почувствовал тот холод и то, как Гриндевальд его отталкивает, и испугался бы.
Альбус был уже собран. Небольшой чемодан в руках, а сам он в верхней одежде. Оставалось только положить письмо. Поэтому он проходил по темному коридору, надеясь, что сейчас все жильцы спят, и никто не выйдет к нему навстречу. Он шел к кабинету Геллерта, зная, что сейчас тот находится в своей спальне, восстанавливаясь после тяжелой операции.
Открывая дверь кабинета, Дамблдор ощутил, что там снова холодно. Снова открыто окно. Ветра не было, но утром тут явно будет неуютно. Альбус сразу же поставил свой чемоданчик сбоку, закрывая дверь. Это был последний источник света. Сейчас комнату освещали лишь уличные фонари, ведь свечи тут уже не горели. Юноша не хотел их зажигать. Он и так видел где находится стол, чтобы положить письмо.
И стоило ему только положить предмет, как что-то скрипнуло. Дамблдор тут же испуганно отскочил, а после услышал чужой смех. Обернувшись на звуки, Альбус заметил в тени небольшой огонек. Скорее всего, от сигареты. И дым. Как же раньше он его не почувствовал. Он глупо попался ночью в личном кабинете Гриндевальда. Зря он рассчитывал, что мужчина проведет время в кровати, позабыв о своих делах.
— И что же это означает? — кажется, Геллерт не собирался зажигать свечи. Его и так все устраивало. Он никак не ожидал, что когда он пойдет в свой кабинет за сигаретами, выкуривая парочку прямо здесь, то встретит Дамблдора. Тот был совсем не похож на шпиона, который бы попытался украсть какие-то важные документы, да и за столько дней он бы успел это сделать. Только вот письмо в руках Гриндевальд заметил не сразу же.
Махнув резко рукой, Альбус зажег пару свеч. Глаза это не так раздражало, ведь свет был не таким ярким. Дамблдору нужно было что-то сказать, что-то произнести, но он не знал что. Поэтому присел на стол, опуская голову. Он так и держал письмо в руках, не зная, то ли его просто отдать и уйти, то ли спрятать, чтобы Геллерт никогда его не увидел. Но тот, кажется, решил все за него.
Подойдя к волшебнику, Гриндевальд встал напротив него, смотря в упор. Он то опускал взгляд на руки, то поднимал, чтобы взглянуть на лицо Альбуса. Он снова собрал волосы в небольшой хвост, который только сильнее раздражал Геллерта. Поэтому он подошел ближе, внимательно следя за реакцией Дамблдора, а после обхватил пальцами ленту и потянул ее. Несколько прядей волос сразу же упали на лицо юноши. И все что он сделал - поправил эти пряди, но не отстранился. Он даже не дернулся.
Гриндевальд отпустил эту ленту, из-за чего она упала на тот самый стол. Но руку он не сразу убрал. Наоборот, провел ею по волосам, опускаясь ниже, после по лопаткам, к талии, чувствуя, как Альбус напрягся в таких объятиях, но ещё не дрожит. А после он резко убрал свою руку с талии, но зато пальцами обхватил письмо в руках Дамблдора. Тот поднял испуганный взгляд на Геллерта, но мужчина лишь усмехнулся, забирая вещь, которая предназначена для него.
Но он не открыл его, не прочитал, а сразу же разорвал. Остатки письма Гриндевальд сжег прямо в воздухе. Оно превратилось в обычный пепел. А Альбус так долго его писал. Но теперь он понимал, что придется говорить самому. Геллерт как раз снова сел в свое кресло, собираясь все же услышать причину, что же Дамблдор здесь делает, да ещё и в верхней одежде.
— Прежде чем Вы подумаете… — трудно было говорить. Особенно трудно было смотреть на Гриндевальда. — Я не предавал Вас. Не хотел ничего красть. Я просто хотел оставить это письмо. И лучше бы Вы его прочитали, потому что я все там объяснил. Да, я собираюсь сбежать, но ничьей вины в этом нет, у меня личные причины для этого.
— Мне надоели письма. Я собираюсь выслушать все. И если причина все же не в моей резкости, то в чем? После нашего разговора ты будто бы исчез. А ещё я чувствую от тебя дым сигарет Винды. Скорее всего, ты выкурил несколько её сигарет, когда направлялся сюда, — Геллерту не нравился этот запах. Особенно, ему не нравилось, что Альбус курил. Хотя, возможно, он бы не отказался взглянуть на обнаженного юношу с сигаретой. Но это опять всего лишь похоть. — Так что я внимательно тебя слушаю.
— Когда Вы очнулись, мне передали письмо. От моего младшего брата. Он нуждается в моей помощи. Я не могу проигнорировать его. Возможно, это займет некоторое время, но он единственный для меня родной человек. Кроме него у меня никого нет, — Дамблдор достал из внутреннего кармана то самое письмо от Аберфорта. Он протянул ему Гриндевальду, надеясь, что это письмо он снова не порвет.
И Геллерт все же прочитал. Он не ожидал, что младший Дамблдор будет столь краток. Но он немного удивился, увидев сумму, которую запрашивает Аберфорт. Так как Гриндевальд знал о всех доходах Альбуса, то он понимал, что у него нет такой суммы. Самому мужчине стало интересно, в чем же было дело. Он мог бы вмешаться, но понимал, что Дамблдор ему не позволит этого.
— И где ты возьмешь такие деньги? — Геллерт протянул письмо обратно Альбусу. — И когда ты собираешься вернуться? Через год? Два? — такой срок удивил Дамблдора, но он не мог ничего ответить. Он сам не знал в чем дело. Он пытался связаться с Аберфортом, пытался узнать, в чем дело, но на все письма младший брат молчал.
— Я не знаю. Я ничего уже не знаю. Возможно, мне действительно придется задержаться на долгий срок. А деньги я постараюсь занять у кого-то. Я слышал о таких магах. Они дают деньги в долг, принимая любую плату, — Альбус был слишком наивным. Или же в таких ситуациях отказывался думать. Гриндевальд знал о таких людях. И плату с омег они не всегда берут уместную. — Можете меня хоть запереть, я все равно сбегу. Но Вам не рассказать я не мог.
Геллерт лишь хмыкает, подходя к своему столу. Дамблдор не видел, что он писал, хоть и пытался заглянуть. Но когда этот листок протянули ему, то он не сразу понял, в чем же дело. Там было написано имя человека, которого Альбус не знал. А так же подпись с печатью. Юноша до сих пор ничего не понимал, что же хотел от него Гриндевальд.
— Когда приедешь в Англию, пойдешь в банк и отдашь эту расписку. Там тебе выдадут сумму, которая тебе будет нужна, — Дамблдор снова взглянул на этот листочек, даже приоткрыв рот. Он собирался возразить, но Геллерт выставил ладонь вперед, давая понять, что лучше не стоит. Он вышел из-за стола, становясь рядом с Альбусом. — Лучше ты возьмешь эти деньги у меня, чем пострадаешь от тех людей, о которых ты говорил. Считай это подарком на Рождество.
— Я не могу! Мне нужна слишком большая сумма. Я не могу взять у Вас деньги, — конечно не мог. Ему просто не позволяла совесть. Для подарка это уж слишком дорого. Дамблдор совсем не ожидал такого. Он протянул обратно этот лист, но Гриндевальд отказывался его брать. Они так и стояли. И сначала каждый молчал, пока Альбус не понял, что лучше сдаться. — Я верну Вам все…
— Если хочешь меня отблагодарить, то мне нужно нечто другое, — Геллерт склонил голову, снова осматривая Дамблдора. В голову все равно полезли неприятные мысли. Но Альбус старался об этом не думать. Особенно, он старался не вспоминать письмо Вернера. — Неважно сколько лет пройдет. Пусть пройдет хоть месяц или сто лет, ты обязан будешь выполнить одну клятву, — теперь Дамблдор ничего не понимал. — Если я приглашу тебя на танец, ты не посмеешь мне отказать.
Альбус опустил голову, чувствуя, как все внутри раздирает. Дамблдор планировал вернуться сразу же, как решит дела с Аберфортом, но что-то подсказывало, что это будет не скоро. Поэтому у юноши и было ощущение, что много месяцев пройдет перед их встречей с Гриндевальдом. И поэтому Альбус не мог сдержать слез. Он сразу же почувствовал, как на щеке осталась мокрая дорожка, но Дамблдор постарался сразу же ее стереть.
— Я обещаю, — поднял голову Альбус, пытаясь улыбаться. — Я обещаю, что приму Ваше приглашения на танец, — и Дамблдор подходит ближе, слегка приподнимается на цыпочках, потому что Геллерт немного выше его, а после прикасается губами к его щеке, оставляя легкий поцелуй. И они снова находятся друг к другу настолько близко, но в следующую секунду уже снова разбегутся.
И Альбус не дожидается ответа. Он бежит прочь из этого кабинета, прихватив чемоданчик и расписку. Лишь бы только не видеть лицо Гриндевальда. Лишь бы совесть не съедала его за то, что он взял деньги. Но не за это Дамблдор винил себя, а за то, как же глупо он влюбился. Влюбился в того человека, которого было запрещено любить.
1945 год
— Что же произошло с Вашим братом? — Грин слушал внимательно. Он никогда не перебивал. Но сейчас ему нужно было поторопить Альбуса. Время было на исходе. Ему скоро нужно было уходить. Но он знал, что завтра обязательно вернется. Правда, нужно было встретиться с руководством. Эта тюрьма совсем не подходила для допросов.
— Мой брат…когда я узнал причину, то пожалел, что выбрал его, а не остался с Геллертом, — Дамблдор усмехнулся, понимая, почему мужчина торопится. — Со своим другом он решил открыть трактир. Взял у тех магов, о которых я говорил, деньги в долг на свое имя. А не на имя друга. В итоге ему стали приходить угрозы. Говорили, что сожгут здание, которое они купили. В итоге я действительно взял ту сумму в банке, оплатив их долг. Я мог бы вернуться после этого, но мне не нравился друг Аберфорта. Почти все деньги он забирал себе, причем в тайне. Я остался в трактире как заведующий, позабыв старую жизнь и любовь. Ну, хотя бы с братом улучшил отношения.
— Вы не переписывались с Гриндевальдом? Не поддерживали общения? — стук в дверь отвлекал, но Джордж не хотел уходить. Альбус улыбнулся такому, но понимал, что нужно заканчивать. Да и он устал. Эти рассказы, эти воспоминания приносили боль.
— Нет. Мы прекратили все общение. Мне кажется, он знал, что мы расстаемся на долгий срок. Иначе бы не взял с меня это обещание, — Дамблдор снова взглянул на дверь. — Идите. Это не конец моей истории. Это только ее начало, мистер Грин. Ведь я только влюбился в Геллерта Гриндевальда.
***
Джордж волновался перед встречей со своим начальством. От него ждали отчета, но он не знал, какую же информацию им предоставить. У него ее было много, но не конкретной. Всего лишь некие незнакомые имена, но что они дадут? Любое имя можно найти в их базе. На каждого мага было заведено свое дело. Больше всего Грин хотел взглянуть на дела семьи Кэлли. Уж больно знакомая фамилия.
— Мистер Грин, — голос управляющего отвлек Джорджа, заставляя посмотреть на своего начальника. Он тут же подскочил, подходя к нему. С начальством у него были неплохие отношения, но что-то подсказывало, что сейчас он может легко их испортить. — У Вас десять минут. У меня ещё заседание, на котором я обязательно должен присутствовать. Я надеюсь, Вы это понимаете?
— Конечно. Я не отниму много времени. У меня только несколько пунктов, которые стоит разъяснить. Я хочу запросить информацию на семью Кэлли. Мистер Дамблдор говорил, что их семья служила Гриндевальду. А также, я прошу перевести Альбуса Дамблдора в цивилизованную тюрьму, — эти слова заставили мужчину остановиться и удивленно посмотреть на Грина. — Вести допрос в подобной обстановке невозможно. Он идет со мной на контакт, но нас постоянно прерывает охрана. А также, меня чуть не укусили грызуны, которые обитают в тюрьме. Да в конце концов, кем бы Дамблдор не был, он все ещё омега, — может быть, где-то Джордж и приукрасил.
— Грызуны? — засмеялся мужчина. Такие слова его только развеселили. — Я даю Вам добро на поиск информации. Но ничего интересного Вы не найдете. Только одно могу сказать. У главы семьи Кэлли была жена из благородной семьи родом из Германии. Ее брат был лучшим другом Геллерта Гриндевальда. Он сам себя так называл. Скользкий тип, но для Гриндевальда делал все, ещё со школьных лет. Даже говорят, что он был тайно влюблен, что в Гриндевальда, что в Дамблдора.
Ненадолго Джордж остановился, непонимающе посмотрев на начальство, но тот лишь пожал плечами. В конце концов, отношения между альфами были доступны, хоть их и осуждали. Но что-то с трудом верилось, что Геллерт спал бы с альфами. А вот симпатия к Альбусу вполне вероятна.
— В Министерстве происходит черт знает что. Но я Вам доверяю, мистер Грин. Я поговорю о переводе Дамблдора в специальную тюрьму для омег. Но если случится побег, вина пойдет полностью на Вас, — пригрозил мужчина, уходя. Он даже отчет не стал слушать, но так было гораздо лучше для Грина.
