История, в которую Вы не поверите

      Проходя по коридорам поместья, Альбусу было ужасно неловко. Ему казалось, что люди, которых он встречал, косо на него смотрят. Будто бы они знают о всем том, что произошло несколько дней назад, будто бы они знают, о чем мечтал Дамблдор во время течки, как он шептал имя Геллерта, желая прикоснуться к нему. Поэтому Альбус прятался за Генри, следуя за ним как тень, чтобы только его не заметили.       Но когда они приблизились к двери, их остановили. Бернард столь не вовремя вышел к ним навстречу. Скорее всего, он тоже куда-то направлялся. Ничего страшного в этой встрече и не было, но у Дамблдора был страх, что Шмидт ни с кем не договаривался, а решил его тайно вывести из поместья. Вот поэтому Альбус и испугался встречи с Редом, хоть виду и не подал.       — Какая неожиданная встреча, — усмехнулся Бернард, подходя к Генри. Тот даже не дернулся. Лишь кивнул в знак приветствия. — Куда же вы? Время не подходящее сейчас для прогулок, не так ли, Альбус? — от намеков Реда становилось тошно. Дамблдор на него и смотреть не мог, в его голове сразу же всплывал образ его брата. Хоть они и не были так похожи. — Генри, если ты не знал, то Альбусу не следует…       — Я получил личное разрешение от герра Гриндевальда. Если сомневаешься во мне, то можешь спросить у него, я не стану делать что-то против его воли, в отличие от твоей семьи, которую ты так защищаешь, — Шмидт хотел уже пройти мимо, но его резко под локоть схватил Бернард, не разрешая уходить. Дамблдор не знал, что делать. Тем более, несколько волшебников уже выглядывали из комнат, чтобы понять, что происходит.       — Это просто омега, — хоть Ред и говорил тихо, но Альбус его прекрасно слышал. Он хотел возмутиться, но увидел ещё одного зрителя, от которого точно хотелось бежать. Геллерт облокотился о дверной проем, наблюдая. Бернард с Генри стояли спиной и не могли заметить Гриндевальда. — Не стоит ради омеги себе жизнь портить и подвергать ее опасности.       — Интересно, — Шмидт тихо посмеялся, но это больше походило на истерический смех. — Если бы так поступили с Августом, ты тоже бы стоял в стороне? — стоило Реду услышать это имя, как его лицо сразу же изменилось. Удивительно, как быстро Генри смог вывести из равновесия Бернарда. И Дамблдор даже не знал, что ему делать. Он иногда поглядывал на Гриндевальда, будто бы пытался понять, почему он стоит на месте.       И один раз они все же встретились взглядами. Хотелось бы Альбусу понять, что думал в этот момент Геллерт. Особенно, когда так пристально смотрел на Дамблдора. Тот будто бы почувствовал этот взгляд на себе, на своем теле. Гриндевальд изучал, хотел понять, остались ли какие-то чужие следы на теле Альбуса. Волосы Дамблдора были собраны, так что Геллерт мог разглядеть его шею, на которой не было ни единого следа.       — Не смей, — Дамблдору пришлось отвлечься, вернуться в реальность, когда он услышал голос Бернарда. Ему даже показалось, что это не его голос. Впервые Альбус увидел, как Ред разозлился. Тогда уже и Гриндевальд не стал ждать. Он отошел от своего места, подходя к Бернарду. Лишь одним жестом Геллерт приказал разойтись остальным волшебникам, и те покорно его послушались.       Гриндевальд положил руку на запястье Реда, будто бы намекая ему отпустить Шмидта, которого все ещё держали под локоть. И Бернард послушался, казалось, даже успокоился. А вот Дамблдор все еще держался в стороне. Он прекрасно понимал, что он здесь лишний. К тому же, он многого не понимал и не знал.       — За мной. Оба, — больше Геллерт ничего не сказал, лишь развернулся, собираясь уходить. Генри непонимающе посмотрел сначала на Гриндевальда, а после и на Дамблдора, но с места не сдвинулся. Альбус лишь покачал головой, улыбнувшись Шмидту, а сам уже сделал шаг назад, как Генри все же заговорил.       — Герр Гриндевальд, я обещал Альбусу прогуляться, Вы разрешили. Позвольте мне сдержать обещание, — Шмидт проигнорировал грозный взгляд Бернарда. Альбус от этих слов застыл на одном месте. Он не ожидал, что Геллерт действительно позволит ему выйти за стены поместья. Поэтому, Дамблдор сразу же перевел взгляд на Гриндевальда, надеясь хоть что-то понять по его мимике. Но Геллерт оставался таким же. Он не разозлился, не отрицал, лишь проронил пару слов:       — У вас три часа, — и Гриндевальд скрылся из виду. Реду пришлось последовать за ним, но напоследок он бросил взгляд на Генри. Казалось, что он был разочарован или даже огорчен. Но Шмидт не обратил на это внимание, лишь кивнул Альбусу последовать за ним. А тот стоял будто бы статуя и пытался понять, с чего ему сделали такое послабление. Это настораживало и даже пугало. Появлялись мысли, что это было из жалости. От этого становилось только противнее от самого себя.

***

      Они сразу же трансгрессировали подальше от поместья. Генри хотел сбежать от того места или хотел увести оттуда Альбуса, чтобы тот забыл о всех проблемах, о том случае. И Дамблдор был ему благодарен. Особенно, когда он осмотрелся. Они были за городом. Возможно, где-то далеко от мирской суеты. Здесь было так тихо, если не считать шелеста листвы, звуки дождя и тихого хруста под ногами от мелких веток деревьев.       Дождик моросил, хотя в городе его не было. Шмидт тут же достал палочку, чтобы закрыть их от дождя, но Альбус сам сделал шаг, выходя из барьера. Он почувствовал мелкие капли дождя, они падали на его щеки, волосы, и почему-то для Дамблдора это было приятно. Он прикрыл глаза, наслаждаясь этим моментом. Именно сейчас он прислушивался к каждому звуку, ощущал этот шелест листвы. Здесь деревья были настолько высокие, что Альбусу бы пришлось задрать голову, чтобы увидеть их верхушки. Тут природа была живой, не тронутая людьми.       Когда же Дамблдор приоткрыл глаза, он взглянул на небо, прищуриваясь. Оно было таким пасмурным, серым. На его фоне зеленые листья сильно выделялись. Такой картиной хотелось любоваться. Но в это время Шмидт больше любовался самим Альбусом. Он не мог отвести взгляда от его рыжих волос. Почему-то в его голове промелькнула мысль, что он хотел бы увидеть Дамблдора сейчас с распущенными волосами.       Генри был не в силах отвлечь Альбуса, не в силах начать разговор, поэтому просто наблюдал, как Дамблдор проходил дальше. Иногда он останавливался возле деревьев, задумчиво все осматривая. Шмидту было интересно, о чем же он сейчас думает, почему сам Альбус не начнет разговор, но ответа на эти вопросы не было.       — Почему Вы привели меня сюда? — голос Дамблдора был тихим, но Генри все прекрасно услышал. Даже когда подул ветер и листва снова зашуршала. Шмидт хотел подойти поближе, чтобы укрыть Альбуса от дождя, но тот постоянно от него отходил. Да и к тому же, Дамблдор был выдающимся волшебником. Он мог и сам создать такой барьер даже без помощи палочек.       — Вам не нравится? — Генри знал ответ на свой вопрос, но почему-то именно это вырвалось у него. Он понял, что прозвучал глупо, когда Альбус сам к нему обернулся и вопросительно приподнял бровь. — Не знаю. Я хотел отвести Вас в одно место, оно неплохое, там бы мы могли обо всем поговорить, но… Я должен перед Вами объясниться, должен рассказать, почему именно тогда я Вас оставил. Поэтому подумал, что лучше Вам самому все увидеть, Альбус.       Дамблдор вопросительно посмотрел на собеседника, но ничего не сказал. Шмидт сам подошел к нему и протянул руку, чтобы помочь спуститься по дорожке, но Альбус не принял помощь и пошел сам, иногда поправляя свои пряди. Ветер давно растрепал его волосы, но это не особо беспокоило Дамблдора. Если быть честным, то Альбус не хотел выслушивать Генри, не хотел вспоминать тот момент, но почему-то не запретил говорить и не стал возражать.       — Я жил здесь, — это то, чего Дамблдор никак не ожидал услышать. — Много лет назад. Тогда ещё я не знал герра Гриндевальда. Мой папа, омега, жил здесь в тайне от всех. Я не помню и не знаю почему он ушел в лес, но здесь нам было хорошо. Пусть зимой и было холодно, но мне здесь нравилось. Хотя, я мало что помню, — когда они прошли дальше, то Альбус заметил домик. — Но папе пришлось переехать в город. Возможно, ради меня. Ничего хорошего из этого не вышло.       Дамблдор подошел к этому домику, поднимаясь по старому крыльцу. Доски под ногами скрипели и грозились вот-вот сломаться. Весь дом был ветхим, прогнившим. Внутри пахло сыростью. В нем давно уже никто не жил. Альбус не представлял, как можно было жить с маленьким ребенком в таком доме одному в лесу. Он и не представлял, что Шмидт вырос в таких условиях. Но от размышлений отвлекло молчание. Именно оно. Генри не мог продолжить свой рассказ, не мог зайти в дом. Поэтому Дамблдор обернулся к нему, стоя на крыльце.       — Он…он начал подрабатывать своим телом, чтобы нас прокормить. Это сейчас кажется смешным. Ни на что не хватало. Каждый раз, когда к папе приходил один из клиентов, мне приходилось стоять в стороне, приходилось молчать. Он вечно говорил: «Не надо, Генри. Не вмешивайся. Все хорошо». Но ничего хорошего в этом не было, — Шмидт снова ненадолго замолк. Альбус начинал понимать, почему тогда Шмидт ничего не сделал. Он спустился, подходя ближе к Генри. — И когда я увидел, что вытворяет Ред, у меня будто бы в голове снова возник этот голос.       Дамблдор поднял руку, хотел прикоснуться к плечу Шмидта, но тот уклонился, опуская голову. Он отошел от Альбуса, не желал, чтобы его хоть кто-то жалел. Сейчас он мог только смотреть на дом, но не заходить в него. Теперь Дамблдору становилось понятно. И он оправдывал Генри, хотя обида у него до сих пор была. Но и сам Шмидт напоминал ему ребенка. Ребенка, который обижен на саму жизнь.       — Где сейчас Ваш папа? — дождик усиливался, и волосы Альбуса мокли. Ему пришлось образовать барьер, чтобы не промокнуть до нитки. Но больше всего Дамблдору хотелось произнести, как же ему жаль, но он понимал, что Генри не нуждался в этом. Это могло его только задеть.       — Мертв, — стоило догадаться. Но эти слова прозвучали как приговор. Альбус даже грустно улыбнулся. Да, он понимал Шмидта. Сам практически рос без родителей. Отца посадили, а мать была слишком занята дочерью. Единственный его родитель был Хогвартс, который сейчас был так далеко. — Один из клиентов его забил насмерть. Мне тогда даже ничего не сказали. Просто выкинули из комнаты, где работал папа, на улицу. Тогда была такая холодная зима.       — Но как Вы выжили? — Дамблдор даже вздрогнул от таких слов. При первой встрече Генри показался Альбусу избалованным, изнеженным мужчиной, который вступил в армию Гриндевальда больше для забавы. Но при таких обстоятельствах невозможно вырасти таким человеком. А вот на вопрос Шмидт только усмехнулся, вспоминая, что именно произошло двадцать три года назад. Или около того. 23 года назад       Зима никого не щадила. Бродячие животные замерзали насмерть. Или уже умирали от голода. Но Генри был ребенком. Он сидел на холодной коробке в рваной рубахе с голыми ногами и дрожал всем телом. Ему казалось, что все можно перетерпеть, только придет папа и все поменяется. Но никто не приходил. Были только прохожие, пьяные люди, которые иногда бросали огрызки Шмидту. Один мужчина даже пытался, ради смеха, напоить мальчика, но тот успел вырваться.       Сегодня все было спокойно. Хотя в борделе так громко играла музыка. Иногда оттуда выходили пьяные мужчины, от которых плохо пахло, и курили. А после возвращались и все по новой. За все время Генри успел запомнить всех клиентов, но этих он видел впервые. Они слишком отличались даже от прохожих этого района. Таких Шмидт никогда не видел. Слишком хорошая одежда, прямая спина, хладнокровный взгляд. Один из них даже пугал, пусть и был очень красивым.       — Его даже здесь нет. Где может носить этого Реда? — злобно прошипел один из них. Второй же оставался невозмутимым. Он получше натянул черные перчатки и снова осмотрел здание. — Мы скоро все бордели в городе посетим, — Генри было неинтересно слушать мужчину. Он больше наблюдал за вторым. Он был таким молчаливым и серьезным. Его явно что-то беспокоило. Он хмурился, это было понятно, хотя его лица особо и видно не было. Его закрывали длинные, светлые волосы, которые почти касались плеч.       Но этот незнакомец повернулся спиной к Шмидту и он больше не смог его осматривать. Поэтому мальчик лишь вздохнул и снова опустил голову, проводя пальцами по снегу. Было и так холодно, но это единственное, что так отвлекало Генри. Он проводил пальцами по снегу, а после несколько снежинок поднималось воздух, кружась вокруг его руки. Шмидт не видел ничего необычного в этом. Он часто так делал. Хотя, прохожие из-за этого избегали мальчика.       Но вот этого незнакомца что-то привлекло, он будто бы что-то почувствовал, поэтому обернулся к мальчику. Сначала он бросил безразличный взгляд, повернув голову, но после картина его заинтересовала, и он повернулся полностью. Генри сначала не обращал на него внимание, продолжая играть со снежинками, но когда понял, что за ним наблюдают, резко отдернул руку. От такого взгляда он вздрогнул и даже прижался к холодной стене здания. Ему стало страшно.       Куда страшнее было, когда незнакомец подошел, смотря на Шмидта снизу вверх. Его взгляд давил и заставлял сжаться ещё больше. Может, как и другие, он хотел поиздеваться? Но вместо этого он сел на одно колено и повел рукой. Из-за этого действия вокруг них тут же закружил снег, будто бы образовывал кокон. Генри было интересно, но страшно. Настолько страшно, что он посильнее сжал свои колени, но глаза не закрывал.       — Так можешь? — Шмидту казалось, что незнакомец говорит с кем угодно, но точно не с ним. Поэтому он и молчал, прижав голову к своим коленям. Но его схватили за подбородок, заставляя посмотреть в глаза. Такие разные и такие пугающие. — Отвечай, — Генри тут же вырвался и хотел бежать, но его тело будто бы сковали и не отпускали.       — Пустите! Пустите меня! — он говорил громко, хоть голос и охрип, а губы дрожали от холода. Ему было холодно и даже больно бежать по снегу, но он хотел, но его не отпускали. — Я ничего не сделал, я жду папу! — он кричал, но незнакомец в лице не изменился. Его окликнул его компаньон, но он даже внимание на него не обратил. Что-то его заинтересовало в этом мальчике.       — Дей, забирай этого мальчишку. Он мне нужен, — незнакомец встал со своего места и каким-то небрежным движением поправил волосы Шмидта, а после отошел, ожидая, когда компаньон выполнит его действие. Тот даже не воспротивился. Кажется, понимал, что если этот незнакомец чего-то захотел, он никого слушать не будет. 23 года спустя       — Подождите… Геллерт Вас спас? — сложно было назвать спасением такое обращение с ребенком, но что-то подсказывало Альбусу, что Гриндевальд вряд ли будет проявлять снисхождение к незнакомым людям. Он всегда был хладнокровен, лишь пару раз Дамблдор видел его другим. И вся эта история настолько поразила Альбуса, что он даже не заметил, как назвал Геллерта по имени, хоть и старался редко это делать с собеседниками.       — Сложно это было назвать спасением. Его просто заинтересовали мои способности. Он что-то увидел. А может решил подарить меня, как игрушку, Бернарду, который в то время потерял своего ребенка и омегу, — Генри пожал плечами. — Я сначала его ненавидел, отказывался есть, выходить из комнаты. Все время проводил со мной Бернард. Воспитывал меня. Я лишь издалека наблюдал за герром Гриндевальдом. Но он дал мне все. Жизнь, дом, знания. И со временем я стал уважать его, просить научить меня чему-то новому. Он отказывался, но я был упрямым ребенком.       — Но он не прошел мимо, не оставил Вас на улице, — почти прошептал Дамблдор. Почему-то раньше Альбус не представлял, что Геллерт на такое способен. А Шмидт только усмехнулся, вспоминая обрывки из детства.       — Вы правы. Но воспитывал меня Бернард. Хотя, я всегда хотел быть похожим на герра Гриндевальда, — Генри покачал головой, отгоняя ненужные мысли. — Я всегда пойду за ним, всегда выберу его сторону, не предам. Поэтому, Альбус, не предавайте его и Вы. Я не хочу пойти против Вас, — казалось, что Дамблдору даже стало обидно из-за этих слов, но он сразу же вспомнил про отравление. — Но хватит о грустном. Я хотел ещё и развеселить Вас. Нам нужно будет вернуться в город. Я покажу Вам ещё одно место.