История, в которую Вы не поверите

      Раним утром было уж слишком холодно. Температура с каждым днем все больше падала, дни становились короче, а солнце больше не радовало. Даже сейчас на улице было все ещё темно. Фонари, конечно же, освещали улицы, но все равно не столь тщательно. В такую погоду, когда туман распространялся, а от холода все тело дрожало, никто не хотел покидать дома. Да и слишком рано было. Можно было встретить лишь пару прохожих, но и то это было редкостью.       Может поэтому Альбус и любил прогуливаться именно в это время. Хотя, причина была другой. Ранним утром за ним не столь пристально следили, думали, что он спит. Поэтому Дамблдор тихо перелазил через окно и убегал в ближайший парк. Он брал с собой мешочек со сладостями, плед, книги. Садился на лавочку и проводил время в спокойствие, пока за ним никто не наблюдал.       Альбус знал, что надолго уходить опасно, иначе о его мелкой шалости узнают и лишат этой возможности. Поэтому он сейчас и возвращался, прогуливаясь по дворам. Каждый раз он заглядывал в витрины магазинов, которые были уже закрыты. Больше всего он любил магазинчик с антикварными товарами. Дамблдор никогда в него не заходил, но часто рассматривал товар на витрине.       И Альбус даже удивился, когда заметил, что товар сменился. Вместо слегка обшарпанной шкатулки лежали листы бумаги, а рядом старинное перо и чернильница. Такая простая вещь, а столько воспоминаний. Дамблдор даже усмехнулся, понимая сколько же воспоминаний связано с Геллертом. Когда-то и Альбус работал в чайном магазине, когда-то и он писал письма похожим пером. И когда-то эти воспоминания были чем-то приятным.       Дамблдор старался не думать о Гриндевальде лишний раз. Но это сложно, когда их встречи продолжались. Пусть они сейчас реже общались на какие-то темы в связи с занятостью Геллерта. Альбус просто сидел в его кабинете, читая книги. Они лишь пару фраз говорили друг другу. Все из-за того, что Дамблдор старался игнорировать Гриндевальда, что иногда плохо получалось, а Геллерт был поглощен своей революцией.       Альбус тяжело вздохнул, вбирая холодный воздух в свои легкие. Он постарался отойти от этих витрин, чтобы не думать больше. Именно поэтому он развернулся и продолжил свой путь. Но на середине пути ему пришлось остановиться. Дамблдор понимал, что именно сейчас ему лучше скрыться, сбежать, лишь бы его только не увидели. Только вот он продолжил стоять на одном месте, смотря на знакомую фигуру.       Гриндевальд стоял впереди самого Альбуса, где-то в метрах тридцати. Естественно, он и не заметил Дамблдора. Геллерт надевал перчатки, не столь внимательно слушая своего собеседника. Дей говорил тихо, так что Альбус при всем желании не мог их услышать. Он просто наблюдал, не сводя своего взгляда с Гриндевальда.       Как бы Дамблдор не старался игнорировать все, что связанно с Геллертом, он не мог отрицать очевидного. Гриндевальд действительно был красивым мужчиной. Хоть его аура и не ощущалась, но Альбус чувствовал ту мощь, которая исходила от Геллерта. Ко всему прочему его внешность манила к себе и как-то даже пугала. Эти глаза, разного оттенка. Скулы, которые выделялись. Сбритые виски, слегка взлохмаченные белые пряди. Тонкие губы, которых Гриндевальд касался длинными пальцами. Дамблдор все ещё помнил эти губы…       Альбус зажмурился, пытаясь отогнать ненужные воспоминания. Но когда он открыл глаза, то понял, что Геллерт повернул голову и прямо сейчас смотрит на Дамблдора. Стоило все же уйти, а не рассматривать уже столь знакомую фигуру. Хотя, Альбус не сдавался. Он посильнее сжал ручку от сумки, в которой были его вещи, собираясь скрыться как можно быстрее. Вот и развернулся к мужчинам спиной, собираясь уходить в неизвестном направлении.       — Стоять, — одна фраза, а Дамблдор все ещё себя ругает. Почему он не ушел сразу? Но как-то устраивать догонялки с Гриндевальдом не хотелось. Альбуса все равно поймают. Вот он и остановился, понимая, что лучше все же подойти. Поэтому он натянуто улыбнулся, недолго постоял, а уже после направился к Геллерту, который даже удивился.       — Я лучше пойду. Думаю, меня уже ждут с намереньями избить тростью, — Дей понимал, что ему тут не место. Он лишь напоследок взглянул на Дамблдора, слегка кивнув, — Мистер Дамблдор, хорошего Вам дня, — Альбус учтиво кивнул на это, а уже после произошла вспышка, после которой Дей исчез. И вот они остались вдвоем.       — Не ожидал Вас увидеть в такое время суток. Решили подышать воздухом или захватить мир этим утром? — Дамблдор продолжал улыбаться, но как-то эта улыбка выглядела зловеще. Все их встречи Альбус продолжал дерзить. Он и не собирался что-то менять, его вполне все устраивало. Не устраивали только эти встречи. Хотя, Дамблдор должен был признать, они приносили пользу, ведь Альбус все ещё поглощал знания о природе омег.       — Я тоже не ожидал увидеть тебя. Думал, ты продолжаешь изучать вопрос о природе омег, особенно благодаря одной интересной книге, — на этих словах Гриндевальд даже усмехнулся. И вот если Дамблдор все ещё продолжал язвить, то весь его пыл пропадал после упоминания того ужасного случая и той книги, которую вручил Луи. — Но вот ты здесь. И по непонятной мне причине. Вряд ли ты снова что-то замышляешь. Скорее всего, бегаешь по улицам города, как живая мишень для мракоборцев.       — Им нужен Вы, а не я, — Альбус так глупо реагировал. Он смущался, отворачивался от Геллерта, стараясь рассмотреть что угодно, но уж точно не эту ухмылку. — Даже если на меня нападут, то это я одолею мракоборцев, а не Ваши пешки, которые ходят за мной. Мне нужна свобода, хоть частичка, — Дамблдор считал, что он как птица в клетке.       — Да, им совсем не интересен омега с моей меткой, — Гриндевальд развернулся и вытянул руку в сторону поместья. — Если уж так хочешь, идем, я провожу тебя. И к твоему сведенью, я не так уж тебя и сдерживаю, если ты не заметил. Хотя, стоило бы, учитывая твою любовь к пожарам, взрывам и нарушению моих планов. Что дальше, Альбус?       — Дом взорву, — Дамблдор это сказал совершенно спокойно, все же сделав шаг. Отказываться было глупо, выбора особо не было. — И если Вы думаете, что я свободен, то Вы ошибаетесь. Лучше было без этой метки на шеи, — Альбус вел себя спокойно. Не было того раздражения. Он и сам не понимал почему. Дамблдор должен злиться, должен ненавидеть. Но каждый раз он понимал, что ему с Геллертом… интересно?       — Уже прошел год. Я сдержу свое обещание. И кто знает, может после этого на твоей шеи появится метка другого альфы? — Гриндевальд тоже был спокоен, но одна лишь мысль об этом бесила. — И уж тогда-то тебе может пригодится книга Луи, — Альбус хотел сжечь уже эту книгу вместе с воспоминаниями Геллерта, чтобы тот больше не говорил об этом даже. — Ты ведь думал, что будешь делать дальше?       — Думал, — Дамблдор старался игнорировать многие фразы Гриндевальда. — Но в мои планы альфа не входит. Я уж точно не стану одной из тех омег, которые послушные супруги, с меткой и детьми. Иногда, мне кажется, что это не для меня, — Альбус делает ещё один шаг, но его обувь оказывается не столь практична. Это был минус холодов и сильных дождей. Таким холодным утром лужи замерзали и были чем-то опасным.       Дамблдор бы упал вместе со своей сумкой. И явно бы сильно ударился о землю, так ещё бы эта сумка сверху прилетела. Но Гриндевальд резко отреагировал. Одной рукой он придержал Альбуса, касаясь его спины, а уже второй взял его за руку. Дамблдор даже растерялся, удивленно взглянув вниз. Он настолько отвлекся, что даже не смотрел под ноги.       Геллерт недовольно вздохнул. Он не отпускал Альбуса, пока тот не встал ровно. Дамблдор лишь кивнул в знак благодарности. Он хотел отстраниться, поэтому снова сделал шаг, но опять поскользнулся. Хорошо, хоть Гриндевальд его не отпустил, хотя, такая мысль уже появилась. Это бы точно заставило Альбуса смотреть, куда он идет. Чтобы Дамблдор и третий раз не упал, Геллерту пришлось держать его. Если говорить точнее, то Альбуса просто заставили взять Гриндевальда под руку.       — Не возмущайся, так мне не придется ловить тебя каждый раз, — Геллерт продолжил идти, чувствуя, как Дамблдор сжимает своими пальцами его руку, чуть выше локтя. — Я тоже не представляю тебя таким. Мир бы многое потерял, если бы ты стал таким. К тому же, не каждый альфа сможет тебя вытерпеть, — Гриндевальд чувствовал на себе недовольный взгляд, но сам на Альбуса не смотрел.       — В этом мире много достойных людей. А вот кто вытерпит Вас… хотя, если вспомнить, как многие предлагают Вам своих сыновей, Ваше прошлое. Я даже удивлен, что ещё ни разу не слышал о Ваших незаконно рожденных детях, — Дамблдор снова старался надеть маску безразличия и язвительности, но у него просто не получалось. Это было сложно, когда идешь под руку с человеком, для которого и надеваешь эту маску.       — Альбус, ты не понял, — Геллерт шел медленно, как и Альбус. Они действительно будто бы прогуливались. Для них это было редкостью. — Ты говоришь, что у меня много пешек. Если бы я сравнивал тебя с шахматными фигурами, то ты был бы королевой. А разве обычные пешки могут ставить достойную партию королеве?       — Кто же тогда Вы? Король? Но его действия столь ограничены, — Дамблдор даже фыркнул от этого сравнения, а вот Гриндевальд посмеялся, обдумывая ответ на заданный вопрос. — И Вы не ответили насчет детей. Не поверю, что у Вас их нет, — неизвестно почему, но Альбусу был любопытен ответ на этот вопрос. Он часто сталкивался с тем, что из-за отсутствия контроля альф, омеги или женщины были вынуждены вынашивать детей.       — А я не люблю шахматы, — Геллерт заметил, что пальцы Альбуса покраснели. Он снова выходил из дома, не заботясь о том, что мог замерзнуть. Гриндевальд быстро стянул свои перчатки, протягивая их Дамблдору. Даже ничего не сказал, просто протянул. — И у меня нет детей. Я лишил себя такой возможности, — Альбус сначала игнорировал перчатки, но ему пришлось их забрать. Только он ненадолго остановился, явно был удивлен.       — Что? — Дамблдор сначала не понял, замедляя свой шаг ещё больше. Пришлось остановиться. Геллерт тоже остановился. Он столь строго смотрел на Альбуса, пока тот все же не надел те самые перчатки. — Я понимаю, Вас волновала революция, а не семейная жизнь, но неужели Вы и правда никогда не желали семью? Ведь… все альфы мечтают о наследниках.       — Когда я это сделал, революция была лишь фантазией, — Гриндевальд ненадолго задумался, осматривая Дамблдора. Его даже радовало, что на этот раз Альбус не дрожит от холода. — Ты уже частично знаешь о моей семье. Любви там не было, Альбус. Мы с тобой росли в совершенно разных семьях. Им нужен был наследник, но ведь любить этого наследника совсем не обязательно. Я знал, что впитаю это от них. И уж точно не стану лучшим отцом. Поэтому, сразу же после первого гона я лишил себя такой возможности.       Руки Дамблдора опустились. Он ненадолго открыл рот, но затем снова закрыл, не зная что и сказать. Наверное, стоило бы, но он просто не нашел слова. Становилось понятно почему Геллерт отвергал любовь всех и каждого. Его просто воспитали, что ему не нужна эта любовь, что она что-то лишнее. Почему-то от этого у Альбуса сжалось сердце.       — И Вы ни разу не пожалели, что сделали это? — Дамблдор смотрел столь искреннее и столь отчаянно что ли. Гриндевальд не мог на это не улыбнуться. — И неужели ничего хорошего не было в Ваших родителях? Невозможно же не любить своего ребенка, — Альбус и сам никогда не представлял себя родителям, но он все равно не мог лишить себя такой возможности резко и так просто, да ещё и в юном возрасте.       — Нет и нет. И возможно, — Геллерт не мог отказать себе в удовольствии и не протянуть руку, поправляя пряди волос Дамблдора. Тот сейчас был так растерян, что не обратил на это внимание. Как и на то, что сам уже взял под руку Гриндевальда, направляясь дальше. — Самое лучшее это то, что они мне дали. Мое воспитание, мои знания. Моя мать научила меня никогда не врать. Что-то можно скрыть, иногда нужно, но врать не стоит.       — Не согласен, мне Вы врали, — Альбус сжал сильнее руку Геллерта, а тот отвел взгляд. — Даже сейчас Вы иногда врете мне. Или это сокрытие чего-то? — Дамблдор помнил все. То, что случилось год назад, многое поменял. Даже сейчас сам Альбус не уверен в том, что хотел бы знать то, что поведал ему Альфред в ту ночь.       — Я не врал, а скрывал. Даже сейчас я многое скрываю. Это очевидные вещи, но ты их не хочешь признавать, — Гриндевальд тихо посмеялся, когда услышал со стороны собеседника: «Например». Геллерт обдумывал, стоит ли это говорить. Но после этого слегка наклонился, повернув голову. Его лицо было так близко, но он всего лишь хотел прошептать это на ухо. — Не назло мне ты надеваешь черное, не назло мне ты язвишь. Это все как напоминание тебе, что ты должен меня ненавидеть, но ты не можешь. Нет в тебе ненависти. И злость уходит с каждым разом. Ты не понимаешь почему, ответ где-то рядом, а ты не видишь. Но точно уверен, что я знаю ответ на этот вопрос, — Гриндевальд все же выпрямляется и уже не шепчет. — Разве я не прав?       — Вам лучше знать, — Дамблдор говорит сухо и пытается прийти в себя. Это было слишком. Эти слова, этот шепот на ухо. Альбус хотел отругать себя. Снова запереться и заставить прийти в себя. Этот альфа на него каждый раз дурно действовал. — И раз Вы знаете ответ, то почему не скажете его мне? — не сейчас. Дамблдор точно не хотел сейчас знать ответ.       — Потому что сейчас ты ещё не готов, — поместье уже близко. Геллерт останавливается, а Альбус слишком поглощен своими мыслями, чтобы это заметить. Его пальцы скользят по руке Гриндевальда, пока тот не сжимает их в своей руке. Тогда-то Дамблдор останавливается. Он смотрит на Геллерта, старается отвести взгляд, а не может. — Потому что сейчас ты мне не поверишь, — ещё пару секунд и Гриндевальд отпускает руку Альбуса, а тот прижимает ее к своей груди. — Выспись, а меня ещё ждут дела.       И Геллерт не ждет ответа. Он разворачивается, собираясь уходить. Гриндевальд и так сказал слишком много. Он должен молчать. Ведь так долго пытался отстранить от себя Дамблдора. Но каждый раз все срывается. А все из-за этих голубых глаз, которые смотрят на него столь искренне. Все светлые эмоции Альбус никогда не умел скрывать.       — Стой, — на этот раз уже Дамблдор останавливает. Геллерт слегка развернулся. — О будущем. Об альфах. Я лишь однажды об этом задумался. Когда мне пришлось уйти к Аберфорту. Я думал, что пора все забыть и жить дальше, — Альбус слегка разводит руки в стороны, но затем сразу же убирает их в карман своего пальто. — И хоть ты говоришь, что любовь для тебя что-то чужое, именно тогда я понял одну вещь. Даже если я найду себе альфу, то ему будет трудно, потому что за мной всегда будет присматривать альфа, который гораздо сильнее.       — Все может быть, — Геллерт лишь улыбается, понимая, что только что Дамблдор нанес ему шах и мат. Но он все равно уходит, надеясь, что Альбус все же вернется в поместье.