Геллерт Гриндевальд.
Альбус не мог сдержать улыбку, когда дочитал письмо. Он осторожно свернул его, а после, отложив послание, взял в руку ветку. Она была украшена несколькими цветками нежно-оранжевого оттенка. Столь приятный цвет не мог не восхитить Дамблдора. Он даже преподнес к лицу цветок, чтобы ощутить аромат. Почему-то именно это напомнило Альбусу о лете и теплых днях, когда забываешь про сырость, холод и грязь. После цветка Дамблдор решил все же посмотреть, что же находится в коробочке. Это и правда была тонкая цепочка, которая в качестве украшения цеплялась на воротник рубашки, именно на местах крепления находились красные камушки округлой формы. Само украшение было не очень заметным, так что Альбус с радостью его принял, но сейчас решил не надевать. — Иногда печально видеть, как омег со столь выдающимся умом избегают из-за непризнания обществом. Зачем нам ум, если он не нужен, чтобы обсуждать сплетни, - Дамблдор чуть ли не подпрыгнул, когда услышал чужой, незнакомый голос. Ему казалось, что в этой библиотеке он один. — О, прошу прощения. Я Вас напугал? Альбус тут же осмотрелся и нашел незнакомца. Тот стоял возле другой входной двери, прямо посреди полок с книгами. Дамблдор немного прищурился, чтобы осмотреть человека перед ним. Высокий, стройный, на вид ему было чуть больше тридцати. Больше всего Дамблдора поражала осанка омеги перед ним, а это был именно омега. Весь в черном. Брюки, рубашка и накидка на правую сторону. Эта черная накидка полностью скрывала правую часть тела незнакомца. Даже руку не было видно. К счастью, весь этот темный образ разбавляли украшения омеги. Его золотые, длинные серьги, золотая цепочка, что держала накидку, даже на руке были браслеты и кольца. Несмотря на то что украшений было много, это смотрелось гармонично. — Всё хорошо. Я просто думал, что нахожусь здесь один, — Альбус убрал все вещи в мешочек, а после встал с кресла. Чем дольше он смотрел в эти зеленые, тусклые глаза, обращал внимание на темные волосы, которые едва касались плеч, тем больше понимал, что перед ним тот самый юноша с картины, но уже куда старше. — Я рад, что кого-то не волнуют сплетни, как других омег. Меня зовут Альбус Дамблдор, — Альбус сразу же протянул правую руку, чтобы пожать в качестве приветствия. — Другую руку, — слова омеги заставили Дамблдора замешкаться, но он все же неуверенно, но протянул левую. Только тогда омега ответил, пусть и левой рукой. — Николас Баум, — когда Николас отпустил руку, то указал ею на диван, чтобы они присели. — Мне приятно с Вами познакомиться, мистер Дамблдор. Мои люди многое о Вас рассказывали. — Подождите… — Альбус заметил, что Баум за пару минут уже несколько раз заставил Дамблдора замешкаться. — Вы и есть Николас? Хозяин этого дома? — на этот вопрос Альбус получил лишь кивок. Баум подождал, пока его собеседник воспримет эту информацию, а затем они оба подошли к дивану. — Прошу прощения за свою прямоту, но когда мне о Вас говорили Луи и Геллерт, то я подумал, что Вы альфа. Я полагал, что Зимний бал устраивает альфа семьи Баум. — Думаю, в этом нет ничего удивительного, — когда Николас сел, то сразу же поправил накидку, чтобы она точно так же закрывала правую сторону. — В нашем мире омеги не правят, не управляют имением. Мой муж был бы рад устроить Зимний бал, но когда ты в могиле, это проблематично, — Баум говорил спокойно, будто бы они обсуждают погоду. — А так как у нас с ним нет родственников альф, по крайней мере живых, всё досталось мне. — И снова я прошу прощения. Моё поведение к Вам довольно бестактно, — Дамблдор хоть и сидел рядом, но они всё же находились на расстоянии друг от друга. — Позвольте выразить восхищение. Ваше имение прекрасно. Я ещё не успел увидеть сад, но обязательно это исправлю, — Альбус понимал, что его сейчас изучают взглядом, но в этот раз всё было не так, как с тем омегой. Взгляд не был высокомерным. — Всемогущие силы, Вы меня поражаете, мистер Дамблдор, — Николас посмеялся, слегка откинувшись на спинку дивана. — Борец за свободу омег. Молод, умен, очарователен. Ещё и вежливый. Мне даже стало любопытно, как Вы относитесь к смерти других людей и их страданиям? — Баум слегка прищурился, заметив, как Альбус нахмурился, сжав свое запястье пальцами. — Жизнь каждого человека слишком ценна. Не существует того человека, который не испытывал страдания, поэтому я не выношу неравенство между расами. Неужели в нашей жизни так мало страданий? — Дамблдор говорил искренне. Он не понял, почему услышал смех со стороны Николаса. — Хорошо сказано, мистер Дамблдор. Даже удивительно. Неужели Геллерт изменил своим вкусам? — Баум не обратил внимание на удивленный взгляд. — Мне очень жаль, что у Вас осталось мало времени, чтобы повлиять на умы омег и альф, и жаль, что такой омега не получил достойного альфу, который решился бы на настоящие отношения, а не фиктивную метку, губя жизнь молодого юноши, даже не давая почувствовать своих ласк. — Наши взаимоотношения слишком сложны. И даже мы их не понимаем, но всё же попрошу в них не лезть, — Альбусу явно не нравились слова о Гриндевальде. — Мы только познакомились, а Вы уже пытаетесь залезть глубже, собирая ненужные сплетни, которые, как мне казались, Вас не волнуют. К тому же я не переходил на личности, хотя мог бы, учитывая, что сразу же заметил, что у вас с рукой. Точнее, её отсутствие, но мне хватает приличия об этом не говорить. — А Вы умеете кусаться, мистер Дамблдор, — Николаса эти слова только развеселили, но он не стал отрицать слова Альбуса. Только слепой не заметил бы увечья Баума. — Только это не сплетни, а горькая правда, не стоит отрицать, — Дамблдор с Николасом заметили, как в библиотеку зашел ещё один человек. Несмотря на то что лица не было видно из-за черной повязки до носа, Дамблдор сразу же понял, что перед ним совсем молодой юноша. Казалось, что ему нет и восемнадцати. Зато какие яркие зеленые глаза у него были. — Ох, прошу прощения, мистер Дамблдор. Я пришел лишь познакомиться, но мне нужно идти. — Конечно, — Альбус поднялся вместе с Баумом. Сам Дамблдор не собирался никуда идти. Ему было интересно просмотреть пару книг из этой библиотеки. Николас лишь кивнул и направился к юноше, но Альбус его остановил. — Мистер Баум, я понимаю, что звучит глупо, но у меня нет сроков. Даже без Геллерта я смогу отстаивать свои позиции и доказывать своё мировоззрение. — Я очень рад это слышать. И простите, если задел Вас, я не хотел, — Николас напоследок улыбнулся, а после ушел. Как только дверь хлопнула, Дамблдор почувствовал себя каким-то одиноким и уставшим. Сейчас у Альбуса ничего не вызывало стресса, но головная боль одолевала его слишком неожиданно. Дамблдор не обращал на это внимания. Он подошел к полке с книгами, чтобы взять одну. Именно в этот момент Альбус заметил, как сильно у него дрожит правая рука. Это удивило Дамблдора, но он опять списывал это на усталость. Стоило куда больше проводить времени на свежем воздухе.***
Ночь таила в себе слишком много тайн. Именно в это время вся прислуга расходилась по своим комнатам, лишь только пара из них находилась на жилых этажах, чтобы в случае чего помочь гостям, но на втором этаже никого не было. Джозеф проходил уже не один круг с Деем, чтобы размять ногу, но они никого не встретили. Думать о слугах сейчас не хотелось, особенно в приятный момент для супругов. Всё тело горело. Казалось, что поднялась температура, которая истязала организм. Каждую конечность ломило с такой силой, что хотелось взвыть, позвать на помощь, но не было возможности издать даже малейшего звука. Лишь хрипы и частое дыхание. При обычной температуре хотя бы просто неприятные ощущения, но сейчас казалось, что всё обострилось и теперь эти неприятные ощущения вызывали боль. — А я не жалею, что мы поехали. Наконец-то побудем вдвоем. Ты и я. Никакой революции, никакого Геллерта, а уж тем более Бернарда, который прибегает к нам «с очень важными делами», — Джозеф идет медленно, опираясь на трость, при том, что его ещё и под руку держит Дей. — Хотя я удивлен, что Геллерт тебя спокойно отпустил. Мне казалось, что он и тебя запрет с делами, как и Бернарда. Голова была будто бы в тумане. Перед глазами всё плыло. Даже непонятно, что это за стены, что это за дом, где он? Но сейчас это не волновало. Мысли были лишь об одном: как же больно. От этого хотелось кричать, расцарапать своё тело, чтобы хотя бы как-то отвлечься. В такие моменты не обращаешь внимание ни на что. Даже на то, как промокла твоя одежда, но почему-то только с одной стороны. — Геллерт знает, что свою работу я могу выполнить и отсюда. И эй, — Дей останавливает Джозефа, чтобы они посмотрели друг на друга. — Давай ты на секунду перестанешь ворчать, чтобы мы могли насладиться моментом, — Дей опускает руку на талию супруга, чтобы после самому прижаться и, наконец, поцеловать Джозефа. Тот знает, что Дей его держит крепко, поэтому отпускает трость, чтобы обнять супруга за шею и ответить на поцелуй, пусть и не на долгий. — Может закончим прогулку и пойдем в комнату? Нужно позвать на помощь, но не выходит. Воздуха не хватает. На грудь будто бы что-то давит. Это пугает, ужасает. Стоишь, как рыба на суше, пытаясь поймать глоток свежего воздуха, но ничего. Лишь крупицы, которые позволяют сделать мелкие вдохи, но их так недостаточно. Перед глазами всё темнеет, заставляя упасть на пол. — Ты слышал? — Джозеф резко оборачивается. Прямо по коридору всё чисто, но звук исходил сбоку, где-то за углом. — Что происходит? — Беккер обхватывает трость получше, чтобы посмотреть, откуда же идет звук, но то, что он видит, вызывает лишь ужас. — О Мерлин! — и трость падает на пол. Джозеф не обращает внимания ни на что, лишь спешит вперед вместе с Деем, который испытывает такие же чувства, как и супруг. Прямо посреди коридора, возле двери, которая ведет в комнату, лежит Альбус. Он всё ещё в сознании, но весь его вид кричит о помощи. Дамблдор выгибается в спине, мечется по полу, пытаясь сделать хоть какой-то вздох. Вся его пижама, волосы в крови, но лишь с правой стороны. Кровь не останавливается, она окрашивает ковер в коридоре. — Мальчик мой! — Джозеф падает прямо перед Дамблдором. — Дей, живо за лекарем! Его могли отравить! — Дей лишь кивает и сразу же трансгрессирует, так куда быстрее. Джозеф же достает из своего кармана бутылек с лекарством. Это его лекарство от спазмов и боли в колене, но это единственное, что сейчас есть. — Только не умирай, только не умирай, — Беккер повторяет эту фразу раз за разом, вливая пару капель в горло Альбуса. Для этого приходится приподнять Дамблдора за шею. Именно в этот момент Джозеф с ужасом замечает, что столь сильное кровотечение из шеи, прямо с того места, где находится метка.