Да ты хоть знаешь, с кем я встречаюсь?!

Трек: Evanescence — Eternal (elemental) Пуля пролетела прямо возле уха, чиркнув щеку, и ты откатилась за угол, шокировано взявшись за свежую рану. Еще бы чуть-чуть и… — Т/И, дай магазин, патроны закончились! — рядом плюхается Чимин, вытягивая руку, — Быстрей, пока нас тут не пришили нахрен! Судорожно копаешься в рюкзаке и извлекаешь патроны, вкладывая их в ладонь парню. Он быстро перезаряжает пистолет и отстреливается, параллельно пятясь назад, прикрывая тебя плечом. Мусора таки накрыли — устроили целую облаву внезапно, никто даже чухнуть не успел, что произошло. В вашем стане, оказывается, была крыса — один из приближенных к Чимину людей, шифровался просто мастерски и сливал информацию также профессионально. Ты давно заподозрила, что кто-то был шкурой, но за шаг до разгадки напали легавые. Как только поняла, что дело пахнет жареным, тут же в голове придумала план отступления и стала утягивать Пака за собой — тот упирался, мотал головой, говорил, что не оставит своих людей, но смогла убедить, что большая часть уже мертва, а те, кто живы — давно втянуты в перестрелку на улице. По дороге захватила пару пистолетов, магазины, открыла сейф и выгребла в рюкзак все деньги — если выживете, надо будет на что-то существовать, а сейчас как-то отстреливаться. Убежать незамеченными не получилось — и пришлось отбиваться от копов, благо район с запутанным лабиринтом гаражей и подворотен очень способствовал делу, но все равно отступали медленно. Чим пару человек ранил, кого-то даже убил, но сейчас для вас это было неважно — главное оторваться, запутать ментов, обдурить их. Лихорадочно соображаешь, как провернуть ваш побег, пока твой парень орудует пистолетом, защищая обоих. Уже подошли к границе района — дальше только открытое пространство, где перестреляют как котят, стоит лишь выйти. Отступать некуда. «Думай, Т/И, думай, думай, думай», — пытаешься сосредоточиться, но ничего не выходит — слишком страшно. Не за себя — за Чимина. Вряд ли перенесешь зрелище, как на твоих глазах убивают первую в жизни привязанность. Ты должна, нет — обязана это предотвратить. Еще три метра — и трасса, прорезающая равнину, никуда не деться. Пак видит это, но молчит, изо всех сил пытаясь снизить скорость продвижения полицейских, давая тебе время на размышления. Он всегда твердо верит в то, что придумаешь план — ибо доселе так и было. Но сейчас все по-другому: прижаты к кромке ножа и только чудо может вас спасти. Вдруг слышишь гул и по стенке подходишь к самому краю гаражного сектора, выглядывая на дорогу. Едет фура с навесом, и понимаешь — это ваше спасение. — Чимин! По моей команде надо бежать! — Куда? Там же поле! — оглядывается в недоумении, сгибаясь под выбитой шальной пулей щебенкой. — Доверься мне. Это наш единственный шанс, — хоть и говоришь так, а сама сомневаешься, что что-то получится, но выбора и правда, к сожалению, нет. — Ладно, — помолчав, отвечает, вздыхая, — я всегда тебе верил и снова поверю. Менты совсем близко, а патронов почти не осталось — еще на пару выстрелов. Прикидываешь в голове, когда нужно рвануть, чтобы успеть добраться до фуры и не проворонить ее. — Чимми, приготовься бежать на счет три! Раз… Два… Три! Погнали, мать его! Парень выстрелил еще раз и бросился вслед за тобой, периодически оглядываясь. Фура почти поравнялась с вами, еще чуть-чуть и… – Т/И, осторожно! — Пак в прыжке толкает в сторону, а сам как-то неестественно дергается и падает в грязь. Чимина таки подстрелили. В этот момент твои разум и чувства разделились на две половины: от зрелища сразу эмоционально отупела — сказался шок. Хотелось упасть рядом и прижать к себе, зовя по имени и горько рыдая, пока мусора не вышибут мозги пулей в лоб. Но разум и на этот раз взял все в свои руки, подключив редко дающий о себе знать инстинкт самосохранения, который в свою очередь, активизирует недюжинную силу в человеческом теле, помогающую выжить. Рывком хватаешь парня за шкирку, тянешь к дороге, словно трактор — мимо едет, к счастью, на приемлемой скорости фура, и хватаешься за боковой поручень кузова, изо всех сил втаскивая Пака вслед за собой. Благо он захватился тоже за что-то и, наконец, вкатились внутрь — вслед за вами со свистом пуль опустился тяжелый полог. На несколько минут от перенапряга теряешь сознание, но волнение за жизнь Чима все же возвращает в реальность. Ползешь к нему, не чувствуя ног от усталости и страха — и встречаешься с его взглядом. Он жив. Слава Богу. — Ты как? — хрипишь, приподнимаясь перед ним на коленях. — Нормально, — дышит часто, весь грязный, левая рука полностью в крови, — пуля застряла в плече, судя по ощущениям. Если так, то жить буду, — усмехается, обнажая слега красные от прокушенной губы зубы. Пристально осматриваешь бандита — действительно, плечевое ранение. Достаешь из рюкзака перекись с бинтом, благословляя свою привычку брать всегда их с собой на всякий пожарный. Обрабатываешь рану — Чимин шипит, морщась от боли, закусывает и без того раненую губу, чтоб не издавать лишних звуков. — Как приедем куда-нибудь в город, достану пулю сама. В больнице сразу повяжут, — он угукает, смотря в стену, приходя в себя постепенно. Затыкаешь рану как можешь, отрываешь кусок от футболки и вытираешь с лица парня грязь, пот и кровь. Смотрите друг на друга, не в силах поверить, что опять выжили. — У тебя тоже кровь, — шепчет, проводя большим пальцем по щеке. Видимо, след от выстрела долго кровоточил. — Пуля прошла по касательной, пустяки. — Ты опять меня спасла, хотя благоразумнее было оставить. — А ты спас меня, — улыбаешься, прижимаясь щекой к его щеке, — хотя легче было податься в бега без прицепа. Он тихо смеется, гладя здоровой рукой по волосам, целует в висок, долго молчит. — Т/И, слушай… Я думаю, нам нужно расстаться. Поднимаешь голову с плеча в недоумении. — В смысле расстаться? Ты что несешь, Чимми? — Обо мне знает если не весь криминальный мир, то большая его часть, а соответственно, мусора тоже в курсе. О тебе кроме нашего района, которого теперь нет, не знает никто, а это значит, что у тебя есть все шансы вернуться и жить спокойной, размеренной жизнью. Можешь забрать часть бабла и уехать в другой город, начать все сначала. Я больше не хочу из-за своего эгоизма подвергать тебя смертельной опасности. С минуту внимательно глядишь парню прямо в глаза, прежде чем, усмехнувшись, саркастично ответить: — Все сказал? Где ты видел, чтобы я хоть раз стремилась к спокойной и размеренной жизни? Если б это было так, то я и не сидела бы сейчас рядом. Я свободный человек и быть с тобой — мой осознанный выбор. Ложишься опять на плечо, утыкаясь Паку куда-то под скулу. — Да и вообще, ну куда я уйду, а, Чиминни? Я ж люблю тебя больше жизни. Бандит вздрагивает и оттягивает назад твои волосы, чтобы видеть лицо. — Что ты сказала? Ласково улыбаешься и уже ему в губы повторяешь: — Я люблю тебя, Пак Чимин. И всегда буду рядом с тобой, что бы не произошло. Наверное, впервые за все время вашего знакомства нежно целуешь, аккуратно гладя затылок — и он отвечает также, пусть несколько угловато от непривычной для себя ласки, ибо всегда отдавали предпочтение жестким, страстным и безудержным играм. Запускает пятерню в волосы, прижимая к себе, прикасается губами к щекам, векам, скулам, шее, ключицам — словно видит их в первый раз. Мягко проводишь языком по кадыку, чертишь носом по венам дорожку, запечатлевая поцелуй где-то чуть ниже уха. Чим начинает дышать чуть чаще, легонько сжимая в кулаке волосы — возбудился. Осторожно расстегиваешь ширинку, выпуская на волю разгоряченную плоть и медленно насаживаешься, неторопливо двигаясь, глядя Паку прямо в ночные глаза. Сама не заметила, как влюбилась в этого нахала, поэтому и для тебя в том числе признание в любви было шоком, ибо шло оно не от головы, но от сердца. С ума бы сошла, если б он умер, не выдержишь, если что-то с Чимином случится. А потому должна лично оберегать, присматривать и заботиться, ведь только с тобой парень иногда может позволить себе расслабиться, выпустить наружу маленького, недолюбленного ребенка, которого страшно хотел защитить от угрюмого мира, а в итоге превратился в преступника. Слегка ускоряешься, едва касаясь губами его губ, деля с ним одно дыхание на двоих, оглаживая острые, точеные скулы. Твой. Только твой Пак Чимин и больше ничей. Никому не отдашь. Всех убьешь за него, если понадобится, мир перевернешь вверх ногами с помощью точки опоры*, лишь бы он был в порядке. Чувствуешь по выражению лица, что еще немного — и парень кончит, а потому слезаешь с бедер и доводишь до оргазма ртом, собирая в себя всю солоноватую жидкость, как обычно. Странность, но это ваш первый нежный и чувственный секс, которому поспособствовала такая ужасная обстановка — и правда пара сумасшедших, похожих как две капли воды. Вам просто суждено вечно быть вместе. — Я тоже люблю тебя, Т/И, — шепчет, целуя в ухо, отчего по телу разливается приятное тепло, — и всегда буду любить, что бы не произошло. Достает из заднего кармана в каплях грязи помятую пачку, и раскуриваете последнюю сигарету на двоих, несясь в фуре навстречу неизвестному будущему.