Аромат скромности

За окном мелькали прохожие и давно проснувшийся город. Вид спереди же никак не менялся, только если машина не поворачивала в сторону или не перестраивалась на другую полосу. Звездоцап устало выдохнул, бросив взгляд на ярко-красный цвет светофора. Эта ночь была особенно тяжелой, но дела с утра пораньше никто не отменял. И, не имей он свое дело, может подобное и могло сломить. Но точно не Звездоцапа. Привыкший к подобной усталости и сбитому режиму сна. Однажды, может, научиться составлять все планы и ложиться спать вовремя, без ночных приключений, но тогда жизнь превратиться в обыденную серую массу. Он этого совершенно не хотел. Как говорится: «На том свете все отдохнем». А сейчас стоило брать от жизни все, пока старость не поставит ограничения по действиям. В салоне негромко играла музыка, пока ее не приглушил телефонный звонок. Мужчина перевел взгляд, отвечая. — Чего тебе, Частокол? — А где «Привет»? — обиженно спрашивает парень, но это был скорее риторический вопрос. — Сегодня у Горелого ведь первый самостоятельный день. — Спасибо, что напомнил, кэп, — беззлобно фыркнул Звездоцап, перестроившись на третью полосу. — Мы с ним проработали вместе два дня и успели хорошо подружиться. Удивительно, но он тот самый редкий экземпляр, который пришелся мне по душе, — без тени фальши проговаривает Частокол, чем-то громыхнув на заднем фоне. — Он отсидел два выходных и сейчас один работает. — Я рад, что он тебе пришелся по душе. Неужели нашелся тот, с кем ты можешь работать. Я уже порядком подзадолбался искать тебе коллегу, — выдохнул мужчина и в следующую секунду некрасиво выругался. Он недовольно стиснул зубы, гневно глядя на машину впереди себя, которая решила резко затормозить, отчего чуть не создала место аварии. — Скажешь кому-нибудь — язык отрежу. По ту сторону раздался смешок. — Так вот, к чему я все это говорю и в целом мой звонок. — Я внимательно слушаю. — Ты сейчас куда едешь? — Документы завозил. Сейчас может домой или так куда за город. Не решил еще. Жена все равно на работе, дети по школам, — безразлично отвечает Звездоцап. — Хочется спокойствия, одиночества. — В общем, у меня есть к тебе просьба, — проговорил Частокол, выжидая буквально пару секунд тишины. — Мне нравится Горелый и я хотел бы, чтобы он здесь работал. Но, Звездоцап, думаю ты сам не дурак и видишь какой он. Зажатый, скромный, стеснительный, напуганный. От него так и исходят ноты неуверенности, речь порой заплетается, он не способен преподнести аромат также сладко и страстно, как это делаем мы. В тот второй наш совместный день мы потеряли порядком не один десяток покупателей. — Ближе к делу, Частокол. — Попробуй раскрепостить его, Звездоцап. Сблизься с ним, раскрой спящую натуру. Покажи ему, что в этом нет ничего страшного. Надели недостающей уверенностью, сними маску скромности. Горелый не может брать харизмой. — Но может взять знаниями, — задумчиво произнес Звездоцап, перестроившись вновь на вторую полосу. — Именно, — согласился Частокол. — Никто, кроме тебя, не сможет это сделать лучше. Ты — единственный, кто способен на это. Он пока боится тебя. И не только, как начальника, но и как мужчину, как человека в целом. Я заметил уже. Мы с ним подружились, неплохо сошлись и он стал более открыт, менее стесняется при мне продавать и знает, что в ответ не получит осуждение. Но я, как друг, мало чем могу помочь. Тем более, вам нужно перейти на дружеский лад общения, иначе он еще больше замкнется в себе. Звездоцап, я прошу тебя. — Я тебя услышал, Частокол, — вздохнул в ответ мужчина. — Ты хочешь, чтобы Горелый остался и при этом чувствовал себя комфортно в моей компании. Но это будет не просто. С тобой мы быстро нашли общий язык, Горелый же недосягаем. Спрятан словно за какой-то невидимой решеткой, которую никак не обойти. И нужно искать лазейки, чтобы подобраться к самому сердцу. К самому уязвимому месту. Но для этого нужно хорошенько покопаться в его прошлом, чтобы понять, откуда растет корень проблемы. — Я уверен, ты справишься, — ответил парень, вновь что-то уронив. — Да твою ж налево!.. Звездоцап, из того, что я выяснил в ходе разговора с ним, он боится выглядеть глупо или сказать что-то не то. А также его чертовски смущает, что ты начальник. У тебя есть сила, авторитет. Поэтому он может по началу умоляюще смотреть на тебя в надежде на помощь. Но ему надо открыться. — Хотел бы я сказать тебе причину по которой взял его, а не сразу выставил за дверь, — тихо пробурчал мужчина, что Частокол даже не расслышал, и высмотрел свободное место на парковке. — Не позволь страху стать причиной ухода, — с этими словами Частокол отключился. Просьба этого парня была ясна, как сегодняшнее голубое небо лишь с жарким солнцем на нем. Звездоцап смотрел на дорогу перед собой, не спеша доставая ключи. Разбить скорлупу, в которую спрятал себя Горелый, и пробиться через защитную броню будет той еще задачей. Но, Звездоцап не был бы успешным бизнесменом, если бы его могли сломить такие мелкие проблемы. И не таких раскрепощал. Мужчина усмехнулся себе под нос. Конечно, там немного иначе были ситуации, но какая разница. Он покидает машину, следуя в сторону торгового центра. Часы показывали час дня. Звездоцап переступил порог, устремив свой путь к собственному магазину. Стойка закрывалась логотипом на стеклянной двери, поэтому высмотреть Горелого практически не было возможности. Он открывает дверь, и юноша в тот час же подскакивает со своего места, удивленно расширив глаза. Искорки страха проскользнули в них, а сам Горелый заметно стал нервничать. — Здравствуйте, — как-то скомкано говорит он. — Привет, — кивнул в ответ Звездоцап, заходя к нему за стойку. — Я не буду смущать тебя своим присутствием? — Да как Вы можете? — проговаривает Горелый, садясь обратно на стул. — Я слышал, ты сошелся с Частоколом. — Да, он хороший парень. Помог получше во всем разобраться. — Как в целом день? В ответ Горелый тихо поджал губы, глядя куда-то в пол. Было заметно, как напряглись его плечи. «Будь здесь Частокол, день был бы очень удачным. Но здесь я. И я упустил не одну продажу». Звездоцап тихо выдохнул, вдаваясь в размышления. Юноше не надо было отвечать, все было и так понятно по его поведению. Сейчас стоит быстро сообразить, как завести новый диалог и попробовать растормошить Горелого, посмотреть со стороны. И, как назло, ничего путного не лезло в голову. Звездоцап невольно хмурит брови, осматривая магазин, и снова остановил свой взгляд на юноше. От него так и исходила аура защищенности. Горелый поставил между собой и мужчиной барьер, через который так просто не прорвешься, как и не перепрыгнешь. Одним лишь словом сделать трещину будет недостаточно. Конечно, барьер можно обойти, но тогда есть вероятность наткнуться на новое препятствие. Горелый в своем роде был открытой книгой, который выражал свои эмоции и чувства, не умея это полностью скрывать. И одновременно даже в этой книге были страницы, которые не так просто прочитать. — Хорошо, давай поиграем? — решил, наконец-то, Звездоцап. Идея звучала весьма глупо, но других вариантов он не видел. — Во что? — настороженно спросил Горелый, поднимая голову. — Каждый назовет по одному положительному и отрицательному качеству друг друга. Данная игра несла за собой довольно скрытый мотив, который не сразу был понятен. Благодаря этому, можно научиться оценивать и даже анализировать людей, заострять внимание на каких-то их качествах, лишь по внешнему виду определить, что это за личность перед тобой. В такие моменты мы не просто одариваем человека своим вниманием и взглядом лишь на долю секунды. Про себя мы проводим своего рода анализ, делая определенные выводы. И можем даже выделить, что нам больше всего понравилось, какая черта успела зацепить и вдохновить, а какая наоборот — вызвала отвращение. Со стороны руководства это был хороший повод оценить человека по его внешним данным, действиям и речи. Когда кто-то говорит, лишь по одним фразам можно понять, насколько этот человек уверен или зажат в себе, по глазам можно определить скрытую сторону, найти ответы на неотвеченные вопросы. Благодаря этой маленькой игре мы заставляем себя лучше рассмотреть человека и понять, что он из себя представляет. И таким образом мы становимся на шаг ближе к обществу, к людям. Не замечаем, как располагаемся по отношению к кому-то. — Ох, ну, даже не знаю. — Все очень просто, — тихо усмехнулся мужчина. — Ты привлекательный, Горелый, но не уверенный в себе. От подобного высказывания юноша оживился, чувствуя себя крайне неловко. Дожили. Собственный начальник отвешивает комплименты. Хотя, это ведь правила игры. Горелый в миг ощутил себя крайне неловко. «Господи, о чем я думаю? Это точно нервное». — Твоя очередь. — Ам… ну… Даже не знаю, — скромно произносит он, пытаясь собрать все мысли воедино. Положительных качеств мог назвать уйму, а вот отрицательного — ни одного. Для него мужчина предстал идеальным, без лишних изъянов, каких-то пагубных привычек или черт характера. Настолько прекрасным, что в это невозможно было поверить. Складывалось ощущение, что юноша попал в сьюшный мир, где все прекрасны и изумительны, без отрицательных качеств. — Да ладно тебе, это может быть что угодно, — не сдавался Звездоцап. Ему удалось вывести Горелого на разговор, так нельзя позволить этому диалогу опять свернуться. — Допустим, может тебе не нравится моя прическа? Или то, как я одеваюсь? — Что? Да как я вообще могу судить Вас по таким мелочам? У каждого ведь свой вкус и стиль, — моментально вспыхнул Горелый. — Я не имею право осуждать Вас за ваш же выбор. — О, первая эмоция, — воодушевился мужчина. — А может… ты против татуировок? — Не в этой жизни, — ответил он, а лицо озарила легкая, но такая скромная улыбка. Столь невинная, как и сам юноша. Звездоцап от неожиданности даже замер, пытаясь собрать обратно все раскинутые мысли. — Мне очень нравится Ваша татуировка. Она шикарная. Отвесив комплимент мужчине, Горелый повторно смутился. Было даже не по себе. Ещё вчера он говорил, что никогда в жизни не скажет это вслух, а уже сегодня нарушил свое же обещание. Звездоцап же прикусил язык, чтобы не произнести одну из фраз вслух. «Так я точно заставлю его смутиться еще больше». Он внимательно наблюдал за юношей, не выдавая себя абсолютно никак, умело маскируясь. Звездоцап обнаружил, как легко в целом смутить Горелого, достаточно даже просто заставить его перешагнуть через себя и произнести в слух то, что никогда бы не сказал. Юноша с трудом скрывал свои эмоции, а легкий румянец выдавал волнение. Поэтому, он лишь произнес: — Отлично, мы нашли положительное качество — татуировка. Теперь Горелый не смог сдержать смеха. Такой искренний, тихий и одновременно неуверенный. Во взгляде проскользнули оживленные искорки, а сам юноша словно выглянул из-за барьера, который построил. Смотрел неуверенно, сжимая стену пальцами, но какая-то надежда блеснула в этом взгляде. Звездоцап подпер голову рукой. «Ты не такой, как все. Ты какой-то другой. Но что в тебе такого особенного, Горелый?» Конечно, в первую очередь все это делалось, чтобы сдержать слово перед Частоколом и в целом позволить Горелому раскрыться, подобно закрытому бутону. Но что-то в этой скромности было притягательное. Горелый не спешил так быстро сбрасывать свою маску. Видно, что это и вовсе часть его характера. Эта черта, которую редко заметишь за кем-то еще. Эта доброта, наивность и вера во все хорошее. И этот страх, который заставляет сидеть смиренно и даже не пытаться куда-то двигаться. Именно эта закрытость, отстраненность и сложность вызывала неподдельный интерес у Звездоцапа. Горелый был не из тех, кого можно было за пару фраз и действий достать из защищенной оболочки. К нему нужен был осторожный подход, обдумывание и взвешивание своих слов и действий, иначе птенчика можно было запросто загнать обратно в скорлупу. И мужчина хотел раскрыть весь скрытый потенциал Горелого, посмотреть, насколько он прекрасен изнутри также, как и снаружи. Что скрывает под этой оболочкой. «Никогда бы не подумал, что буду так заинтересован в подобном». — Горелый, как часто тебе делают комплименты или выделяют какое-либо хорошее качество в тебе? — вдруг спрашивает Звездоцап, проведя пальцами по подбородку. Щетина приятно кольнула подушечки. — Мама всегда, — ответил Горелый и призадумался. — На работе не особо были откровенны. Говорят одно, а за глаза — другое. Да и я как-то никогда не уделял этому особого внимания. Вокруг всегда кружили пчелками парни выше, увереннее, красивее. Всякие хулиганы или альфа-самцы. Все те, кого привлекали девушек. Я никогда не был в их числе. — Но в тебе столько положительного. — Неужели? — Да. У тебя изумительные красивые глаза, добрая и наивная душа, сам ты ростом не велик, но это только украшает. Эти непослушные волосы, которые придают некую изюминку. Такая скромная и чертовски обаятельная улыбка, — без тени стеснения проговорил Звездоцап, не спеша скользнув взглядом по Горелому. За эти короткие пару минут он обнаружил, что юноша не смотрит ему прямо в глаза дольше двух секунд. Будто стесняется, или боится. Горелый сразу опускал взгляд или отводил, рассматривал магазин. Но даже этого хватало, чтобы мужчина мог высмотреть ответы на те вопросы, на которые Горелый мог не отвечать. — Откуда столько уверенности? — осторожно уточняет Горелый, бросив короткий взгляд на Звездоцапа. Было заметно, что слова начальника сильно смутили его. Юноша совсем не ожидал услышать подобное. И явно был не готов к таким комплиментам. Но почему-то было приятно. «Неужели я и правда такой привлекательный? Верится с трудом». — За тебя говорят твои глаза. Ты знаешь, что в них способна отражаться душа? Мне необязательно ждать ответа. Твой взгляд говорит сам за тебя. Горелый тихо выдохнул, словно боялся, что этот выдох будет лишним и все только испортит. — Дай мне свою руку. Звездоцап протянул к нему свою ладонь, и взгляд юноши в панике забегал по всему, чему только можно было. Он «оторвал» руку от собственных коленей, и сжал пальцы в кулак, не решаясь взять начальника за руку в ответ. Горелый чувствовал, как от волнения и нервов бьется сердце в груди. «Просто дотронься. Дотронься. Ну же! Просто дотронуться… Почему так сложно?». Необязательно уметь читать мысли, чтобы понять, в каких сомнениях терзается юноша. И Звездоцап все понимал только по взгляду. Горелый поднял руку на уровне грудной клетки, но так и не отважился положить ее в ладонь мужчины. Звездоцап терпеливо смотрел на него. Сколько эмоций сейчас одолевают юношу, сколько мыслей. Сомнение, страх, неуверенность, принуждение… Все это смешивалось. Звездоцап одной своей просьбой выбил Горелого из его привычного образа, заставил путаться в сомнениях. — Горелый? Но Горелый молчал. Он шумно вздохнул, явно пытаясь пересилить собственный страх. «Частокол был прав. Он и правда чертовски боится меня. И настолько не уверен в себе». Звездоцап выжидает буквально еще минуту, и хватает юношу за руку. Горелый от неожиданности продрогнул, испуганно глядя на начальника и боясь пошевелиться. Звездоцап и сам не нашелся, что сказать, проведя большим пальцем по костяшкам. Ладонь отдавала теплом, а сама кожа была на ощупь мягкая и такая нежная. Легкое прикосновение вызвало противоречивые чувства даже у самого Звездоцапа. Он не спеша отпускает ладонь Горелого, все еще ощущая подушечками пальцев эту мягкость. — Прости, я не должен был. — Все нормально, — поспешил заверить Горелый. — Было страшно? — осторожно спрашивает Звездоцап, не сводя с него взгляд. — Нет. — Но ты позволил схватить себя. А не должен был. Я сделал это против твоей воли. — Отвергают только то, что неприятно. Я не был против. Он бросает на мужчину неуверенный взгляд, как в магазин заходит сразу трое покупателей. Звездоцап сделал шаг в сторону, позволяя Горелому занять место у стойки. Плечи юноши в миг напряглись, а в голову полезли мысли: «Я не должен оплошать. Не должен». — Добрый день, я бы хотела что-нибудь свежее. Но с отдаленной нотой сладости. — Добрый день, — растерянно отвечает Горелый, начиная даже слышать собственное сердцебиение. Он в панике смотрит на девушку, рядом с которой стоял парень, и выдвигает одну из полок с тестерами. Звездоцап наблюдал со стороны, но от него не ушел наполненный страхом и ужасом взгляд юноши. «Боится ошибиться при мне. Неужели я настолько страшен?» Горелый нервно смотрел на флаконы тестеров, голова пошла кругом. Захотелось просто исчезнуть. — Бери Живанши, «Ангел и демон», — подал голос Звездоцап, понимая, что ситуацию надо спасать и срочно. Горелый еще не был готов продавать в его присутствии в отличии от Частокола. «Если я не смогу пробиться к нему друзья, будет только хуже». Горелый покорно достает названный тестер и протягивает блоттер девушке. Лишь по взгляду Звездоцап увидел множество сомнений и противоречий, и она протянула бумажку своему парню. Мужчина мягко схватил Горелого за руку и талию, отодвинув в сторону на растерзание другому покупателю, который явно знал за чем пришел. Действие было весьма быстрым и мимолетным, юноша даже не успел сообразить, что произошло. Лишь легкое прикосновение еще ощущалось в области руки. — Живанши, «Ангел и демон» очень интересная цветочно-восточная композиция, скажу я вам, — начал говорить Звездоцап, а уголки губ растянулись в легкой открытой улыбке. Девушка устремила свой взгляд на мужчину, заражаясь этой уверенностью, и была открыта к тому, чтобы слушать. Он еле удержался, чтобы не усмехнуться. — Пленительный и загадочный аромат, в котором умело балансирует свет и тьма. Утонченный, манящий и несущий за собой харизму. Его обладательнице подчеркнет уверенность, ослепит своим соблазном любого. И вы еще лишний раз спросите себя: это любовь нежного ангела или попадание в иллюзии дьяволицы? Раскрывается аромат по началу легкой совсем отдаленной цитрусовой нотой, которая плавно смешивается с клюквой, отдаваясь кислинкой. Словно два противостояния, которые окутывают свою носительницу, выделяя ее уникальность. Мята с чайным листом приглушают чрезмерную сладость ванили, позволяя ей выделяться легким приятным отголоском, наделяя вас соблазном. Приятный шлейф, который никого не оставит равнодушным. — Потрясающе! — не смогла скрыть своего восхищения девушка. — Значит его? — уточняет парень. Девушка лишь быстро закивала, явно находясь еще под впечатлением. Как только они покинули магазин, Горелый неуверенно глянул на мужчину. Тот не удостоил его взглядом, и пометил в тетради сегодняшние продажи. — Горелый! — рыкнул тихо Звездоцап, переводя взгляд на испуганного юношу, который покрылся мелкой дрожью. — Что это было сейчас? Частокол сказал, ты вполне неплохо работаешь с покупателями, а сейчас я вижу это. — Я-я… Я-я-я… Простите, — только и смог вымолвить Горелый, опуская голову. Было страшно. С Частоколом же было куда проще. С ним чувствовалась легкость, никакой скованности. Полное доверие и расположение к себе. Но и Частокол не начальник, которого можно бояться. Он не способен тебя уволить. Звездоцап потер глаза, громко бросив ручку на стойку. Юноша от неожиданности даже отступил назад, глядя куда-то в сторону, и сложил руки перед собой. От мужчины не ушло, как нервно он теребил пальцами между собой, словно провинившийся школьник. От Горелого так сильно исходил страх. «Он и правда боится меня. Боится не подойти, быть уволенным, осужденным. Что же такого у тебя произошло в прошлом, что ты так боишься ошибиться, чтобы стать лучше? Почему пытаешься быть тем, кем не являешься?». Звездоцап делает шаг и не сильно обхватывает пальцами подбородок Горелого, заставляя посмотреть на себя. Юношу хватило на пару секунд прямого взгляда. — Горелый, я чувствую, как ты боишься меня. И боишься сделать ошибку, — начал неспешно мужчина, стараясь подобрать правильные слова, чтобы окончательно не закрыть его от себя. — Но на ошибках мы учимся. — Я не думаю, что подхожу сюда. Я не уверен, — почти шепотом проговорил Горелый, чувствуя себя разбитым. Он не смотрит на Звездоцапа. Не осмелится. Звездоцап же в ответ тихо выдыхает, словно обдумывая слова юноши, и отпускает. Он снова протягивает ладонь. — Возьми меня за руку. Горелый вновь ощутил эти противоречивые чувства внутри. Снова страх. Неуверенность. Желание просто убежать и больше никогда не возвращаться. Почему же нужно набираться столько сил, чтобы банально вложить свою ладонь в чужую? От нервов дыхание юноши сбилось, стало прерывистым и сдавленным. Он сжимает и разжимает пальцы, глядя на протянутую ладонь. Звездоцап же отметил про себя, что вполне готов ждать столько, сколько потребуется. Он смотрит на терзающегося сомнениями Горелого, который, сделав глубокий вдох, прытко вложил свою ладонь. — Ну как, страшно? — Нет, — шепотом отвечает юноша. Звездоцап не сильно сжимает столь юную ладонь, чувствуя легкую дрожь по всему телу Горелого. — А теперь слушай, — не сильно громко начал Звездоцап, ощутив, как Горелый сжал его ладонь. — Ты никогда не станешь лучше, если будешь вечно бегать от проблем, бояться совершать ошибки. Бояться осуждения и не пробовать, не пытаться. Избавиться от всех твоих качеств будет не просто. Будет тяжело. Но некоторые из них можно обыграть в свою же пользу. Очаровать скромной улыбкой, но при это уверенно предложить аромат. Поверь, сразишь наповал любого. Горелый слабо улыбнулся, глянув на мужчину. В этот раз он отвел взгляд не сразу, но все же отвел. — Сегодня ты стал на крохотный шаг ближе к избавлению от собственных страхов. Ты смог взять меня за руку, и ощутил легкость. Ты сделал это. Ты молодец, — продолжил говорить Звездоцап, накрывая ладонь юноши второй рукой, тем самым словно желая уберечь и спрятать. — Путь к изменению, путь к высоте лежит через множество проб и ошибок. И особенно через перешагивание через себя. От избавления от собственных страхов. Все это связывает тебя не только по рукам. Это связывает полностью всего тебя. Я не хочу, чтобы мое присутствие вызывало у тебя страх ошибиться и быть осужденным. Я хочу, чтобы ты не боялся пробовать и не стеснялся спрашивать. Я хочу, чтобы ты боролся с самим собой. Только так ты сможешь выйти на новый уровень, сдвинуться с мертвого старта. Горелый молча слушал, чувствуя внутри некое тепло. Оно было похоже на зарождавшуюся надежду. На поддержку. На так недостающую уверенность. Но более отчетливо ощущался морозный холод. Это был страх. Ненависть к себе. Вечная паника. Горелый неосознанно сжал сильнее ладонь Звездоцапа, словно испугался собственных мыслей, и поджал губы. Мужчина говорил красиво, вселял уверенность, но этого было мало. В юноше было слишком много противоречий, чтобы вот так взять и измениться. Он не мог в силу своего характера вырваться из кокона, которым окружил себя, отправиться в свободный полет. Не готов и вряд ли когда-нибудь будет. — Горелый, ничто не делается сразу. Моментально. — вновь нарушил тишину Звездоцап, прекрасно понимая страхи Горелого. Он отметил про себя, что как только юноша начинает испытывать переживание и сильные эмоции, то не способен скрыть это от остальных. И мужчина легко читал Горелого по одному взгляду и поведению, по этому сжатию ладони, легкой дрожи. — Мы делаем это через маленькие шаги. Постепенно. Не спеша. И пока ты сам не захочешь, никто не сможет тебя заставить. Абсолютно никто. Боль, подобно булыжнику, сдавила грудную клетку, срывая с уст тяжелый выдох. Почему-то Горелому захотелось плакать, но что-то мешало. Словно не хватало последнего пазла, чтобы заставить слезам покатиться по щеке. Он не знал, что ответить, кроме своих опасений и сомнений. — Почему ты боишься ошибок? Что такого было в прошлом, что ты так опасаешься пробовать? — спрашивает Звездоцап, пытаясь вывести юношу на диалог. — Осуждения. — кратко ответил он. — До того, как я пришел сюда, я работал в книжном. Но не в одном. Я сменил порядком три магазина, и вроде нашел свое место… но нет. А до этого был опыт в продуктовом. Неудачный. В хозяйственных товарах. Если делал ошибку — начальство сразу же опускало тебя. Ругало, лишала премии. Я боялся совершить очередную ошибку, потому что знал, что это никому не понравится. Это никому не по душе. В ответ будет сыпаться осуждение, что ты что-то не знаешь, что ты много о себе возомнил, что ты слишком глуп. Я не хочу выглядеть в Ваших глазах также низко, как в их. Я не хочу ошибиться и потом услышать слова осуждения. Не хочу, чтобы ваш выбор заставлял сожалеть. — Ты пришел ко мне не для того, чтобы я тебя здесь окончательно загнобил, — вздохнул Звездоцап, наконец-то, узнав корень проблемы. Подружиться после стольких печальных опытов будет не просто. — Я тебе не государственное предприятие. Я в первую очередь думаю о своих работниках, как о людях, а не о рабочей силе. И хочу, чтобы ты чувствовал комфорт, работая у меня. Но он не ответил. — Ладно, иди. Как придёшь в себя — возвращайся. Горелый не стал спорить и зашел за стену, прижимаясь к ней спиной. Он медленно спустился на пол, поджимая под себя ноги, и уткнулся лбом в колени. Неприятный ком горечи застрял в горле, отчего Горелый прикусил нижнюю губу. Так страшно никогда еще не было. Но почему тогда не покидает чувство растерянности и досады? Почему так хочется плакать? Горелый не мог понять себя, вновь и вновь прокручивая в голове слова мужчины. Тело мелко задрожало, и юноша прикрыл рот ладонью, прижимаясь затылком к стене. Он больше не мог себя сдерживать. Голос Звездоцапа был слышен также отчетливо, как если бы он стоял рядом. Очередные покупатели. А затем раздался его смех. Горелый на мгновение даже забыл о собственной печали, позволяя последней слезе скатиться по щеке, и поднял голову, будто мужчина мог находиться здесь. Он впервые слышит, как Звездоцап смеется. Так низко, с легким рычанием. Но так приятно на слух. В кармане завибрировал телефон, отвлекая окончательно Горелого от дурных мыслей. «Как ты там?» Тоска сменяется удивлением. Это был Частокол. «Плачу в подсобке, а что?» «Надеюсь, это шутка?» «Конечно, Частокол. Со мной весь день Звездоцап.» «Не обижает?» «Все окей, не волнуйся.» «Хотел тебе кое-что предложить…» «Не томи.» «Не хочешь составить мне сегодня компанию и выпить?» «Если только не сильно, мне на работу завтра.» «Тогда жду.» На лице Горелого заиграла легкая улыбка. Он не был ярым фанатом алкоголя, но раз в месяц можно было позволить себе отвлечься. Позволить столь вредной обжигающей горло жидкости разрисовать мир цветными красками, забыть о печали. Следом раздается телефонный звонок, заставляющий сердце юноши быстро забиться в груди от неожиданности. Он недовольно закатил глаза, выдохнув. Так и до инфаркта недалеко. — Брат, привет, — раздался довольный голос Ячменя. — Ты адекватный, нет? — фыркнул в ответ Горелый и чуть понизил голос. — Я на работе с начальником. — Прости, хотел лично сообщить, а-то ты вечно пропадаешь из сети, — тихо усмехнулся парень. — Я через день приезжаю к тебе в страну по делам. Сердце Горелого забилось пуще прежнего, а «снять» с лица счастливую улыбку уже не было возможности. Он ранее никогда не видел Ячменя. Их связывало только общение в интернете. — Да ты шутишь? — Как я могу, брат? Горелый сделал глубокий вдох и выдох, пытаясь успокоить самого себя от нахлынувших чувств. «Неужели мы наконец-то увидимся?» Эта мысль согрела тело и разум, самую душу. Как же давно Горелый грезил об этом, мечтал, представлял. Как же всей душой желал встретиться с тем человеком, который постоянно оказывает поддержку, заботится и ответит в любое время суток. Человек, без которого он просто никак не может представить свою жизнь. Ячмень был до безумия дорог юноше. И пусть между ними порой и бывали серьезные скандальные ссоры, но Горелый, несмотря ни на что, ценил Ячменя. И теперь судьба предоставила шанс им увидеться. В живую. — Я так счастлив, брат. Господи, как я счастлив, — не скрывал своего счастья Горелый. — Я тебе позвоню, как буду в городе. Ожидай, — улыбнулся по ту сторону Ячмень. — Пока. Он отключается, оставляя юношу с теплым чувством в груди. — И кто уже поднял настроение моему мальчику-зайчику? — раздался голос Звездоцапа, который уперся рукой в стену. Горелый вздрогнул. Сегодня, видимо, все решили вдоволь напугать его или заставить сердце остановиться от неожиданности. Но вот кого не ожидал Горелый сейчас увидеть, так это Звездоцапа. — Да так, брат приезжает. Он посмотрел перед собой, чувствуя себя странно. «Мальчик-зайчик… Так глупо.» Но вслух, конечно, ничего не произнес. Нужно время, чтобы привыкнуть ко всему этому отношению. Ведь это и правда было непривычно. Столько заботы и внимания, добрых советов. Как бы юноше хотелось знать истинные цели, которые преследовал мужчина. Невозможно же просто так что-то делать. Звездоцап остановился напротив Горелого и присел. — Готов работать дальше? Я не буду тебя смущать и поеду по своим делам. — Простите, я не хотел ставить Вас в неловкое положение. — Тебе нужно время, я все прекрасно понимаю. Он поднимается, бросая на Горелого последний раз взгляд, и покидает магазин. Торговый центр так и кишел людьми. Звездоцап покрутил головой, отгоняя ненужные мысли, и последовал прочь. Парковка в вечернее время суток была практически полностью забита. Мужчина без труда находит собственную машину, и садится на водительское сиденье. Прежде, чем завести ее, он вдается в легкое раздумье, вспоминая все, что произошло за день. Все эмоции и переживания Горелого, дрожь и беспокойство, скромная улыбка и открытый взгляд. — Что же мне с тобой делать, Горелый? Как мне подступиться к тебе, мой мальчик-зайчик? — тихо проговорил Звездоцап, глядя куда-то вперед, находясь в собственном каком-то мире. — С тобой будет чертовски трудно. Не будь у меня своих секретов, ты бы и дня здесь не проработал. Но как мне подружиться с тобой, если ты сам этого не желаешь?