Аромат скромности

Ночь вышла беспокойной. Горелый крутился с одного бока на другой, сжимался в клубочек и обратно раскрывался в «звездочку». Произошедшее в офисе решило заиграть новыми красками в виде воспоминаний, заставляя тело мелко дрожать от призрачного предвкушения чего-то. Юноша тяжело выдохнул, прячась чуть ли не с головой в белый мягкий плед. При малейшей мысли о Звездоцапе сердце отдавалось ритмичным стуком: тум-тум, тум-тум. В такой кромешной тишине Горелому даже казалось, что эти стуки и вовсе звучат в ушах. Стало тяжело дышать. — О чем я только думаю… — безнадежно прошептал Горелый, приоткрыв глаза. — Выйди из моих мыслей. Из моих воспоминаний. Но эти просьбы не могли быть кем-то услышаны. Горелый сам неосознанно желал вспоминать это раз за разом, испытывая мелкую дрожь. Прикосновения Звездоцапа были осторожными, еле чувственными, но, казалось, такими нежными. Под такой хаос спутанных чувств и эмоций он умудрился заснуть. На утро попугай не смог умолчать и пару раз негромко чирикнул, наблюдая внимательно за своим спящим хозяином. Горелый и ухом не повел, продолжая находиться в своих сновидениях. Столько разного успело присниться за последние десять часов, что из всех событий можно было бы написать полноценную книгу. Джек не спеша перебрался к зеркалу, глядя в собственное отражение, и начал тихо щебетать себе под нос. Весьма приятный и такой мелодичный звук наполнил комнату. Горелый все же выходит из царства Морфея, нехотя открывая глаза. Он тянется к телефону, глянув на время, и устало выдохнул. Ночь вышла исключительно беспокойной, и юноша не очень хотел предаваться вновь воспоминаниям. «Хватит уж…». Сегодня был заслуженный выходной, и Горелого этот момент не мог не порадовать. Конечно, после вчерашнего, хотелось посмотреть на Звездоцапа и обсудить всю эту ситуацию, но с другой стороны — он чертовски стеснялся и вовсе поднимать столь щекотливую тему. Джек продолжал сидеть у зеркала, иногда поглядывая на лежащего в кровати юношу. — Не могу же я любить его, — проворчал Горелый, садясь на кровать. Мягкий матрас скрипнул под тяжестью тела. — Тогда что происходит внутри меня? Звездоцап… — он шумно выдохнул. — Хотел бы я знать. Юноша тянется к телефону, пролистывая контакты. Их было не так много, поэтому он листал их туда-сюда, бездумно глядя в одну точку. Палец остановился возле контакта «Огнезвезд» и Горелый нажал на кнопку «вызов». Послышались гудки. Юноша скучающе склонил голову набок, как по ту сторону раздался раздраженный голос: — Слушаю. — О… а… э-э… — растерянно протянул Горелый, прытко прикладывая телефон к уху. — Привет? — У тебя что-то срочное? — продолжил Огнезвезд, чем-то шурша на заднем фоне. Слышно его было относительно приглушенно, словно телефон лежал на другом конце кабинета. — Извини, я отвлекаю, да? — виновато протянул юноша, ощутив себя даже навязанным. — Немного. Нам поступил звонок, сейчас попробуем проверить информацию и отследить. Может мне удастся выйти на этого дилера, — в спешке проговорил друг, схватив телефон. — Я тогда позвоню позже. — Давай, — кивнул Огнезвезд, моментально отвлекаясь на зашедшего. Буквально секундная тишина разразилась недовольным возгласом: — Нет! Я же сказал проверить адрес заброшенного склада, который находится у побережья. Там еще химический за- Горелый не успел дослушать — связь оборвалась. Юноша ощутил себя тоскливо, утыкаясь носом в колени. Осознание, что никому нет дела до него, врезалось слишком резко в голову. Горелый и ранее ощущал себя одиноким, но с каждым годом становилось только хуже. Со временем перестаешь верить в слова и фразы, в действия. Начинаешь во всем искать подвох и ложь, пытаться разгадать все это. Горелый понимал, что все друзья, которые сейчас поддерживают и говорят слова поддержки — временные. Со временем они устанут это делать постоянно. Устанут бороться с его истерией и селфхармом. Устанут слушать нытье и слезы, постоянные жалобы о самоненависти, говорить слова поддержки, лишь бы отстал. Чем ближе Горелый подпускает людей к себе, раскрывая израненную временем и поступками душу, показывает свою полную уязвимость, тем быстрее они пытаются вылезти из того мира, в который впустил их этот маленький мальчик. Начинается игнорирование, шаблонные фразы, безразличие, ложь. Сплошная ложь и льстивые речи. Горелый устал. Устал постоянно быть ненужным, никчемным. Устал резать себя, кричать от гложущей боли, впадать в агрессию и истерию, никого не слышать и не понимать. Он устал от приступов, от себя в целом. — Я хочу быть просто нужным… — еле слышимо прошептал Горелый, прикусив губу. Это было чистой правдой. Он не так давно осознал, чего так не хватает в жизни. Быть для кого-то значимым, чувствовать эту поддержку и любовь, осознавать, что человек делает все из искренних побуждений, потому что дорожит. И будет дорожить, даже когда узнает о Горелом больше. Даже когда этот мальчик будет посвящать человека в любые события из жизни, доходя до мелочей: покормил сегодня утром кота или нет. Юноше не нужны сотни людей. Достаточно одного, рядом с которым он всегда будет чувствовать себя нужным. Которому он напишет абсолютно любую жизненную ерунду и в ответ не получит: «мне нечего сказать тебе», «не будь эгоистом», «меняйся или терпи». А который найдет пару слов, чтобы поддержать разговор. Но такого человека у него не было. Горелый все чаще чувствует, как навязывается даже собственным друзьям, и пытается от них оградиться. Он видит в их словах плохо скрываемую неприязнь, которая отражается в игнорировании. Боль с новой силой осела в груди, сжимая несильно ребра. Горелый еле сдерживал подступившие слезы, чувствуя, как заходили желваки. Он стиснул зубы, пару раз моргнув, и поджал губы. Юноша много не хотел — только человека, который всегда будет интересоваться жизнью, слушать каждодневное нытье и не отвечать избитыми фразами. Горелый хотел ощутить себя счастливым и нужным со всеми своими заскоками и приступами. Из депрессивных мыслей вывел неожиданный телефонный звонок, заставляя проглотить ком горечи. Горелый шмыгнул носом, быстро смахивая слезы, и ответил. — Горелый, ты там плачешь? — раздался по ту сторону голос Частокола. — Нет-нет, я проснулся, — прытко проговорил Горелый, пытаясь подавить в себе обиды. — По голосу не скажешь. — Ты что-то хотел? — Поговорить, пока Звездоцап дела решает, — проворковал Частокол. — И ты решил позвонить мне с его телефона? — тихо хохотнул Горелый, глядя на дисплей мобильника. — Я свой оставил в машине. Не обеднеет, поверь, — безразлично отмахнулся парень. — Как поживаешь? — Серьезно, с какой целью звонишь? — Звонишь без цели, еще и ищут подвох, — обиженно надулся Частокол. — Не обижайся, Частокол. Мне редко звонят без дела, — смущенно проговорил Горелый. — Значит я буду первым, поэтому привыкай, — задумчиво протянул он, вдруг отложив телефон в сторону, отчего звук приглушился. — Ну чего ты там орешь?.. Нет, я выбросил симку сразу же… Не могу поверить, что нас отследили… — следом раздался искаженный вздох с раздражение. — И что прикажешь делать?.. Ладно, понял. — Частокол? — испуганно позвал Горелый. — Извини, проблема появилась. Звездоцап рвет и мечет, мне пора бежать, — послышался взволнованный голос Частокола. — Все хорошо? — Да, я позвоню тебе чуть позже, как утихомирятся его эмоции. Да иду я, иду! Не надо топить меня у побережья! — выкрикнул недовольно Частокол, отключившись. Горелый сам не заметил, как невольно расплылся в улыбке. Но радость была недолгой. Он вдруг вспомнил диалог с Огнезвездом, который упоминал что-то про побережье. И Частокол также затронул это слово. Неприятное чувство тревоги кольнуло в области сердца. «…она была первой, кто вел с Звездоцапом бизнес, пока он не сменил его.» — та самая фраза Частокола неожиданно всплыла в воспоминаниях, заставляя тело покрыться дрожью. — Так что же это за бизнес такой? Горелый поднялся с кровати, подходя к клетке, где пугливо засуетился Джек возле зеркальца. Он стал пытливо смотреть на хозяина, иногда поворачивая голову на пару миллиметров в сторону. Во взгляде, казалось, и вовсе читалась заинтересованность. Это вызывало легкую улыбку у юноши. Хоть кто-то был заинтересован в его жизни. — Джек, что прикажешь делать? — тоскливо проговаривает Горелый, глядя на попугая через прутья клетки. Джек лишь внимательно смотрел на него, иногда расправляя крылья. — Да, ты прав. Надо не сунуть свой нос в чужие дела. Звездоцап добр ко мне, Частокол стал близким другом, но… Черт! Мне так интересно, что же происходит. Они ведь втянули меня в это, Джек. Раскрошили мои идеалы жизни, заставили выглянуть из кокона. Джек в ответ беспокойно залетал по клетке, цепляя колокольчик, который был прикреплен к «качелям». Зеркальце на них даже повернулось, а сам попугай сел на эти самые «качели», посмотрев на Горелого. — Думаешь, я не прав? — обиженно выдохнул он, сложив руки на груди. — Думаешь, могу создать проблем на свою голову? Что мне тогда делать? Может я сам ищу эти проблемы? Или… лишний повод обратить внимание Звездоцапа… — от осознания щеки вспыхнули легким румянцем, а Джек довольно чирикнул, спустившись обратно к своему зеркалу. Горелый тяжело выдохнул, почувствовав себя неловко. — Почему я опять думаю о нем? Времени на действия оставалось все меньше. Юноша фыркнул и поспешил в ванную. Посмотрев на проколотые соски и как в целом проходит заживление, он перевел взгляд на порезы на руках: кожа неспешно регенерировалась, заживляя увечья, и они уже больше походили на царапины от кота. Некоторые грозились остаться шрамами. Горелый быстро скинул пижаму и переоделся, спрятав порезы, благодаря кофте. Джек изучающим взглядом проводил хозяина, щебеча под нос. Юноша вызвал такси, нетерпеливо дожидаясь возле подъезда. Он прекрасно понимал, что любопытство сыграет в злую шутку, но так хотелось разгадать хоть одну тайну в жизни Звездоцапа. Получить ответ на один вопрос из тысячи. Машина остановилась напротив подъезда, и Горелый сел на переднее сиденье, пристегнувшись. Водитель выстроил маршрут, с неким сомнением глянув на юного пассажира, но ничего не сказал. Данное место находилось не за городом, но в отдаленном месте. Таксист не стал нагружать его ненужными разговорами, поэтому ехали в полнейшей тишине. Достаточно было издалека заметить серый дым, выходящий из труб завода, кончики пальцев закололо от волнения. Горелый постарался унять дрожь, сжав пальцы в кулак, и с нетерпением наблюдал за пейзажем за окном. Душа встрепенулась от предвкушения. Здесь явно что-то произойдет. Горелый расплатился с водителем и поспешил к этому самому химическому заводу, который был спрятан за небольшим лесом. Осторожно опустив ветки кустов, он оценил ситуацию: снаружи находился лишь Остролап, который обошел склад со всех сторон, и только потом скрылся внутри. Тихий шум прибоя нарушал тишину. Горелый на мгновение даже одернул себя, присев почти на землю. Здравый смысл начал обретать обороты, пытаясь образумить юношу и спасти от глупой ошибки. Но желание разузнать тайну было сильнее, поэтому Горелый, словно мышь, перебрался к самому ближнему дереву и вышел на открытую местность. Страх быть обнаруженным заставил дыхание сбиться, поселяясь в душе сомнениями. Горелый опасливо оглядывался, ускорив шаг. Чайки недовольно издали звук, заставляя юношу замереть и нервно выдохнуть. Он подбегает к складу, еле чувственно соприкасаясь спиной с шифером, и прижимает руки к груди. Сердце бешено колотилось от испуга и волнения. — Куда я вообще полез? — тихо прошептал Горелый, не до конца оценивая свои решения. В квартире идея казалась чудесной, но сейчас она больше походила на безумие. Морской ветер встревожил сознание. Юноша подкрался к полуоткрытой двери, как можно медленнее протискиваясь внутрь. Раздались голоса, эхо которых отражали стены. Горелый прытко сел на пол, перебираясь к одному из ящиков, и выглянул. В поле зрения попал Частокол, который сидел на двух поставленных ящиках, и болтал ногой. Его выражение лица было расслабленным и даже скучающим. Звук каблука поблизости заставил сердце Горелого забиться пуще прежнего. Он прилег на пол, ощущая сырость и холод. Как только каблук стих, юноша выглянул вновь, обнаруживая уже стоящую Кленовницу. От той прелестной леди в обтягивающем платье она отличалась значительно. Обтягивающие черные джинсы подчеркивали длинные ноги, и такая же черная футболка с изображением белой луны. Рыжие волосы заплетены в тугой хвост, а длина ногтей не переставала пугать Горелого. Казалось, один взмах — и можно оставить внушающие царапины на лице любого, кто посмеет неправильно посмотреть. Строгий и серьезный взгляд был устремлен куда-то за ящики. Кленовница вдруг сложила руки на груди, бросив недовольный взгляд на Частокола, который даже перестал мельтешить ногой. Горелый нервно сглотнул, продолжая слежку. Из-за ящиков вышел Остролап, а следом за ним проследовал Звездоцап. На руках у него были черные перчатки. Мужчина был одет весьма свободно и неброско, благодаря коротким рукавам рубашки оголялась татуировка. Горелый даже успел позабыть, как выглядит это прекрасное произведение искусства. — Остролап, мы не успеем это все перевезти, — строго подметил Звездоцап. — Как они умудрились нас выследить? — недовольно фыркнула Кленовница, постукивая ногой по полу. — Это больше по твоей части, Кленовница, — подал голос Частокол, упираясь пальцами в край ящика. — Не на тебя ли Звездоцап оставил это все? — Мы начинали вместе и также вместе продолжаем. Я лишь пытаюсь понять, на кой черт он взял тебя. — Не приписывай его к своим деяниям. Звездоцап забросил продажу наркотиков после открытия второго бизнеса. — Я бы не был так уверен, — выдохнул Остролап, уходя обратно за ящики. — Я никогда не бросаю свои начинания, Частокол, — проговорил Звездоцап, стряхивая с черной рубашки белую пыль. — И взял тебя, потому что ты лучше всего знаешь, как выехать отсюда и не поймать на хвост ментов. — Хочешь сказать ты продолжаешь торговать наркотой? — удивленно спрашивает Частокол, спрыгнув с ящика. — Я думал ты завязал. — Завязал да не полностью, — пожал плечами Звездоцап. — Благодаря этой нелегальной продаже я смог поднять деньги и открыть бизнес, в котором ты сейчас работаешь. По-твоему, эти жалкие бумажки с воздуха падают? Или думаешь я не терял деньги на начальных этапах? «Не могу поверить, — пронеслось в голове Горелого, который был не в силах признать, что столь хороший и добрый человек занимается таким губительным для многих жизней бизнесом. — Не зря говорят: меньше знаешь — крепче спишь.» Он осторожно упирается пальцами в ящик, желая подняться, но крышка съезжает под тяжестью напора и падает на пол. Раздается глухой стук, заставляющий Звездоцапа, Кленовницу и Частокола вмиг замереть. На их лицах отразилась нескрываемая тревога, и они в мгновение ока исчезли из поля зрения. Страх сжал в тиски сердце юноши, взгляд которого зацепился за пакеты с порошком. Их было здесь сотни, если не тысячи. Не успел Горелый сделать малейшее движение руки к ним, как ощутил на шее холодное острое лезвие. Незнакомая ладонь легла на голову, несильно сжав короткие волосы. — Дернешься, и я тебе вскрою глотку, — тихо прошептал Остролап над самым ухом. — Какого черта ты здесь вынюхиваешь? Думал я тебя не заметил еще за теми кустами? — Не знаю… — испуганно промямлил Горелый, сглотнув. Страх быть убитым здесь и сейчас заставил покрыться тело дрожью, и даже слегка вздрогнуть. Эти люди так отличались от тех, с кем юноша успел познакомиться в самом офисе. Нет того напыщенного дружелюбия и любезности, спокойствия в голосе. Сейчас чувствовался холод и безразличие, готовность в любой момент убрать ненужных свидетелей, лишь бы сохранить секрет. Тон Остролапа пугал еще больше. — Явно узнал через Частокола, которому вечно хочется поговорить, — хмыкнул мужчина, призадумавшись. — Скажи мне, малой, оно тебе надо? Какую цель ты держал, приезжая сюда? — Я хотел знать чуть больше, — почти шепотом ответил Горелый. — Звездоцап так загадочен, а Частокол бросается намеками. Но я хочу знать больше о нем. — Почему ты так одержим? — Я не одержим! Остролап вздохнул, убирая нож, и подхватил его под локоть. Горелый обратил внимание, что Звездоцап, Кленовница и Частокол вернулись обратно, и их взгляды были прикованы исключительно к нему. От подобного внимания юноша поежился, а по недовольному выражению лица мужчины стало понятно, что ничем хорошим этот визит не закончится. Остролап небрежно подтолкнул любопытного мальчика вперед, отчего Горелый обнял себя, неловко потупив взгляд. Частокол виновато посмотрел на Звездоцапа, который даже не одарил взаимностью. Кленовница тяжело выдохнула, прикрыв лицо ладонью. — Ну и что ты здесь делаешь? — строго спрашивает Звездоцап, подойдя ближе. — Ничего, — опасливо отвечает Горелый, испытывая в сложившейся ситуации дикий страх. Сердце никак не унималось, а паника сдавливала ребра. — В глаза смотри, когда говоришь со мной, — рыкнул мужчина, грубо схватив юношу за щеки, и поднял голову. Горелый выдержал не больше трех секунд, отводя взгляд. Пальцами он сжал свои руки сильнее, тяжело выдохнув. — Ты хоть знаешь в какую задницу сейчас залез? — Теперь ты меня убьешь? — тихо спросил Горелый, глянув на него. Рядом раздался тихий смех Кленовницы, а лицо Частокола растянулась в насмешливой улыбке. Остролап лишь угрожающе ударил ножом в крышку ящика. — Я — наркоторговец, а не убийца, — хмыкнул недовольно Звездоцап, отпуская щеки Горелого. Он протянул руку куда-то за него, и Остролап покорно вложил в ладонь нож. Мужчина ловко крутанул холодное оружие в пальцах, прислонив холодное лезвие к щеке юноши. Тело Горелого вздрогнуло, как от озноба, а сам он потерял дар речи, испуганно открывая и закрывая рот. — Я бы тебя наказал да боюсь подпорчу столь нежную психику. — О чем ты? — трусливо проговорил Горелый, не отводя впервые взгляд от янтарных глаз мужчины. Впервые он не ощущал ничего, кроме непонятного желания, которое кольнуло под ребрами. И это еще больше напугало юношу. — Но вот в чем проблема теперь: ты в курсе моих темных дел, — сладко протянул Звездоцап, неспешно начиная обходить Горелого. — Ты также знаком с Огнезвездом, который все пытается прижать и засудить меня. Мужчина еле чувственно прошелся пальцами по позвоночнику Горелого, который даже не мог представить, что с ним собираются делать. Сейчас он остро боялся смерти из-за необдуманного поступка. Легкая ухмылка заиграла на губах Звездоцапа, который обхватил шею юноши. Нижняя челюсть впилась в пальцы, намекая о сильной худобе мальчика, а лопатки уперлись в широкую грудь. Он поднял голову Горелого, упирая в собственное плечо затылком, и кончиком острия прошелся от кадыка к ямке. Юноша боязливо хныкнул, зажмурившись, а все его тело вмиг напряглось. Горелому было страшно. И этот страх было сложно описать, когда ты не можешь предугадать действие со стороны. Он боялся, что этот поход любопытства станет финальной точкой в жизни, а ведь дома остался невинный попугайчик Джек, который ждет возвращения хозяина. Все происходящее заставило Горелого допустить мысли, что Звездоцап способен его убить, несмотря на все сказанные слова и проявлению симпатию. — Пожалуйста, я никому не расскажу, — взмолился Горелый, тихо хныкнув, а глаза заболели от подступающих слез. — Я был не прав, когда пришел сюда. — Ты напугал его до смерти, Звездоцап, — раздраженно произнес Частокол. — Кто так делает? — Похоже кто-то перегнул палку, — протянула согласно Кленовница. — Я же не думал, что он до такой степени трусливый, — недовольно фыркнул Звездоцап, отпуская Горелого, который прижал руки к груди. — Даже не поиграть. — Зато проучил, чтобы не лез куда не следует, — безразлично сказал Остролап. — У нас и так проблемы на подходе, а еще теперь ты в курсе, — пробубнил Звездоцап, воткнув нож в ящик. — Что мне с тобой делать, Горелый? — Не знаю, но сюда едет Огнезвезд, — скомкано ответил юноша, пытаясь подавить дрожь. — Он собирался проверить это побережье. Звездоцап на мгновение замер, глянув на Остролапа. Тот лишь кивнул, проследовав к выходу. Кленовница грациозно развернулась, уходя куда-то вглубь. — Частокол, это — твоя вина, — холодно подметил Звездоцап. — Ну согрешил, не отрицаю, — пожал плечами Частокол, сделав пару шагов в сторону. — Но, брат, Горелый — хороший парень. И твои секреты будет хранить. — Ты сказал брат? — ахнул Горелый, глянув на Частокола, который от неожиданности прикусил кончик языка. Даже не надо было дожидаться ответа, картинка и сама сложилась. При любой возможности озвучить имя брата Частокол делал все возможное, чтобы оно осталось в секрете. При ночном катании по городу, когда Долгохвост начал, или сам Частокол, который старался меньше упоминать брата. — Только не бей, — попросил Частокол, упираясь в ящик и даже садясь. — Язык как помело, ей Богу. Я когда-нибудь тебе его намылю, — пригрозил Звездоцап, фыркнув. — Вы правда братья? — продолжал заходиться в удивлении Горелый. Звездоцап раздраженно выдохнул: — Я, Частокол и Долгохвост — двоюродные братья по линии Змеезуба, но тебе это имя ничего не дает. — Вы с самого начала мне лгали, — ошарашенно произносит он, пытаясь осмыслить услышанное. — Близкие друзья? Друзья? Не могу поверить, что все это время вы водили меня за нос. — Звездоцап не любит разглашать наше родство, поэтому я уже свыкся, что выступаю везде близким другом, — протянул Частокол, неловко почесав затылок. — Да и сам посуди, Горелый, разве эта ложь пошла тебе во вред? Наоборот — ты сблизился с моим братом, и не чувствовал себя угнетенно в коллективе из двух родственником. — Да, но… — Горелый, перестань! — одернул грубо Звездоцап. — Не строй из себя жертву, которой не являешься. Иногда ложь нужна во благо. Без нее мы вряд ли бы сейчас здесь стояли и спокойно щебетали. И ты бы не захотел узнать, что же такого на этом побережье, если бы мы были не так близки. Я обманул тебя, чтобы уберечь. Горелый хотел было возмутить, но Звездоцап заткнул его лишь одним движением руки. Частокол скрылся из поля зрения за ящиками, а сам мужчина проследовал куда-то прочь. Юноша вновь ощутил себя одиноким и даже брошенным, не зная куда податься. Горелый сделал шаг, как услышал позади шаги и снятый предохранитель. — Руки за голову! Это — полиция! — громкий возглас отразился эхом, но даже это не помешало узнать столь родной голос. Горелый медленно поднял руки, поворачиваясь, и столкнулся с изумлёнными зелеными глазами Огнезвезда, который даже слегка ослабил позицию. — Горелый? — Огнезвезд? — выдавил взволнованно юноша, растерявшись. — Что ты здесь делаешь? — Патруль отправился проверять химический завод, а я — сюда. Я как чувствовал, что поймаю здесь кого-то, — ответил Огнезвезд, не зная, стоит ли опускать пистолет. — Не думал, что ты с ними заодно. — Прозвучит шаблонно, но это не то, о чем ты подумал, — выдохнул Горелый, чувствуя себя странно. Это ж надо было так попасть. — Прямо сейчас ты стоишь на складе с наркотическими веществами и говоришь мне, что это не то, о чем я должен думать? — фыркнул раздраженно парень. Горелый замялся, глянув за спину Огнезвезда: к нему тихо вышел Звездоцап, крепко сжимая в руках биту. Не успел юноша пикнуть, как мужчина резко замахнулся и удар прошелся в точности по затылку, оглушив. Тело упало на пол, издав приглушенный звук, а рядом расположился выпавший пистолет. — Что ты наделал?! — в панике прокричал Горелый, глядя на бессознательное тело Огнезвезда. — Вырубил на время, пока он не вызвал патруль, — пожал плечами Звездоцап, поманив двумя пальцами Остролапа. Они вместе подхватили тело парня, перетаскивая ближе к столбу. Кленовница вальяжно подошла к ним, держа в руках проволоку, и туго завязала запястья сзади. Частокол прытко ощупал Огнезвезда на наличие спрятанного оружия, но нашел лишь наручники. Горелый ошеломленно наблюдал за происходящим, не находя слов. — И что будем с ним делать? — спросил Остролап. — Для начала поговорим, а там будем думать, — спокойно ответил Звездоцап, забрав наручники у Частокола. Кленовница пару раз хлопнула Огнезвезда по щекам, пытаясь привести в чувства. Парень слабо покрутил головой, приоткрывая глаза. Изображение происходящего все еще плыло и искажалось, и сложно было различить кто перед ним стоит. Он издал тихий стон, поднимая голову, и пару раз моргнул. Горелый трусливо топтался позади Звездоцапа, чувствуя себя стыдливо. Огнезвезд еще пару раз покрутил неспешно головой, пока сознание полностью не вернулось, и дернул руками. Проволока неприятно впилась в кожу, вызывая дискомфорт. — У тебя большие проблемы, Звездоцап! — рыкнул недовольно парень, напрягаясь всем телом. — Видимо, здесь конец твоего пути, — наигранно проговорил Звездоцап, состроив печальную гримасу. Он присел напротив Огнезвезд, взяв пальцами за подбородок. Горелый невольно стиснул зубы, даже напрягаясь. — И что мне с тобой делать, любопытная ты мышь? — Не могу поверить, что ты втянулся в это, Горелый, — досадливо протянул Огнезвезд, не сводя пристального взгляда с мужчины. — Как говорится: в тихом омуте, — хохотнул он в ответ, проводя пальцем по уголку губ Огнезвезда, который резко, с брезгливостью, дернул головой в сторону. Парень бросил взгляд на Горелого, который был не в силах скрыть ревнивые нотки. И хоть думать так было глупо и даже неправильно, но действия Звездоцапа вызвали у него массу противоречий. — Мой зайчик, ты даже ничего не скажешь? — Мне нечего сказать, — тихо ответил Горелый, отводя взгляд. — И как давно у вас это? — спросил Огнезвезд, подозрительно сощурившись. — О чем это он? — озадаченно уточняет Частокол, приподняв бровь. Звездоцап смотрел на парня буквально долю секунды, не сразу соображая, что к чему. Как только он встретился со взглядом Горелого, его моментально осенило, и мужчина даже недовольно поджал губы. — Ты правда думаешь, что я соблазнил твоего друга? — хмыкнул Звездоцап. — Я может тупой, но не слепой, — фыркнул в ответ Огнезвезд. — Было неразумно соваться сюда одному, не спорю, но не заметить эти взгляды, которыми вы обмениваетесь… — Огнезвезд, что ты такое говоришь? — ахнул от удивления Горелый, топнув даже ногой. — Он — мой начальник. Я здесь оказался чисто из-за своего любопытства. И ты, и Частокол упомянули побережье. — С каких пор ты куда-то ходишь? — парень удивленно вскинул брови. — Горелого, которого знаю я, даже под дулом пистолета не выгнать из дома, какие бы удивительные события не происходили. — Я… изменился… — смущенно пролепетал юноша, потупив взгляд. — Надеюсь, я не потеряю друга за этими изменениями, — злобно проговорил Огнезвезд, отвернувшись. Эти слова заставили Горелого испугаться. Была в них доля правды. Юноша отчетливо ощущал, как происходят перемены не только снаружи, но и внутри. Небольшие, маленькие, еле заметные, но они присутствуют. Влияние Звездоцапа и компания Частокола меняет привычный образ жизни. Их присутствие заставляет Горелого меняться. Но в положительную ли сторону? Юноша и сам не до конца еще разобрался. Стеснение и робость присутствует, но уже не в таком значимом количестве. Неуверенность и паника также никуда не ушли, но желание испробовать нечто новое стало побеждать чаще обычного. — Ладно уж, без доказательств мне не удастся тебя посадить, — выдохнул Огнезвезд, заставляя всех обратить на него внимание. — Что за наркотики ты поставляешь? — Слабые, чтобы не чувствовать ответственность за смерть, — пожал плечами Звездоцап. — Марихуана, ну или как любят обзывать ее подростки: «травка», «дурь». Галлюциногены — ЛСД, экстази. Спайс, но не советую закидываться тем, кто вообще не шарит в наркоте, иначе можно словить плохое самочувствие и жутко стыдливый кайф. Ну и насвай. Раньше пробовали соли, но туго заходят. — Неужели тебе нравится, что большая часть детей садится на иглу? — не унимался Огнезвезд. — Я лишь доставляю кайф, на который они сами себя посадили, — покачал головой мужчина. — Не вини меня в их же выборе. Наркотическая зависимость не приходит мгновенно. К ней идут годами, постепенно повышая дозу. Кто-то так пытается понтануться перед друзьями, а кто-то — убежать от проблем и реальности. Я только даю возможность иметь эту дозу. И делаю неплохие деньги. — С одной стороны у меня дикое желание засадить тебя на всю жизнь за решетку, где тебе и место, — ядовито сплюнул парень. — Но с другой… пусть и продажа наркотических веществ запрещена в нашей стране, но эти подростки сами закидываются и позволяют на себе делать деньги и бизнес. Палка о двух концах. Ты вроде и виноват, а вроде, как и нет. — Звездоцап никогда не был чистым ребенком. Учитывая его прошлое, то удивительно, что он в целом вырос таким прилежным мужчиной. Я-то пророчила тебе другую жизнь, — хмыкнула недовольно Кленовница. — Каждый выбирает свою жизнь сам, — вмешался неожиданно Горелый, задетый таким высказыванием. Словно Кленовница говорила не о Звездоцапе, а о нем самом. — Мы можем быть оторвами в школе, но стать прилежными во взрослой жизни. Тихих могут не замечать, а потом встретить в подворотне за очередной дозой наркотиков или в наручниках за убийство. Каждый сам строит себе жизнь, сам решает, какой она будет, что он сделает для этого. Звездоцап тоже сам решал, каким он будет: плохим мальчиком или все же постарается поменяться. Здесь уже все зависит от желания. Все понимающе закивали головой. Даже Огнезвезд удивленно хмыкнул. Горелый почувствовал неловкость. Защищая Звездоцапа, он больше говорил о себе. Юноша часто слышал в свой адрес: «меняйся», но ничего не делал для этого, ведь не имел желания. Горелый не хотел меняться. Не хотел покидать созданную личность и оболочку… даже созданная не им, а некогда обществом. Он был скромным мальчиком, который мгновенно стал объектом для травли и издевательств. Именно люди вокруг создали ту личность, которой является Горелый. Именно они слепили этого маленького мальчика своими словами, действиями и поступками, закрывая настоящего его где-то в глубине души. А сам юноша видел себя другим, мечтал быть иным. Но не мог никак измениться, потому что не хотел, а созданная обществом личность стала слишком обыденной, словно всегда такой была. Самовнушение губит. — К слову, мы так и будем вести светские беседы? — спрашивает Остролап, уставший от этой пустой беседы. Словно отвечая на вопрос, в дверь склада угрожающе ударили. Все присутствующие сразу бросили взгляд, начиная постепенно паниковать. Стук повторился, а следом раздались голоса, речь которых было сложно разобрать. — У нас будут серьезные проблемы, кто бы там не был, — ахнул от ужаса Частокол, отступая назад. — Звездоцап, пора уходить. — Идите туда, — кивнул Звездоцап куда-то в глубь. — Этот склад совмещается с химическим заводом, выход найдете. Остролап и Кленовница кивнули, срываясь на бег. Следом поспешил и Частокол. Мужчина противоречиво делал шаг к Огнезвезду и тут же отступал, пока Горелый испуганно следил за дверью. Недовольно цыкнув, он все же развязал руки Огнезвезда, подталкивая к скрытому выходу. Парень не стал противиться и скрылся из поля зрения. Звездоцап грубо схватил юношу за запястье, утягивая за собой. Неизвестно, от кого они сейчас все убегают, но Горелый чувствовал, что посещение химического завода будет лишь началом этого криминального пути.