Линька и кактусы

Проснуться со стояком, упирающимся в чью-то упругую задницу, не так уж плохо — пока ты не поймешь, что он упирается вовсе не в ту задницу, в которую нужно. Вернее, можно. Вернее, как раз именно в ту, которая первое, но вот второе… Короче, все очень сложно. И страшно. И сладко до боли. И... И у тебя все еще линька. Азирафаэль спал, словно ангел, тепло и сонно сопел в плечо, и это сонное еле слышимое сопение продирало все тело мурашками и отдавалось пульсирующей болью — опять-таки, во всем теле, потому что во сне Кроули умудрился к нему не просто прижаться, о нет! Он в него буквально влип и размазался, оплетя руками и ногами и уткнувшись губами в висок, а пальцами вцепившись в волосы, и остается лишь списывать на паскудные змеиные инстинкты и понимать, что это лишь сотая доля правды. И радоваться, что несчастный ангел не проснулся оттого, что его тискают, словно подушку для обнимашек! Азирафаэль, конечно, самый лучший и терпеливый из ангелов, но даже ему вряд ли понравился бы столь близкий и агрессивный контакт. Осторожно, стараясь ни в коем случае не разбудить ангела, Кроули распутал их руки и ноги, сполз с дивана и бесшумно метнулся в ванную: линька подразумевала, что просто щелкнуть пальцами не получится и с утренними проблемами справляться придется вручную. Там он сразу же понял, что болезненная эрекция — самая маленькая из его проблем: воспоминания выпрыгнули на него из уже остывшей ванны с непосредственной радостью заждавшегося в подворотне маньяка… Память оказалась милосердной и далеко не все сохранила, но и того, что осталось, хватило вполне. Кроули затрясло, к горлу подступила тошнота. Он обессиленно опустился на край ванны, передернувшись от отвращения. Закрыл руками лицо. Пальцы были ледяными. Или это только так ощущалось. Так. Спокойно. Самого страшного все же не произошло, Азирафаэль не видел ни близняшек, ни… короче, не видел. И Кроули хотя вчера и был временами в совершенно невменяемом состоянии, но ни о чем важном так и не проболтался. Вот и хорошо. Вот и надо свалить, пока ангел не проснулся. Но не в этой же розовой пижамке! Он же сейчас даже глаз отвести никому не сможет. Спокойно, спокойно. Решаем проблемы по мере их разрастания. Сдрочив по быстрому самую маленькую из проблем (да к тому же еще и самую легко решаемую там, где все пропахло любимым парфюмом ангела настолько, что о чертовом пернатом воине даже и думать не надо!), Кроули нашел свою вчерашнюю одежду в стиралке и переоделся во влажное, зато чистое. Азирафаэль, похоже, опять исчерпал свой квартальный лимит, если был вынужден пользоваться мелкими бытовыми чудесами от Дайсон. Все-таки они там, в Раю, жуткие бюрократы со своими отчетами! Ангел все еще спал, весь такой клубнично-карамельный: солнечный луч, пробившийся между неплотно сдвинутых штор, золотил кудряшки и нежно-розовую щеку. Кроули с трудом отвел взгляд и бесшумно скользнул к лестнице на первый этаж. Он запомнит Азирафаэля таким, сонным, теплым и бело-розовым. Сохранит это воспоминание, как величайшую драгоценность в самых глубинах памяти, и будет стараться доставать пореже, лишь когда будет совсем паршиво. Кто знает, когда еще им доведется увидеться, но явно нескоро. И после вчерашнего это "нескоро", похоже, имеет все шансы оказаться действительно долгим "не скоро". Во всяком случае, Кроули постарается не попадаться ангелу на глаза как можно дольше, чтобы тот успел забыть. ***