***
Глядя из окна своей комнаты на то, как его сестра в сопровождении рыцаря-изгнанника отбывает на ужин к кхалу Дрого, Визерис совершенно взбесился. Он и сам толком не знал, что именно его так разозлило — то, что сестра ослушалась его или причиной тому послужила безумная ревность? Схватив со стола вазу из тончайшего фарфора, он со всей силы запустил ее в стену. Ваза со звоном разбилась на тысячи мелких осколков, которые заискрились в лучах заходящего солнца. — Она меня ослушалась! Меня! Своего короля! Она разбудила дракона и теперь познает, каков он в гневе! Его красивое лицо исказилось и походило сейчас на жуткую гримасу. Нервно шагая по мирийскому ковру, он рисовал в своем воображении картины, одну ужаснее другой: Дени выходит замуж за другого или сбегает с каким-нибудь торговцем. Мысль об этом причиняла ему немыслимую боль. «Она моя! Только моя!», — думал разгневанный юноша, крепко сжав руки в кулак. Услышав, что дверь скрипнула, он резко обернулся. На пороге стояла красивая светловолосая девушка в легком прозрачном платье из песочного шелка, сквозь которое отчетливо виднелась соблазнительная грудь, тонкая талия и пышные бедра. На ее изящных пальцах поблескивали кольца с драгоценными камнями, а шею украшала золотая цепь в виде сцепленных вместе рук. Похотливо облизав алые губы, девушка хитро прищурилась и пропела: — Мое имя Дорея, ваше величество. Позвольте утешить вас, — сказала девушка и, качнув бедрами, сделала шаг к нему. Как всегда подозрительный, юноша прищурил глаза и недоверчиво спросил: — Кто тебя прислал? — Магистр Иллирио, — просто ответила девушка и сделала еще один шаг, — но если ваше величество не желает меня — я уйду. Визерис почувствовал сладкие волны возбуждения, побежавшие по телу. Эта девушка чем-то напоминала ему сестру и он понял, как поступит — он накажет ее. — Встань на колени, — с хрипотцой в голосе велел Визерис, торопливо развязывая шнурок, удерживающий бриджи на его худых бедрах. Дорея сверкнула своими красивыми сиреневыми глазами и покорно опустилась на мягкий ковер. Сняв с себя шелковые бриджи, Визерис подошел к девушке и ухватив свой длинный худой член рукой, провел розовой влажной головкой по приоткрытым губам Дореи. Она улыбнулась, высунула язычок и слизала с него выступившую солоноватую влагу. Визерис вошел в ее горло, силясь проникнуть как можно глубже. Дорея давилась и кашляла, но он не обращал на это никакого внимания. Крепко держа ее за голову, он ввел свой член так глубоко, что нос девушки уперся ему в живот. Оказавшись в жаркой тесноте, он закатил глаза и протяжно зашипел. Из глаз проститутки брызнули слезы, она задыхалась, но Визерис этого не замечал. Вонзив тонкие пальцы в шелковистые волосы шлюхи, он тихо выдохнул: — Да, сестренка. Вот так. Доставь удовольствие своему королю. — С этими словами он полностью вытащил свой орган из горла ошалевшей проститутки, но не успела она набрать в грудь воздуха, как он снова со всего маху толкнулся в нее. Дорея схватилась руками за узкие бедра Визериса, силясь хоть немного отстраниться, но юноша оказался на удивление сильным. С каждым новым мощным толчком он выдыхал: — Я твой король. Король! Да! Вот так! Ты должна слушаться своего короля, Дени, иначе ты разбудишь дракона. Дорея едва не теряла сознание, но внезапно мужской орган вышел из ее рта и девушка, закашлявшись, повалилась на ковер, глотая воздух. Она слышала легкое шебуршание ткани и, взглянув сквозь пелену слез, увидела, что Визерис полностью разделся. Подняв трясущуюся руку, Дорея торопливо вытерла слезы и постаралась успокоиться. Молодой человек тем временем схватил ее за локоть и притянул к себе: — Я с тобой еще не закончил, сестренка. Ты ослушалась меня и будешь наказана. Сказав это, он звонко шлепнул проститутку по ягодице, и тело девушки прошила обжигающая боль. Громко вскрикнув, она почувствовала, как глаза защипало от вновь набежавших слез. Визерис лег на кровать и жестом показал Дорее, чтобы она села на него сверху. Помолившись про себя, чтобы это поскорее закончилось, лиссенийка взобралась на молодого человека, мягко обхватила ногами его узкие бедра и опустилась на его твердый член. Визерис тут же обхватил ее талию цепкими пальцами и с силой сжал белоснежную кожу, оставляя на ней лиловые следы. Девушка двигалась очень умело, она явно знала, как ублажить мужчину. Совершенно расслабившись, Визерис откинулся на мягкую подушку и прикрыл глаза длинными светлыми ресницами. Движения Дореи становились быстрее и яростнее, острое наслаждения пронзило тело юноши и он, вцепившись в колыхавшиеся упругие груди девушки, шептал: — Да, Дени, вот так. Хорошая девочка. В тот самый миг, когда он уже приготовился извергнуть свое семя, Дорея незаметным движением нажала на кольце известную только ей точку, и яркий рубин раскололся на две части. Если бы Визерис открыл в этот момент глаза, то увидел, что вместо кольца на пальце у девушки поблескивает острый шип. И вот, когда юноша изверг вязкое семя в тело лиссенийки, она занесла руку вверх и что есть силы воткнула шип в шею Визериса. Молодой человек широко распахнул глаза и схватился руками за рану, из который тонкой алой струйкой вытекала кровь. Он хрипел и судорожно глотал воздух, с ужасом глядя на улыбающуюся проститутку, сидевшую на его члене. Дернувшись еще пару раз, он затих. После того, как Визерис перестал хрипеть, Дорея встала с мертвого тела, подхватила платье и, бросив последний взгляд на красивое безжизненное лицо, вышла за дверь. Варис уже ожидал ее, спрятав руки в широкие рукава своего цветного халата. Изогнув брови, он взглянул на пятна крови на ее обнаженном теле и проговорил: — Надо полагать, все прошло успешно? Дорея ослепительно улыбнулась и, откинув с лица светлые волосы, ответила: — Разумеется. — Чудесно, — проворковал Варис и протянул Дорее пухлый кожаный кошелек, при виде которого глаза девицы вспыхнули жадным блеском, — возле ворот тебя ждет повозка. Ты сядешь в нее и больше никогда не вернешься в Пентос. Надеюсь, все понятно? В мягком голосе евнуха не было угрозы, но, тем не менее, от его жеманной улыбки Дорее стало не по себе. Взглянув на Паука, она утвердительно кивнула: — Конечно, лорд Варис. Крепко прижав к груди увесистый кошель, она поклонилась и собралась удалиться, но тут, вспомнив о чем-то, вновь повернулась к Пауку и с озабоченным лицом сказала: — Когда я была на нем, он смотрел мне в глаза и называл «Дейнерис»… И старался сделать мне больно. — Даже так, — протянул Варис, — благодарю, милая. Теперь ступай.***
Мрак темным покрывалом опустился на город, и луна ярко озарила его окрестности, когда Дейнерис нехотя покинула великолепный шатер кхала Дрого. Внутри оказалось очень просторно, светло и пахло маслами, которыми умасливали свои волосы дотракийцы. В центре палатки стояла жаровня и пламя, горевшее в ней, отбрасывало причудливые тени на людей, собравшихся внутри. Вечер прошел на удивление превосходно, и Дени с сожалением встала с устланного дорогими коврами пола. На прощание Саджо протянул девушке красивое украшение в виде клыка на простом шнуре, сплетенной из трав, и что-то произнес на своем языке. — Мальчик говорит, что это талисман на счастье, принцесса. Пока он у вас, с вами ничего плохого не случится. Дени, улыбнувшись, присела на колени возле черноволосого мальчугана и взяла его маленькие теплые ладошки в свои руки. Взглянув в его серьезные черные глаза, она сказала: — Я всегда буду носить его, Саджо. Джорах перевел и ребенок расплылся в белозубой улыбке. Рейла, все это время лежавшая на меховой шкуре рядом с жаровней и грызшая огромную кость, вскочила и, мягко ступая по ковру, приблизилась к своей хозяйке. Саджо потрепал ее по мягкой шерстке, что, судя по всему, пришлось по душе животному. Рейла закрыла глаза и приглушенно заурчала. Кхал Дрого, сидя на полу, скрестив ноги, наблюдал за трогательным прощанием. Но вот он проворно вскочил на ноги и жестом подозвал служанку, которая стояла возле входа в шатер. Услышав то, что сказал ей кхал, служанка поклонилась и быстро удалилась. Подойдя к Дейнерис и Джораху, кхал приобнял за плечи сына и заговорил. По мере того, как Джорах слушал его речь, он все сильнее хмурился и Дени сгорала от нетерпения узнать, что же говорит Дрого. — Моя принцесса. Как вы уже знаете, жена кхала погибла при налете вражеского кхаласара. С ней же погибли и двое старших детей Дрого. Дейнерис уверенно кивнула — эту историю им рассказал за ужином сам кхал. — Если бы не Рейла, у него никого бы не осталось. И поэтому… — Джорах чуть помедлил, прежде чем сказать самое главное, — в знак признательности кхал Дрого обещает вам, что вы всегда можете обратиться к нему за помощью. Дейнерис совершенно растерялась. Такого она не ожидала. Сам великий кхал предлагает ей дружбу! Она собиралась поблагодарить кхала за гостеприимство и столь щедрый дар, но в этот момент служанка вернулась, ведя за руку совсем юную дотракийскую девушку. Она была невысокого роста, с красивой медной кожей, черными, словно сама ночь, волосами и миндалевидными глазами. — А еще в знак благодарности он дарит вам служанку, которая говорит на нескольких языках, в том числе и на Общем. Её зовут Ирри. Ирри подняла глаза на Дейнерис и тепло улыбнулась. — Я буду рада служить вам, принцесса Дейнерис. Сердце Дейнерис радостно затрепетало. У нее никогда прежде не было личной служанки, те, что прислуживали ей в доме магистра, принадлежали ему. Подойдя к девушке, Дени взяла ее за руку и сказала с нежностью: — Надеюсь, тебе будет хорошо со мной.***
Дейнерис смотрела на бледное, практически белое лицо своего брата, и не могла поверить в то, что его больше нет. Она до сих пор не знала, что чувствует по этому поводу. Сначала, когда она узнала, как именно погиб ее брат, её обуял гнев. Но после того, как волна ненависти улеглась, на ее место пришло облегчение. Визерис был не лучшим братом, а королем стал бы и вовсе ужасным. Она давно это понимала, но ничего не могла с этим сделать, ведь Визерис являлся законным наследником Железного Трона. Мыслями она вернулась в тот самый день, когда ей подарили драконьи яйца. Той же ночью девушке приснился странный сон: она находилась возле яркого пламени, языки его уходили высоко в небо, отбрасывая причудливые тени. Постепенно огонь угасал, и вот девушка увидела посреди серого пепла какое-то шевеление. Подойдя ближе, она узрела то, что заставило ее вскрикнуть. Вспомнив тот сон, Дени поежилась, словно от холода. Тогда она не придала ему значения, но теперь внезапно поняла его смысл. Визерис лежал на вершине деревянного помоста, который сложили прямо на берегу моря. Легкий бриз ласкал своим дыханием лицо девушки и трепал ее шелковое платье. Дени взобралась на последний ярус и положила возле брата вещи, которыми он особенно дорожил, и с грустью подумала, что все эти вещи ему не принадлежали. То, что когда-то досталось им в наследство от родителей, Визерис давно распродал. Даже этот красивый кинжал с рубинами на рукояти ему подарил магистр Иллирио. После того, как она закончила, Дейнерис повернулась к слугам, которые стояли неподалеку в почтительном поклоне возле кедрового сундука. — Подайте мне яйца, — распорядилась девушка, и слуги немедленно кинулись выполнять её распоряжение. Взяв в руки черное яйцо, она некоторое время смотрела на него, нежно поглаживая шершавые чешуйки и думала о том, правильно ли она поступает. Бросив взгляд на безжизненное тело брата, она упрямо поджала губы и дрожащей рукой положила яйцо у его сердца. «Я должна. Чувствую, что должна», — подумала девушка, принимая из рук служанки зеленое яйцо. Его она аккуратно пристроила возле головы Визериса. Последнее, молочно-желтое, она положила между его ног. Иллирио Мопатис и Варис наблюдали за всем происходящим молча, мрачно переглядываясь между собой. Убедить девушку не совершать задуманного им не удалось, так же как и Джораху Мормонту, и теперь им оставалось лишь надеяться на то, что девушка знает, что делает. — Мой брат от крови дракона, — так она сказала им, когда попросила принести сундук с яйцами к погребальному костру. Когда Дейнерис закончила, она склонилась над лицом брата и аккуратна смахнула с его лба налипшие серебристые пряди волос. Рана на шее была прикрыта, но девушка словно бы видела ее — неглубокую, с почерневшими краями. Яд. Так объяснил ей евнух, осматривающий тело брата. Достаточно всего одной царапины, чтобы яд подействовал и лишил человека жизни. Подойдя к сиру Джораху, державшему в руке зажженный факел, Дени взяла его в свою руку. Медленно приблизившись к помосту, она ткнула им между поленьев. Огонь быстро разгорался, и языки пламени кинулись с жадностью поедать бревна, из которых сложили погребальный костер. Дерево громко трещало, искры окрашивали темноту в оранжево-красные оттенки, где-то вдалеке завывала собака. Дейнерис распорядилась не выпускать Рейлу из конуры. Огонь быстро приблизился к телу Визериса и принялся поедать плоть. Бушующее пламя поглотило тело брата и лежавшие вокруг него яйца. Внезапно раздался громкий треск, и темноту ночи разрезали громкие нечеловеческие крики, которые исходили из пламени и Дени, протянув руки, без страха шагнула прямо в огонь. «Лишь смертью можно заплатить за жизнь», — вспомнила она слова, которые прошептал ей во сне странный голос. Она слышала, как люди кричат ее имя, но ей было все равно. Она нужна им. Они ждут ее. Когда костер прогорел и остыл, Иллирио, Варис и Джорах Мормонт, с ужасом наблюдавшие за тем, как последняя женщина из рода Таргариенов исчезает в пламени, обнаружили то, что заставило их покрыться холодным потом. Посреди пепла и обуглившихся бревен сидела совершенно нагая Дейнерис. Ее кожа перепачкалась в саже и копоти, некогда длинные серебристые волосы обгорели, но она была живая и совершенно невредимая. Кто-то из слуг громко вскрикнул, и этому голосу вторили другие голоса. Сир Джорах, с совершенно серым от ужаса лицом, молился своим богам, Иллирио Мопатис покачнулся и крепко вцепился в плечо евнуха, боясь упасть. Сам же Варис был бледен, словно полотно, и недоуменно качал головой. На ее левом плече лежал, свернувшись в клубок, черный с алым дракон, молочно-золотой дракон сидел у нее на коленях, а зеленый с желто-оранжевыми крыльями устроился у нее возле ног. Дейнерис подняла свои фиалковые глаза, обвела взглядом собравшихся и громко провозгласила: — Я от крови дракона.