***
— И что же ты можешь сказать об этой инициативе своей матери, Хакую. Будет ли он нам полезен? — Я ничего не могу сказать о его полезности, ведь до этого ни разу не встречал Маги и мне просто не с чем сравнивать. Но я могу рассказать вам отец о его характере, чтобы вы могли привязать его к нам. — Хорошо. Я выслушаю твои выводы. — Сначала, я видел в нём лишь напуганного ребёнка. Сидя за столом с остальными, он едва сдерживал слёзы и ни на что не реагировал. Но это впечатление разрушилось, стоило мне только вывести его из своих мыслей. Джудал вежливо меня поблагодарил, но при этом одарил таким пугающим взглядом. Тогда я впервые за всё время подумал, что эта отрешённость может быть не страхом, а презрением и ненавистью. Но и это оказалось не так. При нашей второй встрече он повёл себя как вполне обычный ребёнок, что встретился с принцем, и был более дружелюбен. Из наших последующих встреч мне удалось узнать, что Маги очень плохо помнит всё, что было до его попадания в особняк матери. Думаю, это можно использовать чтобы, даже если память вернётся он сам не захотел покидать империю. Он… Он очень прямолинеен и честен. И как я понял, ценит эти качества и в других. — И как же ты это понял? — Хакурэн совсем недавно начал осваивать искусство манипуляций людьми. Да и его характер не очень подходит для таких действий. Он пытался отточить теоретические навыки на ком-то младше и выбрал для этого Джудала… Но его замысел был понят. Я думаю, что младший брат не сможет вновь завоевать доверие этого ребёнка. В принципе сам Маги это и подтвердил… — То есть, сын, ты считаешь, что если мальчик узнает, что его для чего-то использовали, то он затаит обиду. А обида сильного волшебника, а тем более Маги может быть смертельна. Так? — В общих чертах именно так. Но, должен заметить, что для своего возраста он достаточно умён. И позвольте я процитирую, отец: «Все люди используют друг друга. Просто где-то очевидно, естественно и идёт на пользу обоим сторонам. А где-то один использует другого и получает выгоду лишь сам и приносит окружающим вред. Я отлично понимаю, что империя будет использовать мои способности, но также она будет обо мне заботиться. И мне не хотелось бы однажды обнаружить, что кто-то воспользовался моим наведением». — Неплохая позиция… Я приму это к сведению, но окончательное решение приму после личной встречи. Не стоит нам совершать ошибку Партевии. Но, если забыть о том, что ты принц, как он тебе как человеку? Всё-таки именно тебе с ним работать потом. — Он очень милый ребёнок, хоть это не сразу видно за пугающим взглядом. Особенно очарователен, когда хмурится, пытаясь понять что-то из книг. Представляешь отец, он практически во всём разбирается сам! Хотя до… Пленения даже читать не умел. Я когда-то подходил к старику Бэю, чтобы понять основы волшебства, ну мало ли где пригодится, и даже с его помощью и объяснениями «плаваю» в этой теме. Слишком уж много наук там пересекается. А он после того, как прочтёт заданное вполне может поддержать беседу со своим учителем! И ещё он… Он так же, как и я любит котов. Если не случится чего-то непредвиденного, то… Мы точно сможем ладить!***
Ий Ен, сколько себя помнила, жила в пределах замка. Сначала, весь её мир был небольшой каморкой, в которой она с матерью жили. Года в три, как и все дети слуг, она начала выполнять несложные поручения под присмотром более старших ребят. Те, кому удавалось побывать в комнатах императорских приближенных, следующие несколько дней обязательно ходили надувшиеся от осознания собственной важности. Обязательно мечтая о том, как станут личными слугами какого-нибудь господина и оденут их цвета. А взрослые с неизменно ностальгичной улыбкой лишь посмеивались над этим. Иногда Ен задавалась вопросом, а почему у всех двое родителей, а у меня лишь мама? Но взрослые предпочитали молчать и отводить взгляд. А сама мать малышки мрачнела и потихоньку плакала, когда думала, что дочь спит. Детское любопытство неутомимо и, не найдя у них ответа, вполне естественно было спросить своих товарищей. Ведь тот же Юн Гий очень умный, он даже уже работает, и не просто слугой, а помощником в библиотеке. И братец Юн её не подвёл. Скорее всего, говорил он, твой отец был воином, что защищал нас и умер за империю. Это расставило все недостающие кусочки картины на места. И в следующий раз, когда её милая мамочка ночью заплакала, Ий Ен не сдержалась. Она обняла её и говорила, говорила, говорила. Сейчас уже и не вспомнит о чём, кажется, о том, что маме не нужно плакать, что она должна быть счастлива ведь папа был героем, а у неё на память осталась такая послушная и хорошая Ий Ен. Но… — Замолкни! Замолкни и никогда не вспоминай больше об этом! Из-за тебя… Да! Это всё из-за тебя и твоего отца! Если бы не он, я бы, я бы… Я бы не прислуживала никому сейчас! Лишь сейчас она начала понимать, на что тогда злилась мать, и как сложно приходилось изнеженной дочери небольшого чиновника выполнять черновые работы. На другие места «гулящих» не брали, дабы не оскорблять взор начальства. Их отношения постепенно холодели, до её собственного десятилетия. К тому времени Ен уже два года работала и год как получила свою комнату, ближе к дворцу. Не знавшая ничего другого и имевшая лишь цель накопить денег, чтобы открыть с мамой своё дело, из-за небрежно брошенных той когда-то слов. Девочка отдавала всю себя работе. И трудолюбивого ребёнка заметила старшая слуга императрицы. Теперь Ий Ен была не просто частью «общей» прислуги замка, а одной из свиты Госпожи. Впервые за полгода она смогла найти время навестить мать, чтобы порадовать её этой новостью. Ведь их цель теперь намного ближе. Но не в тот вечер, ни в следующий они так и не встретились. Ий Юн вот уже два месяца не появлялась во дворце. Когда чем-то занят, то время летит быстрее. А когда нет ничего кроме работы, она становится твоим смыслом жить. Так, за год из простой подай-принеси Ий Ен стала той, кто служит лично Её величеству. Будь то массаж утомлённого тела или подача чая гостям. И только она смогла «идти» сама, только-только оправилась, почувствовала желание жить и нашла новую Цель… — Муж мой, эта слуга испортила моё платье! Накажите её, — сказала женщина с голосом и лицом её матери, и с глазами полными мрачного торжества и затаённой злобы. — Третья жена, я не в праве. Девочка принадлежит Госпоже. Спроси у неё дозволения. И госпожа позволила. Десять плетей. И детское тело, что знало труд, но не знало боль, загорелось. И горело оно больше недели, из-за чего болезную и бесполезную Ий Ен оставили при отъезде. Из-за своей ошибки она не смогла выполнять свой долг. Быть рядом. И ей припомнили всё. Мать, родившуюся вне брака, что вопреки всем правилам смогла стать чьей-то наложницей, быстрый «взлёт» карьеры и даже то, чего вовсе не было. Но трогать её не осмеливались, несмотря на проступок разжалования не было. А злоязыких девушек, что шепчут за спиной легко не замечать. Спустя полгода по замку пошли слухи, что к империи присоединился великий колдун или даже Маги. Шепотки об этом не стихали даже во время работы или ночью. Отовсюду можно было услышать: — Говорят, что Маги влюбился в нашу Императрицу и поэтому согласился быть её подчинённым. Да и сейчас он живет в её личном поместье. — Да брось ты, у меня знакомая там работает, она недавно возвращалась в столицу. Так вот, великому чародею и десяти нет. Не мог он такого испытывать. — Ой, а вы знаете, о чем сейчас волшебники спорят? Вроде как Маги после рождения помнят, кем были раньше. Я сопровождала однажды свою госпожу в Рэм, и их жрице больше двухсот лет. Она каждый раз забирает тело своей дочери и так продлевает свою жизнь. — Да-да, я тоже это слышала. А ещё около десяти лет назад у Партевии был свой Маги, но он пропал. Как думаете, он мог влюбиться в Госпожу и специально умереть, чтобы хоть ребёнком, но быть рядом? — Ох! Если это действительно так, то императору грозит опасность. Тот Маги был тем ещё кровавым маньяком. После его исчезновения страна находится в упадке. А кто встречал его вживую до сих пор вздрагивает от воспоминаний. Жизнь прислуги не изобилует развлечениями, поэтому слухи разносятся быстрее болезней, обрастая под конец самыми невероятными подробностями. И Ий Ен тоже развлекалась, слушая эти порой жуткие сказки и тихо радовалась, что служит Госпоже, а не кому-то другому. Вплоть до того момента, когда во дворец вернулись её старшие сёстры Лян и Юй. — Госпожа приказала подготовить для Маги песчаную комнату, что в южном крыле. И подготовить свои контракты к передаче, — сказала пухленькая Юй. — Неужели?.. Старшая сестра! Вы вместе с Лян видели господина Маги воочию, скажите…действительно ли он так ужасен, как говорят дворцовые слухи. — Обычно, они всегда преувеличивают, тебе ли не знать. Но… Этот ребёнок, действительно странный. Он не веселится и не играет как другие, а почти всегда сидит в библиотеке за книгами, — проговорила полушёпотом Лян. — Или наблюдает своим бесстрастным алым взглядом за всеми из беседки. Хотя, если вспомнить, что все его родные были убиты на его глазах… Я даже не знаю. — Но это мы с ним лично не общались, — подхватила нить угасающего разговора Юй. — Ий Ен ты же помнишь, ту новенькую Лин? Именно её приступили к юному господину Маги. И вот она говорила, что он якобы по ночам пропадал из своей комнаты. А если и был там, то постоянно бормотал что-то на несколько голосов. После приезда принцев ещё и странный скрежет добавился. Она ни разу не сторожила сон господина до рассвета и постоянно уходила в общие комнаты. За пару дней до нашего отъезда… Её нашли в пруду. Стража говорит, что поскользнулась, а некоторые верят будто её утопил сам Маги, за то, что слухи распускала. — Мы бы тоже поостереглись об этом рассказывать, но… У Госпожи для тебя были дополнительные приказания. Ты должна попытаться стать как можно ближе к новому нашему Хозяину, и если получится… Если получится, привязать его к империи ещё ребёнком. В этом случае тебе обещают статус наложницы. — Но поче… — Ты была самой младшей из слуг Госпожи, но и то старше его на пять лет. А когда Маги вступит в возраст, любая из нас будет уже слишком старой. Даже ты едва подходишь. -Я… Я поняла. «За что?! Я же, меня… Все наложницы ограничены в свободе! Не хочу! Я ведь ни разу ещё не видела моря, пустыни и даже лесов, о которых рассказывал Юн Гий… Но… Может, если полюбит, то даст свободу?»