Самозванец

      В комнате было тихо, только ложка звонко билась о стенки кружки, перемешивая мелкие частицы сахара в чае. Маринетт любила сладкое, как и её отец. Тот, обрадовавшись прогрессу в отношениях с дочерью, притащил ей и её гостю свежей выпечки и ещё питья. Мастер Фу с удовольствием уплетал за обе щеки сырный киш.       Он так и не сказал почему и зачем пришел. Сидел молча, пока Тикки и Вайзз дурачились, летая по комнате и о чем-то болтая. Квами ужасно любили своих сородичей и безумно по ним скучали, и каждая их встреча была праздником. — Кх-м-м, — прокашлялась Маринетт, собираясь с мыслями. — Вы пришли ко мне с какой-то определённой целью или..? — С определённой. Просто киш очень вкусный, — довольно проговорил мастер, отряхивая пальцы от крошек. — Я хотел сообщить тебе о некоторых подробностях, которые я смог расшифровать из книги... — Постойте, мастер Фу, я думаю, Вам стоит знать кое-что прежде, чем Вы решите, достойна ли я слышать об этом, — виновато проговорила Маринетт, пряча взгляд. — Я... я долгое время использовала камень Леди Баг для своих целей. И это привело к тому, что Кот Нуар раскрыл мне свою личность. И... и я забрала у него камень.       Мастер сидел, склонив голову набок, сохраняя обычное для себя хитрое выражение лица, будто она говорила что-то незначительное. — Значит, ещё рано, — пробормотал он себе под нос, но Маринетт услышала его. — Тикки, принеси кольцо пожалуйста, — попросила Маринетт у квами. — Наверное, Вам следует выбрать нового владельца.       Вечером пятницы она надевала кольцо, чтобы объясниться перед Плаггом и рассказать, что, вероятно, он больше никогда не будет в команде с Адрианом. Они с Тикки потом долго просидели на балконе, беседуя о чём-то, чего она, конечно, подслушивать не стала. Плагг выглядел разбитым, но поблагодарил её за правду.       Мастер взглянул на Маринетт с улыбкой, когда та протянула ему чужой талисман. Он обнял её ладонь в свои. — Ты молодец, что призналась мне. Я не буду осуждать тебя, потому что знаю, что ты достойна своего камня чудес. И это не оспаривается, — строго сказал он, поднимая на неё уверенный взгляд. — Я доверяю тебе кольцо, и даю право снова отдать его Адриану Агресту, если ты будешь нуждаться в нём. Но только если тебе будет не справиться без него, — сказал он и похлопал её по руке. — В любом случае, не стоит горевать, Маринетт. Ты не хуже меня знаешь чем это чревато.       Она грустно улыбнулась. Она знала об этом как никто другой.

***

      Маринетт сидела за партой в школе и задумчиво ковыряла карандашом спираль тетради. С тех пор, как она поссорилась с Альей, у неё была лишь одна радость появляться в школе — Адриан. Но теперь она едва могла взглянуть на него. Последние три месяца её соседом по парте был Натаниэль, потому что она сама попросила учительницу пересадить её. С ним особенно не получалось вести беседу: с тех пор, как она познакомила его с Марком, они буквально не отлипали друг от друга, но выведать в отношениях ли они у Маринетт не получалось. Поэтому на переменках он обычно убегал к нему, а на уроках строчил сообщения и отправлял фото рисунков.       Чета Дюпэн-Чэн смогла уговорить директора школы, чтобы Маринетт дали дополнительный день для сдачи экзамена, который она пропустила, уверив, что она "была очень больна". Месье Дамокль долго не хотел уступать, боясь, что Хлоя расскажет отцу об "особом отношении" к ученику, и его настигнет определенная кара. — Доброе утро, Маринетт, — поздоровался Натаниэль, падая рядом на скамейку. — Тебя не было вчера. Всё в порядке?       Она молча кивнула и попыталась улыбнуться. — Последнее время все ходят, как в воду опущенные, — поделился Нат, роясь в сумке. — Алья, похоже, поссорилась с Нино. Она ничего не говорила тебе? — Мы сейчас не общаемся, ты же знаешь, — ответила Маринетт, разглядывая свои ногти, чтобы не пришлось смотреть ему в глаза. — Хм, ладно. Я надеялся, что вы всё решите, — хмыкнул Натаниэль как-то грустно. — Ещё и Адриан вчера был сам не свой. Слышала, в него вселилась акума? И, похоже, ему насолила сама Лед... — Да, я знаю, — перебила его Маринетт.       Натаниэль удивленно посмотрел на неё и пожал плечами. — С этими экзаменами, видимо, все перенервничали и вспылили. Марк вчера даже не разрешил читать его наброски, сказал, что перед сдачей такое читать не нужно. Видите ли, я могу не так понять. А ведь такого давненько не было, чтобы он не давал мне своих записей.       Маринетт с удовольствием переключилась с мыслей о себе и Адриане, к переживаниям на счёт чужих отношений. До звонка они с Натом так и обсуждали что да как у них с Марком, как там у Мирей Жат из параллели продвигаются отношения со вторым самым известным подростком-телеведущим в Париже, а также он намекнул, что у Роуз и Джулеки всё хорошо. Думать о чужом счастье успокаивало. Маринетт была искренне рада за каждого из них. — С кем пойдешь на выпускной? — спросил девушку Натаниэль, когда они уже собирали вещи после урока. — Не знаю, пойду ли вообще, — ответила Маринетт, поджимая губы. — Нет настроения праздновать. — Брось! Ни у кого нет настроения, но даже Адриан сказал, что пойдёт, — сказал Нат, закидывая сумку на плечо. — Такого праздника больше не будет. Да и когда ещё мы сможем провести время все вместе? Когда разбежимся по университетам? Вряд ли, — он пожал плечами.       Маринетт встала из-за парты, надевая рюкзачок, и с мягкой улыбкой посмотрела на Натаниэля. — Я рассталась кое с кем недавно. Это было очень непросто. Поэтому я думаю, что если и пойду, то одна. Хотя смотреть на влюбленные пары — последнее, что мне сейчас нужно, — призналась она, беря одноклассника под руку. — Могу из чувства солидарности тоже пойти один. Или пойдём вместе, — предложил он, когда они вышли в коридор. — Марк всё равно стесняется идти со мной, — Нат заметил удивленный взгляд Маринетт. — Я позвал его, но он не уверен, что все отреагируют адекватно.       Он бросил косой взгляд на стоящую в стороне Хлою. — Она злая, но не глупая, — усмехнулась Маринетт. — Она прекрасно понимает, как устроен мир. — Другое дело, как она с этим миром поступает.       Натаниэль похлопал её по плечу, попрощался и свернул в соседний коридор, ведущий к другим классам. Маринетт с тоской подумала, что была бы не против иметь такие проблемы, как у них с Марком, а не свои. Мастер советовал ей не зацикливаться на произошедшем и идти дальше, но как это сделать, она не знала.       Дома её, конечно, облепили родители, расспрашивали, как прошел день, как она себя чувствует. Она заверила, что у неё всё хорошо и тут же об этом пожалела. — О, значит ты сходишь с Джиной в кино? — обрадовалась Сабина. — С Джиной? Бабушка здесь? — удивилась Маринетт. — Да, поехала навестить Андре, — радостно доложил Том, на что Маринетт только вздохнула.       Ей хотелось немного побыть в тишине, но едва она оказалась в комнате, как из сумочки выскочила Тикки и принялась ей о чём-то говорить. Маринетт извинилась и отпустила квами, снимая серёжки. Ей просто нужно было побыть одной.       Душ помог ей прийти в себя. Освежиться, обдумать всё ещё разок-другой. Тёплая вода смыла солёные слезы, пар, наполнивший комнату, прогрел всё тело насквозь, успокоив Маринетт на некоторое время. Она надеялась, что смыла с себя всю пакость, грязь, в которой она завязла. Но в сердце всё ещё что-то было не спокойно. Чернеющая пустота ненависти к самой себе затаилась под рёбрами, не давая Маринетт уничтожить её. Она отравляла её позитивные мысли, и те раз за разом выходили ужасными, тёмными, злыми.       За эти дни Маринетт так сильно искусала щеку изнутри, что теперь не могла даже коснуться ранок языком от боли. Каждый раз, когда она видела Адриана, её зубы смыкались, зажимая нежную плоть; каждый раз, когда кто-то говорил о Леди Баг и Коте Нуаре — она кусала щеку; каждый раз, когда она думала о той лжи, которую она продолжала создавать день за днём — она причиняла себе боль. И это была не только искусанная щека.       Тикки замечала, что по ночам она царапала тело булавками, подцепляла ими кожу, успокаиваясь только, когда получалось расковырять место до первой крови. Она пыталась поговорить с ней об этом, но Маринетт только злилась и молча вытаскивала серьги из ушей.       Она подсушила волосы полотенцем и бросила его прямо на пол в ванной, не заботясь об аккуратности и порядке. Она открыла шкаф и неожиданно для себя улыбнулась. На самом видном месте висела футболка Джулеки с приклеенным к груди стикером "Не забудь взять! >_<". Однажды ей пришлось одолжить её у подруги для урока по физкультуре, а потом Маринетт пообещала постирать её, потому что кубарем прокатилась в ней по земле. Тогда ей поставила подножку Хлоя, но на самом деле, будь она чуть более ловкой, она смогла бы устоять на ногах, а не запуталась бы в них ещё сильнее. — Хм, — усмехнулась она, когда что-то в груди потеплело. — Она не станет расспрашивать.       Маринетт почувствовала, как сильно соскучилась по поддержке друзей, как она хотела поговорить с кем-то из них. А Джулека была именно той подругой, с которой она сможет говорить сейчас. Она никогда не наседала, но при этом искренне старалась помочь, вникала в проблемы. Надо же, она ни разу не подколола Маринетт на счет Адриана, а когда Алья всё рассказала им о чувствах подруги, наоборот поддержала её.       Что-то в комнате неуловимо поменялось от этих мыслей. Не то солнце выглянуло из-за облака, не то настроение Маринетт и правда вдруг немного подскочило, но воздух будто бы наполнился светом. Она запустила руку в глубь шкафа и схватилась за вешалку с нежно-голубым платьем, но, примерив, захотела отбросить его в сторону, потому что вспомнила, почему так ни разу его и не надела. В нём Маринетт не чувствовала себя собой. Из зеркала на неё смотрела неуклюжая школьница Маринетт Дюпэн-Чэн, пытающаяся казаться более лёгкой и красивой версией самой себя. Надо же, она и правда подумала, что в этот раз будет выглядеть в нём иначе. Будто она повзрослела, стала другой?       Она неуклюже поправила влажные волосы, пытаясь сделать образ гармоничным, но ничего не вышло. В таких платьях бы ходить на свидания, но Маринетт была вынуждена провести самые романтичные минуты своей жизни в облике Леди Баг. На секунду она представила себе, как встречается с Адрианом, когда выглядит вот так, иначе. Представила аккуратно уложенные волосы, мамины белые босоножки на элегантной танкетке и Адриана в рубашке, которую задумывала подарить ему на год отношений.       Маринетт прижала тыльные стороны запястий к глазам, шмыгая носом. — Глупость... Какая это глупость! — прорычала она, резко расстегивая застежку на платье.       Даже не пытаясь вернуть его на вешалку, Маринетт забрасывает платье в самый тёмный угол шкафа. — Тикки, — позвала она, надевая серёжки. — Теперь он ненавидит меня?       Квами обиженно скрестила лапки на груди. — Не думаю, что он знает тебя настоящую, — бросила она и улетела под потолок. — Прости, — негромко сказала Маринетт, отворачиваясь к шкафу. — Наверное, тебе совсем не интересна моя личная жизнь. — Не правда, — донёсся до неё обиженный голосок Тикки.       Маринетт усмехнулась и натянула первую попавшуюся светлую футболку. — Я думаю, что он всё ещё очень хорошо относится к тебе, Маринетт. А Леди Баг любит сильнее, чем прежде. — Жаль только, что толку от этого больше никакого, — улыбнулась Маринетт грустно.       Она высушила волосы феном, спеша поскорее сбежать из дома к Джулеке. Ей было немного стыдно, что она избегает встречи с бабушкой, но общаться сейчас не хотела. — Что тебе сказал Плагг? — поинтересовалась Маринетт, когда наконец выудила из шкафа вещь, не диссонирующую с её внутренним состоянием — элегантные шорты на подтяжках, и повязала на шею яркий шелковый шарф. — Он расстроен. Честно говоря, Плагг не так часто высказывается о своих эмоциях, поэтому предположу, что он очень переживает об Адриане. — Не говори его имени, — попросила Маринетт глядя в пол. — Я пока не хочу слышать его.       Тикки с разбегу мягко плюхнулась ей о щеку. Её лапки нежно обняли лицо Маринетт. Та погладила ей спинку ладошкой, улыбаясь от умиления. — Не волнуйся, Тикки. Я буду в порядке, вот увидишь, — пообещала она.       Вдруг на улице послышался рёв мотора, приближающийся к пекарне. — Ох, чёрт, — подпрыгнула Маринетт и подбежала к обувному комоду, натягивая на ноги некогда затасканные кеды. — Тикки, ты не возражаешь, если я попрошу тебя помочь мне сбежать? Хочу увидеться с Джулекой. — Но твоя бабушка хочет провести с тобой время, — сказала было квами, но увидев жалобное лицо хозяйки, смягчилась. — Ладно, думаю, в этом нет ничего страшного.       Маринетт слышала, как зазвенел колокольчик в пекарне, и, не медля ни секунды, перевоплотилась в Леди Баг и выскочила на балкон, прихватив с собой футболку Джулеки.       Она не стала надолго оставаться супергероиней, и едва пролетев квартал, перевоплотилась обратно, спрятавшись за рекламным щитом.       Париж всё ещё казался ей неприветливым, но говорить с Тикки, не испытывая вражды, оказалось невероятно приятно, и день вроде перестал быть однородно серым. На набережной было немного ветрено, поэтому Маринетт сняла шарф с шеи и повязала на голову, закрывая уши, чтобы они не заболели. Уже издали она услышала, что на палубе шла репетиция "Kitty section". Ей нравилось бывать на их репетициях и придумывать концепции для следующего музыкального видео, образы и костюмы, но теперь она только ужаснулась, что помимо Джулеки придется встретиться и с другими участниками.       Маринетт подошла ближе, пытаясь оставаться незамеченной. Они играли песню, которую она очень любила, и ей так захотелось насладиться ей, что пришлось спрятаться за ближайшим деревом. Маринетт закрыла глаза, вслушиваясь в хриплый голос Роуз и в гипнотическую вибрацию электронной гитары. Ветерок ласково обнял её за плечи, а музыка подхватила и унесла прочь из реальности. Туда, где нет проблем, где жизнь простая и прекрасная штука, от которой все получают только удовольствие. Она уткнулась макушкой в шершавую кору, покачиваясь в такт, и подумала, что не против провести так некоторое время. Чем дольше, тем лучше. Но... — Эй, ребята, это Маринетт там? — послышался голос Айвана.       Маринетт сжалась за деревом, вздыхая от досады. Она не спеша повернулась, не отнимая головы от ствола, и помахала ребятам ладошкой, а те ответили ей дружным приветствием и позвали к себе. Маринетт подошла к ограждению поближе к лодке, облокачиваясь на него локтями, и попыталась выглядеть максимально дружелюбной. — Я... Джулека я хотела тебе кое-что отдать, а потом... меня дома ждут, не буду вас задерживать, — неловко брякнула она, почесывая голову.       Джулека пожала плечами, но всё же поднялась на набережную. — Я принесла твою футболку, — улыбнулась Маринетт, протягивая её подруге. — Помнишь, я ещё давно одалживала? А сейчас, наверное, самое время про неё вспомнить — последний экзамен же уже прошёл. — Всё хорошо? — вдруг спросила Джулека так тихо, что её могла услышать только Маринетт. — Ты выглядишь очень рассеянной. То есть больше, чем обычно, — усмехнулась она. — Оу, — покраснела та в ответ. — Ну на самом деле я хотела попросить у тебя совета, но ты занята, так что может быть я позвоню тебе вечером? — спросила она, расстроенно поджимая губы. Джулека снова пожала плечами и махнула головой в сторону группы: — Репетиция скоро кончится, так что оставайся, — сказала она. — Могу сказать, что ты пришла за чем-то своим, так что спрячешься в каюте, если не хочешь никого видеть. Нам осталось прогнать три песни, и мы расходимся.       Маринетт показалось, что она вот-вот заплачет. Она растерянно кивнула и пошла за Джулекой на палубу, где никто особенно не обратил на них внимания. Роуз что-то увлеченно листала в телефоне, показывая Айвану, и он то смеялся, то просто ухмылялся, комментируя увиденное. Лука задумчиво перебирал струны на гитаре, мечтательно улыбаясь чему-то, как всегда. Маринетт позавидовала его спокойствию. — Классный бант, — вдруг сказал он. — О, спасибо, — проронила она, подходя за Джулекой к двери в её каюту.       Она оставила её там, как и обещала, минут на пятнадцать, не больше. Маринетт сидела на её кровати, прислушиваясь к происходящему снаружи: к музыке, к их голосам, к их смеху, когда кто-то делал ошибку. Всё внутри разрывало от противоречия. Ей одновременно хотелось быть там, с ними, и при этом запереться одной. Тикки сказала, что такое бывает, но время вылечит это. — Но сколько времени? — жалобно спросила Маринетт. — Может я могу просто уснуть на этот период, а потом проснуться и обо всём забыть? — Пока ты не проживешь это время сама, размышляя и переживая, ничего не пройдет. Знаешь, мы с другими квами очень переживали, когда узнали, что Нууру служит Бражнику во зло. Мы с Плагом знали, что рано или поздно хранитель талисманов призовет новый Леди Баг и Кота Нуара, и нам придётся сразиться с хозяином Нууру. И хотя мы не можем причинить таким образом вред квами, но всё же ужасно осознавать, что он в плену у Бражника. Ведь все квами очень добрые и созданы творить лишь благо, — Тикки опустила глаза, утирая лапками крупные слезы. — Грусть пройдет, только когда ты переживешь её. Кот Нуар совершил ошибку, как и ты, это правда, но вы нужны друг другу, чтобы бороться с Бражником. Теперь, когда у него есть Маюра, он стал сильнее, и ты не сможешь справиться в одиночку.       Маринетт покачала головой, думая, что квами на самом деле была права. Но одно дело понимать это, а другое осознавать, что ей может действительно понадобиться его помощь. — Я буду работать с другими супергероями. У нас уже есть Рена Руж, Карапас, Пегас, Король обезьян и Вайпирион, — перечисляла она, загибая пальцы. — К тому же Мастер Фу сказал, не отдавать Адриану талисман, пока это действительно не понадобится.       В дверь постучали, и Маринетт подскочила на месте от неожиданности. Тикки юркнула ей в сумочку так быстро, что хозяйка этого даже не заметила. Дверь открылась и в щели показалась голова Луки. — Привет, — поздоровался он, заходя внутрь. — Надеюсь, я тебе не помешал. Мы уже закончили репетицию, так что Джулека сейчас подойдёт. — Помешал? Мне?! — воскликнула Маринетт. — Но это ведь твоя комната!       Он рассмеялся и заглянул в шкаф, заводя гитару за спину. Лука взял с полки тёмно-синюю футболку и снова посмотрел на неё. — Что ж, Ма-ма-маринетт, — усмехнулся он, — оставлю тебя одну на секундочку, если ты позволишь.       Он подошел к выходу и у самой двери обернулся. — Надеюсь, у тебя всё хорошо. Кажется, Джулека переживает о тебе. — Спасибо, Лука. Рано или поздно всё будет хорошо.       Она ещё не знала, что после разговора Джулека уговорит её остаться у них подольше. Конечно, Маринетт не могла рассказать ей всего, и ей снова пришлось менять детали, чтобы не выдать ни себя, ни Адриана. Она сказала, что встречалась кое с кем известным, и ей пришлось много врать людям, чтобы никто не узнал об этом, но в конце концов им пришлось расстаться.       Маринетт сидела на кровати Джулеки, глядя по свои судорожно сцепленные руки на коленях. Перед глазами стояло лицо Кота, когда он умолял её остаться. Она скучала по Коту Нуару. Даже больше, чем по Адриану, ведь ей нужен был друг сейчас. Джулека не могла понять всей глубины её скорби, ведь не знала и половины из произошедшего, но искренне ей сочувствовала. Она держала её за руку и говорила очень-очень добрые слова, пытаясь подбодрить подругу хоть как-то. — Почему вы расстались? — аккуратно спросила она, стоя у Маринетт за спиной.       Джулека распустила её короткие хвостики и ласковой рукой подобрав волосы принялась расчесывать их гребешком. Маринетт понурилась. — Я позволила ему совершить ошибку. В этом виноваты мы оба, — сказала она, замолчав на некоторое время, пока наконец не продолжила. — Этих отношений с самого начала не должно было быть, и-и думаю, я разбила ему сердце. Я поступила нечестно с теми, кто доверял мне, и поэтому я теперь в дерьме.       Джулека остановилась и тихонько рассмеялась. — Забавно слышать от тебя такие слова, Маринетт. Видимо дела теперь идут действительно плохо, — она снова подобрала шелковую прядь и провела по ней расческой. — Тогда, думаю, тебе нужна уникальная терапия семьи Куффен. — Это какая? — кокетливо спросила Маринетт. — Ну, может не такая и уникальная, — улыбнулась Джулека по-матерински нежно. — Хочешь сегодня позависать здесь? Закажем пиццу и всяких сладостей, посмотрим кино. Могу спровадить братца, если хочешь?       Маринетт покачала головой. — Идея хорошая, — ответила она с улыбкой. — Лука пусть остается, я пока не планирую снова нагружать тебя скучными подробностями моей личной жизни.       И она действительно осталась. Позвонила обеспокоенным родителям, отпросилась на ночевку, а те, услышав её жизнерадостный голос, с радостью согласились, да ещё и предложили привезти свежей выпечки.       Маринетт сидела, притянув колени к груди, и подавляла всхлипы, в упор глядя на экран монитора. Джулека включила какую-то комедию, но Маринетт не могла удержаться от слез. У главных героев всё складывалось так хорошо, они были так счастливы, что её брала зависть. Брат и сестра, похоже ничего не замечали, сидя рядом друг с другом, такие разные, но такие дружные. Лука плел для Джулеки очередной браслет, иногда вставляя смешные комментарии по поводу фильма, а сестра в ответ тихо хихикала, чего Маринетт от неё практически никогда не слышала. Кажется, в тот день они действительно сблизились.       Джулека дала ей в качестве пижамы ту самую футболку и пару клетчатых шорт её брата. Они были велики, но Маринетт затянула их как можно сильнее, завязывая резиночки, и уверила, что ничего удобнее в жизни не надевала.       Их каюта выглядела совсем не так, как, Маринетт предполагала, должна выглядеть комната эмо-девушки и парня-панка. Светлые стены, мягкие игрушки и нежный цветочный постер над кроватью Луки — всё это вместо тёмно-фиолетовых обоев или хотя бы картин с вампирами на стенах. Но Маринетт не была разочарована. Она чувствовала себя у них как дома, особенно когда заливисто хохотала над очередной шуткой в фильме, роняя голову подруге на плечо, и когда они все вместе забирали пиццу у курьера, чуть не уронив её в Сену. Определенно, этот вечер был тем, что ей было необходимо. — Спасибо за всё, Джул, — шепнула Маринетт подруге, когда они остались наедине, чтобы подготовиться ко сну.       Лука любезно уступил Маринетт свою кровать, а сам пошел в каюту матери, которая в очередной раз укатила на гастроли своего парня-музыканта.       Джулека похлопала её по плечу и улыбнулась: — В любое время, ты же знаешь, — ответила она, забираясь в кровать.       За окном уже светало, когда они ложились. За первым фильмом последовали бесконечные видео в интернете, одно смешнее другого, и в итоге друзья так заболтались, что не заметили, как прошла ночь. Маринетт выключила свет, и комната погрузилась в сонную, нежную, убаюкивающую полутьму. — Вы с Роуз пойдёте на выпускной вместе? — спросила она вдруг, глядя в потолок. — Угу, — промычала Джулека, поворачиваясь к подруге лицом.       Её кровать стояла на противоположном конце вытянутой комнаты, рядом с массивным комодом, набитым вещами до отвала. Джулека и правда любила красивые, разнообразные вещи, только носить их ужасно стеснялась. — А Марк стесняется пойти с Натаниэлем. — Роуз уговорила меня, что никому нет дела, — сонно пробормотала Джулека. — Да и какая разница? Это последний школьный день, мы больше не увидимся с половиной одноклассников точно. Что бы они не сказали, я хочу хорошо провести время с друзьями и с той, кого люблю.       Маринетт повернулась на бок, утыкаясь носом в подушку. Она пахла так вкусно и успокаивающе, что девушка против воли улыбнулась и укуталась в одеяло поплотнее. — А ты пойдешь на выпускной? — спросила Джулека. — Не думаю, — ответила та. — Мне не с кем пойти. Все будут по парам, а я одна. Поэтому, думаю, этот праздник я пропущу. — Лука будет выступать, так что вы можете пойти вместе, — предложила Джулека. — Конечно, иногда он будет отлучаться на сцену, но в целом составит тебе компанию. Уверена, он будет не против. — Спасибо, — Маринетт прикрыла глаза.       Стало очень тепло. Она впервые почувствовала, что спокойна, что она может ни о чем не беспокоиться. И если бы не гнетущее чувство вины перед Адрианом, которое давало о себе знать даже во сне, она была бы совсем как прежде той ночью. Сны с основном были солнечными, наполненные абсурдом, рандомными людьми и событиями, пока в них наконец не появился Кот.       Маринетт проснулась от какой-то возни прямо рядом с головой. Она поёжилась от нежелательного пробуждения и с трудом открыла глаза. Прямо перед её лицом сидел на корточках Лука и искал что-то в своей прикроватной тумбочке. Маринетт несколько секунд молча на него смотрела, пытаясь понять, что происходит и где она находится, а потом её резко ударило осознание и она рывком потянула на себя одеяло, прячась сама не зная зачем. Лука подскочил от испуга. — Доброе утро, Маринетт, — рассмеялся он. — Извини, если разбудил. Мне просто нужно взять кое-какие вещи и бежать по делам. — Да что ты! — возмутилась она усаживаясь на кровати. — Опять же, это твоя комната, ты можешь делать всё, что захочется.       Маринетт покраснела, когда в голову пришла парочка вариантов, которые всё же не стоило проворачивать, пока она была в его комнате и тем более в его кровати. Лука снова засмеялся: — Надеюсь, моя старая койка хорошо тебе сегодня послужила, а то ей уже сто лет в обед. Надеюсь, с этой осени уже буду спать на чем-то получше. — Почему с осени? — поинтересовалась Маринетт. — Съезжаюсь с сокурсником, — ответил он, находя, кажется, что ему нужно. — О, вот она где, — Лука выудил из тумбочки какую-то карточку и сунул её в карман. — А ты, как, собираешься в университет?       Его лицо было так близко, что это сбивало с толку. Маринетт промычала что-то нечленораздельное, сама не понимая, что хочет сказать. — Я... университет...то есть я... м-м, — она тряхнула головой и отвернулась, когда он наконец поднялся на ноги. — Попробую, но баллы у меня пока неважные. Узнаю результаты последних двух экзаменов, и будет видно.       Лука попрощался с ней, не переставая лучезарно улыбаться, и ушел, оставляя её сидеть в его кровати, красную как помидор. Кажется, ей нужно думать прежде, чем она открывает рот, чтобы что-то сказать.       Маринетт опустила ноги на пол и уже хотела встать, как парень на бегу перегнулся через дверной косяк и протараторил: — Джул сказала, тебе не с кем пойти на выпускной. Говорит, ты не против пойти со мной. Договорились тогда?       Маринетт застыла с выпученными глазами и растерянно пробормотала: — Эм-м, да. Договорились. — Супер, — он подмигнул и, прежде чем снова унестись прочь, добавил: — Не забудь про свой очаровательный бант, на улице ветрено.       Тикки высунулась из сумочки с хитрой улыбкой, но так ничего и не сказала. Маринетт сидела, как громом пораженная. С чего вдруг все с ней так мило обращаются? Она что, выиграла в конкурсе годовой запас любви и поддержки? Что происходит? На секунду она даже подумала, что, может, она только накручивает себя, и кроме Адриана её больше никто не ненавидит?       Она надела вчерашнюю одежду, которую прошлым вечером бросила на стул, а этим утром обнаружила аккуратно висящей на вешалке. Мода была её страстью, помогала самовыражаться, не давала окунуться с головой в отчаяние, и поэтому, когда вчера она выбирала для себя удобные шорты, Маринетт в первую очередь хотела сделать приятно себе самой. Они купила эти шорты на барахолке, немного подшила под себя и прицепила подтяжки в тон, сделав вещь поистине уникальной и индивидуальной. Они шли ей просто безумно, превращая в маленькую стильную штучку, и Маринетт любила это. Когда она смотрела на себя в зеркало, она снова чувствовала себя уверенно. В выходные она едва могла на себя взглянуть, потому что так сильно ненавидела человека в отражении, что была готова на всё, лишь бы её больше не было. Она буквально хотела избавить от этого человека. Но теперь от этого желания не осталась и следа — Маринетт понимала, что даже если она наихудший человек на планете, она станет лучше только, если приложит достаточно усилий, чтобы это исправить. Поэтому она повязала на голову шелковый бант и прыгнула в боевую стойку, выставляя вперед, сжатые ладони в кулачки. — Ну, Леди Баг, давай, — процедила она сквозь зубы. — Ты всех порвешь. Ты супер. Спаси его. Спаси каждого, кто в этом нуждается.       Глаза в отражении наполнились немой решимостью, и Маринетт расхохоталась, глядя на себя такую серьёзную. Она обернулась к Тикки, у которой тоже поднялось настроение, и хлопнула в ладоши, улыбаясь во весь рот. — Я всё исправлю, Тикки! Я обещаю, всё будет хорошо, я сделаю всё, что угодно! — Ну конечно, Маринетт! — обрадовалась квами, не решаясь покинуть сумочку. — Главное верь в это и всё получится.       Маринетт закрыла лицо руками, скрывая озаренное улыбкой лицо, и закусила губу. Всё будет хорошо. Она начнёт всё с начала, и исправил сама. Чудесная Леди Баг ей не помощница в этом деле, ведь вина лежала именно на Маринетт Дюпэн-Чэн. А её никто не остановит.