***
«Бар вечности» стал традиционным местом встреч, после того как Аой убедил Рейту впервые прогулять урок в школе и вернуться в мир Шепота. Здесь лучшие друзья, да и любые другие камунаоби чувствовали себя намного свободнее, чем в мире людей. Поначалу вечная ночь, туман и редкие вскрики заблудших душ даже пугали, особенно когда Рейта впервые посетил этот мир, во время вступительного экзамена. Сейчас же, это казалось чем-то естественным и родным. Даже стало забавно на пьяную голову парадировать крики душ вместе с Аоем, прогуливаясь по главной улице города в мире екай. Местность напоминала города древней Японии не столько архитектурой и отсутствием современной техники, сколько скупой разновидностью развлечений, остановивших свое развитие на эпохе Тюсэй, да и мода, похоже, с тех времен не изменилась. Редким исключением из правил как раз и стал полюбившийся ему с Аоем «бар вечности», который, в сравнении с остальными забегаловками, пытался гнаться за современностью в мире людей, хотя, конечно, у владельца этого заведения мало что получалось. Все же ёкай древние существа и новизну принять в полной мере не смогут. Сузуки младший сидел над пустым стаканом, за барной стойкой, положив подбородок на сплетённые пальцы, и смотрел в круглое окно на просторную улицу, где среди традиционных японских домов гуляли призраки, духи и мелкие божества, обличенные в красочные юкаты и кимоно. Одни были прекрасны и сияли, освещая легкий туман вокруг себя, как слабая лампочка, гордо шествуя с прямой осанкой. Другие же не стеснялись своей настоящей внешности и могли испугать любую девочку из колодца, шустро ковыляя на множественных конечностях по своим делам. Мистические животные, цукумогами… Когда же общество ёкай и обакэ стало для него чем-то естественным? За его спиной большую часть посетителей в баре составляли водяные духи-путники, похожие на больших жаб в человеческий рост и одетых в кимоно, с трудом охватывающие тучные и скользкие тела духов. Они, конечно, славные ребята, но их бесперебойная и монотонная привычка разговора на древне японском вводила в дремоту, получше любой лекции по истории Японии в школе. Хорошо, что Рейта ее давно закончил. — Ужасно выглядишь. Если ты не успеваешь выспаться в мире людей, то возьми себе комнату в местной таверне и выспись. — Рейта услышал знакомый голос за своей спиной. Аой махнул бармену, похожему на змею манерой речи и кожей, и сел рядом с другом, многозначительно на того взглянув. Рейта был польщен, что лучший друг откликнулся на просьбу встретиться сразу же. Конечно, странная реакция дракона блондина и его самого на обкуренного басиста так же его волновала, однако не это было головной проблемой все эти дни. Хотелось просто отвлечься. Блондин улыбнулся, но отвел взгляд, скрывая глаза за челкой. — Предлагаешь мне скрываться в мире Шепота от твоего завтрака? — Брось. — Недовольно фыркнул брюнет. — В кулинарных программах плохому не научат. Но я не приготовлю тебе новый завтрак, пока ты не съешь старый. — С каких пор ты смотришь кулинарные программы? — Мне надоело, что все мои любовники не умеют готовить. А от тебя стряпни не дождешься. — Аой недовольно скривился и чуть отстранился от барной стойки, позволяя змееподобному бармену поставить ему пустую кружку и керамический сосуд в форме месяца с любимым пивом. Видимо, его нелюбовь к змеям распространяется и на ёкай, похожих на них. — Пусть тебе любовники и готовят. — Злюка. — Пухлые губы друга изогнулись в улыбке. Аой со вздохом налил себе пива из острого носика оригинального сосуда и отпил глоток, одобрительно кивнув собственным мыслям. Краем глаза брюнет взглянул на поникшего друга. Его внезапная просьба выпить приятно удивила Широяму ровно до тех пор, пока Рейта не назвал причину такой внезапной встречи. Конечно же, Аой не мог проигнорировать Рейту, и бросился к нему не раздумывая, пусть это и стоило прекращению коротких отношений с ревнивой американской моделью. — И что, — начал брюнет, прекрасно понимая, что друг первым не заговорит. — спустя столько дней, ты вдруг решил мне сказать, как вдруг почувствовал, что тому вокалисту угрожает опасность? Не кому-то из-за него, а ему из-за кого-то? — Да. — Задумчиво протянул Рейта, помедлив с ответом. — Я и мой дракон. Может это из-за Хидео Маэда? Может в этого Шона вселился демон? — Нет. В клане следят за количеством демонов на территории страны. — Сказал и без того очевидные вещи друг. — Если бы в этого басиста вселился демон и пересек границу Японии в нем, в штабе бы засекли присутствие новой твари, да и мы бы почувствовали. Новый демон бродит, где-то в Токио и все подозрения на этом Таканори. У Хидео Маэда алиби. Аой замолчал. Вся эта ситуация казалась очень подозрительной. Если бы на месте Рейты кто-то другой утверждал подобное, парень бы засмеялся и покрутил у виска. Это как минимум не логично. Все равно что беспокоится за безопасность демона. Даже если этот Таканори чист и в штабе ошиблись с подозрениями на этого вокалиста, камунаоби-но ками просто не могут чувствовать угрожающую для определенного человека опасность. Если быть точнее, камунаоби вовсе не могут чувствовать людей, не имеющих никакой магической силы. А что уж говорить о драконах хранителях, которые просто не могут ошибаться? Эта ситуация становилась все более запутанной и необъяснимой. Теперь понятно, что почувствует скептик, когда уведет перед собой какую-нибудь фею цветов и конфеток — он свихнется и добровольно отправится в дом для душевно больных. — Так ты не ответил. — После недолгого молчания продолжил Аой. — Что? — Ты и Рей-чан на самом деле… — брюнет вновь помедлил с трудом подбирая слово. — действительно… что-то почувствовали? Когда тому Таканори угрожала даже не опасность, а просто какая-то глупая неприятная встреча и все? — Широяма сам не поверил, что все же сказал это. Как же абсурдно это звучит. — Все верно. — Как на зло сдержанно и вовсе без намека на шутку, кивнул молодой наследник. — Но это же невозможно! — Я знаю. — как-то отстраненно ответил друг. Он вновь опустил взгляд на пустой стакан и сказал следующее предложение совсем тихо. — Но ты единственный, кому я могу это сказать. Аой замолчал. На какое-то время монотонные голоса жабо-подобных духов вновь завладели вниманием. Рейта держался молодцом после смерти матери, по крайней мере на людях и скорее всего только благодаря тому, что старался не думать о ней и у него это выходило. До этого момента. Рейта отвел взгляд и внимательно посмотрел в окно, словно перед ним стояла жизненно важная задача найти что-то неуловимое. Чем больше друзья молчали, тем сильнее боль утраты в сердце Сузуки вновь прорастала ядовитым цветком. Аой это понимал, но подобрать нужные слова оказалось тяжелой задачей. В голове стоял совершенно неподходящий вопрос, но не задать его, брюнет просто не мог. Он поднял сосуд с пивом и налил своему другу, оттягивая разговор и собираясь с мыслями. — И что ты… думаешь насчет Таканори? — Э? — Тот же вопрос. — Ответил тот, не желая повторять еще раз. Аой схватил меню напитков и принялся читать и без того выученный назубок ассортимент, стараясь не предавать особого значения своему вопросу и тщательно контролировать внутреннее состояние, не давая другу прочитать себя как открытую книгу. — Ничего. — Сразу же ответил Рейта, не позволив себе вдуматься в вопрос. — Ты не врешь мне, Рей-чан? — переспросил Аой, сдерживая улыбку. — Отец меня отправил выполнять это чертово задание вместо того, чтобы позволить искать тварь, которая убила мою мать. Я ничего не чувствую к Таканори. Только раздражение. Широяма только лишь кратко улыбнулся и кивнул. Это все, что он мог сделать, когда почувствовал, что ему… врут. Возможно, лучший друг, сделал это не специально, просто не понимая, что происходит внутри него. Но даже если он не хотел заглянуть в глубь своего сознания, он просто не мог забыть истину, которую вдалбливают в голову все учителя и родители детям. Если жизнь людей подвержена хаосу и сплетениям случайных событий, то камунаоби лишены такого блага. Если боги решают сколько должно родиться охотников, а сколько поваров и в каком именно клане, то встречи и личные задания просто не могут быть обычным совпадением. «Ты не убежишь от судьбы. Раз это случилось, значит этому было суждено случиться» — всегда любил повторять Иоши Сузуки и с этим Аой не мог не согласиться. Брюнет спокойно налил себе еще пива. Напиток был таким крепким, что обычный человек от нескольких капель мог впасть в пьяный угар, Аой же чувствовал себя словно после яблочного сока — непростительно трезвым для такого разговора. — Почти неделя прошла с тех пор, как тебя выперли, и ты не имеешь причин больше находиться рядом с господином Таканори, а значит и сдерживать его возможного демона в нем тоже. Не думай, что выходные, которые ты взял, незамеченны нашей верхушкой. На твоем месте, я бы прямо сейчас пошел восстанавливаться в стафф the GazettE. Рейта, наконец, поднял на друга взгляд. Слова Аоя позволили понять, просьба наследника о встрече не была единственной причиной согласиться. — Напутствие это не все, с чем ты хочешь поделиться? — Отец тебя вызывает. На этот раз это приказ. — Голос брюнета показался неуверенным. — Знаю ты не хочешь, но это нужно сделать, раз он просит. Рейта хмыкнул. Вновь Аой вступает на сторону отца. Словно из них настоящий сын он. Словно он знает его. Нет. Настоящего Иоши Сузуки знают только родственники. А если быть точнее, после смерти матери, его знает только сын. И он намного хуже, чем думают о нем все охотники страны. — У the GazettE тур завтра? — Продолжил Аой. — В любом случае тебе нужно что-то сделать с провальным заданием: или вернуть предлог, который позволяет постоянно находиться рядом или сообщить отцу о провале. — Я не хочу его видеть. — Рейта скривился словно от зубной боли. Аой помолчал некоторое время, а после продолжил: — Кому как не нам верить в судьбу? — Рейта поднял на друга удивленный взгляд, но перебивать не стал. — Она в любом случае добьется своего. Сначала постучит тебе тихонько в дверь, а если ты ее проигнорируешь, с ноги ее выбьет вместе со стеной и скажет вместо извинений «я предупреждала». — Давно ты стал таким философом? Аой поставил пустую емкость подальше. — Приходится учиться заговаривать зубы своим бывшим разъяренным любовникам, с которыми я решил расстаться. Чтобы они не полезли на меня с девчачьими пощечинами. — Ты хотя бы раз получал сам отказ? Брюнет бросил на того какой-то многозначительный взгляд. Черные глаза словно сказали: «Получал, и не раз», но Рейта, как и всегда не понял этого взгляда. Он слишком наивен и не уверен в себе, чтобы понимать намеки и замечать чувства других. — Есть кое-кто, кто меня не замечает. — С тоской выдохнул Аой и достал пачку сигарет, закурив одну. — Э? Серьезно? Я хочу подробности. — Это клише настолько заезжено и старо, что его даже уже не используют в слащавых дорамах. Просто поговори с отцом. Рейта недовольно вздохнул и откинулся на спинку барного стула, вновь взглянув в окно. На выложенную диким камнем дорогу падал лунный свет. Он казался призрачным не только из-за своего бледного слабого света, но и потому, что луны в этом мире не было вовсе, лишь только некое воспоминание, как может выглядеть древний город под светом полной луны. Такой безмятежности ему будет очень не хватать, когда он будет идти к главе всех камунаоби-но ками.***
От удара деревянная палка в руках вибрировала, отдаваясь звонким грохотом в ушах. Он тяжело дышал, легкие горели, все тело ныло от долгой тренировки, но человек впереди не давал ему и секунды на отдых. Парень стал наступать, на бегу замахиваясь деревянным оружием, для очередного удара. Партнер по спаррингу конечно же дрался не в полную силу, поддаваясь, но силы вовсе его покинули, их не осталось даже для уклонения. — Я не дам тебе умереть. — вместо решающего нападения сказал парень, остановив удар в последний момент. — Ты владеешь невероятной силой, но твое тело слишком слабое, чтобы вместить ее. — Если оно тебя устраивает, значит все в порядке. — Обиженно пробубнил он. Теплая ладонь коснулась его щеки. Мучительно редкое, такое желанное и нежное прикосновение вызвало мурашки. Он закрыл глаза наслаждаясь близким присутствием любимого человека. — Устраивает. — От улыбки собеседника голос слегка изменился. — Но эта сила может тебя убить, и единственный способ не допустить этого, укрепить твое тело. Я не дам тебе умереть. — Скажи эти слова… — Ты знаешь. — Я хочу это услышать еще раз. Теплый влажный поцелуй, заставил мгновенно забыться. Забыть о проблемах, о боли во всем теле, даже о том, как дышать. Близость этого человека всегда была самой важной частью в его жизни. — Я только твой.***
Таканори проснулся глубоким вечером (по крайней мере, так ему поначалу показалось) весь в поту, хоть в квартире было прохладно. Слезы высохли, бешенный стук сердца приходил в норму и его окутывал покой. Он резко сел и понял, что на нем мирно отдыхал Корон только после того, как собака скатилась на бедра и начала неуклюже переворачиваться со спины на живот. Вокалист посмотрел на настенные часы. Девять утра. Что такое ему снилось, из-за чего он так рано проснулся, совершенно не помнил. Опять. По новостям в Токио сентябрь оказался к удивлению жарким и засушливым, словно это и не осень вовсе, а середина лета. Будучи в мировом туре, Таканори уже начал надеяться, что и тур по родной стране пройдет в комфортных условиях без проливных дождей и слякоти, но чем больше мегаполис мрачнел под надвигающейся на него тучей, тем сложнее вокалисту верилось, что дождь их не настигнет в других городах. С середины октября приближался запоздавший сезон дождей, сильный ветер и холод. Нового помощника ему так и не нашли. Таканори не сильно бы сопротивлялся этому, но Комуро не спешил найти замену и даже не говорил об этом. Возможно, это еще и потому, что у руководства просто нет на это времени. Bey-Ji всерьез занялись распространением слухов о плагиате своих песен the GazettE и у этой байки все больше сторонников. Таканори бы следовало приложить больше сил, чтобы это замять, но этот слух в мир не выходил, а значит СМИ и фанаты о нем не знали. Только музыкальные группы. Воспоминания о последнем разговоре с Рейтой, совсем не кстати, все время настырно лезли в голову, напоминая о собственной слабости или простом недостатке ума. Руки гнал мысли о нем, пытаясь себя отвлечь желанием сходить в маникюрный салон, выгулять четвероногого друга или же что-то приготовить на завтрак. Это было правильней и приятней чем мучить себя невнятным, ложно знакомым чувством к внезапно появившемуся человеку в его жизни. Своим желанием больше понять чувства, но с каждым разом понимал их все меньше. Они не встретятся и нет смысла больше думать об этом. Давно пора сосредоточиться на работе. Сегодня днем у the GazettE запланировано собрание о проблеме слухов с плагиатом и предстоящем туре, а перед этим должна пройти репетиция. Дел достаточно, и именно о них стоит беспокоиться. Госпожи Мацумото по пути он не встретил, как на парковке, так и под дверью, ведущую в зал для репетиций. Похоже она подчищает долги в университете перед туром, так как на все концерты по Японии, девушка, без сомнений, уже купила билеты. Зал для репетиций встретил прохладой, из-за раскрытых на проветривание панорамных окон, но все равно в воздухе висел приятный запах крема для рук. Помещение казалось мрачным из-за тусклого освещения с окон, от предстоящего дождя и Таканори потянулся к выключателю. Подцветка, встроенная в стену прямыми линиями, осветила зал, выполненный в темно коричневых и бежевых тонах. В дальней части массивная барабанная установка засияла от дополнительного, специально подстроенного под нее пафосного освещения, в то время как коллекция гитар казалась бледной тенью, не выделяясь вовсе. Да, такую коварную сторону лидера фанаты не знали. — А! Така-чан! Вокалист вздрогнул от неожиданного радостного крика, недалеко от себя. Руки закрыл за собой дверь, заметил Ютаку, развалившегося на угловом диване. Парень читал какую-то открытку, правой рукой мастерски вращая маленькую баночку энергетика. — Ты один? Так это от тебя кремом прёт? — Таканори слегка поклонился и так же решил устроиться на диване неподалеку. Ютака засмеялся, на секунду запрокинув голову, и сел ровнее, уступая больше места, хоть диван был просторным. — Да. Один. — Улыбнулся лидер, вновь сделав банкой пируэт на своей ладони. Похоже, он купил энергетик, только чтобы поиграться. Совсем как ребенок. — А ты все еще… тоже? Таканори поначалу не понял, что имел ввиду Ютака, но потом до него дошло. Он говорил про Рейту. — Да и… — Он хотел огрызнуться или достаточно жестко отшутиться, но почему-то замолчал и уставился на свои бежевые замшевые туфли на максимальном для мужчины каблуке. — Ты всю неделю сам не свой. Ну, вымысле еще хуже, чем обычно. — Ютака неловко улыбнулся. Похоже, он намеревается поговорить, так как друг отложил открытку и оперся локтями о колени, уже двумя руками ловко играясь с бедной банкой. То, что только Ютака замечает малейшие перемены в состоянии не только Таканори, но и остальных участников уже было привычно. Но все равно напрягали эти «беседы с психологом». И все-таки, Кай знал многое, что произошло в его жизни. Знал о издевках в школе и даже о проблемах с родителями, но все равно Таканори очень избирательно выбирал, что он может сказать Ютаке, а с чем ему придется жить одному. Вот и сейчас Таканори просто не знал, есть ли смысл говорить о странном состоянии, которое появилось с мирового тура или еще более странном чувстве, которое пришло вместе с бывшим помощником. — Что ты о нем думаешь? — Э? — Вокалист поднял удивленный взгляд на Ютаку, прокрутив его вопрос в голове несколько раз. Когда до него все же дошло, парень нахмурился и отвернулся, чувствуя на щеках легкую теплоту. — Ничего! Ютака без доли колебания тяжело вздохнул и выдохнул, бросив на затылок Таканори тяжелый, недоверчивый взгляд. — Н-ничего! — Повторил тот, но более нерешительным голосом. Даже голос, который никогда его не подводил, дрогнул. Кай вновь вздохнул и откинулся на спинку дивана. — После того, как мы немного поговорили, он мне даже понравился. Даже вдруг побежал за тобой, когда понял, что ты ушел… По мне Рейта-кун красивый! …И разговор умеет хорошо поддерживать. «-Кун»? Когда они успели так подружиться? В тот раз похоже, когда Таканори отсутствовал, за короткий промежуток времени Сайто, Уруха и Кай успели с ним поладить. Почему все так легко умеют находить общий язык? Таканори знал Рейту немного дольше остальных, но их отношения можно с натяжкой назвать приемлемыми. Сколько он может все портить? Услышав лишь молчание, Ютака решил настоять на ответе Таканори. — Что ты о нем думаешь? Да, Ютака знал и о его предпочтениях в поле партнёра. Как не странно, об этом знали лишь семья, менеджер, директор и лидер. Да, к девушкам вокалист не может ничего испытывать и Таканори очень пожалел, когда решил рассказать об этом родителям. Теперь в их глазах он словно не человек. Иногда ему казалось, что все странности в нем вовсе никому не могут нравиться, но после общения с отцом или матерью он был просто в этом уверен. Намного лучше быть обычным. Ничем не выделяющимся. Ютака тайно женат на иностранке, но он редко разговаривает о ней, заботясь о состоянии друга. Таканори знал, если бы он попросил Ютаку рассказать о своей жене, тот бы с большой радостью выполнил его просьбу, красочно рассказывая, как они отдыхают вместе, как нормальные люди. Но Мацумото этого никогда не спросит. — Что за открытка? От фанатки? — Сменил тему тот. Ютака на мгновение замялся и неловко улыбнулся, вновь взял открытку и протянул другу. Таканори нахмурился, только прочитав заголовок: «Мы готовы рискнуть всем, чтобы быть вместе. Пожалуйста, благословите нас». — Чиа из «Inga» приглашает на свою свадьбу, всех the GazettE. В этот момент у нас будет тур, поэтому мы вряд ли сможем пойти, но… Таканори фыркнул и откинулся на спинку дивана. — Сыграть свадьбу можно тайно, не рискуя своей группой и репутацией. — А, по-моему, это мило. — Неуверенно ответил Кай. Таканори бросил на друга холодный взгляд. — Хочешь сказать, что он правильно поступил и рассказал о своей свадьбе, не посоветовавшись с группой? Ты хотел бы так поступить? — Я этого не сделал. — Ютака ответил непривычным, во время общения с друзьями, суровым тоном и Таканори замолчал. Барабанщик немного помедлил. Он не любил вступать в конфликты, но и не мог не предостеречь от ошибки лучшего друга. — Така-чан, думаю, что тебе не нужно так сильно реагировать. Если человек любит, он хочет сказать об этом миру. Я его понимаю, но не хочу расстраивать фанатов. Думаю, ты просто еще ни разу сильно не влюблялся. — Мне это не нужно. — Резко отрезал тот. Ютака вздохнул. — Я все-таки думаю, что это смелый поступок. — Смелый и глупый. — Если мы заговорили о смелости и глупости, то, что произошло тем вечером после того, как ты ушел? — Ютака продолжал говорить сухо, явно оставшись недовольным после такого разговора. Таканори поиграл желваками на скулах. — Рейта, в тот вечер вдруг подорвался с места, когда мы разговаривали. — продолжал Ютака, все-таки, решив поговорить с другом, на живо интересующую его тему. — Как будто что-то почувствовал и бросился за тобой. Таканори усмехнулся. — Неужели? Вокалист постарался сделать незаинтересованный вид, но воспоминания завладели мыслями. — Я столько раз ему говорил, что наши песни схожи с вашими… — Шон наигранно сделал сожалеющее лицо и виновато посмотрел на Тэда. — Но разве вокалист будет слушать всего лишь басиста? Вранье. Наглое вранье. Шон, как и все прекрасно знает, с каким трудом и как Таканори пишет песни. Как Сайто и Уруха придумывают мелодии. Зачем ему вообще играть против своих? — Вот ублюдок! — Прошипел Тэда, с легкостью поверив басисту. Парень, похоже уже потеряв остаток терпения (хотя он сам своими доводами себя довел), сжал кулаки и явно пошел на Таканори в наступление. Нужно было отступить, позвать на помощь или для приличия хотя бы забеспокоиться, но Таканори не мог. Он смотрел на Шона, словно на его надменном и, довольном, от удачной травки недалёкого паренька, лице, он сможет найти ответ на вопрос «Почему?». Кто-то стал перед Таканори, преграждая Тэда путь. Запах духов с древесными нотками и железа, вокалист почувствовал лишь когда поднял взгляд на защитника. Он впервые увидел блондинистый затылок своего помощника. Рейта. — Двое на одного? — Ухмыльнулся парень. — Очень по-людски. — Ты еще кто такой? — Недовольно спросил Тэда. Шон прищурился, и некоторое время внимательно оглядел блондина с ног до головы. Он сделал затяжную паузу, обдумывая что-то в голове. Вдруг его губы начали расплываться в улыбке. Уголки губ растянулись к ушам, обнажились слегка заостренные зубы, прищур стал хищным. Такая реакция не нормальна даже для самого Хидео. — Гляньте-ка. У нас новые лица? — Сказал басист сквозь зубы, не переставая ненормально широко и зловеще улыбаться. — Так это ты наш долгожданный поводок для вокалиста? Держи его крепче, он может кусаться. — Не волнуйся, он перестанет это делать. Вместо него кусаться буду я. Вы не тронете этого парня, пока я жив. Тот вечер стал неприятным из-за правды, но особенным всего из-за нескольких слов. Рейта его унизил, понял его страхи, в которые Таканори сам не хотел себе признаваться, но после выделил его, закрыл собой. «Вы не тронете этого парня, пока я жив». Пускай он лишь выполнял свою работу, но никто не заставлял его говорить такое, и, услышав эти слова, почему-то стало тепло на душе, даже после их неприятного разговора. Руки все-таки улыбнулся, впервые за день, вызвав явное непонимание Ютаки. Может быть, он и жалеет, что Рейта ушел, так же быстро, как и пришел, но звонить и просить вернуться он не станет и это ни только из-за гордости. В тот раз, глядя ему в глаза, Рейта говорил искренне, и он явно не хочет работать с ним, так незачем его заставлять. — Думаю, мне было бы легче, если бы мы подружились еще в школе. — Э? — Не понял лидер из-за такой внезапной смены темы. — Я рад, что мы друзья. — Таканори чувствовал, как он глупо сейчас выглядит в глазах Ютаки, беспричинно улыбаясь ему, но вспомнив прошлый вечер, улыбку было сложно сдержать. Вскоре пришли все, кроме Шона, отсутствие которого лишь обрадовало еще больше. Они начали репетицию, а на губах Мацумото все еще не сходила легкая улыбка, явно заводящая в тупик участников. Они, возможно, подумали, что Таканори совсем свихнулся, но это не имеет значения. Таканори продолжил распеваться, чувствуя, как дофамин и окситоцин, стремительно завладевают рассудком. Захотелось написать новую песню.***
Последний день пребывания the GazettE в Токио. Если Рейта сегодня не предпримет попытки вернуться в стафф, он будет очень странно выглядеть, догоняя группу в другом городе. Темно-серое небо, землистый запах, который ощущается перед дождем, гробовая тишина и темнота встретили молодого наследника, когда тот вернулся из мира Шепота домой. Грянул чудовищный гром с яркой вспышкой, на мгновение осветив пустую гостиную. Малышка Рен, маленькая дзасики-бокко, живущая в доме Сузуки с писком, прибежала к хозяину и обняла коленку парня. Рейта почувствовал, как малышка дрожит от страха и ее не остановили глубоко почитаемые ею манеры настоящей леди первой обнять парня. Дзасики-бокко по имени Рен, живет в доме Рейты с самого его появления. У нее подстриженные волосы, румяное лицо и сама малышка с виду лет 5-6 и, как настоящий ребёнок, склонена к безвредным шалостям, которые иногда приводят к неприятностям. Но в отличии от остальных своих сородичей, девочка постоянно извиняется и старается все исправить. Сузуки улыбнулся, подавляя в себе желание, подшутить над ёкай, но вместо этого он стал гладить ее по голове. — Если тебе страшно, кто меня будет защищать? — Улыбнулся парень. — Тебя это не касается, Рей-чан. — Сразу же добавил тот, почувствовав, как дракон на спине зашевелился от возмущения. Наследник задумался. Что если, Таканори тоже страшно? Возможно, Рейта погорячился, оставляя его одного, ведь к этому придурку так и липнут неприятности. Нужно было вернуться сразу же, как только он узнал, что его уволили. Не нужно было оставлять вокалиста одного. Така… Оповещение заиграло в телефоне, и парень сразу же достал его из кармана. Таканори что-то выложил в инстаграм. Он сфотографировал свои ноги. Как оригинально. Но все же они не были противными. Они казались тонкими и какими-то хрупкими в этих черных полу-обтягивающих джинсах, с двумя дырками на коленках. Бежевые, замшевые туфли сильно выделялись на темно-коричневом кафельном полу. Да, Таканори явно любил красиво одеваться. Парень ни разу еще не вышел к Рейте в одном и том же. Вот и сейчас он надел что-то новое. Наверно он глупо смотрится в этих туфлях. Жаль, что он сегодня не увидит ег… Нет. Почему это «жаль»? Райта помотал головой, ощущая еще к тому же легкую улыбку на своих губах. Похоже, он переработал эти дни в окружении пергаментов и дряхлых книг на древнекитайском или старояпонском. Определенно переработал. Под фото была надпись со смайликами после каждого предложения. Похоже, этот Таканори в развитии недалеко ушел от малышки Рен. «Токио, вы слышали этот гром? Я хочу заглушить его нашей музыкой. Нагано, вы готовы? » Похоже, с ним все в порядке.***
Рейта ступал по каменным ступенькам храма, где жил его отец, а над головой раздавались звуки грома. Темная черепица пагоды, с загнутыми краями крыш почти сливалась с мрачным небом. Казалось, дождь мог вот-вот пойти, но почему-то не начинался. Наследник задержался у самых ворот в храм, набираясь решимости, потом прошел мимо просторного внутреннего двора, от и до выполненного в традиционном стиле Японии. — Я захожу. — Предупредил Рейта и, разувшись, зашел в зал для чаепития в жилой части храма. Он задвинул за собой дверь, чувствуя, как она отрезает его от внешнего мира. Как же Рейта ненавидел оставаться наедине с отцом. Иоши не поприветствовал сына должным образом. Отец медитировал, сидя на дзабутоне, а вокруг него стоя на подставках тоненькие длинные палочки белым дымом наполняли комнату древесными ароматами. Свет от электричества в своем храме мужчина не признавал, поэтому комнату освещали тусклые напольные фонари. Стоит ли ему волноваться? Отец медитирует только, чтобы унять свою злость. Что-то произошло, но Акира решил проигнорировать это, так же как отец игнорирует его. Рейта сел на колени, почти у самого выхода, как можно дальше от родителя. — Я пришел с отчетом о моих наблюдениях за Таканори Мацумото. — Парень положил перед собой исписанный сверток бумаги и подлетевший дух–помощник в виде сияющего шара (похоже не желающий показывать свой облик несносному сыну), стразу же забрал отчет и положил рядом с Иоши. Акире с трудом удалось подавить в себе желание раздраженно закатить глаза. Похоже, отец и екай, настраивает против него. — Ты указал, что это наблюдение за пятнадцать с натяжкой часов? — Суровым, пробирающем до костей холодом голосом, начал мужчина. Рейта поёжился. Если бы создатели какого-нибудь аниме устроили конкурс сэйю* (сэйю — японские актёры озвучивания), где нужно озвучить злого самурая или же предводителя якудза, которого боится вся страна, отец выиграл бы конкурс с первых слов. По телу пробежали мурашки. Рейта не отвечал достаточно долго, в надежде, что Иоши скажет что-то еще, но мужчина не привык повторять дважды и игнорировать его, чревато. Но и оправдаться наследник не мог. Он совершенно не знал, что делать, ведь это первый раз, когда у него что-то не получилось, к тому же, Иоши даже знал суммарное количество часов, которое они провели вместе. Подобной точности Рейта никак не мог предугадать. — Надеюсь, ты практикуешься, — наконец заговорил Иоши. Тут же один из хранителей поднес уже оголенную отцовскую катану, с золотой гравировкой по клинку и бледно-зеленой китицей на рукоятке меча. Запретный цвет. Это был подарок самого императора. — Или же, мне не врут, и ты действительно почти всю прошлую неделю провел в библиотеке, в поисках амулета, способного найти определенного демона? Пальцы на руках блондина начали дрожать, но Рейта сильно сжал ладони в кулак. Он сидел неподвижно, сохраняя молчание. — Я слишком много времени дал тебе на отдых. После смерти Мисаки, ты совершенно распустил себя. Мгновенно Рейта поднял на отца взгляд. — Я рад, что ты не забыл хотя бы имя своей покойной жены. — Гнев и адреналин заглушили страх, как только он вспомнил о матери. Рейта может понять и простить суровое и даже жестокое отношение к себе, но то, что он всегда был холоден с матерью, наследник забыть и простить не сможет. Никогда. — Негодник! Иоши рявкнул с такой силой, что казалось стены задрожали. Рейта буквально физически ощутил небывалую мощь, исходящую от отца. Вся комната, нет, весь храм мгновенно пропитались его гневом. Здание, духи хранители, ближайшие ёкай, даже сама природа готова была принять его сторону и вступить в бой. Похоже, Рейта задел его за живое. Теперь понятно, почему его называют сильнейшим охотником и главой всех камунаоби. Отец обладает силами, которыми не могут обладать ни один охотник. Которыми никогда не будет обладать Рейта. Наследник это понимал, но страха, даже после крохотной демонстрации силы отца, он не испытал. — Ты понимаешь, с кем ты разговариваешь? — Да. А ты? — задал встречный вопрос Рейта, глядя в глаза собеседнику. — Возьми оружие. — Похоже, терпение Иоши на пределе. Рейта медленно завел руку за спину, туда, где всегда находилась его нагината. Ладонь дрожала, но не от страха. Рей-чан, его дракон хранитель, нервно вертел хвостом на руке, готовый в любую секунду вступить в бой. Глаза дракона горели красным, похоже, только он будет всегда на стороне Рейты и не побоится вступить в бой даже с легендой камунаоби. Блондин замешкался, перед тем как оголить свое оружие, всё-таки это его отец, но воспоминание о беспристрастном отношении к маме, отбило сомнение. Он откинул ножны в сторону. Рейта встал в стойку. — Нападай. Какое-то время они стояли неподвижно, друг против друга. Потом Рейта молниеносно приблизился к мужчине и замахнулся. Он двигался с такой скоростью, что человек бы вряд ли мог что-либо разглядеть, но Иоши в ответ резко отстранился и касирой (касира — крышка рукояти катаны) ударил сына по голове. Из-за сильной боли и звона в ушах, Рейта слабо услышал звук железа, которым ударили в гость. Блондин злобно оскалил зубы и поддался вперед. Щека и ухо покраснели. — Тебе всегда нравилось просто бить меня, а не учить. — Рейта сплюнул кровь прямо на татами. — Идиотская бумага и соломенные манекены не помогут моему сыну остаться в живых в бою. — Иоши сделал выпад. Рейта пытался отпрыгнуть, но катана отца острым лезвием вонзилась ему в бедро. Блондин скривился от боли, защищаясь выставил нагинату так, что лезвие противника успело погрузиться в тело всего на три сантиметра. — Но тебе нравится, да? — Прошипел Рейта, глядя на отца снизу вверх. Радужки наследника покраснели, приняв такой же цвет глаз как у его дракона — ярко красный. Иоши потемнел лицом, костяшки сжимающих катану пальцев побелели. Очередной удар заставил Рейту врасплох и пришёлся тыльной стороной оружия в живот. Не удержавшись на ногах, бедняга падает. Пропитавшая одежду кровь с бедра, капала, пачкая татами. — Я пытался направить тебя на верный путь в борьбе против демонов, но Мисаки вечно меня останавливала. Рейта вскочил и бросился на отца. Перед лицом столь безумного натиска, Иоши был вынужден отступить. — Самый страшный демон это ты! Наконец Рейта стал демонстрировать свою технику боя. Он действовал более расчетливо и атаковал противника с разных сторон. Дракон в его голове рычал, желая вступить в бой, выпрашивая у хозяина разрешения, но блондин, как и его отец решили не впускать в бой своих хранителей. Все-таки они не пытались убить друг друга. — Я рад если это так. Выбитая из руки Рейты нагината с глухим звуком упала и заскользила по татами. Иоши подсек сына ударом тыльной стороной катаны по ногам, и тот снова оказался на полу. Рейта открыл рот желая закричать от боли, но проглотил стон, лишь закряхтев. Чтобы не упасть, он оперся на руку, стоя на коленях, дрожащей рукой, взяв себя за плечо, прикрывая новую глубокую рану. Повсюду на татами были следы лишь его крови, в то время как ни один волос с головы отца не упал. — Ты глупец если думаешь, что ты прав. Демоны часть равновесия этого мира, если мы не можем найти этого демона, значит он еще должен сыграть свою роль. Уничтожишь его или вовсе всех демонов, равновесие мира пошатнется, наступит хаос. Все должно идти так как есть. Не думай, что я тебя не до оцениваю. Твое желание поступать как вздумается наплевав на собственное задание только лишь подтверждает, что ты еще дитя. Я не позволю тебе унаследовать клан пока ты не перестанешь делать необдуманных, позорящих наш род решений. Ты даже не пытался скрыться, занимаясь самовольством прямо на глазах моих подчиненных! Камунаоби подумают, что я совсем тебя распустил и будут правы. — Не вижу ничего стыдного в том, что, я веду поиски убийцы своей матери. — ТВОЕ ПОВЕДЕНИЕ ОСКОРБЛЯЕТ ЕЕ ПАМЯТЬ. — Рявкнул мужчина и на этот раз, стены комнаты действительно зашатались словно от землетрясения. Пол под ногами задрожал как на аттракционе. За спиной послышался раскат грома, и вспышка света через несколько секунд пробилась через седзи осветив комнату. — Иди на свое задание — уже более тихим и повелительным тоном сказал отец. — и помни, глядя в глаза своему объекту наблюдения, что он — это максимум ответственности, которую ты заслуживаешь. Рейта посмотрел на отца обескураженным, растерянным взглядом. Слова Иоши ударили больнее любого лезвия. Сузуки старший всегда знал куда бить и на этот раз был безжалостен. Он попал в точку. Он сказал самый главный страх, которого Рейта так боялся — не быть в состоянии вести людей за собой. Разговор окончен. Сузуки младший молча, низко поклонился, и превозмогая боль во всем теле, истекая кровью поднялся. Ни одна мышца на его лице не дрогнула, хотя в глубине души он кричал. Рейта медленно направился к выходу, больные ноги, по которым недавно ударили со всей силы, дрожали. Он задерживал дыхание словно это как-то уменьшит адскую боль. Он чувствовал, как в любой момент может подвернуть ногу и упасть, а встать потом уже не получится. — Сузуки Акира. Рейта замер. Если недавно отец его обескуражил, то сейчас он просто привел его в шок. Он назвал его настоящее имя громко и четко, совершенно не беспокоясь что повсюду ёкай. Настоящее имя камунаоби — слабое место. Оно путь к сердцу, позволяющее буквально почувствовать и понять состояние его носителя и в то же время буквально получить доступ к жизненно важному органу без каких-либо ментальных и магических защит. Знание имени может позволить намного легче победить или подчинить любое существо. В школе, на первом экзамене детям говорят настоящее имя демона, что явно упрощает его убийство. Маленький камунаоби рождается уже с татуировкой яйца его будущего дракона. Родители пишут настоящее имя своего ребенка на бумаге, показывают друг другу и сжигают, а после ждут сорок дней, когда дракон малыша вылупится и наберется достаточно сил, чтобы сказать свое имя, тем самым дракон подставляет себя, защищая своего хозяина. Если кто-то из врагов услышит настоящее имя Рейты, выиграть бой будет почти невозможно. Зачем отец подставил своего единственного ребенка? — Если ты не придешь в чувства и продолжишь вести себя так, как сейчас, я буду вынужден отдать права наследства более подходящему и сильному кандидату. Ветви многовековой сакуры в центре сада храма раскачивались. Ее кора была сожжена от невероятного пожара когда-то давным-давно и казалась чернее ночи. Некоторые ветви навсегда остались на дереве мертвым грузом, но несмотря на большие повреждения дерево продолжало жить и цвести весной. Темное небо устрашало, грозя сильным дождем. Ветер срывал листья унося их с собой ввысь. Рейта не слышал ветер, он не слышал природу, он даже не понимал дышит ли сейчас. Мозг, словно желудок, который должен переварить кусок стали, никак не мог усвоить полученную новость. У отца есть другой наследник. И он действительно сильнее Рейты, раз Иоши так говорит. Мужчина никогда не врет и преувеличивать он тоже не любил. Но его мать Мисаки Сузуки, имела только одного ребенка — его. Если камунаоби проносят свою любовь со своей родной душой сквозь жизни, то, как у отца может быть еще один наследник? Рейта развернулся, сохраняя лицо и подбитое достоинство, поклонился, а после ушел, не проронив ни слова.***
Собрание затянулось на несколько часов. Группа и стафф безвылазно просидели в зале для переговоров около пяти часов, и после него остался неприятный осадок. Нагосаки Камуро и еще несколько людей, рассказали все подробности о созревающем слухе и, если слух перерастет в статью, это станет очень серьезной проблемой и угрозой. Комуро так же сообщил, что пытался уладить проблему мирно, общаясь непосредственно с менеджером Bey-Ji, вокалистом Теда и другими участниками, но ни один из них не собирался заключать мировое соглашение. Таканори вышел последним, дав фору всем присутствующим в зале уйти как можно дальше. Не хотелось ехать в лифте ни с кем знакомым. Погруженный в свои мысли, вокалист нажал на кнопку вызова и через некоторое время серебристые блестящие двери открылись, выпуская в коридор веселый женский смех и увлеченный разговор. Девушки, словно по команде замолчали, только заметив Таканори. Они узнали вокалиста из the GazettE, а Руки узнал их, участниц из новой группы, название которой он вряд ли вспомнит. Вокалист ощутит на себе тяжелые, давящие взгляды. Дураку понятно, они обсуждали эту гребанную сплетню, обсуждали и осуждали его. Возникло желание поехать на следующем лифте, а лучше вовсе пойти пешком, но тогда они бы поняли, что ему неловко. Нет, такой радости он им подарить не мог. С высоко поднятой головой и чувством собственного достоинства, он слегка поклонился в знак приветствия, и поправив маску на лице зашел в лифт. Одна из девушек, кажется, барабанщица, нажала на кнопку лифта, и кабина плавно поехала вниз. Этаж медленно тянулся за этажом, а девушки совершенно бесцеремонно и не стыдясь, пристально разглядывали его спину скрестив руки. Вокалист спиной чувствовал невероятный холод, упрек, отвращение. Он прикрыл глаза, желая поскорее выбраться из этой тюрьмы и оказаться на улице. Казалось, воздуха становилось все меньше. Это не справедливо. Он никогда не крал песни. The GazettE всегда шли по своему пути. Мелодичный звон и Таканори вылетел из лифта, задев плечом дверь, совершенно забыв о гордости. За спиной послышались смешки, а когда двери закрылись, девушки вовсе залились хохотом. Вокалист положил руку на больное место, которое только что ударил и поднял взгляд. Перед ним в стене с подсветкой была выбита цифра тринадцатого этажа. Над ним уже смеются коллеги и даже если он восстановит честное имя, эта новость вряд ли получит такой охват. Остается надеяться, что за пару месяцев, когда они будут в туре все забудут об этом недоразумении. Таканори повернул в сторону пожарной лестницы и его телефон зазвонил сразу же, как только парень остался один. Руки ответил машинально и сразу же пожалел об этом. Звонил его отец. — Здравствуй сын. — Начал Тацуо Мацумото. Мужчина говорил спокойно, но его интонация явно предвещала неприятный разговор. — Привет, пап. Как раз хотел набирать тебя. Как дела? Давно не виделись. Я приехал с мирового тура, но, похоже забыл позвонить сразу. Прости. — Таканори заставил себя улыбнуться и говорить оживленно, а главное много. Словно это могло сбить с толку. Словно это хоть раз помогло. — Да, забыл. — Согласился мужчина. — Я слышал, один из вашей компании, такой же как ты, женится. Таканори остановился и отстранил телефон от уха. Он прикрыл глаза и осторожно сжал переносицу. Раны зажили и почти не болели, но он все равно старался относиться к своему телу с заботой. Кто если не он? Хаято? Да, но после случая в клубе, он начал подбешивать вокалиста. В очередной раз объяснять и доказывать отцу что у музыкальных групп может быть разный контракт и требования, Таканори не стал. К тому же они прекрасно знали о его ориентации, но постоянно словно забывали об этом факте или возможно думали, что он шутит. Они просто не могли принять его таким, какой он есть. Никогда не принимали. Спускаясь по ступенькам, упреки отца, что он из-за такого несносного сына не сможет нянчить внуков, воспринимались невнятным звуком. Словно помехи в мелодии, которые нужно во что бы то не стало убрать. — Зачем тебе столько денег, если ты не в состоянии удовлетворить свою жену? Если у тебя вообще не встает на женщину?! Я говорил тебе идти к психологу! Твои глупые выходки могут прервать наш род! — Разве это преступление быть таким какой есть? — Таканори задал вопрос совсем тихо и неуверенно. Он спускался по лестнице спешно, желая поскорее вернуться домой, но в то же время не хотел выходить на люди, ведь здесь, его никто не заметит. Никто не будет свидетелем его слабости, если он все же не выдержит. — Это отклонение! Если бы у нас с матерью мог родиться еще ребенок, мы бы вычеркнули тебя из семьи, в тот же день, когда ты бросил школу и сбежал! Давно пора было привыкнуть к такому обращению. Все в порядке, но руки почему-то все равно тряслись. Вокалист сжал свободную ладонь в кулак. В такие моменты он казался таким беспомощным. Таким жалким. — Милый, спокойней, это же наш сын. — В трубке, на заднем фоне, послышался мамин голос. — Нет! Все нормальны люди заводят семью! Никого контракты не останавливают. Таканори вспомнил о Ютаке, который тайно женился около пяти лет назад и его не остановил контракт. Не остановил запрет на брак и Чиа, который не побоялся заявить о своей любви на весь мир. Вот только кое-что отличало их от Таканори, у всех нормальных людей нормальная, традиционная ориентация. Обращались бы родители с ним иначе, если бы не знали о его секрете? В Японии очень много людей, решивших посвятить свою жизнь работе, а не семье. Многие даже мечтать не могут о таком доходе, который получает вокалист. Отец долен был гордиться им, но… — Нет, я не хочу меняться, папа. И думаю, что я имею на это право. — Голос дрожал, хоть он пытался говорить твердо. Таканори повернул ручку двери, очутившись в просторном холе, наполненным светом, отражающимся от мраморного пола и светлых стен. Он ускорил шаг, надеясь, что никто не услышит из трубки крик его отца. — Что?! — Я каждый месяц начисляю вам сумму, с которой вы, не работая можете позволить себе все то захотите. — Более уверенно, защищался тот. — Хотя, когда я голодал вы не дали мне и йены! — И я сделал бы это еще раз! Мы с матерью ничего не потратили с твоих грязных денег! Забирай их, раз ты считаешь, что можешь наплевать на нас, махая ими пере моим носом! Сил терпеть больше не было. Глаза щипало. Вся уверенность, которая ни раз спасала его улетучилась, а тот успех, которого он достиг, казался лишь блефом, выдумкой девятилетнего школьника. Таканори ускорил шаг, а подходя к парадным дверям просто выбежал на улицу, растолкав выходящих впереди него людей. Кожа сразу почувствовала неприятный ветер даже сквозь бесформенную толстовку, а через несколько шагов волосы, а после вся одежда стали намокать от сильного проливного дождя. Он вышел на улицу, и теперь, чтобы попасть на подземную парковку, придётся обходить здание или возвращаться в холл и спускаться вниз. Оставшиеся позади него люди, которых он растолкал, все еще возмущались такому бестактному поступку. У одной из девушек упала сумка «которая стоит дороже этого хама» как блондинка выразилась, крича ему вслед. Прогремел гром. Слезы быстро смешались с каплями дождя. Таканори понимал, что больше не сможет контролировать свой голос, и все, кто его сейчас услышат, поймут, что он рыдает словно сопливая девчонка. Вокалист быстрым шагом, почти убегая пошел прочь, не разбирая дороги. — Почему ты так со мной? — Голос позорно дрожал, выдавая надвигающуюся истерику. — Почему ты всегда прогонял меня, когда я нуждался в отце… — Он не смог договорить, захлебнувшись слезами от безысходности. Он вновь кого-то толкнул или наткнулся. Всего за минуту находясь на улице он промок до нитки. Под таким дождем очень легко заболеть, что совсем не кстати, ведь завтра тур по стране. — Вот как ты заговорил? Пока ты не приведешь беременную от тебя жену, забудь путь к нам в дом, чертов импотент. Таканори замер, слушая длинные гудки. Все познается в сравнении. Похоже вечер, когда он только приехал с мирового тура, не был самым плохим. Всегда могло быть хуже. Это никогда не стоило забывать. Ноги сами понесли его в направлении дома и возвращаться за машиной он не стал. Свернув за ближайшее комбини, он подошёл к пешеходному переходу и остановился, когда загорел зеленый свет. Несколько людей пошли вперед, но парень не стал задаваться вопросом «почему они так сделали?», зато он прекрасно ощутил на себе чужие взгляды с интересом, рассматривающие полностью промокшего чудаковатого парня. Капли падали на асфальт в таком большом количестве и с такой скоростью, что успевали собраться в ручьи, стекая в ливнёвки. В отражении мелких луж, загорелся красный свет, напоминая сверкающую лужу крови. Казалось, будто Таканори же видел настоящую кровавую лужу, но никак не мог вспомнить где. Вокалист шагнул вперед. Громкий, неприятный звук сигнала машин ударил в уши. Парень обернулся, увидев, как к нему приближается пара, ослепляющих глаза, фар.***
— Нет! Рейта закричал рефлекторно и, подбежав, схватил вокалиста за руку, резко потянув на себя словно тряпичную куклу. Молодой наследник притянул того к себе, укрывая под зонтом. Машина остановилась в полуметре не переставая гудеть. Водитель, стал гневно кричать и Сузуки пришлось несколько раз поклониться, извиняясь за своего беспечного спутника. Вскоре машина уехала, и Рейта ощутил, как Таканори не шелохнулся, продолжая стоять так же, как его дернул на себя тот — уткнувшись лицом тому в плече, а его рука казалось безжизненной и холодной, продолжая находиться в крепком хвате наследника. От такого рывка, у Таканори явно будет болеть плече, но это лучший исход, чем тот, который мог быть. Остается надеяться, что он ее не вывихнул и она прохладная из-за дождя. Рейта нахмурился, как только ощутил, что с ним Таканори не один. В нем… сущность. Наследник отпустил руку вокалиста и продолжая держать зонт, положил ладонь на спину парню. В нем бакэ-нэко — кровожадный кот-оборотень. Они любят вселяться в женщин и склонять к суициду. Вот только, хоть Таканори и очень старался, женщиной он не был. Тогда что этот оборотень в нем делает? Почему он идет ведет себя несвойственно его природы?! Вдруг наследник вспомнил о юси-они, с которой бился у озера Чокутаке. Она напала на него на суши, вдали от воды, что так же не похоже на обычное поведение. Шикнув, Рейта резко согнул пальцы и бакэ-нэко моментально покинуло тело вокалиста, бесформенной и прозрачной субстанцией, оказавшись запертой между пальцами охотника. Слабое ёкай могло вселиться только в слабого духом человека. Рейта холодно смотрел на свою руку, где между пальцами бился маленький дух, панически желающий выбраться. Блондин стал медленно сжимать кулак и существо забилось еще сильнее. Наследник почувствовал страх оборотня, услышал его тихий скулеж. Еще немного, и он раздавит его собственной рукой. Дракон слегка дернулся, как бы стараясь предостеречь от возможной жестокости. — Не волнуйся, Рей-чан. Рейта отстранил руку с духом и откинул того в сторону. Как только субстанция коснулась пола, она превратилась в трехцветного кота и мяукнув, бросилась прочь. Наконец, Таканори посмотрел на него. Белки его глаз слегка покраснели, он насквозь промок и больше напоминал брошенного и забытого всеми щенка, чем на самоуверенного вокалиста известной группы. Кое-где виднелись следы ссадин недельной давности и легкий пигмент в районе скулы, где раньше был синяк. Медицинская маска прилипала к лицу, прилипали и пряди волос, они мешали зрению, но Таканори не торопился их убирать. Вокалист смотрел на Рейту так открыто и казался настолько беззащитно, что, если бы блондина заставили повторить все те слова, которые он говорил в студии звукозаписи, он бы просто не смог этого сделать. Тот Руки при первой встречи и этот Таканори сейчас, были совершенно разными людьми. Но кто из них настоящий? — Кажется, ты не хотел на меня работать. — Еле слышно сказал тот. На этот раз, его голос не показался неприятным. — Похоже, вы беспомощней тростинки в ураган. Вас и правда нельзя оставлять одного. — На губах наследника заиграла легкая улыбка. Таканори тоже усмехнулся. Было видно, как он приходит в себя. — Ну спасибо. — Что с вами произошло? — Ничего. — Я ваш охранник, забыли? Думаю, мне можно сказать. — Ты хочешь восстановиться? — Если вы меня примите. — Рейта вновь ощутил улыбку на своих губах. Молчание. — Приму. — Недолго думая ответил Таканори. И только сейчас вокалист понял, что все еще находился непростительно близко к Рейте. От него исходило приятное тепло, и парень предавал чувство защищенности. Снова в голове всплыли моменты, как вечером Рейта прижал его к дверце автомобиля или же как вступился за него в холле… и какие слова тогда сказал. Немного помедлив, Таканори смущенно отстранился первым. — Таканори… -сан, я… Рейта неуверенно начал разговор приглушенным голосом, словно не хотел, чтобы прохожие его услышали, но этого было достаточно, чтобы Таканори почувствовал болезненно-сладкий спазм внутри от его тембра. Нет смысла отрицать, именно об этом человеке он думал всю неделю и именно к нему он чувствовал тягу. И именно сейчас этот человек стоит перед ним с таким глупым выражением лица. — Я хотел извиниться за… — О нет, замолчи. Сделаешь это, и не будешь таким крутым в моих глазах. — Таканори улыбнулся и, как только загорелся зеленый свет, пошел вперед, вновь выйдя под проливной дождь. Рейта удивленно смотрел тому в спину. У этого парня случилось что-то ужасное, он был потерян и настолько ослабел морально, что в него вселился бакэ-нэко. Он, возможно, чуть не умер, но умудряется улыбаться, словно ничего такого не было. Словно нет дождя, а его внешний вид, о котором он так печется, безупречен. Действительно странный малый. — Ты разве не хочешь укрыть меня от дождя, чтобы я не простудился? — Таканори обернулся. Маска прикрывала его лицо, но он явно ухмылялся. — Если я заболею и умру, буду приходить тебе в кошмарах. И мои фанатки с тебя шкуру сдерут. — Тогда пусть становятся в очередь. — В ответ ухмыльнулся блондин и нагнал ходячую проблему.