Желтый лист плывет. У какого берега, цикада, Вдруг проснешься ты? Мацуо Басё
Что такое «семья»? Люди, соединенные кровными узами? Несколько человек, разделяющих одну крышу над головой? Может, «семья» – это те, кто в любой миг готовы пожертвовать всем ради любимого и дорогого человека? Ята не знал ответ на этот вопрос. Он просто жил и не окунался с головой в думы об этой трактовке. Дома, в кругу матери и отчима, рядом с младшими сестрой и братом, он всегда был будто седьмое колесо. Ята почувствовал себя по-настоящему в семейной обстановке, только когда присоединился к Хомре. Он ощущал именно ту отеческую заботу, что проявлял своим вниманием к нему Микото. Рикио – брат, которому всегда хотелось подарить помощь или подзатыльник, когда он делал что-то невпопад либо болтал глупости. Тоцука всегда кропотливо суетился, словно мамочка, волнуясь о том, нормально ли питается Мисаки. Кусанаги-сан играл роль добродушного дядюшки, всячески пытался незаметно всучить алкоголь, а потом сам же и ругался: «Дождись совершеннолетия, Ята-чан». Анна – младшая сестренка, беспокоилась, волновалась о его ссадинах и ранах после очередной перепалки с другими королями или встречей с Фушими. Сару… а он… просто тот, кого Мисаки любил. Бескорыстно, искренне, честно и так наивно. Его уход отпечатался, выжегся клеймом на сердце. Эту потерю невозможно сравнить даже с гибелью Микото. Фушими также бескорыстно предал Яту, приняв другую сторону, очертил четкую границу между ними. А что, если он просто хотел выглядеть в глазах Мисаки более сильным, более решительным и неутомимым? Стать единственным и особенным. Не просто членом Хомры. Что ж, будь это так, Ята бы горько рассмеялся. Ведь Сарухико изначально, с момента их первой встречи, уже обозначился на первом месте среди всего остального мира. Да только вот проблема: выражать чувства не так просто. Недопонимание всегда омрачало их дуэт. Но все же… Смерть Микото. Развал Хомры. Ята собирал себя по кусочкам. В попытках найти что-то, отдаленно напоминающее былую атмосферу, он всё чаще появлялся на пороге родного дома, улыбаясь матери в ответ на её сияющий взгляд. Он снова почувствовал себя нужным. Фушими не держал связь, да и глупо советоваться с врагами, когда срочно нужна помощь отчиму по разборке с мафией, которой он серьезно задолжал. Мисаки не мог позволить, допустить, чтобы глаза мамы тускнели. Он сильный. Он взрослый. На него можно положиться. Ята думал, что способен решить все проблемы. Каким угодно путем. Ради семьи. Отношения с отчимом стали напоминать настоящую отцовскую связь вплоть до того момента, когда он так легко и непринужденно согласился отдать своего пасынка в качестве уплаты долга. Очередной удар в спину. Снова предательство. Ята легко мог бы учинить потасовку и сбежать. Только вот очень не хотелось, чтобы мама об этом узнала и снова загрустила. Так что же такое «семья»? Наверное, это люди, для счастья которых ты готов пожертвовать собственным. Так решил Мисаки.Ax, осенняя ночь напрасно считается долгой! Только встретились мы и слова любви прошептали — как нежданно уже светает... Оно-но Комати
Неожиданный стук о края сёдзи. - Я вхожу. Снова без предупреждения. Ветер резким порывом закружил пожелтевшие листья старого клёна. Они плавно опустились на татами, стоило закрыть сёдзи и нарушить озорство сквозняка. Мужчина приблизился к туалетному столику и взял деревянный гребень с искусно выведенными на нём цветами красного пиона. Он неторопливо приблизился к молчаливой фигуре у окна и принялся расчесывать длинные огненно-рыжие пряди. - Ты долго, – презрительно кинул обладатель рыжих волос, струящихся до лопаток. Мужчина на секунду застыл вместе с гребнем, а затем снова продолжил. - А ты ждал? В ответ – очередной порыв ветра и скомканная тишина. - Кто бы мог подумать, что Ниро окажется правой рукой Лилового короля. - Кто бы мог подумать, что Лиловый король существует. - Как и то, что ты следующий Красный король. - Это Анна. - Произошедшее доказывает обратное. - Как они узнали, что после Анны – я? Как оказалось, что Дзюнъитиро Иноуэ – Лиловый король? - Короли вечно появляются, словно из ниоткуда, разве ты к этому не привык? В Скипетре были некие догадки, но всё тщательно скрывалось, даже я не мог войти в курс этого дела. То, что ты следующий Красный король, увидела Анна. Простого чутья достаточно, чтобы заволноваться и устранить проблему на корню. Анна сильна. Но ты был бы фигурой куда сильнее. Мягкий спокойный тон голоса казался непривычным и в то же время родным. Всё вставало на свои места. - Почему… - Потому что Скипетр и группировка Серебряного короля вместе с Хомрой уничтожили Иноуэ. То, что ты принадлежал Татемацу, было строго засекречено, только я знал об этом. Поэтому тебя никто не мог найти, кроме меня. - Ты… - Я знаю, ты бы не хотел, чтобы тебя обнаружили в подобном месте. Я бы пришёл раньше, если бы знал, что ты… жив. - Жив ли я? Ха. С этим вопросом я засыпал и просыпался каждый чертов день. Солнечные зайчики назойливо касались ресниц, заставляя жмуриться. Приближался закат. Ята внезапно вскочил с места, оттолкнул руку с гребнем и кинулся к туалетному столику. Он стремительно выудил из ящика металлический штык-нож и, схватив копну своих длинных волос, тут же отсек её. Огненно-рыжие пряди упали к ногам Фушими. Тот медленно осел на колени. - Прости… Впервые Ята услышал такие долгожданные слова. Полные отчаяния и сожаления. Он опустился рядом с Сарухико и, приподняв его подбородок, произнес: - Прощаю. Мисаки знал, за что извинялся Фушими. Понимал, чувствовал. Вместе они прошли через столько всего… Было много теплых моментов, встречались среди них и те, что приносили невыносимую боль. Ята хотел забыть всё черное. Но знал, что это всё равно будет бередить душу промозглыми ночами. Также ему была известна простая неопровержимая истина: что бы ни случилось, они смогут преодолеть это. Вместе. Они выходили из борделя Татемацу, крепко держась за руки. - Сару… – тихо произнёс Мисаки. - Ммм? - Тот вопрос… Знаешь… Почему ты переспал с той девушкой после того, что… ну, вроде как было между нами? – робко и неуверенно. - Всё просто. Я не спал с ней. - ЧТОООО?!! – Ята запутался в полах красного кимоно и чуть не споткнулся в гэта. - Хотел видеть твою реакцию, – хмыкнул Сарухико. - Ты разбил мне сердце, чёртова макака. - А ты – мне. Пение цикад и дорога, освещенная светом синих фонарей, вела их вдоль тропинки прочь от квартала.