В свете синих фонарей

Блики огней отражались на водной глади канала, перекатывались, мерцали на крохотных волнах, которые создавал теплый июньский ветер. Оживленная Симабара гудела обилием прохожих. Они неторопливо сновали вдоль улочек, разглядывая витрины заведений, обмахивались веерами в надежде охладить лицо от вечернего зноя. Первые звезды засияли на небосводе, ночь вступала в свои права, знаменуя открытие сотен дверей квартала Красных Фонарей. Мощеные улочки и аллеи, пропитанные духом средневековой Японии, пленили. Киото завораживал своей красотой. Как и славился обилием прекрасного бордель господина Татемацу, пестривший ярким светом зеленых, бирюзовых и синих фонарей на углу аллеи. - Добро пожаловать, господин, - высокий шатен учтиво поклонился, приглашая гостя пройти внутрь. Парень поправил очки на переносице и заозирался по сторонам, осматриваясь. Все помещение освещалось мягким голубоватым светом, отражаясь от стен, выполненных в такой же цветовой гамме. В воздухе витал едва ощутимый запах корицы и цитрусовых. - Прошу, следуйте за мной, - вежливо попросил работник. Брюнет молча последовал за ним. В конце длинного коридора находился зал, где каждый клиент мог выбрать партнера себе по вкусу и по возможностям. За металлическими прутьями, которые простирались вдоль широкой комнаты и делили ее пополам, в традиционной японской позе восседали юноши. У каждого прическа на свой лад – у кого шелковистые пряди струились до пояса, как у лесной нимфы, кто-то предпочитал сдержанный конский хвост, некоторые украшали короткую стрижку аккуратным серебряным гребнем. Пестрили разнообразием и роскошью кимоно, в которое были облачены куртизанки. Лица напоминали дорогих фарфоровых кукол. Нет сомнения – ему не солгали, расписывая Дом Татемацу на наличие высококачественного и самого лучшего товара. Только вот, что сподвигло высокого брюнета летним субботним днем сорваться с места, меняя родной Токио на сказочный Киото? - Каэдэ! Каэдэ, черт возьми! – несколько человек обернулись на возмущенные вопли, замечая высокого стройного блондина, который вышагивал манерной походкой и нервно массировал виски. - Чего тебе? – за спиной куртизанки послышался наглый ответ. Брюнет в мгновение оживился и заинтересованно прислушался, пытаясь рассмотреть того, кто скрывался за полами широкого кимоно изящного блондина. - Наглый мальчишка! – на того самого Каэдэ обрушилась затрещина, - Как ты смеешь говорить со мной в таком тоне?! Какого черта на мне бордовый атлас вместо того клюквенного, который я велел тебе выгладить?! - Какой ты кинул, такой и погладил, - буркнули из-за спины. - Бестолочь, - удрученно вздохнул блондин, принимаясь массировать переносицу, - Скорее бы уже ты продал свой мидзуагэ*, бесполезный, - куртизан продолжил свой путь, пока не почувствовал, что теряет равновесие. Путаясь в краях красного кимоно, парень вовремя ухватился за стену, мягко оседая на колени вместо предначертанного падения. - Э-это твоих рук дело, коротышка! – возмущенно завопил блондин, хватая юного помощника за грудки. - Пафос поубавь, блондинка, - огрызнулся парень, вызывая волну смешков со стороны. - Ах, ты! – куртизан накинулся на соперника, повалив того на пол. - О, Боже, снова Каэдэ и Ниро,- усмехнулся один из мужчин, видно, постоянный клиент, наблюдая за тем, как сцепившихся парней пытается разнять служащий. Пока истеричного блондина пытался успокоить завидевший возню заведующий, двое других работников, возвышаясь над зачинщиком склоки, громогласно отчитывали юнца. Тот недовольно хмурил брови, зарывался руками в рыжие волосы, огрызался, пытался всеми силами отстоять свою правоту. - Значит, Каэдэ… - хмыкнул брюнет, поправляя дужку очков. Он протиснулся сквозь кучку мужчин и зашагал из зала, ступая следом за рыжеволосым мальчишкой в синем кимоно, который после очередной оплеухи спешил покинуть обидчиков. - Надеюсь, новое имя тебе нравится больше прежнего, Мисаки, - ехидным тоном протянул парень, замечая как худенькая фигурка впереди тотчас же замерла на месте. Юноша медленно обернулся, демонстрируя янтарные глаза-блюдца: - Сару?.. *Мидзуагэ - обряд взросления гейши и юдзё, сопровождавшийся у проституток (юдзё) выставлением девственности на продажу.